Buch lesen: «Приближаясь к перестройке»

© Алексей Михайлович Романов, 2024

ISBN 978-5-0059-3400-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Ах, вернисаж, ах, вернисаж!

Какой портрет, какой пейзаж.

(Из песни «Вернисаж», текст Илья Резник)

Наступил 1989 год. Перестройка цветет и воняет, продолжается вовсю. Готовится полный развал нерушимого Советского Союза. Не нами. По простоте душевной мы полагали, что это новации коммунистической партии, потом – КГБ. Мало управлял страной Юрий Владимирович Андропов. Не успел осуществить свои задумки. После его смерти вера в мудрое руководство КПСС рухнула. Под руководством Горбачева с пьяными воплями, песнями и плясками мы неслись к пропасти.

Философия диалектического материализма обрушилась, дыры в массовом мировоззрении заполнили последователи Блаватской. Медицина, не получая дотации от государства уступила Чумакам и Кашпировским, которые полезли «лечить мозги» болящим. Церковь не успела восстановиться после долгих лет неприятия властями. Крыша у народа поехала.

Не минула чаша сия и наш поселок Шантобе. Конечно, средмашевское воспитание еще держалось, но нелогичность указаний сверху, отчетливо проявилась даже у нас.

Серфим Иванович Дарвин, главный геолог рудника, десантник, переживший войну, попал под пресс коллективной бессознательности. На общем собрании поселка он единственный посмел резко выступить против пьяной кампании Горбачева. Заявил: «Пили, пьем и будем пить», хотя сам всегда был трезвенником. Без «награды» такие выступления не остаются. Через месяц он лишился своей должности и очереди на машину. На него собирали компромат по всем направлениям. Вот только с честнейшим человеком это уже не получилось. А бессовестно задвинуть в забытие – это мы умеем. Благо – пенсионер. Сделали.

На этой волне и я «сделал карьеру» – оказался единогласно выбраным председателем общества трезвости в ГРП. Работать на такой должности оказалось очень легко: начальство приказало всем работникам стать трезвенниками, пардон – вступить в общество. Все писали заявления, все получали от меня значки, все платили членские взносы. И так продолжалось целых два месяца. Первыми ласточками стали буровики. Они дружно спрашивали меня, как выйти из общества, куда и как писать заявления. Пришлось объяснить, что достаточно просто не платить взносы. Но даже буровики, несмотря на свой ум и сообразительность, не могли понять, почему такой элементарный выход прописан в самом уставе общества. Следом за ними из общества исчезли и остальные члены. На все укоризны свыше я отвечал просто: организация добровольная и времена другие. Призыв «Колхоз дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем» благополучно сдох.

Над всеобщим идиотизмом круто посмеиваются КВНщики. Пожалуй, самым лихим оказалось: «Партия и правительство уверяет нас, что светлое будущее не за горами. Мы забрались на гору и увидели, что там его действительно нет!»

Ретрограды

Все вокруг рушится, перебои в снабжении продовольствием и промтоварами стали обыденным явлением. Но мы продолжали держаться. Выдавали плановое количество урановой руды «на-гора», достраивали новый спорткомплекс с бассейном и продолжали ездить на соревнования.

Первыми сдали свой физкультурно-оздоровительный комплекс в Рудоуправлении №3, поселок Заозерный. Центральное здание и два крыла. Одно со спортивным залом, а другое с бассейном. Впервые в практике комбината пол в спортзале сделан из доски, поставленной на ребро. Дорого, но зато «маешь вещь!». К открытию приехали делегации всех Рудоуправлений и привезли на внеплановые соревнования команды спортсменов.

Бассейн пока в состоянии доводки, поплавать не удалось. Зато спортзал – полностью готов. Для начала решили ограничить соревнования баскетболом. Принарядили не только территорию спорткомплекса, но и самих спортсменов. Наконец-то у всех появилась профессиональная форма. Питание в рудничной столовке – на хорошем уровне. Меня это мало волновало, поскольку питался с остальными боссами в директорском «закутке».

Результат игр никого не интересовал. Только престиж. Уровень команд известен и распределение мест сомнений не вызывало. Для Заозерного это была карт-бланш. Его команда – безоговорочный фаворит. На втором месте – команда Красногорска. Наша, к сожалению – последняя. Да и ладно.

Что делать вечером? Культурная программа отсутствует. В кино переться? – Не смешите мои подгузники. Вот и собрались вчетвером за преферансом. Володя Букин – директор рудника, его главный механик Власенко, профсоюзный бог Рудоуправления Гена Кузьмин и я. Хорошо устроились, надолго. Предупредили, чтобы никто нам не мешал.

