Buch lesen: «Трёхочковый в сердце», Seite 5

Игра перевес, в которой казался очевидным, сейчас стояла на неоднозначно раскачивающихся весах, в одном попадании от паритета. Андрей сильно ударив по мячу, передал его сопернику. Ник начал свою атаку. Теперь Гайдук держал дистанцию, отступив с трёхочковой линии – к штрафной. Это было одно из немногих его взвешенных решений в тот вечер. Ник ещё плохо добрасывал с дальней дистанции. А о попадании речи вообще не шло. Взяв такое расстояние между нападающим и защитником, его соперник обезопасил себя от возможности пропустить проход под кольцо, попавшись на одно из обманных движений. Ник потратил несколько попыток, пробуя пройти под щит, но натыкался на Андрея, который. раз за разом, просто ждал его там. Нужно было рисковать. Ник вернулся за дугу, отошёл ещё на пару метров, показывая, что будет разгоняться. Ребята за боковой линией, подгоняемые Гайдуком, уже начали отсчитывать время до конца владения: «Пять, четыре, три…». Ник бросился вперёд, набирая скорость. Андрей ждал его на штрафной линии, готовясь к этому проходу. Игроки почти сровнялись, когда Гайдук, подстраиваясь под движение противника, отступил назад. Этого было достаточно. Ник мгновенно среагировав, сделал остановку шагом в районе штрафной линии и выпрыгнув вверх, под дружное: «Два, один…», выполнил бросок. Андрей даже руку вытянуть не успел. Четыре – четыре.

Чувство, которое Ник сейчас испытывал, не поддавалось описанию. В гробовой тишине, он слышал только стремительные всплески собственного сердца, сейчас оно словно выкачивало все звуки, эмоции и краски из окружающих. Они становились тише, мрачнее и медлительнее. Все это, как в немом кино, переполняло Ника, будто он единственный живой – цветной персонаж в этой истории. Его переполняла бурлящая энергия, готовая взорваться в кипящем котле. Он был, словно разбуженный сейсмической активностью, вулкан. Как будто каждый проход, финт или бросок – это толчок, раздвигающий тектонические плиты, выпуская лаву на поверхность. Ник уже не видел защитника, только цель, всё остальное было лишь декорациями к замедленной съёмке. Они разыграли мяч, Андрей двигался так медленно, похоже, даже не ожидая такой прыти от своего визави. Гайдук не успел ни среагировать, ни отскочить – ничего. Только выставить ногу, на пути, промелькнувшего в молниеносном проходе, Ника. Тот запнулся, теряя равновесия, нельзя было упускать возможность, ведь он уже обыграл противника. Ник начал делать двойной шаг, ноги безжалостно уходили в сторону, теряя под собой опору, и заваливая его на бок. Последним усилием он вынес мяч вверх, выталкивая его в сторону кольца. Кисть завершила движение, закрыв бросок. Ник до последнего, не упуская мяч из виду, рухнул на землю, прокатившись коленом и боком по асфальту. Послышался неприятный треск, рвущейся ткани. Но никто не обратил на это внимание, все следили за полётом мяча. Удар о щит, касание душки, отскок, ещё раз душка, небольшое вращение, попадание.

– Не считать, прробежка! – Андрей крикнул раньше, чем кто-либо успел подорваться со своих мест, оспорив выдвинутое решение. Кто-то схватился за голову, другие отвернулись, дабы не показать очевидное несогласие.

– Дрон, да нормально всё было, я бы даже сказал, что тебе фол. – Кед решил, как можно более деликатно решить возникший спор.

– Серрый, ты чё слепой, малый, чуть ли не впррипрррыжку к кольцу без ведения дошёл, я его даже пальцем не трронул! – Гайдук продолжал наседать, доказывая свою правоту, как всегда картавя, когда волновался. Все остальные молча наблюдали.

– Пальцем – нет, но ногу-то, ты выставил. – Кед начинал сдавать, нехотя высказывая свою позицию очевидца.

– Ты пррикалываешься, хочешь поспорить со мной?! – Андрей толкнул Сергея, подкрепляя свои аргументы физической силой.

