Buch lesen: «Преданный», Seite 11

Два обещания и одно предложение

В итоге я отделалась сотрясением головы, переломом ключицы и растяжением связок лодыжки. Всё это можно почитать незначительными травмами (кроме перелома конечно), если не считать того, что я упала практически на ровном месте.

Я получила максимум травм, которые я могла получить при подобном стечении обстоятельств. И знаете, я даже не удивилась, удача уже давно отвернулась от меня. Спасибо можно было сказать хотя бы за то, что я до сих пор была жива.

Были свои положительные стороны в том, что твоя мама была врачом в больнице, в которой ты находишься. Было приятнее видеть среди других врачей люди человека, который правда волнуется за тебя, а не просто выполняет свою работу. Но именно из-за её слишком сильного волнения меня сейчас окружало несколько врачей, хотя я бы обошлась одной медсестрой.

Мама бросала на меня обеспокоенные взгляды, разговаривая с моим лечащим врачом, будто боялась, что в любую секунду мои травмы могут усилиться. Она сейчас видела не меня, а те многочисленные моменты прошлого, когда я оказывалась здесь. Я была частым гостем этой больницы, хотя по большей части и скрывала побои.

По маминому взгляду было видно, что она винит себя в том, что недоглядела за мной. И в прошлом и в настоящем. Как ей объяснить, что я больше не маленькая, и ей не надо нести за меня ответственность?

– Со мной всё в порядке, мам, – уверенно произнесла я, когда она наконец перестала суетиться и села на край моей больничной кровати.

Со мной проделали уже все действия которые только могли сделать, даже если они не имели никакого отношения к моим травмам. Пару раз я была на рентгене, мне вправили ключицу, что было адски больно, несмотря на обезболивающее, затем наложили на него повязку, обездвижив половину моего тела, и перебинтовали мою лодыжку. Я была цела и невредима или по крайней мере хотела быть такой.

Я слегка пошевелилась, пытаясь устроиться поудобнее.

– Поднять? – спросила мама.

Я кивнула, она нажала на кнопку, и верхняя половина моего тела поднялась. Я смогла видеть более полную картину мира перед собой, который сейчас ограничивался одной белой палатой.

– Милая, прости, но мне тоже надо идти, – мама поцеловала меня в лоб, глядя на меня с сожалением, – я зайду, когда закончу.

Я кивнула. Первым после неё в мою палату зашёл Марат, который хотя и пытался выглядеть уверено, беспокоился еще больше мамы.

Почему у всех из нас была эта дурацкая привычка брать на себя больше, чем надо было, и нести ответственность за кого-то ещё? Кажется это семейное.

Он бы точно обнял меня, если бы это не грозило мне ещё большей болью.

– Что с тобой случилось? – спросил брат, садясь рядом.

Я уверена, что Марат знал. Просто проверял, не будет ли несовпадений между тем, что я сказала, когда меня привезли сюда, и тем, что я скажу ему. Не думал же он, что я вру?

– Я не смогу поехать к Артему на следующей неделе, – напомнила я.

Да, я пыталась перевести тему, потому что не хотелось подпитывать его недоверие. И нет, мне не было стыдно.

Марат вздохнул и отвернулся от меня.

– Он поймёт. Встретимся с ним в следующий раз.

Я отчаянно покачала головой, от чего перед моими глазами появились тёмные пятна.

– Я не смогу поехать, но это не значит, что вы с Владой не можете. Мы давно не виделись.

Возможно я знала Артёма лучше, чем Марат, возможно тут роль играла наша связь, как близнецов. По крайней мере я надеялась, что она действительно есть.

Иногда Марат забывал, что под оболочкой его буйного брата бабника сидит что-то настоящее. Я знала, что Артём скучал по нам, и знала, почему он не приехал со мной, хотя я звала его. Там его удерживало то же самое, что заставляло его делать вид, что у него нет чувств.

– Не переводи тему, – сказал Марат, – и отвечай на вопрос.

Я покачала головой, стараясь выглядеть уверенной.

– Пообещай, что вы поедете, и я расскажу правду. Мне не нужна нянька, Марат , к тому же рядом всегда есть мама, на случай, если что-то случится.