Расположились в комнате Букина. Просторно, светло. В углу бормочет телевизор, диванчик и удобный стол для игры. С подачи хозяина играем жесткую классику, тут и обязательные игры и темные. Бомбы, правда с ограничением до тройных. Вист – двадцать копеек, вполне терпимо.

Впервые играл такую сумасшедшую игру. Обязательные отыграли примерно одинаково, но уже на них стал ясен характер игроков. Гена и я играем в меру рискованно, не зарываемся. Власенко – консерватор и безбожно осторожен. Но Букин… наверное никогда больше не встречу авантюристов, подобных ему.

Что он творил! Сломал игру всем. Темные выигрывал в большинстве случаев. Бомбы практически не проигрывал. Оставалось только руками разводить. За полчаса до контрольного срока он выигрывал по тридцать – пятьдесят рублей с каждого. Карта ему перла по сумасшедшему. Уже руки опустились играть с таким везунчиком. Совсем Владимир оборзел: заказал мизер втемную на тройной бомбе. У нас глаза на лоб полезли. Явно этот гад возжелал нас раздеть догола. Но сел играть – играй до конца. И наконец-то фортуна показала ему задницу. Пять взяток, красиво мы с Геной его растащили, как по нотам. В итоге теперь уже Букин задолжал обществу свыше двухсот пятидесяти рубликов. Сидим все удовлетворенные, что-то играть дальше не особо охота. И тут Власенко выдал:

– Вовка, хошь на свою харю посмотреть?

Тот так обиженно – обиженно:

– А чо ты имеешь этим сказать?

– Оглянись, может поймешь…

Отодвигаем стулья от стола и дружно оборачиваемся. Мамочки…

Сзади в телевизоре демонстрируется статуя Мартина Лютера Кинга с огромными выпячеными губищами. Букин от обиды скопировал изображение. От этих двух губастеньких нас вконец нахлобучило. Ржали как сумасшедшие. До икоты, остановиться не могли, даже карты из ручонок посыпались. На этом игра и закончилась.

В день соревнований Букин отказался играть за команду, обижался на карточный проигрыш. А мы с Кузьминым чуток порезвились. Он своими приколами доводил противника до бешенства, а я обижал самого длинного игрока. Плюнул на свое законное место в защите и потихоньку пакостил самому продолговатому. Ну, как пакостил – приклеился к нему и во время его бросков аккуратно смещал эту тушу. Соответственно мяч шел мимо кольца. Судьи не могли поверить, что я способен на такой фокус и не наказывали фолами. А длинный что? Он был слишком продолговатым, до его мозгов такой прикол просто не доходил. Или просто опасался меня нечаянно затоптать… Но шуточки нельзя повторять бесконечно. В конце-концов сигнал дойдет до недотыкомки гиганта. Могу и по ушам огрести. Причем вполне заслуженно. Что-то такая перспектива не воодушевляет. На всякий случай возвращаюсь на свое законное место. Повеселился и будя! Вот только в наше кольцо попадания густо пошли. Наши ребята на меня даже чуток обиделись, но повторять мои подлянки что-то никто не захотел. Проиграли, да и ладно. Все равно, у наших соперников класс намного выше.

Любопытно, что ситуация с нашей поездкой в Рудоуправление №3 очень похоже отражает то, что творится в комбинате. Связи между отдельными производствами рушатся, а сами производства пытаются работать в прежнем ключе. Вопрос: куда девать произведенную продукцию, если она выпала из цепочки налаженного процесса деятельности всего производства и стала ненужной?

Вот и результаты геологоразведки становятся ненужными Рудоуправлению, а также комбинату в целом. Пора возвращаться на работу и думать. Надо думать, как переориентировать свою работу в условиях рассыпающейся связи между геологоразведкой и горным производством в нашем Рудоуправлении. На большее я не способен, ограничен в возможностях. А ведь еще лет десять назад отец возмущался тем, что я «прыгаю по полям» и не занимаюсь реальным делом, хотя с самого начала работы он пытался выстроить мне служебную лесенку. Но я отказался от поступления в Центральную научно-исследовательскую лабораторию, пошел работать на производство и разрушил его надежды.

Дурной пример Заозерновского Рудоуправления оказался заразительным. Новый директор нашего Рудоуправления Шкаровский Александр Иванович не захотел отставать и затеял строительство физкультурно-оздоровительного комплекса в Шантобе. Изыскал средства и стройматериалы. Трудилось все население поселка. Бесплатно. Даже я на пескоструйке поработал, когда готовили чашу для бассейна. Никто не бурчал – для себя работали и своих детей.

