Buch lesen: «Секундомер смерти», Seite 4

Глава 7

– Ал, – уже по пути домой Ленка попыталась разрядить обстановку. – Ты очень расстроилась, да?

– Совсем нет, – улыбнулась та. – Дура, эта твоя ясновидящая и все тут. Просто старая, толстая, да к тому же еще и усатая, дура. Не совсем, конечно, потому что будет она тебя доить, пока деньги у твоего муженька не кончатся. Значит ты – еще большая дура!

Ленка обиженно поджала губы и замолчала, что взять с человека, который не знает, что такое очистка кармы, ауры и чакр? На том они и расстались, крайне недовольные друг другом. Ленка знала, что ее обида не продлится и двух дней. Надулась она просто так, для порядка. Ей не нравилось, когда кто-то мешает ей заниматься любимым делом – посещать всякие магические салоны, которые она просто обожала и была готова проводить там все дни напролет.

– Садись-ка, дорогой друг, Антон Анатольевич, почитай вот, – пригласил генерал Губанов, вошедшего Холодова и сразу положил перед ним отчет о последней неудавшейся операции.

Он не торопил подполковника, пока тот внимательно читал бумаги. Для тщательного анализа неудач была создана усиленная аналитическая группа специалистов, цель которых состояла в установлении возможных причин хронических провалов. Одним из выводов аналитиков, удивившим всех, стала профессиональная подготовка агентов.

Службы собственной безопасности бандформирований не могли не заметить их сходной реакции на типовые ситуации, а дальше – дело техники. Следующий вывод, логически вытекающий из предыдущего, тоже был достаточно нестандартным – в этом деле требовался непрофессионал! Естественно, его надо было обучить различным специальным приемам, но дальше в дело должно вступать вдохновение, которое невозможно вычислить и предсказать, а значит – упредить. Открытия аналитиков были взяты в основу рабочей гипотезы, а дальше встал вопрос: где взять таких людей, преданных и надежных, готовых пожертвовать собой, но в тоже время хитрых и осторожных, обладающих недюжинной интуицией.

Как только Холодов поднял голову от стола, Губанов сразу же спросил:

– Можешь что-нибудь дельное предложить по этому вопросу?

– Попробую. Есть у меня кое-какие мысли, но надо их еще обдумать. До вечера терпит?

– Терпит. Заходи часов, скажем…

в семь, – и Дмитрий Агафонович взялся за телефонную трубку, давая понять, что разговор окончен.

До вечера вполне можно подождать, особенно, если идея того стоила, а у Холодова обычно так и бывало. Недаром он уже подполковник. Конечно, рановато ему полковника давать, но если дело выгорит, то вполне можно. А мысль какая-то у Антона точно уже была. Генерал по его глазам видел, что была. Может быть, не такая, которую осуществляют в белых перчатках, но теперь это уже не важно. Не до белых перчаток сейчас. Не то время и не та ситуация.

Холодов медленно шел по длинному мрачноватому коридору, обдумывая по пути внезапно возникшую мысль. Сквозь непроходимый набор противоречивых требований, просвечивал афоризм, много лет назад, сформулированный французами: ищите женщину!

 Боря, правда, теперь уже Борис Моисеевич, а еще лучше БМВ, последнее ему нравилось больше всего, осторожно опустил в карман сотовый телефон и задумчиво уставился в окно, за которым маячили знакомые терракотовые стены и приветливо помигивали рубиновые звезды. Только что его предупредили, конечно, из лучших побуждений, но предупредили. Спасибо, что вовремя. Значит, им все-таки начали заниматься.

Наглость какая! БМВ был искренне возмущен. Как смеют какие-то шавки открывать пасть на него, действующего депутата Государственной Думы, председателя комитета, олигарха, главу фонда по освобождению военнопленных и т.д. и т.п.? Неужели они будут выяснять по поводу авизо и выкупов? Борису вдруг стало нехорошо, муторно и где-то даже страшновато. А ведь как хорошо все складывалось в последнее время! И вдруг, такой облом!

Ему удалось подняться практически на вершину и даже закрепиться там. Плевать на то, что вокруг пусто, холодно и неуютно. Зато сверху все очень хорошо видно. Все смотрят на тебя снизу вверх с превеликим уважением и почитанием. Борис снова посмотрел на маячившие за окном рубиновые звезды, только теперь уже с ненавистью. Казалось, они издевательски подмигивают, одновременно, вызывая непреодолимый страх.

