– Марк Сергеевич, – обратилась ко мне Любовь Олеговна.
– Да? Что? – встрепенулся я, понимая в какое неловкое положение мог себя поставить, отстранившись от разговора.
– В докладе нашего аналитика были названы некоторые закрытые данные для внутреннего пользования, – продолжала главный экономист. – В документах для городской Администрации мы можем их убрать. Или всё-таки оставить?
– Э-э, нет,… думаю, лучше убрать.
– Как ска́жите.
– Так, мы всё обсудили? – с плохо скрываемым нетерпением спросил я. – Тогда все свободны.
Специалисты стали покидать мой кабинет. Осталась только Екатерина.
– Марк, по-моему, ты чуть не уснул, – улыбаясь, сказала она. – Не выспался сегодня?
– Нет, просто немного задумался.
– Расшифровал записи Ткачука?
– Записи-то?..
– Марк, что с тобой?
– Кать, извини, был звонок из Следственного комитета. Надо срочно перезвонить.
– Ладно, зайду позже.
Екатерина вышла из кабинета, а я тем временем набирал Грачёву:
– Алло, Наталья Игоревна!..
– Вы уже освободились?
– Да, извините, что не смог Вас выслушать. После Ваших слов у меня сложилось впечатление, что задержанный Усов сказал нечто важное. Вы же про Усова хотели сказать?
– Марк Сергеевич, не хотите встретиться? Пообедаем вместе.
– Хорошо, сейчас кое-что доделаю и попробую «вырваться».
– Уж постарайтесь.
Вон оно, как закручивается! Вообще, не до работы. Быстрее бы обеденный перерыв настал…
На столе зазвонил телефон, прервав мои мысли. Звонила Екатерина:
– Алло, Марк!
– Да, Катя.
– Только что мне сообщили, что из Германии в Москву на пару дней прилетает Рихард Шальке.
– Это ещё кто?
– Как это кто? Самый главный инвестор! Я же тебе про него рассказывала. Забыл что ли?
– М-да, припоминаю.
– Марк, надо срочно планировать командировку в Москву.
– Хочешь съездить? Съезди, Кать, я не против.
– Я думала ты поедешь.
– Ладно, приходи через двадцать минут, обсудим.
Потом позвонили из Фонда помощи детей-инвалидов, просили о материальной поддержке. Отказывать не стал, поскольку для нашего предприятия помощь этому Фонду давно стало традицией. Вызвал главного бухгалтера, обсудили с ней сумму, после чего я подписал платёжное поручение.
– Марк, я тут немного подождала, пока ты с бухгалтером закончишь, – сказала Екатерина, заглянув в кабинет.
– Заходи, Кать. Рассказывай, что там за «перец» из Германии пожаловал.
– Насколько мне известно, Шальке – супербосс и основной инвестор.
– Так.
– Наш московский коллега Иван Ельников сообщил о заинтересованности инвестора в долгосрочном сотрудничестве с нами. Именно Шальке одобрил консалтинг нашей компании, при разработке плана строительства Уральского завода. Но есть один нюанс: по своей натуре он материалист, поэтому охотнее вкладывает свои деньги в то, что можно «потрогать руками», то есть в реальные проекты.
– Что ты этим хочешь сказать? Причём тут материалист?
– Таким людям важно знать, что собой представляют подрядные фирмы и их сотрудники, которым он платит. Поэтому Шальке любит лично встречаться. Необходимо съездить познакомиться, рассказать о пользе нашего проекта и его финансовых перспективах. Будет круто, если удастся, завязать дружеские доверительные отношения, сыграв на опережение.
– А если не ездить, что изменится? Контракт-то у нас уже подписан.
– Так оно. Однако мы просто «плывём по течению» и полностью зависим от московских партнёров. Встретившись с основным инвестором, снимем все его вопросы и сомнения, узнаем лично от Шальке планы открытия производств в других городах. Возможно, он «подкинет» нам ещё не один проект.
– Ты права, надо бы съездить познакомиться. Уже известна дата его прибытия?
– На той неделе, в среду. В Москве он пробудет всего пару дней.
– Ясно.
– Марк, я уверена, что у тебя это получится. Ты у нас лучший переговорщик.
– Мне надо подумать. Видишь ли, есть ещё проблема, связанная с Ольгой. Я участвую в эксперименте по её реабилитации, пропуск занятий нежелателен.