Это была чистой воды провокация, но ничего не могла поделать.

Марат вздохнул, будто я его достала, и кивнул.

– Хорошо.

Я широко улыбнулась, но брат кинул на меня взгляд, который должен был быть злобным, но он не мог злиться на меня.

– Отвечай на вопрос, – напомнил он.

– Я запнулась о мяч, – честно ответила я, хотя понимала каким бредом это звучит.

Марат кинул на меня раздраженный взгляд.

– Ты хочешь сказать, что ты просто упала и сломала ключицу? – спросил он, скептически настроившись.

Я уверенно кивнула. Брат слегка вздохнул, будто сдался, но всё ещё выглядел настороженным.

– Если я узнаю, что ты упала не сама, я убью и тебя и того человека, который это сделал, – грозно предупредил он.

Я раздраженно вздохнула. Ругаться с ним по этому поводу у меня не было ни сил, ни желания.

– Если ты хочешь поорать на меня, то я прошу тебя подожди несколько дней, потому что сейчас мне кажется, что я умру от еще одного громкого звука.

Взгляд Марата слегка смягчился, он сжал мою здоровую руку.

– Прости.

– Я больше не занимаюсь этим, Марат, – сказала я едва слышно, глядя в потолок, – и тебе пора понять это.

Брат горько вздохнул.

– Я знаю, – сказал он, и я надеялась, что это правда, – просто когда я тебя увидел здесь я перенесся в прошлое. Туда, где ты встречаешься с Вадимом, – Марат слегка поморщился. – Или ещё хуже, туда, где ты оказалась два года назад.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Мы все знали, что были вещи и похуже, чем побои со стороны парня, которому ты доверяла, и неспособность кому-то об этом сказать. С этим я ещё могла жить, но всё разрушилось, когда у меня больше не осталось сил бороться, и я сдалась.

– Я обещаю, что если это произойдёт ещё раз, я приду к тебе, – пообещала я, не открывая глаз.

Я всем сердцем надеялась, что этого больше не произойдёт. Я была полна решимости сделать так, чтобы этого не повторилось.

– А я обещаю, что выслушаю тебя, – сказал Марат, снова сжав мою руку, – и не стану судить.

Я кивнула. Это были именно те слова, что два года назад могли спасти меня от самой большой ошибки. Сейчас было уж поздно что-то менять, но они дарили мне спокойствие.

Следующей была Лера. Она даже не зашла в палату, а скорее залетела. Девушка поморщилась, когда увидела, что половина моего тела перебинтована.

– Наверно это ужасно больно, – сказала она, слегка обняв меня, хотя я не могла сделать этого в ответ.

Я была рада, что она не ведёт себя со мной так, будто я вот-вот сломаюсь.

– Сейчас нет, но когда обезболивающее не действует…, – я слегка дернулась, вспомнив ту боль, которая снова настигнет меня через несколько часов.

Мне дают какой-то особо сильный препарат, который действует около семи часов, но пить его можно только три раза в день. Это означает, что примерно три часа в день мне теперь придётся мучатся от адской боли.

Наверное только ради того, чтобы это посчитать, я учила в школе математику.

– Когда ты домой? – спросила Лера.

Я пожала плечами. Мне было прописано три дня постельного режима, но зная мою маму, она захочет, чтобы все эти три дня я пролежала здесь, а не дома, куда я так хотела попасть.

– Если мне удасться уговорить маму, то можно и сегодня.

– Давай я поговорю с ней, пообещаю, что пригляжу за тобой, – предложила она.

Я кивнула, хотя не думала, что это сработает. Моя мама иногда бывала слишком настойчивой.

– Там ещё кто-то есть? – спросила я, кивнув на дверь.

Честно говоря, мне уже сильно хотелось спать, особенно учитывая тот факт, как я провела две последние ночи.

Лера кивнула.

– Кирилл, Ксюша ходит туда сюда, чем порядком бесит меня, лучше бы кадрила симпатичных врачей, – фыркнула она.

Я слегка рассмеялась.

– Ещё там есть Егор, – аккуратно добавила девушка.