Кед замолчал, ему не нравилась мысль вступать в конфликт из-за глупой неразберихи, в конце концов это не его спор«т».

– Нет, не хочу. – Сергей отступил в сторону, остальные, с любопытством глазели на происходящее.

– А я хочу поспорить! – Ник только поднялся с земли, и слегка прихрамывал. – Ты поставил подножку, при этом я ещё и забил, так, что это очко с фолом, я выиграл!

– Что ты несешь, тупица!? Я тебя не трогал, вообще, сам упал, а то, что ты шагов сделал больше чем смог бы сосчитать это не мои проблемы. – Гайдук использовал старый как мир приём, когда не можешь победить, честно, пытаешься грязно запугать. – Скажи, просто, что боишься признаться, доиграть против меня в защите – слабо, что трусишь, да?!

– Как скажешь, давай играть! – Ник, разозлённый такой несправедливостью, сейчас был готов вцепиться зубами в свою победу, во что бы то ни стало.

Они снова занимают свои позиции. Касание, мяч разыгран. Андрей сразу же начинает давить, укрывая мяч. Он старается не допустить потери, поэтому все время контролирует расположение соперника рукой. Ника, с каждым ударом, оттесняют под кольцо. Ему сложно сопротивляться, в таком положении, любая активность с его стороны может привести к нарушению. Он отступает с поднятыми руками, максимально осложняя задачу нападающему. Последний удар, поворот, Андрей выполнят бросок. Мяч никогда не врет. Промах, Ник подбирает мяч и выводит его за линию дальнего броска. Теперь они поменялись ролями, касание, розыгрыш, начало атаки. Маневрируя, Ник раскачивает соперника, затем быстро ныряет под кольцо. Гайдук следует за ним. Ник делает резкую остановку, в надежде, что Андрей «пролетит», как в прошлый раз, но тот лишь чуть-чуть теряет центр тяжести. Быстрый разворот на осевой ноге, показ на бросок, защитник реагирует, смещаясь вперёд. Ник, ловит его на встречном движении, и Гайдук, понимая, что проиграл позицию, на всех порах сносит нападающего, толчком на землю.

– Бл***, это фол, ты совсем охренел!!! – Ник орал, подрываясь с площадки, даже не замечая, как впервые нецензурно выругался. Уже все равно, что стало с джинсами, и в каком виде кофта, исцарапанные руки, стёртые колени и подбитый глаз, все потеряло значение, осталась только злость.

– Малый, я и не спорю, фол так фол. – Андрей примирительно сложил руки, ехидно улыбаясь, он мог позволить себе сколько угодно таких нарушений, Ника больше некому было защищать.

Ему и не надо было. Боль, обида, слезы, казались детскими, забытыми отголосками, сейчас в нем клокотала ярость. Она выжигала изнутри, искала выхода. И у Ника была подходящая цель.

Они привычно развели мяч. Ник сразу же начал атаковать защитника, с каждым ударом врезаясь в него. Андрея это веселило, он не чувствовал тычков, просто сопровождал мелкого наглеца и ждал, когда тот ошибётся. Ник, понемногу, но приближался к кольцу, не теряя контакта с противником. В момент одного из «толчков», он сделал резкий перевод с руки на руку, разрывая дистанцию и отшагивая назад. Неожиданно, вместе с контактирующей опорой, Андрей потерял равновесие, и «сел на пятую точку».

– Это же уличный баскетбол, что ты разлёгся, вставай! – Ник стучал мячом в каком-то метре, от распластавшегося Андрея. Он мог бросить в любой момент, но тянул, яростно желая теперь, не просто выиграть, а затоптать, вывозить в грязи своего соперника, точно так же как тот, совсем недавно возил его!

Гайдук подорвался с земли, обозлённый и оскорблённый, он кинулся на Ника, желая отобрать мяч или оторвать тому башку, без разницы в какой последовательности. Хорошего снайпера всегда отличает филигранность совершаемого броска. Пропорция исполнения во времени и пространстве, поделённая на технику. Как скальпель хирурга, точно рассчитывающий миллиметры отсекаемой плоти. Ник поймал, глупо подставившегося Андрея, на противоходе, тот только обнял воздух, в месте, где только что был нападающий. Мяч, уже провалившись внутрь кольца, глухо ударился о пыльный асфальт. Пять – четыре.