– Может я смогу чем-то помочь?
– Вряд ли. В общем, Кать, беру тайм-аут до вечера.
– Хорошо, Марк.
После нашего разговора, оперативно собрался и выехал в Следственный комитет.
14
– Здравствуйте, Марк Сергеевич, – приветствовала меня Грачёва, садясь ко мне в машину.
– Рад Вас видеть, Наталья Игоревна, – ответил я, улыбнувшись.
– Я бы хотела извиниться за вчерашнее.
– А что такое?
– Кажется, я немного переборщила с вином. Меня «развезло», сказалась усталость…. Вас это не обидело?
– Абсолютно нет. Мне было интересно с Вами.
– Спасибо.
– Куда можно съездить покушать? Есть предложение?
– Здесь поблизости неплохое заведение, там стандартный бизнес-ланч и недорого. В обед, правда, бывает суетливо.
– Суета нам не союзник. Знаю ресторан сербской кухни. Зал просторный, можно пообщаться никто не помешает, кормят очень вкусно.
– Поехали.
Быстро прибыли в ресторан и сделали заказ.
– Марк Сергеевич, в общем, у меня есть новости, – сказала Грачёва, располагаясь за столом.
– Я уже это понял и с нетерпением жду, когда Вы мне их расскажите.
– Сегодня был допрос Усова. Естественно, на него «надавили», пригрозили обвинением в убийстве Коневой, с последующей проверкой показаний на полиграфе. Усов почти сразу перестал упорствовать, и кое-что рассказал о человеке из Дорогобужа.
– Кто он? – заёрзал я.
– Некий Григорий Стехин.
– Что их связывает?
– Одно время они работали вместе. Усов задолжал ему денег, поэтому Стехин легко манипулировал своим товарищем.
– А по поводу убитой женщины, что-нибудь прояснилось?
– Особо ничего. Григорий Стехин знал Елену Коневу лично, он помог этой гражданке устроиться на работу, иногда наведывался к ней в гости. У Усова было оплачиваемое поручение посматривать за ней, чтобы женщина не злоупотребляла алкоголем и исправно платила за комнату.
– Конева и Стехин случайно не родственники?
– Таких подробностей Усов не знает.
– Наталья Игоревна, зачем они Вас преследовали?
– Припугнуть хотели, чтобы я отказалась от этого дела.
– Скажите, в день убийства Стехин мог быть на месте преступления?
– Вряд ли. Накануне соседи слышали только голоса убитой и её сожителя Мельниченко.
– А пуговица известного модного бренда, обнаруженная на месте убийства? Разве это не улика?
– Улика, конечно, но…
– Что?
– Мельниченко вчера нашёлся. Взяли его «под белые рученьки» в Нижнем Тагиле, допросили, как полагается. Он во всём сознался. Так что дело, скорее всего, будет закрыто.
– Но он не убивал! Наказывать-то его не за что!
– Успокойтесь, Никитин! Наказания без вины не бывает. Новый срок Мельниченко пойдёт только на пользу. Да и воздух в городе станет чище.
– Наталья Игоревна, неужели Вы не хотите узнать, как всё было на самом деле?
– Конечно, хочу. Но это дело у руководителя Следственного комитета, как кость поперёк горла. А тут, представьте себе, нашёлся обвиняемый с чистосердечным признанием – это же большая удача. Со своей стороны мы всё подготовим, а истину пусть установит суд.
– Но также нельзя! Следствию важно просто кого-нибудь обвинить?! Первого попавшегося взяли и в кутузку! А как же отпечатки убитой? И как Вы собираетесь объяснить суду, что они не соответствуют?!
– Марк Сергеевич, давайте уже приступим к еде, а то всё остынет.
Принявшись за еду, я понемногу успокоился, всё было вкусно и изысканно. Однако мысль о том, что дело об убийстве на Ангарской будет закрыто, всё же, не давала мне покоя. Когда мы пили чай, я опять поинтересовался:
– Наталья Игоревна, Вы уверены, что это дело закроют?
– Я же Вам говорю, Мельниченко в убийстве сознался. Прямо твердил: «Я случайно убил Ленку, не хотел, пьяный был, плохо соображал…». Лично мне совершенно очевидно, что этот тип чем-то напуган. Возможно, в тюрьме он решил спрятаться от того, кто ему угрожает, а за непредумышленное убийство надеется впоследствии выйти по УДО.