Конечно, Вейсман понимал, что со сменой власти, сменится и окружение, но до последнего времени еще надеялся – им удастся договориться. Ведь все люди имеют свои слабости и недостатки. Поэтому Борис Моисеевич очень надеялся, что правильно вычислил слабости нового руководства. Однако, судя по последним событиям, не определил или, хуже того, где-то ошибся. Его, Бориса мирные предложения были отвергнуты, причем, в самой категоричной форме, проявившейся, естественно, не на словах, а в достаточно эффективном действии – его взяли в разработку, что может быть хуже?

Развития событий в этом направлении он не мог и не хотел допускать. Последние годы Борис Моисеевич так уверенно держал руку на пульсе, что, кажется, уже разучился отступать. Однако, недавнее сообщение не мобильник заставило посмотреть на ситуацию с другой стороны. Только ослы упрямо идут вперед, за привязанной морковкой, не учитывая меняющихся обстоятельств. Он – не осел, а БМВ, поэтому он найдет выход.

Столько лет Борис старательно плел свою огромную паутину, в орбиту которой попали очень многие люди, включая и самых высокопоставленных. После этого оставалось только ждать, и он терпеливо ждал. Ждал своего часа. И вдруг, один из них вырвался, порвав паутину, да так сильно, что это даже стало угрозой самой жизни Бориса, ведь в образовавшуюся дыру могут выскользнуть и остальные. А этого он уже не мог ни допустить, ни простить.

Резко и раздражающе зазвонил телефон. БМВ снял трубку и несколько минут молча слушал, потом зло процедив сквозь зубы:

– Да, понял, спасибо, – бросил трубку и закурил.

То, что он услышал, мягко говоря, не порадовало, и буквально через несколько минут, посвященных тяжким думам, Борис пришел к однозначному выводу, что не стоит дальше искушать судьбу и вызвал машину. Он знал, что не убегает, а просто меняет место дислокации, причем, временно. Он отомстит, победит и вернется, причем, очень скоро и, непременно, победителем. В этом Борис был уверен на все сто процентов. Он всегда побеждал, и то, что происходит сейчас, всего лишь временное, тактическое отступление. Стратегический план он менять не станет, только слегка додумает детали потом, в безопасном удалении.

– Я сегодня улетаю в Лондон, э-э, на международный симпозиум, – за столько лет Борис так и не смог отучиться от этой противной, вяжущей присказки «э-э», которая привычно липла к зубам. – Отмените все встречи на ближайшую неделю, – бросил он на ходу секретарше, пробегая мимо.

– А как же… – изумленно начала та, но дверь за шефом уже захлопнулась.

Вейсман, нахохлившись, сидел в уголке салона и мрачно смотрел в окно. Еще с детства у него прочно закрепилась привычка втягивать голову в плечи. Поэтому, когда вырос, она естественно перешла в сутулость, которая никак не добавляла ему ни роста, ни красоты. Впрочем, все это было для БМВ лишним, женщины и так липли к нему. Но, будучи трезвомыслящим человеком, он понимал, что привлекает их не его довольно спорная красота, обозначенная посредственным ростом, маленькими, глубоко посаженными темными глазками и непропорционально большим лбом с высокими залысинами, а огромный счет в банке и почти неограниченные возможности.

В противоположном углу, точно также нахохлившись, сидел его помощник и секретарь – референт Юлиан. От шефа его заметно отличал не только возраст, но и красивая, ухоженная внешность. Было заметно, что секретарь уделяет ей намело времени и сил. За несколько лет, проведенных вместе, они стали практически единым целым. Секретарь мгновенно понимал своего шефа не просто с полуслова и движения бровей, а на каком-то необъяснимом подсознательном уровне.

Казалось, он мог читать мысли Бориса еще до того, как они окончательно оформлялись у того в голове. Он был тих, услужлив, незаметен, и… необходим. БМВ воспринимал его, как свое второе «я». Единственный человек, которого он возьмет с собой, будет именно Юлиан. Без него он уже не сможет работать. Семья, очередная пятая жена, это неважно, да и не нужно. Все это Боря может оставить здесь. Шестую жену можно найти, где угодно, хоть в Англии, хоть в Австралии, а вот такого, как Юлиан, найти будет сложно, а может быть и невозможно. Именно поэтому Вейсман возьмет с собой именно его, одного его. Остальные ему просто не нужны.