Ник бежал домой, окрылённый вкусом победы. Это было лучшее чувство на свете. Никто не смог его остановить, они пытались, сопротивлялись, даже дрались, но он был сильнее и доказал это. Ему уже виделось, как будет радоваться мама, зная, что сын усвоил её урок, как будет гордиться папа – скептик, по части баскетбольных прогрессов своих родственников, просто не сможет отрицать очевидный успех. Ник, раз за разом, прокручивал все детали и подробности этой игры в своей голове, чтобы ничего не забыть, не приукрасить, иначе взрослые опять разбавят эссенцию успеха, не дав насладиться её вкусом сполна. Влюблённые – не наблюдают часов. Так и Ник, преисполненный счастьем, не наблюдал расстояния. Дорога до дома пронеслась в один миг. И вот он уже стоит на пороге привычно оббитой двери, вдавив кнопку звонка.

Мама тихо отворила дверь. На её лице был написан ужас, удивление и подозрение, в глазах снова застыли слезы.

– Боже, сынок, что случилось, они тебя побили? – на причитания из кухни выглянул папа.

– Дорогая, что случи…Никита, сынок, что произошло!? – теперь они уже стояли, вдвоём облепив сына, пытаясь то ли отряхнуть, то ли осмотреть его со всех сторон.

– Нет, что вы, это я их побил, всех, всех до одного! В смысле, обыграл, представляете, даже Андрея Гайдука. Там такой финал был, зря ты мама не досмотрела. – Ник радостно вещал, не успевая реагировать на изменения, отображающиеся на лицах родителей.

– Постой, погоди, то есть ты не подрался? – отец явно был в замешательстве.

– Нет, я же говорю, мы играли один на один, в баскетбол.

– Сынок, но когда я уходила, ты был целым и невредимым, а сейчас, тебя словно стая собак покусала. – мама, пыталась выстроить последовательность событий. Но никто из них, как будто, не понимал, что главное было не в выпачканной одежде. А может это Ник понимал не так?

– Да, потом все вышло из-под контроля, мы чуть не подрались по настоящему, но все обошлось, и я выиграл!

– В какой это вселенной – все обошлось, означает прийти домой хуже побитой дворняги? – папа медленно закипал, хотя Ник так и не понял причины, он же герой дня, что не так? – Ты посмотри, на тебе живого места нет, джинсы и кофту придётся выкинуть на помойку!

– Пап, я не хотел, так случайно вышло.

– Ах, случайно, так какого чёрта, ты попёрся туда играть, сложно было переодеться или, то, что мы с мамой пол своей зарплаты отдали за эти штаны, тебя не волнует?! – джинсы были действительно очень дорогие, и достать такие в то время могли позволить себе немногие взрослые, не говоря уже о покупке таких ребёнку.

– Любимый, не заводись, он не хотел, – мама пыталась уладить конфликт, но пошла не тем путём.

– А ты не лезь, вы со своим баскетболом уже совсем головой тронулись. Я одного не могу понять: есть зал, площадка, мячи, зачем было идти на улицу, да ещё в парадном виде? – папа «садился на излюбленного коня», и сейчас его должно было нести по полям непреложных истин и общедоступных аксиом.

Отец был младшим ребёнком в многодетной семье, и все своё детство донашивал одежду старших братьев. С возрастом это сделало его большим аккуратистом, который не терпел безответственного отношения к вещам и дорожил каждой потраченной копейкой. Он не был скупердяем, и во многом оказывался правым, если не во всем. Просто объяснять прописные истины маленькому мальчику, в голове которого вакханалия их оранжевых мячей, отец не умел.

– Пап, я случайно, я не хотел. – у каждого быка есть своя красная тряпка, у каждого человека есть некий обратный аналог «стоп крана». Нечто негласное, заставляющее срывать все сдерживающие затворы, и выпускать наружу внутреннего мистера Хайда. У отца, таким спусковым крючком, были бессмысленные оправдания, которые он терпеть не мог.