Я кивнула, будто в этом не было ничего необычного. После сегодняшнего нашего разговора, я думала он будет держаться от меня подальше, а не сидеть в коридоре.

– А Влады нет? – спросила я из-за того, что пыталась перевести тему и из-за того, что мне было на самом деле интересно.

Лера покачала головой.

– Марат сказал, что она с сестрой сидит. Но её присутствие было бы очень кстати, когда Марат начал выходить из себя. Я помню, что он был вспыльчивым и в детстве, но он десятилетний ничего по сравнению с тем, что было сегодня.

– Всё настолько плохо? – спросила я, поморщившись.

Лера улыбнулась.

– Возможно он один был вполне безопасен, но в сочетании с Егором они представляли адскую смесь, – усмехнулась она. – Два вспыльчивых парня в одной приемной – это просто бомба замедленного действия. Я думала, что случится быстрее. Они изобьют друг друга, выбьют дух из какого-нибудь врача или проделают дыру в стене.

Надеюсь всё это было преувеличением. Я никогда не хотела настраивать их против друг друга. Это было одной из причин, по которой мы с Егором не могли быть вместе в прошлом.

Когда Лера ушла договариваться с моей мамой, в палату вошла Ксюша. Она была ещё более беспечной, стараясь меня рассмешить, и я с радостью принимала её шутки, хотя каждая секунда смеха отзывалась болью в теле.

Я надеялась, что Егор тоже зайдёт ко мне, но Ксюша сказала, что он ушёл. Возможно так было даже лучше и нам не следовало встречаться. Но какая-то часть меня отчаянно ждала встречи с ним, будто Егор нужен был ей для нормального функционирования.

Не знаю каким способом, но Лере всё-таки удалось уговорить маму отпустить меня из больницы, поэтому в конце концов я продолжила страдать дома.

Родные стены лечат только тогда, когда тебе хоть что-то может помочь, а это был не мой случай.

***

С утра, когда я вышла (то есть выползла) из комнаты, Егор сидел в гостиной. А потом он оставался у нас целый день, а потом следующий и еще несколько дней. Они с Кириллом уходили только под вечер и возвращались рано утром. За всё это время мы вряд ли перекинулись и парой слов, он лишь изредка смотрел на меня взглядом, который я не могла прочитать. Я не знала, что он хотел мне сказать, и хотел ли он вообще что-то говорить. Я сама хотела сказать ему слишком многое, поэтому молчала.

Я не спрашивала Леру почему Егор здесь, не до конца уверенная, что хочу знать ответ. Не знаю, что было страшнее услышать, что он тут из-за меня или что у него есть другие причины. Иногда, когда раздавался звонок в дверь, Лера смотрела на меня, будто ждала, что я возражу, но я не делала этого.

Я просто находилась рядом, когда все они разговаривали или когда мы сидели за столом. Я почти всё время проводила в четырёх стенах, поэтому была совсем не против компании. Мама приходила каждый день, чтобы проверить мое состояние, но всё, что она видела это то, что я, как и день назад, в порядке. Но она всё равно заставляла меня сидеть дома, разрешая выходит лишь на час. Квартира уже давила на меня, я бы с радостью пренебрегала мамиными предписаниями, но Лера упорно загоняла меня домой, волнуясь за меня.

– Нет, я не могу уехать, если ты останешься одна, – возразила она как-то вечером, когда предстоящие длинные выходные были очень близко, и мы все снова сидели на диванах в нашей гостиной.

Лера с Кириллом собирались провести эти выходные у родителей Кирилла, знакомство с ними было единственным, о чём девушка могла говорить в последнее время. Когда я мимо холодом упомянула, что через три дня Марат и Влада едут к Артёму, как брат мне и обещал, Лера решила, что одна здесь я точно не справлюсь и решила не ехать.

Наверное Кирилл меня ненавидел из-за того, что их с Лерой планы рушились из-за меня уже в который раз, хотя он никогда этого не показывал. Даже если он и понимал желание Леры защитить меня, он должен был злиться.

– Лера, я справлюсь, – уверенно сказала я, – если что мама приглядит за мной.

Девушка с сомнением посмотрела на меня.

– Может тебе переехать к родителям на несколько дней? – спросила она.