– А как суд докажет достоверность личности убитой, если отпечатки не совпали?
– Вопрос, конечно открытый, но, если Мельниченко будет утверждать, что убитая именно Елена Конева, то…
– Могут пренебречь этим обстоятельством?
– Попросту, да. Когда в деле появятся новые обстоятельства, то назначат повторное заседание, таким образом можно будет пересмотреть предыдущее решение.
– Наталья Игоревна, скажите, Вы сами что-нибудь собираетесь предпринять для установления истины или оставите всё на самотёк?
– По-хорошему, надо бы наведаться в Смоленскую область.
– В Дорогобуж?
– Да, в Дорогобуж. Возможно, судьба убитой женщины как-то связана с этим городом. Потом разыскать и допросить Стехина. Уже есть его фоторобот.
– Правда?
– Конечно. Мы два часа «бились» над его составлением. Вот смотрите.
Она достала из своего портфеля листок с изображением.
– Можете подарить мне его?
– Зачем?
– Так, на всякий случай. Вдруг у меня получится определить психологический портрет Григория Стехина.
– Возьмите, мне не жалко, ещё себе распечатаю.
Допив чай, и расплатившись, мы покинули заведение. Я отвёз Грачёву на место её работы, а сам вернулся в наш офис.
15
Сидя в кабинете, размышлял о Грачёвой. Она человек осторожный, не имея на руках чётких доказательств, вряд ли будет хоть что-то предпринимать. Хотя запрос в Дорогобуж сделать обещала. Как дальше сложится неизвестно.
Ко мне зашла Екатерина, поскольку мы отложили разговор до вечера.
– Марк, что с поездкой в Москву?
– Да, я всё продумал. Ты права, съездить придётся. Секретарю уже дал поручение уточнить на счёт гостиницы недалеко от офиса наших партнёров.
– Отлично!
– Рад тебе угодить.
– Марк, ты поменял отношение к деловому стилю?
– Почему ты так решила?
– Уже второй день ты ходишь в свитере, чего раньше не было.
– Отношение к стилю я не менял, а вот повседневный пиджак испортил. Есть, конечно, парадно-выходной костюм, но он у меня для особых случаев. Собираюсь сегодня вечером наведаться в магазин одежды, что-нибудь себе присмотреть.
Зазвонил телефон:
– Марк Сергеевич, – раздался в трубке голос секретаря.
– Слушаю.
– Вы просили узнать, есть ли свободные места в московском отеле «Гравор».
– Да, да.
– Места есть.
– Бронируйте на следующую среду одноместный номер на двое суток. Ну и, соответственно, закажите авиабилеты.
– Хорошо, Марк Сергеевич.
– Марин, подскажите, Беляева уже подъехала?
– Её сегодня не будет.
– Ладно, понял.
– Что-то ещё, Марк Сергеевич?
– Да, сделайте, пожалуйста, два чая.
– Сделаю.
Положил трубку и, улыбнувшись, сказал Екатерине:
– Ну вот, на счёт командировки вопрос решён, билеты и гостиница бронируются.
– Всё необходимое к поездке подготовлю. Документы для нашего московского менеджера Ивана Ельникова тоже с тобой предам.
– Мне понадобится больше информации о Рихарде Шальке.
– Само собой.
Через несколько минут, постучав, в кабинет вошла секретарь, с подносом в руках. Она заботливо выставила чашки на стол, затем сахарницу и вазочку с печеньем.
– Спасибо, Марин, – поблагодарил я её.
– На здоровье, – ответила секретарь и покинула кабинет.
– Кать, бери чай.
– Какой ароматный!
– Мой любимый японский. Марина знает толк в чае, специально для меня его закупает. Название, правда, я так и не запомнил.
Пододвинув к себе чашку, положил ложечку сахара. И мы продолжили беседу.
– Катя, ты спрашивала о записях Евгения Ткачука. Помнишь?
– Помню. И что там?
– Сумел расшифровать текст и выяснил, что после смерти жены, Евгений Павлович встречался с женщиной, которая его очень любила.
– Стоило ли шифровать эту информацию. Кому это вообще интересно?
– Подожди, я не сказал самого главного. Оказывается, у него от этой женщины родился сын.