– Как можно не понимать элементарных вещей! – после этой фразы, красная пелена застилала папины глаза, и не оставалось ничего другого, как понурив голову признавать собственную неправоту, под звонкий хлёст подзатыльников.

Хотя сегодня было не так страшно. По большому счёту, Ник даже и не слышал, что ему кричал отец. Он находился в своём мире, где по прежнему ликовали трибуны, его поздравляли ребята, дёргая, то за рукава, то за плечи, пытались подбадривающе взлохматить ему голову. Только потом, Ник понял, что, возможно, папины одёргивания и подзатыльники он, в своём воображении, трансформировал в лавры оказываемого почитания. Но какое это имело значение, если, восторгаясь его победой, они подбрасывали его на руках. Ник ликовал, улыбаясь от переполняющего его счастья, и плевать, что на самом деле, тот летел через всю гостиную в сторону дивана, посланный туда воспитательным пинком своего отца. Главное это победа!

…

Переворачиваясь, он рухнул с дивана. Суровая реальность возвращала Ника в настоящий мир, сонной слюной стекающей по щеке и подбородку. Болело лицо, ударившееся о пол, ковёр, антисанитарным запахом рвоты и пыли, напоминал о своём не лучшем состоянии. Ник пытался приподняться, или, как минимум, перевернуться, чтобы легче дышалось. Как всегда, по утру, после обильного приёма спазмолитиков и релаксантов, тело не желало повиноваться. Затёкшие руки, одутловатые и тяжёлые, с трудом становились в упор, приподнимая корпус над поверхностью, ноги были отдельной историей. Сегодня Ник на них не уповал вовсе. Кое-как, усевшись на полу, облокотившись на диван, распластавшись, подобно поверженному давнему противнику, он пытался остановить стремительное головокружение, и хоть как-то упорядочить мысли. Катастрофически не хватало кислорода. Нику казалось, что он дышит потоками песка, с каждым вдохом, оседающими мелкими пылинками на зубах и нёбе. Во рту пересохло, до состояния расходящихся трещин, чешуйками выжженной дороги в пустыне Невада. В первые, за долгое время, хотелось промочить горло, простой ключевой, или холодной из-под крана, а не огненной – водой.

Он открыл шторы, распахнув окно, впуская морозный зимний воздух. Тьма, лишь отсутствие света, открыв путь которому, ты разгоняешь, сгустившиеся тучи, давая себе лучик надежды, пускай довольно блекло играющий, на стене заброшенной квартиры. Порыв ветра выгонял скопившуюся затхлость. Комната выглядела удручающе, но дышалось теперь значительно легче. Ник подумывал прибраться, но вспомнив, что не сегодня – завтра, придёт уборщица, оставил эти мысли, в конце концов, он сам открыл окно, проветривая помещение. Обычно это делала служанка, или кто-то из родителей, но никак не чаще одного – двух раз в неделю. Тут Ник сломал устоявшийся график, заставив сдохнуть кого-то, на лесной горе, после дождичка в четверг.

Потом он жадно пил. В эти секунды, когда адамово яблоко поднималось, пропуская очередную дозу живительной влаги, Ник вспоминал, как в детстве, да и позже, по сути – всегда, они сражались за воду на тренировке. Тогда казалось, что нет большего удовольствия в мире, чем склониться над струящимся напором, сложив руки ковшиком, словно в молитве, приложиться губами и пить. С каждым глотком ты ощущал, как уходила усталость, мысли в голове становились ярче и острее, мышцы вновь наливались силой, и не было ничего вкуснее этой прохлады, отзывающейся треском на зубах, и сковывающей горло ледяной воронкой. Ты насыщался, пока паутинки инея болезненными иглами не просачивались в твою голову, но даже это было самым лучшим животворящим чувством на свете. Ник продолжал вливать в себя воду, набирая больше, чем мог проглотить, струи обильно стекали по подбородку, на шею и вниз под одежду, остужающей дорожкой, напитывая тело. Оно изголодалось, обезвожено, и пыталось насытиться всеми доступными средствами. Несмотря на ломоту, и небольшой лекарственный «отходняк», Ник был голоден. Желудок сводило от бесконечного пренебрежения регулярным питанием, и подобием скорых перекусов таблетками и алкоголем. Хотелось настоящей еды, такой же свежей и ароматной, как сегодняшнее утро. Может и вчерашнее, было не хуже, но его он безвозвратно упустил, поэтому Ник стремился наверстать. Еды хватало в холодильнике и на плите, мама об этом позаботилась, но это было на потом. Сейчас он представлял, и рот жадно наполнялся слюной в предвкушении, фруктового салата, микса из нарезанных свежих: яблок, апельсинов, бананов, киви. Хотелось почистить ананас и разбить кокос, иногда зимой очень хочется окунуться в цитрусовую яркость лета. Естественно, в его закромах такого не водилось.