Я не хотела переезжать домой, даже если на несколько дней. Уж лучше было просто поселить маму с папой рядом. В той квартире я точно не смогу спокойно спать по ночам.

– Или я могу приглядеть за тобой здесь, – послышался голос Егора с другого дивана.

Я резко дернула голову в его сторону. Может мне показалось? Но судя по тому, что не только я уставилась на него, но и Лера с Кириллом, стало понятно, что он действительно сказал это.

В это мгновение перспектива пожить в своей старой комнате несколько дней не казалась такой уж ужасной.

Лера повернулась ко мне, глядя с надеждой. Я вздохнула и кивнула.

– Хорошо, – прошептала я, хотя ничего хорошего в этом не было.

Я надеялась, что просто удасться договориться с самим Егором. Но не сейчас. Сейчас мне нужен был отдых. Я сама удивлялась, как сильно можно устать если весь день не выходить из дома и не заниматься практически ничем важным. Мне срочно надо было снова пойти в университет, чтобы влиться в атмосферу занятости, но это произойдет не раньше того момента, как закончатся праздники, которые еще даже не успели начаться.

– Я пойду лягу, – сказала я, поднимаясь.

Меня слегка повело в сторону, но я не поддалась и стояла ровно, хотя ноги так и норовили подогнуться. В последнее время я чувствовала себя как никогда слабой.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросила Лера.

На часах не было ещё и 10.

Я кивнула.

– Я просто хочу спать.

Если говорить честно, то Лерино беспокойство не было таким беспочвенным. Моя голова действительно иногда кружилась с ужасной силой, от чего мне приходилось вцепиться в стену, чтобы не упасть, или плечо начинало ныть, когда действие одного обезболивающего заканчивалось, а пить следующую таблетку было рано. В такие моменты я просто сидела напротив открытого окна, через которое в комнату пробивался прохладный осенний воздух, стараясь раствориться в ощущении прохлады и свежести, но у меня мало что получалось.

Но у меня было действенное средство, которое точно бы не понравилось никому, кто бы про него узнал.

Иногда действие таблетки по непонятным причинам сократилось с семи часов до трёх. В такие моменты я была просто в агонии, казалось, будто что-то отчаянно шевелиться под моей кожей. И сейчас был именно такой момент, я лежала в кровати уже несколько часов без сна, а боль достигла наивысшей точки. Я знала, что мне осталось потерпеть всего ничего, и все снова станет нормально, но у меня уже не было сил.

Я вздохнула и поднялась с кровати, отправившись на кухню. Я старалась идти как можно тише, чтобы никого не разбудить и не насобирать свидетелей.

Я встала на цыпочки и потянулась к верхней полке, чтобы дотянуться к такой значимой матовой темной бутылке. Я налила жидкость в гладкий стакан, который казался скользким и холодным в моей запотевшей реке. Когда жгучее тепло разлилось по желудку, сметая всё на своём пути, я прислонилась к стойке и с облегчением вздохнула.

– Что ты делаешь? – услышала я голос позади себя.

Я подпрыгнула от неожиданности, и алкоголь пролился на столешницу. Я быстро схватила тряпку, но Егор выхватил её из моих рук и вытер разлившуюся жидкость.

– Что ты делаешь? – повторил он, поворачиваясь ко мне.

Я взяла стакан и снова подняла его к губам.

– Не видно? – с не скрытым раздражением спросила я. – Пью.

Парень сел на стул рядом. Было ощущение, что ему надо было делать хотя бы что-то, чтобы скрыть свою нервозность.

– Ладно. Почему ты пьешь?

Я оперлась о стол и посмотрела на него.

– Потому что мне, кажется будто я умру, если еще несколько секунд буду терпеть эту боль, – честно ответила я.

На его лице промелькнула боль, но пропала так быстро, что я задалась вопросом, а не показалось ли мне.

– Почему ты просто не выпьешь таблетку? – спросил он.

– Потому что они на наркотической основе, и надо чтобы прошло много времени между их приемом.

– То есть между наркотиками и выпивкой, ты выберешь выпивку? – удивился Егор.

Я кивнула, хотя знала, к чему он клонит. Мне нужно было просто уйти, пока этот разговор не ушёл в другую сторону.

