Buch lesen: «Сказ о том как царь Петр и Меньшиков в будущее слетали», Seite 2

Петр, открывая бутылку, весело проговорил – Ну! Сперва аз да буки, а потом веееди и науки.

Пиво забулькало, заструилось по царевым глоткам вовнутрь, принося с собой умиротворение.

Допив пиво, Ситвияндыч отворил двери , и все вошли внутрь.

Иван разглядев огромный плакат, на котором красовались расценки на посещение, как то , вдруг вытянулся раза три , прикрыл стоимость обычного взрослого билета в 250 рублей на человека, практически своим телом, потащил Петра с Меньшиковым в залы. У входа сидел вахтер, мужского пола. С надетой на голову пуховой шалью серого цвета , концы которой крест накрест опоясывали грудь. Вахтер, бодро создавая сквозняк спицами, вязал длинный шерстяной носок. Увидев вошедших, он , не отрываясь от носка, визгливым голосом прокричал – билеты?! Арап протянул билеты. Вахтер, близоруко щурясь, пересчитал и перевел взгляд на троицу. Ух, ты батюшки! Никак негра? Ну и шуты приперлись. И уже напрямую, обращаясь к Петру . Ты чего мил человек как пугало воронье в это рванье вырядился? Ну, ладно этот малолеток ваксой намазался, а ты-то !? Переросток. Детство в заднице играет? Петр стал наливаться гневом. Кулаки его сжались, глаза выкатились. Меньшиков, зная крутой нрав Петра повис у него на руках. Мин Херц ! Охлони! Забыл куда попали? Откуда этому полубабе царя знать.

После этих слов завелся уже вахтер. Он соскочил со стула, швырнул в угол носок со спицами. Подбоченился, отставил ногу в валенке с калошем, гордо задрал нос. Он даже стал чуточку похож на революционного матроса. Только перекрестье было не из пулеметных лент, а из концов шали. Это я-то про царя не знаю!? Это я-то полубаба. Да я почитай более 60 годков в ентом музее. Да я каких тока царей не видел. А ты не тычь носа в чужое просо. Тоже мне петух гамбурский.

Петр в ответ прокричал. А чего тогда мой камзол дерюгой дразнишь? Сий камзол лучшего голландского сукна , лично мной за гульдены куплен в Амстердаме.

Вахтер с издевкой – гоооллландского! Новозеландского. Дай пощупать. Я их за свою жизнь столько повидал. Он пощупал край камзола Петра, и изумленно произнес – Поди ж ты , точно голландское сукно. Такое в 36-м годе на експонате было, когда выставку к нам из Голландии привозили. Ты это! Парень! Не серчай. Ошибка вышла. Как на Руси говорится – Гостей встречают по одежке , а провожают по морде.

Тут кого только не ходит. Один раз «Лицедеи» с Полуниным в таких нарядах приперлись….чуть весь музей не спалили. Ты , давай лучше говори, чего в Петровскую одежду вырядился? И поворачиваясь к Меньшикову – а ентот–то , ну ты погляди ! Чистый Меньшиков Алексашка. Меньшиков пробурчал в сторону – а я и есть Алексашка. Выручил всех Ванька Патрислумумбов. Он сунул вахтеру 100-рублевку, и сказал. Да ты не серчай дедушка. Актеры это из театру. Им на «Благодати» на корпоративе играть нужно. Вот и стараются на царя походить. Сотенная с руки арапа испарилась мгновенно. Лицо вахтера размякло. Ааааа актеры. Ну , тогда ладно. Только руками ничего не трогайте. Иван продолжал. Дедушка ты покажи нам старые експонаты. Те, которые еще при самом Петре тут были. И он многозначительно похрустел второй сотенной. Вахтер подобрел еще больше. Он было подбоченился, но , получилось больше, что раскорячился. Поправил завязки шали, затолкал кальсонные штрипки поглубже в валенки, и добавил. Дык, совсем то старых почти не осталось. Чего сгорело при пожаре, чего в 1917 разворовали. Вот разве что из куншутов, струмент зубной Петровский показать. Пошли. Дед закрыл входную дверь на засов и повел экскурсантов в залы.

Вошли в зал , на двери которого красовались золоченые буквы – «Императорский зал». Петр сразу подошел к витрине, за стеклм которой лежали его любимые хирургические инструменты, и зубы, которые Петр , в свое время вырывал у кого ни попадя. Смотри Алексашка – они! А рядом глаза и ухо , которые я из слонового бивня вырезал на Нартовском станке. Хранят. Эх, жаль утром струмента с собой не было, я бы тем лысым пряникам, которые арапа гоняли , быстро бы во ртах прореживание устроил. А помнишь, как я у Яшки Штелина за цельный день кузнецом 18 алтын заработал ? Меньшиков расхохотался. Как же не помнить , Мин Херц? Ты же на них себе башмаки купил. Пол-базара потом обсуждало, что, мол, сам Царь башмаки у них купил. Петр добавил – "Та это ж не просто башмаки, а башмаки, которые выработал я себе тяжелою работою".