Через тонированные стекла лимузина быстро убегали назад вначале красивые дома, дорогие магазины с сияющими витринами на центральных улицах. На смену им пришли унылые типовые спальные районы, которые сменила кольцевая, можно сказать, вообще без пейзажа.

VIP – зал аэропорта «Домодедово» широко и радостно распахнул двери перед очередным высокопоставленным гостем, и совсем скоро также приветливо распахнулись двери «Боинга» и профессионально обаятельные улыбки стюардесс авиакомпании «Бритиш Эйр Уэйз». Пассажирам бизнес-класса все самое лучшее. Самолет мягко оторвался от взлетной полосы, быстро набирая высоту. Боря искоса посматривал вниз, как под крылом взлетающего авиалайнера проплывают, становясь все меньше и меньше, коттеджи с бассейнами, а внутри какой-то противный голос вдруг гнусаво прошептал: «А ведь ты сюда уже никогда не вернешься!» БМВ вздрогнул и сразу же заставил его заткнуться. Борис был уверен в себе и своих силах. Он знал, что обязательно вернется победителем.

–  М-да, пока все идет, как надо, правда, не так быстро, как хотелось бы. Но это для здешних, земных жителей проблема – лишних десять – двадцать лет. Для меня-то они ничто, просто миг, незаметный в бесконечности. Только отчего-то в последнее время стало так тоскливо, что даже в сон потянуло. Закис я в бездействии. Интересно, что там делают мои бывшие стражи? Наверное, получили уже по первое число плюс выговор, обтекают теперь. Так им и надо, мне их совсем не жалко! Так, глазки протер, можно и осмотреться теперь немного по сторонам. Что там у нас вокруг происходит? Так- так- так, очень интересно и, кажется, даже поучительно.

Подперев голову рукой, Алла сидела на кухне, бездумно глядя в окно. В доме напротив уже вовсю зажглись веселые теплые огни. Люди, наверное, поужинали и смотрят телевизор или разговаривают, а она тут сидит одна и ждет, ждет… Ожидание уже давно стало для Аллы привычным состоянием.

Было уже совсем темно, но она не зажигала свет. Не хотелось. После посещения этой старой ведьмы, на душе было скверно. Конечно, Алла ни на минуту, даже ни на секунду ей не поверила. Но все-таки в словах ясновидящей было нечто такое, что затронуло потаенные мысли и пробудило сомнения, которые она уже почти похоронила. Теперь они снова вылезли на поверхность и начали споро и настойчиво точить ее, как древесный жучок точит дерево, снаружи незаметно, а внутри – труха.

В замке повернулся ключ. Забыв про свои мрачные мысли, Алла выскочила в коридор, звонко чмокнула в щеку вошедшего мужа и спросила:

– Антош, почему опять так поздно?

– Да так, дел много было, – обтекаемо ответил он, к досаде жены даже, не заметив ее нового цвета волос. Ошиблась Ленка.

Весь путь домой Антон обдумывал, как он скажет Алле о том, что придумали они с генералом Губановым. Надо отдать должное Дмитрию Агафоновичу, с самого начала он был против такой идеи, но выхода не было. Холодов так и не смог придумать ничего более подходящего, слишком страшной была правда, поэтому надеялся только на внезапное озарение или удачу. Мысль о том, что Алла может отказаться, даже не приходила ему в голову.

– Есть будешь? – вывел его из задумчивости голос жены.

– Нет… нет мы уже там поели, – махнул рукой Холодов.

Только сейчас Антон заметил новый прямо-таки огненный цвет ее волос. Хотя Алле он чрезвычайно шел, но сейчас был не только не нужен, но и очень мешал, придется ей возвращать свой естественный цвет.

Алла, слегка вздохнув, недовольно повела плечами и молча направилась на кухню, всем своим видом показывая, что она обижена. Антон сразу же пошел следом. Сейчас никак нельзя было доводить дело до обид и скандалов. Силуэт Аллы темным пятном выделялся на фоне окна. Она стояла, обхватив себя руками за плечи и выглядела такой маленькой и потерянной, что Антону стало ее жалко. Он подошел сзади, обнял жену за плечи, слегка поцеловал в шею и сказал:

– Новый цвет просто потрясающий… Но лучше вернуться к своему. Естественному.