– Тебе не кажется, что твоя любовь к алкоголю медленно превращается в зависимость? – просто спросил он.

Я усмехнулась, хотя мне было далеко не до смеха.

– Я бы восприняла эти слова всерьёз от того, кто пьёт хотя бы меньше меня, но насколько я знаю, это не ты.

Егор хмыкнул, но ничего не сказал. Он знал, что я права. А я знала, что он прав. В последнее время я слишком много пила.

Я поставила стакан на стол и села напротив Егора, пока он внимательно наблюдал за моими действиями.

– Я благодарна тебе за то, что ты помог мне уговорить Леру, – честно сказала я, – но тебе вовсе не обязательно приглядывать за мной.

На губах парня появилось подобие улыбки.

– Обязательно, – просто сказал он.

Я раздраженно вздохнула. Я думала, что просто договорюсь с ним, и мне удасться остаться совершенно одной на праздники.

– Я вижу, что тебе больно, – сказал Егор спустя какое-то время, – и вижу, как сильно ты хочешь это скрыть.

Он смотрел мне прямо в глаза, я чувствовала слабость под этим взглядом. Кажется он и правда волновался за меня. Я не знала, что сделать, поэтому просто кивнула и снова налила алкоголь в стакан, чтобы убрать свою нервозность.

Егор потянулся ко мне и медленно стал убирать мои пальцы от стакана своими холодными руками. Я словно зачарованная следила за его действиями, не сопротивляясь. Было интересно, что он сделает дальше.

– Я могу попытаться помочь тебе, – едва слышно сказал Егор, когда наконец отставил стакан в сторону.

Я подняла на него глаза и увидела маленького мальчика с теплыми глазами и ореолом света вокруг. Я ничего не говорила, боясь, что мой голос разрушит этот прекрасный образ.

– Ты доверяешь мне? – спросил Егор, слегка приподнял мой подбородок.

Нет.

Я медленно кивнула, прислонившись к его руке. Парень взял меня за здоровую руки и повёл в мою комнату. Он аккуратно прикрыл за нами дверь и повернулся ко мне.

– Ложись на спину, – сказал он.

Его голос казался чуть громче шепота, когда он медленно оттеснил меня в сторону моей кровати.

Не знаю почему, но я не стала ни о чём спрашивать, я просто повиновалась его приказу и легла на кровать. Взгляд Егора был тёплым, он буквально согревал меня, но я дрожала. Он наклонился ко мне и провёл рукой по моей щеке касанием, которое казалось легче ветра. Он будто боялся прикоснуться ко мне по настоящему.

– Что ты делаешь? – спросила я хриплым голосом.

– Я просто хочу помочь тебе, – сказал он, – одна очень дорогая мне девушка как-то сказала, что я могу быть очень хорошим отвлечением.

Это были мои слова. Но говорила я их не так, как сейчас он. В тот момент, когда я сказала их, они имели другое значение, и нам обоим было больно от этого.

Я уже открыла рот, чтобы извиниться. Сейчас как никогда я чувствовала потребность извиниться за всё, что когда-либо говорила и делала, за всю ту боль, что я принесла ему.

Но Егор покачал головой и прикоснулся рукой к моим губам. Возможно это было сделано не для того, чтобы я замолчала, но слова больше не могли вырваться из моего рта. Егор словно завороженный смотрел, как его пальцы ласково касались моих губ, пока с них срывалось хриплое дыхание. А я смотрела в его глаза и не видела в них ничего, кроме любви.

– Это не будет иметь никакого значения, – прошептал он, наклоняясь к моим губам.

Я ждала, что сейчас он поцелует меня. Я отчаянно нуждалась в его губах на своих, как никогда ни в чём не нуждалась, но парень замер, будто чего-то ждал от меня.

– Это не будет иметь никакого значения, – согласилась я тихим голосом.

Егор бросил последний взгляд на мои губы, перед тем, как прильнул к ним. Я не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Я вообще не могла дышать. Единственное, что я могла это целовать эти губы, зарываться рукой в его темно русые волосы.

