Действительно – задремал.
Вздрогнул и проснулся – пронзительно звенела та самая рамка на входе. В рамке в нелепой позе замер толстый охранник – с самым нелепым и дебиловатым выражением лица, полуоткрытым ртом и полуприкрытыми глазами. Будто парализованный. Или не будто.
– Это ограбление! Все на пол! И не дергаться! Дернется кто – убью! Убью нахрен! Только попробуйте!
Все закричали и повскакивали с кресел, повалились, запричитали. Кларен, спросонок мало соображающий, повалился тоже. И, разумеется, повалился неловко и неудачно, расшиб колени и локоть, а приземлился на сумку животом, выпустив из рук банку. Та звонко и звучно шарахнулась об пол…
И разлетелась осколками и бесами, прыснувшими – засранцы! – во все стороны.
Наступила немая и удивленная пауза. А бесы воспользовались и радостно застрекотали.
И тогда этот, который грабитель, взорвался криком и истерикой:
– Прекратить! Эй! Это ты?! А ну прекрати!
Он оказался довольно щуплым и отвратительно нервным, несолидным для грабителя банков. Вот совсем. Даже чулок на голову не натянул, кстати. Но с каким-то мерзко сияющим заклятьем на самых кончиках пальцев одной руки и с пистолетом – в руке другой.
– Ты! – потребовал. – Немедленно прекрати! Это! Немедленно!
– Не могу, – просипел Кларенс, прижимаясь щекой к холодному и не слишком чистому полу.
– А ну! Кому сказал! – и пребольно пнул Кларенса под рёбра.
– Не могу. Сказал же.
На этот раз страшно не было: в сравнении с тенями в подворотне этот грабитель был скорее смешон, чем пугающ. Тем не менее, сказал себе с удивлением: а ведь умереть можно и вот так, и вот здесь. И получил ещё разок под ребра. Бесы, впрочем, весело разбежались и теперь грабителя волновать перестали. Ну, хоть кому-то весело.
Кто-то тихо всхлипывал, это хорошо было слышно в тишине банка.