А ничего так получилось. Всем понравилось. Уютный бассейн с пятиметровой вышкой, огромный спортзал, в котором пол сделали из доски, поставленной на ребро и центральный корпус для администрации. Плюс санитарный отсек с раздевалками, душем и сауной.

Вечерами с шести до десяти часов в бассейн не протолкнуться. Особенно зимой. Это же такой контраст – за стенкой вьюга бушует, тут же заметает следы. Пробираюсь через сугробы и вот оно счастье – открываю дверь центрального входа, отряхиваюсь от снега в тамбуре и вваливаюсь в фойе. Воздух сырой и теплый, моментально согревает. Сбрасываю тулупчик на вешалку и топаю в раздевалку. Как обычно, отмываюсь в душе до скрипа, шлепки на ноги и в бассейн. После того, как наплаваешься – в сауну. И так приятно.

Со временем толкотня мне приелась. Стал бессовестно использовать свое служебное положение. В счет отгулов уходил с работы на пару часов раньше и в одиночестве наматывал километры в бассейне без риска получить большой привет по макушке от раздолбаев. И так два-три раза в неделю. Между прочим, сердце очень приветствовало такие нагрузки.

Немного напрягает, что нет санитарного контроля перед бассейном, да и наплевать. В нашем поселке все стесняются демонстрировать свое хозяйство даже медсестрам. Вот потихоньку и отвинтили это дело.

Все бы хорошо, да только во время бритья узрел на подбородке розовое пятнышко. Дамы из нашей конторы моментально поставили диагноз – розовый лишай. Дерматолог в больнице подтвердил. Естественно, бассейн тю-тю. Больше месяца пришлось мазаться какой-то дрянью. Вроде помогло. Вновь допустили меня до бассейна.

Через неделю ко мне за советом обратилась барышня – инструктор по плаванию. Знала о том, что кое-что умею. Осмотрел ее – кошмарище. Все тело в лишаях. Даже прикоснуться к ней брезгую. Это сколько же народу она заразила? Пришлось ее отправить в больничку.

Потом бассейн поставили на чистку. Зашел посмотреть на то, что было на дне бассейна после слива воды. Чуть не стошнило. И все. Как отрезало. Больше в бассейн уже не ходил.

Только в спортзал. Да и на работе загрузка крутая пошла.

Ленинград, ах Ленинград

Не знаю, о чем думало руководство комбината, но несмотря на сложную ситуацию по Союзу двоих поисковиков отправило на курсы рентген-радиометрии в Ленинград. Одним из них был я.

Мне все дружно завидовали. Ленинград, да еще на два месяца… Во халява! Сам себе завидую.

Командировку, предписание и деньги выдали быстро и без вопросов. Средмаш это фирма, не требующая рекламы.

Плохо то, что зима. Шантобе с его буранами может закрыться надолго. Иногда до месяца выбраться невозможно. Не то, что самолет, вездеход не поможет. Не одолеет даже асфальтовую дорогу, закрытую снежными переметами. Как назло, буран начался за три дня до выезда. Нескоро дорога откроется. Но надежда, она дама живучая. Хотя уже сообщили, что трассу пока не чистили.

Ночью приснилась муть – толпа на вокзале. Гороскоп вещает: дальняя поездка, в смысле – командировка. Врет, наверное. Какое путешествие? Вся трасса заметена, или свалишься в кювет или застрянешь без помощи. Найдут, конечно, но потом, слегка заиндевелого.

Ждем-с. Ночь. Жена под бочком посапывает, дети тихо спят. Нудноватые завывания ветра за окном привычно навевают минор. Предчувствие шепчет: все будет хорошо. И сон успокаивает, легкий такой, приятный. Ни о чем.

Утром проснулся и вот оно, маленькое чудо. Погода разъяснилась и метель утихла. Солнышко уже встало. Вышел во двор полюбопытствовать. Морозец чуть пощипывает. Даже поземки нет. Торопиться некуда. Все трассы закрыты. Раньше, чем через неделю не прочистят. А я числюсь в отпуске, пардон – в командировке. Героически, значит, пытаюсь прорваться на курсы. Поваляюсь, почитаю, после обеда прокачусь на лыжах. Вечером – в спортзал. Баскетбольчик постучим, волейбол попрыгаем. Затем ванна, ложка подсоленного рыбьего жира и под теплый бочок к жене. Жизнь удалась.

Раскатал губешки. Ню-ню. Не сбрехнул гороскоп. Нарисовался нежданчик. Перед обедом самолетик из Целинограда сделал круг над Шантобе и пошел на посадку. Блин, рейсовый кукурузник прилетел. Быстренько сбрасываю вещички в сумки и пулей в аэропорт. Успел. Благо бежать из дома – метров двести, не больше. И ведь один лечу. Еще-бы. Все остальные даже подумать о такой оказии не могли. Тем более – успеть. Спортивную подготовку иметь надо. Хо-хо. Позвонил из диспетчерской жене и на работу. Обалдевшие вопросы уже не слушал. Только доложиться и попрощаться.