Ник очень удачно вспомнил, что все равно обещал маме сегодня прогуляться. Пускай даже конечной точкой будет магазин, он все равно бы заглянул туда мимоходом. Быстро умывшись и собрав себя для небольшого вояжа, Ник открыл так знакомо оббитую дверь, и выбрался наружу, закрыв ту за собой.

ГЛАВА 3. ТОГДА.

«НЕОБХОДИМЫЕ ПОРАЖЕНИЯ»

« Без горьких потерь – не бывает побед.

И сладости вкус, равносилен страданью.

Никто в этом мире не знает ответ,

Цены роковому, тому, испытанию.

Ты бросишься в бой, схлестнёшься телами,

В любви и борьбе находя свой экстаз.

Трепет горла врага под твоими руками

Победа и смерть, твой радуют глаз.

И в следующий миг, исполненный лаской,

Готов поражение любое принять,

От нежности чувств, наполняющих краской,

Стоны восторга не в силах сдержать. »

Дверь буквально вылетела с петель, отворившись в раздевалку. Джереми в последний момент успел отскочить в сторону, пропуская разгневанного Тренера внутрь. Не церемонясь, и опережая того по пути, с треском разбилась о стену планшетная доска.

– Вы – сукины дети, безвольные, бесхребетные, жалкие слабаки! – Тренер дышал яростью, игроки пытались уклониться от полыхавших волн, вжаться в свои шкафчики, опустить головы ещё ниже возможного, – Вам казалось, что вы выйдете, и победа сама отдастся вам, как пьяная болельщица?! Что соперник не будет бороться, испугавшись количества выпитого вами спиртного? Или вы сдались, заранее оправдав себя тем, что вас замучили на тренировке накануне? В глаза мне смотреть!

Он обвел всю раздевалку, каждого, уничтожил и стёр, выжигая страхом и стыдом, который игроки перед ним испытывали. Затем Тренер медленно и тщательно вымыл руки и лицо, вытер поданным полотенцем, снова вышел в центр раздевалки. Все это время никто не шелохнулся, и не выдохнул, каждый смотрел только на него, одновременно боясь встретиться глазами, но и не имея сил их отвести, кролики, загипнотизированные удавом.

– Вы должны понять одно: никто и никогда в этом мире не принесет, и не подарит вам даже шанса на счастливый исход. Если вы хотите, идите и возьмите, все то, что причитается вам по праву, а если хватит наглости и сил, то и более того. Не жалейте, не ищите оправданий: разбитые носы, порванные связки, плохое судейство, усталость или понос, все это дешёвые свидетельства неудачников. Важна только ваша воля! Я говорю сейчас банальные вещи, это не должно вас мотивировать или заставить поменяться, это должно струиться в ваших венах, быть вашей сутью. Потому что иначе, вы не на своём месте. Не ждите от меня новых установок и радикальных тактических решений. Вы должны сделать выбор. Я приму его, пойму, и оставлю внутри этих стен. Это никак не повлияет на моё к вам отношение, или кого-либо другого.