– Ничего себе! У Ольги есть брат?
– Да, представляешь?
– Лилия Романовна будет вне себя от счастья, когда узнает о существовании наследника.
– Вот только, как разыскать эту семью? Данных слишком мало. Но я постараюсь сделать всё, чтобы их найти. За помощью уже обратился к следователю.
– Марк, ты сможешь. Когда-то и меня ты тоже долго искал. Благодаря интуиции, у тебя получилось.
Наше чаепитие продолжалось.
– Марк, ты завтра заедешь в Администрацию?
– Ой, точно! Надо же отчёты отвезти в Комитет по товарному рынку.
– Туда лучше с утра.
– Ладно. Сегодня ещё раз просмотрю информацию от экономистов.
– Обычно по этим делам Беляева ездила, – заметила Катя.
– В этот раз она меня попросила.
У Екатерины зазвонил мобильный телефон.
– Алло! Я скоро подойду. Хорошо поняла, постараюсь.
Положив телефон, Катя вздохнула:
– Марк, прости, мне пора.
– Я слышал, ступай.
Екатерина ушла в свой отдел, а я остался изучать отчёты. Честно говоря, информация не укладывалась в голове, поскольку думал всё время о посторонних вещах. Пришлось заставить себя сосредоточиться, чтобы разобрался во всех этих документах.
По окончании рабочего дня, заехал в магазин мужской одежды, приобрёл пару пиджаков и зимнюю куртку. Затем ещё посетил травма-пункт, где мне сделали плановую перевязку. В принципе рана была несерьёзная, и мне разрешили обрабатывать её самостоятельно раствором марганцовки и «прижигать» зелёнкой.
16
Следующий день начался с посещения Администрации города. Но разговаривать со мной там никто не стал, поскольку для юридических лиц день оказался не приёмным. Выходит, зря время потратил. Приехав в офис, узнал, что Екатерина сейчас на одном из проектируемых объектов. Документы для меня она оставила в приёмной. В момент, когда я общался с секретарём, вошла Беляева.
– Марк Сергеевич, как закончите, зайдите ко мне, – попросила она.
– Хорошо, Лилия Романовна.
Собственно, я уже закончил, но в кабинет сразу входить не стал, подождал минут пять, чтобы наш директор могла привести себя в порядок. Потом постучался и, получив одобрительное: «Да, да, войдите!», открыл дверь.
– Проходите, Марк Сергеевич, присаживайтесь.
– Хорошо, что мы, наконец, пересеклись.
– Вы уж простите, я совсем «закрутилась», ничего не успеваю, – оправдывалась Лилия Романовна. – На предприятиях холдинга сейчас отчётный период.
– Понимаю.
– Ну, рассказывайте! Что у Вас нового?
– В следующую среду планирую командировку в Москву. Хотел согласовать с Вами.
– Катя Артюх мне уже докладывала на счёт такой необходимости. Билеты и гостиницу уже бронируете?
– Да.
– Хорошо.
– Сегодня с утра был в Администрации. Оставил им наши отчёты, но с главой Комитета встретиться не удалось.
– Ничего страшного, я им потом сама позвоню, объясню, если что.
– С разработчиком пускового регламента договорились о встрече.
– Он согласился с Вашим предложением?
– Пока неясно, но до отъезда в Москву постараюсь вопрос уладить.
– Марк Сергеевич, Вы уж «с него не слазьте», всё что угодно ему обещайте, только чтоб сделал, как надо.
– Само собой.
– Что ж, вроде пока всё оптимистично, – заключила Беляева.
– К Ольге сегодня в обед поеду.
– По-моему, Вы как-то зачастили в клинику.
– С доктором Темниковым затеяли эксперимент. Очень надеюсь, что это поможет.
– М-да. Лишь бы хуже не было.
– Думаю, хуже не будет.
– Дай Бог.
– Лилия Романовна, хотел у Вас спросить, помните ли Вы друзей и знакомых Вашего сына?
– Не всех, но основных-то, конечно, помню.
– Не было ли среди них женщины по имени Алсу?
– Вроде бы нет. А собственно, почему это Вас вдруг заинтересовало?
– В старых записях Евгения Павловича нашёл упоминание о некой Алсу, вот и поинтересовался.