И на, тебе. Без мелких подлостей – наше никуда. Мотор самолетика не заводится. Морозец, дохлый аккумулятор и рядовое раздолбайство экипажа сделали свое черное дело. Командир злорадно объявил, что аккумулятор привезут только завтра. И чихать он хотел на мой вылет в Питер.

Гордо потыкал меня носом в небольшой ящичек – серебряный аккумулятор называется. Целых 24 вольта зараза дает. Чего? Двадцать четыре? Геофизика смутить? Мужики – решаем вопрос в элементе.

Бегом в диспетчерскую.

– Алло, Константиныч?

– Ну?

– Грузи в машину два аккумулятора и пулей дуй на аэродром. Талдычить некогда, на рейс опаздываю.

В общем, шлагбаум не успел опуститься перед носом. Завели агрегат. Летунам как-то стыдно стало. Потом уже командир проболтался, что второй пилот получил из-за меня облом. Он свою подругу в поселке уже обнадежил на уютный вечерок. Ничего, потерпит приступ спермотоксикоза до своей домашней половины.

Пока летели – с пилотами подружился. Даже предлагали порулить аппаратом. Между прочим, командир позвонил в Целиноград и попросил обеспечить регистрацию на питерский рейс. Нормальные ребята. После посадки дружно зарулили в ресторан.

Вышли оттуда взаимно довольные и слышим по общему матюгальнику – меня ищут. Подошли к справочной – а там Саша Фолькенштерн, с билетами дожидается. Старый друг, ровесник и коллега по каротажу. В Степногорской геологической экспедиции работает. Тоже в Питер нацелился. Второй заход в ресторан сделать не успели. Распрощались с пилотами и потопали на посадку. На следующий день аэропорт закрыли на несколько дней из-за метели. Случайно мы во-время проскользнули на курсы.

Ленинград встретил нас неласково. Промозглый холод, гадостный ветерок и повсеместная вонища от автобусов. Додумалась какая-то административная головушка использовать для городского транспорта газ с омерзятором, пардон, меркаптаном. Чтоб тебе, экономисту забубённому в кабинет памятник нерукотворный наложили. В нескольких экземплярах.

Оба мы здесь впервые. С кучей вещичек и провинциально кислым «восторгом» на морде. Мало того, на мне тулупчик, а не дубленка. Эпатаж – это наше все… В городе абсолютно не ориентируемся, до горного института добрались на перекладных и по наводке добровольных Сусаниных. Деньги экономили. Потом поняли, что на такси обошлось бы дешевле и быстрее. Зато город немножко рассмотрели, на питерцев полюбовались. Хмурые они все. Мифотворчество на счет благовоспитанности туземцев в очередях мы сомнению на раз подвергли. Пару драк увидели. Одна из них женская. Плюс очень неаппетитная авария. Дюже кровавой оказалась.

В институте нас быстренько зарегистрировали, вручили направления в общежитие, сообщили место и расписание занятий. Кроме нашей рентген-радиометрии организованы еще пять групп по другим направлениям. Пообщались с куратором нашей группы, он же основной лектор. Доброжелательный и эрудированный. Редкость ископаемая, штучное производство. Уже не зря приехали. Значит, кое-что будет новеньким и интересным. В душе понадеялись, что и мы не сильно его разочаруем.

Общежитие, куда нас отправили на постой, оказалось многоэтажкой на морской набережной Васильевского острова. Ну и что? Лед и сырость. Изображая друг для друга восторг, долго торчим на паперти (или все же на парапете?) с видом «Стоял он дум великих полон». Целую минуту, наверное. А потом очень шустро помчались отогреваться в серое убожище.

Пятый этаж, скромная комнатка с еле втиснутыми семью кроватями. Белье под цвет здания и сырое со специфическим душком. Столовой и близко нет, грязный горшок и душевая в конце коридора. Да-а. Подготовились господа администраторы со всей щедростью души для залетных со всех концов нашей необъятной Родины. Блеска нет, но куртизанок старожилы пообещали. Не обманули. По ночам звуки с верхнего этажа доносились очень даже внятно. Падения с кровати и истошные крики «Ура!!!» в завершающей фазе кое-кого возбудили. Ходоки из смежной комнаты попытались туда проникнуть. Но им дали понять, что у некоторых побродяжек купилок не хватит. Отвалили, убогие.