Тренер ещё раз обвел каждого игрока, заглянул им в глаза, прежде чем продолжить:

– Сейчас я выйду из раздевалки, за мной выйдут ассистенты, доктора и помощники, потому что они мои подчинённый, пока ещё, и я решаю их судьбу, в тех рамках, что дозволены мне законами этой страны. Я выйду на арену и выиграю этот матч, даже если мне придётся снять свою классическую двойку и заявить массажиста полевым игроком. Вы – как хотите, можете остаться здесь, если это ваше место, я не скажу ни слова против, даже проявлю уважение, за смелость в принятии такого тяжёлого решения. Но если вы пойдёте следом за мной, в эту раздевалку команда вернется только с победой. Так будет!

Тренер вышел, как и говорил, забрав с собой всех, кроме игроков. Дверь аккуратно закрылась следом. Тишина продолжала нагнетать напряжение, и без того ощущаемое шаровыми зарядами в воздухе.

– Мы знатно обосрались. – Кайл нарушил молчание, и два десятка глаз обратились к нему, – Минус тридцать до перерыва, Тренер, конечно, во всем прав, вот только, хотелось бы немного конкретики, как именно мы должны выбираться из этой ямы.

– Для начала, не стоило наверно доводить нас до обморочного состояния утром, вряд ли это пошло на пользу.

Начиная с Кайла, каждый пытался вставить реплику, или высказать своё мнение. Неважно даже кто конкретно, в конечном счёте, как и говорил Тренер – одни дешёвые оправдания. Ник сидел и слушал, опустив голову. Он понимал, что в первую очередь, виноват сам. Таких дерьмовых игр у него не было уже давно. Заурядные броски в молоко, отвратительная организация, и потери, он никогда столько не ошибался, раз за разом партнёры не вылавливали его передачи, или их перехватывали, более сконцентрированные защитники. Счёт на табло говорил сам за себя, они действительно провалились, Ник провалился. С такой игрой скауты НБА опустят его на дно своего рейтинга, если вообще не выкинут из десятки.

Гул, свидетельствующий о полном наборе дискредитирующих себя неудачников, нарастал, отовсюду слышалось всё больше личных оскорблений, обвинений и прочего. Каждый винил всех остальных, не стесняясь в выражениях.

– Заткнулись все! – Ник рявкнул, перекрывая шум орущих голосов.

– Вы только посмотрите, наш лидер проснулся. – Тайлер высокомерно смотрел в его сторону, сегодня он единственный более ли менее удачно играл, но это не давало ему право на спесивые замечания, – Может, предложишь, что-то существеннее восстановления тишины для своего коматозного пребывания?

– Я иду побеждать. – Ник встал, пересекая раздевалку, по направлению к выходу. Кто-то из ребят двинулся следом, но тут же были остановлены следующей репликой.

– Бросая один из восьми с игры, на пять индивидуальных потерь, чем ещё ты собираешься поразить соперника? – Тайлер так и остался стоять, удерживая своими словами остальных.

– Ты не слышал Тренера? Мы заявим массажиста! – Ник вышел захлопнув дверь и больше не оборачивался. Он шёл побеждать.

Никто бы не остался в раздевалке, это было и так понятно. Пафосные мотивирующие речи – одно из орудий начальников всех видов, тренера не исключения. С той лишь разницей, что игроки команды Ника понимали, если они не победят, их будет ждать не самая увеселительная поездка домой. Никто бы не допустил играть массажиста Джереми, да и Тренера тоже, хоть это и звучало убедительно, было лишь инструментом для достижения поставленной задачи.

Но Нику хотелось верить, что они вышли за ним на площадку не доигрывать этот матч. Да счёт был сильно не в их пользу. Кайл приукрасил, на табло было не «минус тридцать», а всего двадцать девять. Никто в истории финалов не отыгрывал такую разницу. Тем слаще был брошенный вызов для Ника. Он не только мог стать очередным обладателем чемпионского трофея, но и навсегда вписать своё имя в историю. По телу пробегали электрические импульсы, усталость ушла на задний план, не было никаких чувств, кроме острого, ломающего желания победить, схватить мяч и наконец, заняться тем, для чего все они здесь сегодня собрались.