А вот гляди, Алексашка – это ж та сосна, которую срубили на месте закладки сего здания. Ну помнишь ? Две сосны, ветвь одной из них вросла в ствол другой так, что не понять, какой из двух сосен она принадлежит!?

Помню! Сохранилась голубушка. Не сгорела!

Петр, бегал из угла в угол, возбужденно размахивал руками.

А это что за шкелет росту неимоверного? Неушто великана Буржуа? Дык мы ж его вроде целиком в музеуме выставили, а тут шкелет один!?

Вахтер почесал макушку и сказал. И откуда , артист ты все это знаешь? Действительно, сгорел Буржуа при пожаре, вот только скелет и удалось спасти.

Петр , не дослушав, дергал Меньшикова за рукав…..ты гляди Алексашка ! А это ж Антошки Левенгука линза с отражательным зеркалом. Помнишь, как показывали своим сиволапым, размножение вшей, и туфлю-инфузорию!? То-то ахов было.

Меньшиков вновь залился смехом. Ужо помню, как фрейлины краснели, на сих вшей размножающихся гдядючи!

Вахтер , видя , как они оба машут руками, набычился , и сказал. Ну, будет. Ишь развопились, как павьяны на току. Цыц говорю, а то голову Монсову с Гамильтоншей покажу, враз замолкнете.

Арап быстро всунул вахтеру очередную сторублевку и многозначительно поглядел на часы. Петр заинтересованно спросил его. А чего это за компас у тебя на руке Ванятка?

– Да никакой это не компас , а часы. Похоже, не успею уже на лекцию.

Петр изумленно спросил – Часы?! Да где это видано, чтобы простой арап часы носил, да еще на руке. Арап махнул рукой. Да чего там, часы сейчас у каждого есть. А эти так , одноразовые китайские. Алексашка подошел к арапу , сунул ему четыре пятитысячных купюры и что-то зашептал на ухо. Арап , прикинув выгодность предложения Меньшикова кивнул. Мысленно посчитав прибыток – часам, купленным в киоске на Лиговке, красная цена была 250 рублей, Ситвияндыч подошел к Петру, и сказал. Прими в дар Ваше величество, и надел часы на руку Петру.

Царь , явно довольный за такой подарок проговорил – А чего? Мы люди не гордые: нету хлеба, подавай пироги. Обнял арапа и по-брежневски размашисто поцеловал.

Вахтер, увидев сумму , которая перекочевала в карман Патрислумумбова, издал глотающий звук. Никак и впрямь царь? А чего он тут делает?

Пришлось объяснять ему, что произошло.

Дела!? Произнес вахтер. Тут без бутылки не разберешься.

И , обращаясь к арапу. Ты бы угостил за царскую деньгу нас Иван? Тут за углом в подвальчике продают. Иван Ситвияндыч богато отставил ногу и произнес – ладно, чего-там, али мы сами не понимаем? Послезавтра три дня будет, как капли во рту не было!

Как тебя величать то дедушка?

Гаврюшкой в детстве звали, а батя мой Афоня! А я , стало быть Гаврил Афанасьевич.

Иди, иди Ивашка, а мы тут пока помозгуем чего дальше делать….

Ванька проворно ушел. Вдруг из соседней комнаты затопали мелкими шагами башмачки ,и в комнату заглянула хорошенькая, конопатая девчушка лет пяти. Петр расплылся в улыбке – а это что за чудо-солнышко? Испуганная поначалу девчушка, тут же заулыбалась. Гаврила Афанасьевич ответствовал – то внучка моя Парасковья. Живет со мной. Дочке с мужем не просто . Оба учатся и работают. Вот почитай и растет со мной в кунст-камере. Ты извини, государь. Спать ей пора. Петр умиленно проговорил – ступай Парасковья , чай завтра свидимся. Гостинцу какого тебе принесу. Девчушка рассмеялась звонким, как колокольчики голоском, и погрозила Петру пальчиком. Смотри не обмани дяденька. Ждать буду. Гаврила Афанасьевич ушел за внучкой. Петр уставился в окно , разглядывая Неву, набережную, корабли.

Гаврил Афанасьевич вернулся через некоторое время и сделал приглашающий жест следовать за собой. Петр и Меньшиков пошли за ним. По пути, взгляд Петра остановился на посмертной гипсовой маске его самого , работы Растрелли. Эта маска кого-то сильно напоминала Петру. Дед вначале хотел пояснить что это , потом замялся , и произнес вполголоса – да, верно говорят «Одного рака смерть красит». И он за рукав потащил Петра к себе в каморку. В каморке достал кисет с табаком. Петр с готовностью вытащил из кармана трубку, мигом забыв о маске. Он весело проговорил. Ну, вот, наконец, настоящего табаку покурим. А то от этих бумажных трубок до сих пор в горле першит. Меньшиков, оставшийся в зале около маски, и , в отличие от Петра сразу узнавший, кому она принадлежит, многозначительно произнес – Кто везде – тот нигде. Чего же делать – то? И сам, с присущей ему жизнерадостностью, ответил – Бороться , искать – найти и перепрятать….Пришел арап с двумя литровыми бутылками «Флагмана», палкой колбасы, банкой маринованных огурцов и пластиковыми стаканчиками. Все повеселели, Алексашка разливая по первой пропел – Эх! Первая колом, вторая соколом, третья мелкими пташечками.