– Эти записи Вы нашли в кабинете Синицына, когда бумаги просматривали?
– Нет, записи хранились у Ольги. Мне их удалось расшифровать.
– Да, Женя любил всё зашифровывать…
– Лилия Романовна, возвращаю Вам ключ от кабинета Синицына.
– Оставьте на столе, потом уберу.
– Как скажите.
– Марк Сергеевич, что мы ещё не обсудили?
– Всё вроде.
– Что ж, тогда давайте закончим, а то мне надо с документами поработать.
Вернувшись к себе, перезвонил разработчику регламента, ещё раз напомнил ему о нашей встрече. Потом отдал несколько распоряжений секретарю и выехал в клинику, где было запланировано очередное занятие с Ольгой.
17
– Марк Сергеевич, рад Вас видеть! – с улыбкой встречал меня в своём кабинете доктор Темников. – Есть хорошие новости. Я даже хотел звонить Вам.
– Говорите же скорей!
– Ольга начала делать движения рукой, появился тонус мышц. Эти движения явно осознанные. Представляете, какой прогресс за два занятия?
– Виктор Алексеевич, мы на правильном пути.
– Да, безусловно!
– Я хочу увидеть это.
– Идёмте к ней!
По длинному больничному коридору мы прошли в палату Ольги. Девушка сидела в кресле, как и раньше, смотрела перед собой немигающим взглядом. По просьбе Темникова медсестра оставила нас.
– Ольга, Вы слышите меня? – спросил доктор свою пациентку.
Девушка в ответ еле заметно повела плечом, и правая рука сделала несколько движений в горизонтальной плоскости, скользя вдоль широкого поручня кресла.
– Сегодня утром мы проверили, сможет ли Ольга удерживать пальцами карандаш, – продолжал доктор. – Выяснили, что может. Рукой с этим карандашом она начала делать движения. Тогда я подставил планшетку с листом бумаги. И вот, посмотрите, что получилось.
Виктор Алексеевич достал из своей папки листок и показал мне. На бумаге среди параллельных и перпендикулярных линий различались печатные буквы. Группы букв, разнесенные на небольшом расстоянии, составляли два слова. Они были нечёткими, но вполне читаемыми: «МАК ЛБИМИИ».
– Видите?
– Вижу, – ответил я. – Шифровать слова – это у Ткачуков семейное.
– Что Вы имеете в виду?
– Так, ничего, просто мысли вслух. У меня складывается впечатление, что в этих двух словах есть пропущенные буквы.
– И что же?
– Написать «Б» у неё с трудом получилось. Полагаю, что некоторые буквы, особенно скруглённые, Ольге писать затруднительно, из-за отсутствия гибкости кистей рук, и она их пропускает. Методом подбора, подставив недостающие буквы, получим фразу из двух слов: «МАРК ЛЮБИМЫЙ».
– Марк Сергеевич, потрясающе!
– Но это всего лишь гипотеза.
– Просто невероятно!
– Я благодарен Вам, Виктор Алексеевич, что Вы нашли способ общения с Олей.
– Если быть точным, мы вместе открыли этот способ.
– Главное, что Ольга нас слышит и понимает происходящее вокруг.
– Что ж, раз мы разобрались в её «манускриптах», давайте продолжим наш эксперимент. Я опять покину палату, а Вы пообщайтесь на темы, которые Ольгу могут заинтересовать. А после разговора, попросим её что-нибудь изобразить на листе бумаги. Идёт?
– Идёт.
Доктор вышел, а я остался с Ольгой наедине.
– Ну, привет, милая! – сказал я, приблизившись к ней.
Потом опустился на колени и обнял девушку. Я пытался смотреть ей в глаза, но Ольга немигающим взглядом уставилась в одну точку. Её сердце билось отчётливо громко.
– В прошлый раз не сказал тебе, что нашёл ключ для расшифровки записей твоего отца, – продолжал я. – Имя Алсу тебе не о чём не говорит?
Девушка пошевелила пальцами правой руки.
– В общем, как я понял, Алсу – хорошая знакомая Евгения Ткачука. В своём послании твой отец признался, что имел с ней отношения, в результате которых у них родился сын. Выходит, у тебя есть младший брат и зовут его Илья.
– М-м, – донеслось от Ольги.
– Ну, давай, скажи что-нибудь! Попробуй.