Болельщики вяло рассаживались по своим местам, после перерыва. Противник, довольный началом поединка, уже занёс молот над последним гвоздем в крышке команды соперника. Игроки выходили на площадку. В последний момент, перед самым началом, Ник остановился возле Тренера, протянув тому руку. Он и сам не до конца понимал, зачем ему этот жест, но чувствовал, его необходимость. Неловкое мгновение, Тренер поднял взгляд и их глаза встретились. Затем он подал руку вперёд, схватив Ника в «римском приветствии». Момент, в котором не было места надменности или высокомерия, они стояли друг напротив друга, понимая и признавая не своё социальное равенство, а любовь к игре, и желание победить, ценой, стоимость которой для них была одинакова, высока – всё или ничего.

Мяч вбросили, игра продолжалась. С первых же секунд второй половины встречи, соперник показывал, что не собирается расслабляться. Они применили прессинг в защите, огромными усилиями отдавая отвоёванные метры площадки. На каждую результативную атаку команды Ника, противник отвечал своей. И заработанный гандикап, никуда не девался. Ник со своими товарищами по команде не собирался сдаваться, напротив. На жёсткую и цепкую защиту, они отвечали своим, ещё более агрессивным прессингом. Убрав случайные потери, Ник и компания загоняли, оппонентов в сложные и дискомфортные ситуации, вынуждая ошибаться. Пара безответных дальних попаданий, и первый тайм-аут, запрошенный тренером визави. К тому моменту Тренеру уже выдали новую планшетку.

– Хорошо, парни, неплохой старт, вы почти убедили меня, что готовы биться до победного, осталось убедить в этом соперника. – Тренер все это время что-то рисовал на доске, – Смотрите сюда, сейчас они разберут наш прессинг, немного успокоившись, поэтому мы должны предложить, нечто радикальное. Расстановка та же: «один, два, один, один», только, Ник, уходишь от игрока с мячом, теперь его будет загонять Влас. Кайл и Риз, по краям, вы большие, ваша задача организовать имитацию сдваивания в углах центра площадки, пускай они думают, что вы бездумно летите на подстраховку и забрасывают вам за спину. Как только это происходит, Влас, мчишь в отрыв, понял?

– Да, но…

– Никаких «НО», Тайлер с Ником на перехвате, забрасывают тебе, ты решаешь вопрос. Действуем на свой страх и риск. По моей команде уходим в личку на три четверти. Не получился быстрый отрыв, готовим атаку, растягивайте защиту: проход – атака, или скидка под бросок. Время играет не на нас, ещё два десятка очков висит. Все вперёд!

Они собрали руки, крикнув заветную речёвку. Все зависело только от них. Времени было не много, но достаточно, чтобы вырвать эту игру или закопать себя ещё глубже. Соперник был готов, но перестановки сбили его с толку, внушив ложное чувство лёгкой добычи. Кайл и Риз отыграли на пять с плюсом, по ним давно плакал «Оскар». За счёт своих габаритов они не позволяли противнику отдать прямую передачу, а казавшийся столь заманчивым заброс, приносил мяч в руки Нику, от него Власу и прямиком в корзину соперника. Прежде чем они сменили тактику по команде Тренера, это принесло шесть очков в общую копилку. Затем Ник положил быструю «трёху» после ведения и короткого прохода. На табло горели далёкие, но уже обнадёживающие «минус одиннадцать», оставалось шесть с половиной минут. Второй тайм-аут соперника.

Тренер внёс небольшие коррективы, сделал замены обрисовал дальнейший план действий. Выходило, что сейчас должна начаться медленная игра, с длинными розыгрышами оппонентов «до верного». Что не было на руку Нику и партнёрам, из этого состояния нужно было выходить, заставлять тех ошибаться, или совершать поспешные атаки. Самим же, действовать точечно и результативно, контратакуя при любой возможности.

Игра продолжилась под попеременную диктовку каждой из команд. Когда ошибались одни, тут же забивали вторые, стоило промахнуться другим, первые не заставляли себя долго ждать. До минутного перерыва взятого Тренером, Ник с партнерами отыграли лишь два очка, потеряв драгоценные четыре минуты.

– Сейчас провоцируем их на дальнюю атаку, запускаем в проход под большого, страхуем, стягиваясь под кольцо. Вынудить их атаковать на первых секундах можно, лишь предоставив свободные броски на периметре. До этого они отлично забивали, но рано или поздно, рука дрогнет. Эта авантюра, надейтесь на фарт, будьте начеку, нужен гарантированный подбор и быстрая атака. Удачи нам.