Эти слова вернули Аллу на землю. Она резко обернулась, вырвавшись из его рук, и расстроено спросила:

– Тебе, правда, не понравилось?

– Нет, очень понравилось, тебе идет, вот только, несколько вызывающе, что ли… Слишком уж ты яркая и красивая стала, – Антон замялся, но так и не смог перейти к делу, хотя момент был вполне подходящий. Чтобы занять возникшую было паузу, он предложил: – Давай чайку попьем, только не зажигай свет, – Холодов решился рассказать все и в полумраке сделать это было значительно проще. Ему не хотелось видеть на ее лице ужаса или отвращения к себе, поэтому, в темноте, когда все кошки серы, проще.

Глава 8

Алла смотрела на мигающий в темноте красным огоньком кончик сигареты Антона и молчала. Она понимала, он что-то хочет ей сказать. Догадываясь из опыта, что это что-то, наверняка, касается его работы. Значит, опять хочет попросить ее о чем-то. Но обычно Антон действует более напористо, а сейчас как-то необычно мнется. Что же это такое? Вдруг в Аллином мозгу возникла страшная догадка: для добычи информации он хочет ее под кого-нибудь подложить!

Странно, но она совсем не удивилась, скорее, возмутилась. Но точно не удивилась. От него вполне можно ожидать всего, чего угодно, если только это поможет карьере, его любимой карьере. И тут в ее голове всплыли слова гадалки, которые Алла вначале легкомысленно приняла за мстительный бред вздорной тетки. Забыв обо всем окружающем, отгородившись от него невидимой, но непреодолимой стеной, она мучительно старалась восстановить весь текст. Но получалось плохо.

В памяти остались только отдельные, почти не связанные между собой слова: полный крах, влияние внешних сил, скоро, порядок жизни, большие потери, никогда не возродится. Состояние раздражения, с которым Алла слушала предсказательницу, плохо сказывалось на возможности запоминания. Снова и снова получались какие-то разрозненные мысли, которые никак не удавалось толком связать между собой.

Она опять вспомнила слова гадалки про испытание любви и изменение отношения к близкому человеку… Интересно, за что одни люди любят других? Нет, они скорее любят не за, а вопреки! Вопреки всему. Вот ведь прекрасно знает, что собой представляет ее муженек, но продолжает любить. Наверное, она мазохистка. Просто законченная мазохистка. Так ей и надо! Придя к такому неутешительному выводу, Алла решила полностью сосредоточиться на чае.

Из милой и уютной, тишина постепенно становилась давящей и неприятной. Антон никак не мог понять, почему жена вдруг замкнулась и так упорно молчит. Обычно она выясняет, как у него прошел день, рассказывает, что нового у нее, про свои любимые курсы иностранных языков, какие-то смешные случаи и истории.

Кстати, на курсы-то как раз он ее отправил, так, на всякий случай, пусть подучится, вдруг пригодится, но неожиданно для себя, Алла втянулась. У нее оказался просто талант к языкам. Уже практически свободно говорит на английском и испанском… Так почему все-таки Алла так упорно молчит? Неужели что-то почувствовала? Да, в чем, в чем, а в интуиции ей точно не откажешь. Он уже много раз убеждался в этом.

Уже давно женская интуиция была предметом исследований многих психологов. Но больше всех о ней размышляли писатели. От самых авторитетных классиков до однодневных авторов дешевых романов. То, что эта загадочная субстанция реально существовала ни у кого не вызывало сомнений. То, что она обладала удивительной точностью, тоже было установлено. Весь вопрос заключался в природе интуиции, а здесь от разгадки оказались далеки как гении, так и ремесленники. Просто она была одной из многочисленных женских загадок или тайн, это уж кому как больше нравится.

– Алла, у меня к тебе дело, – наконец, выдавил из себя Антон.

– Правда? – деланно изумилась Алла. Ее голос звучал подчеркнуто резко и неприятно. – Никогда бы не подумала! Ну и в чем оно заключается?

– Это… это очень важное дело… Можно сказать, даже, государственно-важное, – он опять замолчал и скомкал предложение, ожидая встречного вопроса, как помощи, но его не последовало. В кухне снова повисла гнетущая тишина непонимания и неприятия.