Кисть руки девушки сжалась в кулак.
– М-м, – уже громче повторила она.
– Оля, ты опять напряжена. Расслабься, прошу тебя.
Я поцеловал её в лоб, и рука вновь разжалась.
– Вот так, молодец, – улыбнулся я. – Обещаю в ближайшее время разобраться в этой истории и разыскать Алсу.
Я погладил Ольгу по остриженным волосам, потом продолжил:
– Знаешь, мне не хватает твоих уникальных способностей. Сейчас как раз тот самый случай. И вот почему. Ко мне на работу приходила Наталья Грачёва из Следственного комитета. Ты ведь помнишь её?.. В общем, она продолжает заниматься делом о пропаже Синицына. Так вот, следователь задала мне странный вопрос, могу ли я допустить, что Денис Валерьевич сейчас жив. Представляешь? Я всегда был уверен, что подельники убили его.
– М-м.
– Или вот, совсем недавно, решив помочь Грачёвой, был втянут в ещё одно расследование. В нашем городе в общежитии на улице Ангарская убили Елену Коневу. Есть предположение, что убитая вовсе не Конева, а похожая на неё женщина. Ниточка расследования ведёт в город Дорогобуж, там проживает некий Гриша Стехин, которому судьба Коневой была не безразлична. Но неожиданно сожитель убитой, фамилия которого Мельниченко, взял вину на себя. И всё! Расследование сейчас закроют, не установив истины. Лично мне интересно узнать, кто в действительности убитая гражданка. Если бы ты могла говорить, это дело мы бы в два счёта раскрыли. Ведь разгадку убийства можно найти в мире призраков, но без тебя мне туда не проникнуть.
– М-м, – сказала Ольга.
– Извини, я не понимаю тебя.
– М-м, – повторила она.
Левая рука девушки сжала поручень кресла, а правой она стала делать медленные движения.
– Ну, что там у Вас? – спросил Темников, возвратившись в палату. – О, я смотрю, активно общаетесь. Молодцы!
– Стараемся.
– Самое время предложить Ольге что-нибудь изобразить, а мы посмотрим.
Доктор достал из тумбочки карандаш и планшетку с закреплённым листом писчей бумаги. Кресло придвинул ближе к столу. Правую руку Ольги аккуратно приподнял, и вложил карандаш между пальцев, потом возвратил эту руку на поверхность стола, на котором лежала планшетка.
– Видите, Марк Сергеевич, Ольга сама сжала карандаш?
– Да, вижу.
– Теперь наблюдаем.
Действительно, работа «закипела». Девушка водила линии, не отрывая карандаш от листа, они были прямые, продольные и зигзагообразные. Сначала появилась строка из плохо читаемых букв. Через минуту-другую, на листе стал вырисовываться набросок, напоминающий лицо человека. Линии в большинстве своём были прямыми, с минимумом округлений, поэтому глаза, нос и губы получались схематичными.
– О, как интересно, – прошептал доктор, не веря собственным глазам. – Она пытается рисовать! Невероятно! Этот рисунок больше напоминает карикатуру, тем не менее, он из её подсознания. Кто бы мог подумать!
Неожиданно у меня зазвонил мобильный телефон. При этом, как мне показалось, Ольга вздрогнула. Грифель карандаша надломился, портрет дорисован не был. Процесс пришлось остановить.
– Прошу прощения, – извинился я.
– Марк Сергеевич, ну как же так?! – возмутился Темников. – Надо было отключить телефон! Телефонные звонки её пугают.
– Да, конечно,… Простите, можно я выйду, мне по работе звонят.
– Ну, выйдите.
Я быстро вышел в коридор. Звонила секретарь:
– Марк Сергеевич!..
– Да, Марина, говорите.
– Тут к Вам разработчик подъехал, хотел переговорить. Во сколько Вы будете?
– В течение часа должен приехать в офис, попросите его дождаться меня. Чай, кофе предложите…
– Хорошо.
Положив телефон в карман, вернулся в палату.
– Похоже, вдохновение нашу Олю покинуло, – констатировал доктор. – Надо дать ей отдохнуть. Прощайтесь, на сегодня закончим.
Я подошёл к Ольге и поцеловал её:
– Прости, Солнышко, этот звонок телефона был некстати. Но мы обязательно продолжим. Не скучай, скоро вернусь.