Егор нависал надо мной, удерживая руки по бокам от меня, поймав в сладкий капкан. Мы не могли оторваться друг от друга. Все было по другому, когда не имело никакого значения.

Никакого значение, никаких обязательств, никакой ответственности. Ничего. Просто его губы на моих, мои руки в его волосах, его крепкое тело напротив моего.

Когда нам обоим отчаянно стал нужен воздух, мы оторвались друг от друга. Мы смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться. Я подняла руку и дотронулась до его щеки, которая слегка покраснела от поцелуя.

Взгляд Егора потемнел и он прильнул к моей шее, запечатляя на ней быстрые, но чувственные поцелуи.

– Только не поставь мне еще один засос, – прошептала я, хотя сейчас мне было совсем не до разговоров.

Я вцепилась в плечо Егора здоровой рукой, когда становилось мучительно больно и сладко от наплывающих эмоций. Я буквально задыхалась, когда Егор рассмеялся, запечатлев более длинный поцелуй чуть пониже выреза моей футболки, чтобы я без труда смогла скрыть следы. Я не могла злиться, я лишь хотела, чтобы его губы так же прижимались к каждой моей клеточке. Я нуждалась в этом.

Егор оторвался от моего тела, глядя на меня затуманенным взглядом. Взглядом, в котором отчетливо читалось желание.

– Что болит сильнее? – спросил он.

– Если честно, сейчас ничего не болит, – ответила я с придыханием.

Я чувствовала жжение по всему телу, но боли не было.

Егор рассмеялся глубоким и чувственным смехом.

– И что помогает больше? – спросил он, оставив быстрый поцелуй на моей челюсти. – Я или коньяк?

– Даже не знаю, – ухмыльнулась я, слегка поерзав под ним. – Скорее всего коньяк.

Егор поднял на меня взгляд и легонько прикусил мою нижнюю губу.

– Ну ладно, – сказал он и быстро отстранился.

Я не видела в нём обиды, лишь озорные искорки в тёплых глазах.

Мне сразу стало одиноко без тепла его тела, будто с собой он забрал часть меня.

– Вернись, – застонала я, потянув его за футболку.

Егор снова рассмеялся и прикоснулся губами к моей шее. Я задрожала под его прикосновением, мурашки прошлись по коже.

– Мне нравится реакция твоего тела на меня, – прошептал он, спускаясь ниже.

Он проложил поцелуями путь от моей шее, через ключицу, пропустив кружевной лифчик, и опустил свои губы на живот. Я стонала и извивалась под ним. Его поцелуи и прикосновения были обжигающими, а ветер, залетевший в открытое окно, прохладным. Егор дошёл до края спортивных штанов, он поднял голову и посмотрел на меня, будто спрашивал разрешения.

Я медленно кивнула, и он широко улыбнулся. Егор потянул на резинку и стал стягивать штаны. Я приподняла бедра, чтобы ему было удобнее. Он ласково провёл ладонями по моим ногам и ловко стянул штаны, откинув их в сторону. Егор провёл лёгким касанием по бинту на моей ногу, глядя слегка обеспокоенно.

Я потянулась к нему, чтобы притянуть к своим губам. Ему не надо было думать об этом, не надо было беспокоиться. Не было боли, только наши сплетающиеся тела и минимум одежды, разделявшей нас.

Не разрывая поцелуя я потянулась к молнии на штанах Егора. Мне всё равно было не справится с одной здоровой рукой, но парень завёл и её мне за спину.

– Все, что сейчас происходит, это для тебя, а не для меня, – прошептал он, в мои губы в промежутках между поцелуями.

– Поверь, я делаю это и для себя, – усмехнулась я.

Егор слегка рассмеялся, но мою руку не отпустил, вместо этого он переплел наши пальцы.

– Сейчас только поцелуи не имеют значение.

– А потом? – с надеждой спросила я, глядя в его глаза.

Я отчаянно нуждалась в нём. Во всех смыслах.

– А потом мы посмотрим, – усмехнулся он, снова прильнув ко мне, – Это не имеет значения, – повторил Егор, не разрывая поцелуй.

– Это не имеет значения, – повторила я.

Имели значение только мы. Мы и то, что сейчас было между нами.