Резким движением Антон затушил сигарету и заговорил быстро и сбивчиво:

– Алла, это не просто важное, это очень опасное дело. Просто… просто я не смог придумать ничего более подходящего. Ты знаешь, в последнее время происходит много терактов, совершенных смертницами… – он снова замолчал, не зная, как перейти к главному. – Чеченцы, ну, боевики, к ним просто невозможно приблизиться. Вот только вчера погиб очередной сотрудник – нелегал. Внедриться туда очень сложно, понимаешь?

Алла все еще не понимала, или просто не хотела понять всей глубины циничного коварства, которым на самом деле владел ее муж, человек, за которого она вышла не только по собственной воле, но и по любви. Она уже о многом догадалась, но все еще упорно не хотела верить, что это он, именно он будет предлагать такое. Алла не хотела терять даже совсем маленькой, практически иллюзорной надежды, которая всегда умирает последней. Надежды на его любовь. Внутренние нити предательски рвались одна за другой. Ее душа внезапно превратилась в тяжелый холодный камень тревожного ожидания. Поэтому Алла только отрицательно покачала головой. Антон тяжело вздохнул и продолжал гнуть свое:

– Боевики сейчас активно набирают в шахидки женщин – славянок, потому что их намного сложнее вычислить, ведь они, ничем не выделяются. Это единственный путь внедриться туда, – Холодов судорожно схватил очередную сигарету и нервно закурил. Вот он и сказал все, ну или почти все, что хотел. Теперь оставалось совсем чуть-чуть, но самое главное и неприятное. Антон закашлялся и внезапно осипшим голосом произнес: – Ты можешь стать одной из этих женщин… Я научу тебя, как действовать. Естественно, никакой шахидкой ты не станешь, только проникнешь туда и поможешь нам…

Внезапно Антон услышал, как Алла резко, с шумом вдохнула воздух, а дальше наступила тишина, гробовая тишина.

Ночью Антон неожиданно проснулся от легкого ветерка. Он открыл глаза. Аллы рядом не было. Ветерок снова прошелестел по комнате. Теперь стало ясно, что его источник – открытое окно. Силуэт Аллы четко вырисовывался на его чуть светлеющем фоне. Она сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и, задрав голову, смотрела в небо. Картинка могла быть вполне поэтической, если бы не восьмой этаж. Антон знал, что жена никогда не боялась высоты и могла совершенно спокойно мыть окна, выходя на подоконник. Она делала это так спокойно и уверенно, что он никогда за нее не боялся. А вот сегодня почему-то ему стало страшно. Не будучи уверен в спокойном психическом состоянии Аллы, Антон лежал, боясь пошевелиться, чтобы каким-нибудь неосторожным движением не напугать ее.

Словно почувствовав на себе его взгляд, Алла обернулась и каким-то чужим голосом произнесла:

– Между прочим, Холодов, ты убийца! – она называла его по фамилии только в исключительных случаях, когда была очень рассержена.

– Это почему же? – облегченно усмехнулся Антон в темноту. Диалог был сейчас нужнее всего.

– Я не знаю некоторых нюансов твоего прошлого, – без малейшего намека на издевку, сказала Алла. – Но одного человека ты убил. Это я знаю точно.

– Кого же? – вопрос остался без ответа, и он подумал даже, что жена его не расслышала или просто не захотела услышать.

Ее ответ прозвучал совсем неожиданно, когда Антон уже потерял всякую надежду хоть что-то услышать от нее:

– Меня. Сегодня ты убил меня и будешь за это наказан, – она слегка подняла руку, указывая куда-то вверх за окно и убежденно повторила: – Обязательно будешь!

– Но… – начал он, но Алла его сразу же перебила:

– Но, тем не менее, я согласна на твое глубоко свинское, подлое, мерзкое и предательское предложение, – наверное, сейчас она вывалила весь свой словарный запас на данную тему, – хотя вряд ли смогу объяснить, почему, – ее голос звучал странно спокойно, если не сказать – обреченно.

Алла легко повернулась, соскочила с подоконника и, как ни в чем ни бывало, направилась к постели, легла, отвернувшись к стене. Последнее, что успел сказать ей Антон было:

– Вернись завтра к своему естественному цвету волос, не будешь так в глаза бросаться. А все остальное я тебе расскажу позже. Ну и, само собой, совсем малюсенькая пластическая операция. Вернее, это даже не операция, а так, всего несколько уколов. Ты их даже не почувствуешь…

В ответ Алла усиленно засопела, давая понять, что крепко спит и не хочет больше ничего слушать.