Девушка не реагировала.
– Пойдёмте, Марк Сергеевич, пойдёмте, – торопил врач, и нажал кнопку вызова медсестры.
После прихода сиделки, мы покинули палату.
– Марк Сергеевич, с Вашей стороны это была непростительная ошибка! – распекал меня доктор. – Сеанс должен проводиться в полной тишине, без посторонних звуков, тем более у Вас такой резкий сигнал. Видели, как Ольга испугалась?
– Видел. Виноват, обещаю, больше не повторится. Обычно я выключаю, а тут «закрутился» и забыл. По работе меня «задёргали».
– Всё с Вами понятно.
– Виктор Алексеевич, хотел заранее Вас предупредить: мне предстоит уехать на несколько дней по делам фирмы. Командировка в Москву. Кроме меня некому.
– Придётся прервать наши сеансы. Когда планируете?
– В следующую среду.
– Поезжайте, ничего страшного. Вы же не навсегда. Переживём.
– Что ж, ладно.
– Давайте теперь посмотрим, что написала нам Оля в этот раз.
Он достал листок, и мы увидели две фразы: «СИНИЦ ШАТУА» и «АЛСУ УА».
– Марк Сергеевич, дело за Вами. Какие буквы надо подставить, чтобы прочитать эти словосочетания?
– Речь, очевидно, идёт о Синицыне и Алсу. Это персонажи из предыдущего периода нашей жизни. Слова «ШАТУА» и «УА» мне непонятны, здесь надо поупражняться с поиском нужных букв и подставить их по смыслу.
– Это будет непросто. Возможных вариантов слишком много.
– Согласен, но всё равно попробую на досуге.
– Она пыталась нарисовать портрет. Скажите, раньше Ольга рисовала?
– Нет, по крайней мере, за ней такого не помню.
– Марк Сергеевич, я чувствую, Вы очень спешите.
– Да, у меня важная встреча.
– Тогда оставим всё, как есть. Сегодня в течение дня, а также завтра, предложу Ольге ещё поработать карандашом. Может, появится больше информации. Я Вам сразу же сообщу.
18
Действительно я спешил в офис. Там меня ожидал Анатолий Храмцов – основной исполнитель нашего регламента из команды разработчиков, именно с ним мне предстоит договариваться, чтобы устранить все недочёты в документе.
Секретарь, как обычно передала мне папку с бумагами, накопившихся в течение дня, сообщила о бронировании авиабилетов и гостиницы в Москве. Быстро покинул приёмную и направился в «переговорку».
– Добрый день, Марк Сергеевич! – приветствовал меня Храмцов.
– Здравствуйте, Анатолий.
– Мне очень жаль, что с проектом регламента так получилось, – начал он. – У немцев стандарты несколько отличаются от наших…
– Анатолий, Вы уж простите, но я не хочу сейчас обсуждать тему стандартов, давайте сразу к делу.
– Хорошо, давайте.
– Все требования от заказчика представлены в Пояснительной записке, их замечания оспаривать не имеет смысла. Ваша организация принципиально отказалась пойти нам на встречу и исправить недостатки. Почему так произошло, я не знаю. Времени, чтобы разбираться, у меня тоже нет. Сейчас важно, не меняя данные регламента, сделать его корректировку под европейский стандарт. Поскольку Вы лично занимались вопросом разработки этого документа, я предлагаю Вам довести «до ума» всю техническую документацию. Готов обсудить Ваши условия.
– Видите ли, Марк Сергеевич, я согласился на встречу только из уважения к Вам. Но доработать проект от имени моей организации я не смогу.
– Почему?
– Это нарушение авторского права.
– Но мы купили этот проект, и он является нашей собственностью.
– Вы купили его в том виде, в каком Вам его предоставила организация-разработчик. Внесение правок в документ уже невозможно, поскольку это будет противоречить техническому заданию, согласованному и подписанному Вашей компанией.
– Хорошо, тогда какой выход?
– Подготовить обновлённое техзадание и заказать новый проект в другой организации. Второй вариант: вашей фирме можно получить лицензию на право проектирования, с последующим внесением соответствующей записи в государственный реестр. После этого вы сами будете создавать пусковые регламенты для масштабных производств, регистрируя своё авторское право на разработку, с получением патента государственного образца. Ведь это одно из требований, которое предъявляют германские партнёры. Не так ли?