Им не повезло, с первой же атаки соперник забил дальний бросок, отобрав остатки надежды и вернув себе двухзначное преимущество. Болельщики кричали и подбадривали, но с каждой секундой в них оставалось все меньше веры в одних и больше в других. Ник отыграл пропущенные очки, забив в проходе с нарушением правил на себе, реализовал дополнительный штрафной. Вновь минус девять. Скорый успех в предыдущей атаке соперника, сыграл на руку команде Ника. В погоне за утраченным перевесом, противник поспешно атаковал, из иллюзорно созданной бросковой позиции, подбор за Ризом, пас на Ника, короткий навес над кольцом и Влас завершает атаку аллей-упом, вколачивая мяч сверху. Ребята на скамейке взорвались радостными криками. Болельщики вторили волной своих оваций. Игра продолжалась.

Команды обменялись результативными атаками, на табло все те же «минус семь». Своевременное дальнее попадание от Тайлера. Всего четыре очка. Кайл получает фол, и садится за перебор персональных замечаний. Его игрок реализует один из двух штрафных. Время уходит, отставание растет – пять очков. Секунды истекали водой сквозь пальцы. Быстрый ввод мяча, Ник разгоняет атаку, пока защита не выстроила свои оборонительные редуты. Не успев сориентироваться, противник бросается на подстраховку. Ник почти прорвался к кольцу, когда на него вышли игроки команды соперника, обнажив периметр. Быстрая и точная, обрезающая передача, Влас, оставшись в одиночестве, как раз «заварил себе кружечку крепкого тройного». Выверенная траектория, быстрый полет, мяч в кольце – минус два.

Оставшегося времени хватало на полноценные две атаки. Вариантов не было, нужно было отстаивать свою неприкосновенность в защите, и переводить игру в овер-тайм ответным нападением. У Ника было своё мнение на этот счёт. Не глядя на перебор командных фолов, и огромный риск подарить сопернику бонусное исполнение штрафных бросков, случайным нарушением, он начал активно работать против игрока с мячом. Его визави был намного быстрее давно забытого Андрея Гайдука, и классом игры находился несравненно выше, но и Ник, сделал себе имя не на пустом месте, сильно изменившись с того времени. Он заставлял петлять соперника, как в культовой игре – «змейка», все время, создавая дискомфорт при ведении мяча. Противник изменил направление, переведя мяч под правую, сильнейшую, руку, до пересечения центральной линии ему оставалось сделать один-два удара. Это было идеальное положение. Как только мяч вошёл в передовую зону, Ник, подгадал момент, сделал широкий заступ, перекрывая правую руку соперника. Теперь вести мяч было не удобно, и рискованно, ведь защитник постоянно норовил его выбить, зато вся левая сторона оставалась открыта для прохода в центр. Так думал оппонент Ника, так нужно было, чтобы он думал. Нападающий слегка выпрямил ноги, меняя опорную сторону, и переведя мяч с руки на руку, ринулся в открытый коридор. Точнее он рассчитывал так сделать. Когда соперник сменил направление, Ник подгадал момент, ту самую точку, когда мяч, покинув кисть, отскочил от пола в обратном, бесконтрольном движении. Кончиками пальцев, едва дотянувшись, он отбил его в обратную, от нападавшего игрока, сторону. И тут же бросился вперёд, оставляя обокраденного соперника за спиной. Ник подхватил скачущий мяч, сделал быстрое видение, и эффектным слэм-данком сровнял счёт. Прозвучал свисток, последний тайм-аут команды соперника. Игроки разбежались по сторонам, не тратя лишних секунд для последних «напутствий» своих наставников. Трибуны ревели, предвкушая зрелищную концовку. Сейчас болельщики не делились на своих и чужих. Это просто был общий зритель, как и всегда жаждущий хлеба и зрелищ. До конца матча оставалось тридцать семь секунд. Партнёры по команде не тратили времени на поздравления, все было понятно без слов, сейчас решалась судьба чемпионского трофея.