– Всё верно. Я надеюсь, не нарушу коммерческую тайну, если признаюсь Вам, Анатолий, что мы имеем лицензию на право проектирования.
– Правда? Тогда зачем Вы привлекаете сторонние организации для создания проектов?
– По мнению прежнего руководства, держать штат разработчиков, проектировщиков и прочих специалистов нерентабельно, дешевле нанять стороннюю узконаправленную лицензированную контору.
– У Вас сменилось руководство? Разве Беляева уже не работает? – удивлённо спросил Храмцов.
– Ну, почему же, работает. Под прежним руководством я имел в виду бывшего коммерческого директора Синицына.
– А, понятно. Сейчас Вы, Марк Сергеевич, вместо него?
– В некотором смысле да.
– Теперь ясно.
– Германский проект обещает быть долгосрочным, поэтому самое время набрать штат. Если действительно Вы не имеете возможность в частном порядке исправить готовый регламент, то создайте новый от нашей компании.
– Это, что?.. Вы предлагаете мне перейти к Вам на работу?
– Почему бы и нет.
– Ну, знаете, как-то неожиданно…
– Со своей стороны мы обязуемся платить Вам зарплату на двадцать процентов выше, чем сейчас Вы имеете на прежнем месте. А чтобы Вы не думали о сложностях перехода в другую организацию и возможных финансовых потерях, в качестве «подъёмных», Вы получите пятьсот тысяч рублей.
– Пятьсот тысяч? Хм, звучит заманчиво.
– Подумайте, Анатолий. У нашей фирмы есть перспектива работать с немцами не только в Екатеринбурге, но и в других городах. Ради этого на следующей неделе я вылетаю в Москву на переговоры.
– Но я не смогу создать регламент до Вашего отъезда!
– И не надо, от Вас этого никто не ждёт. Поправите расчётную часть, внесёте европейскую номенклатуру. На переговорах я сообщу партнёрам, что в течение трёх месяцев наша компания обязуется выпустить новый документ.
– Но европейские стандарты необходимо согласовывать в Министерстве, – опять возразил Храмцов. – По всей видимости, именно поэтому наше проектное бюро и отказало Вам в переделке регламента.
– Министерство я беру на себя. Разрешение на ввоз немецкого оборудования согласовано и задекларировано. Тем более аналогичное производство уже работает в Татарстане.
– Да, знаю.
– Так что, Анатолий? Согласны?
– Учитывая, что в нашем проектном бюро зарплату задерживают месяцами, Ваше предложение выглядит привлекательно.
– Поверьте, у нас в компании задержек с выплатами зарплаты нет.
– Скорее всего, я соглашусь перейти к Вам.
– Прекрасно. Сколько времени Вам потребуется для увольнения?
– Стандартные две недели на передачу дел.
– С нашим проектом регламента сможете поработать во внеурочное время?
– Э-э…
– За отдельную плату, разумеется.
– Смогу.
– Тогда по рукам?!
– По рукам!
Храмцов забрал необходимые для работы документы и, попрощавшись, покинул комнату для переговоров.
– Ну, вот, хотя бы одной проблемой стало меньше, – тихо сказал я, глядя ему вслед.
Потом я перебрался к себе в кабинет. Часа через полтора позвонил в Москву, предупредил наших партнёров о своём приезде и попросил заранее организовать мою встречу с высоким гостем из Германии.
До окончания рабочего дня успел поучаствовать в совещании отдела управления персоналом. Подписал несколько приказов, в том числе приказ о плановых отпусках на текущий год.
Перед уходом решил позвонить Грачёвой.
– Алло, – взяв трубку, сказала Наталья Игоревна, без особого энтузиазма в голосе.
– Здравствуйте, Наталья Игоревна.
– И Вам не хворать, Марк Сергеевич. Если звоните по одному из наших дел, то пока порадовать Вас нечем. Некогда, целый день рапорты писала. Отправила запрос в Росреестр по собственникам жилья на улице Татищева. Придёт выписка, посмотрим на счёт Вашей Алсу.
– Это хорошо. Хотел ещё уточнить: задержанный Усов ничего нового на допросах не сказал?
– Говорю же, некогда было, и на допросах я не присутствовала. Коллеги что-то мне принесли, но ещё не смотрела.