Петр крякнул, по обычаю похвалил ключницу , за хорошую водку. После третьей, закурили. Арап нарезал колбаски. Петр рассказал Ваньке про внучку Парасковьею и строго наказал ему напомнить про обещанный гостинец. Меньшиков сочно хрустел маринованным огурчиком. Слегка осоловевший дед спросил. Как же это милы человеки вас к нам занесло? Я ведь смекнул – настоящие вы. Стоило сукно пощупать. Такого теперь и не купишь, да в двух трех музеях под сигнализацией только и увидишь.

Петр сокрушенно махнул рукой, и…..сразу разлил по четвертой. Выпили. Закусили….

Петр сказал. Да ты не поверишь деду. Просто мы с Алексашкой выпивали в трактире у Петьки Милле после трудов праведных. Выпили, конечно, изрядно. А утром проснулись уже тут у вас . Арап нас нашел на той стороне Невы. В деревьях около фрегата «Благодать» . Как это получилось!? Хрен его знает.

Дааа, незадача произнес дед, снял с головы шаль, и откинул ее на манер башлыка назад.

Петр встал. И раскуривая трубку, зашагал туда и обратно по комнате. Как же это так !? Мы тут , а Рассея беспризорная тама осталась!? Только туркам под Азовом наваляли полную кружку. Швед зубы точит на Архангельск походом идет. Бояре толстопузые в бородах кукиши прячут. Сомнут наших Алексашка!? Все начинания благие пропадут. Назад нам нужно скорее. Как прознают , что царь исчез, великая смута на Руси будет.

Арап в темном углу замолк. Только белки сверкали в темноте. Алексашка налил Петру. Ништо, Мин Херц, не впервой , придумаем чего нибудь. Утро вечера мудренее. Занесла же нас какая то нечистая сила сюда , значит есть и чистая, такая, которая обратно может отправить. Во что влюбился, то и целуй. Во что вляпался , тем и отбивайся.

Петр спросил, указывая на бутылку – этим штоли? И, размашисто выпил, пыхнул трубкой , захрустел огурцом. Проговорил обращаясь к дедку – хорошо , хоть Вы с Ситвияндычем подвернулись, истинно русские , хотя один на сморчок похож грибной , а второй ликом черен аки клобук бобровый в темном углу. Пропасть не даете, думы горькие зеленым вином отгоняете. Эхххх! На чужой сторонушке рад родной воронушке.

Дедок пощипал жидкую бородку, пригубил тоже. Потом сказал. Верно баит Данилыч! Думать нужно. А еще , я так мыслю. К богу обратиться надоти. Давайте допьем ее родимую, а назавтра , ступайте-ка вы в Лавру. Глядишь, там отцы божьи и подскажут чего доброго. Сильна вера на Руси. Она и поможет. Петр опешил. А что жива Лавра ? Только я ведь ее еще монастырем называл – "Живоначальныя Троицы и Святого благоверного Великого князя Александра Невского" ?! Алексашка , мы ж тогда только думали мощи святого Александра свят Невского из Владимира в Питербурх перенесть. Неужто свершилось? Гаврил Афанасьевич молвил – свершилось батюшка . Еще почитай в году 1723 перенесли мощи Александра. По твоему же указу батюшка. С тех пор и стала она зваться Александро-Невской Лаврой. Петр прошептал. Вот оно как!? Почитай через 10 лет после первой литургии! Ох не зря мы с тобой брат Меньшиков на месте святом , где то ли сам пресвятой Александр Невский со товарищи Новегородские ярла Биргера побили, то ли отпрыск его пресветлый – князь Андрей шведов победил и крепостицу Ландскрону порушил. Место-то святое, как ни посмотри, что сбоку, что спереду. Глядишь, и поможет землица Русская. Отблагодарит за заботу. Перенесет обратно. Алексашка хлопнул себя по колену, разлил по полной. Произнеся. Ну! За удачу!

Выпили, закусили. Меньшиков уже чуть осоловело сказал. А помнишь Мин Херц ! Как хотели в сим монастыре печатное дело наладить? Эрудированный вахтер тут же похрумкивая огурчиком сказал – дык, ее как раз в 1720 годе и открыли, назвав Александро-Невская типография. Питерская то типография научные книги печатала и газету «Ведомости», а в монастырской – богоугодные книги. Твоим же указом величество, станок туда передали и 7 мастеровых. Бутылки практически опустели, количество выпитого и происшедшего за день начало сказываться . Глаза у всех осоловели.

Только как доберемся то туда? Мы-то на Васильевском острове, а Лавра эвона где – в устье Черной речки. Пару ден добираться будем, ежели повозку найдем, а пешком , почитай неделя уйдет. Арап очнулся , и поправил Петра – не Черной речки, а в устье Монастырки реки. Гаврила Афанасьевич цыкнул на арапа. Правильно Петр Алексеич молвит, она, Монастырка и была частью Черной речки, пока канал Обводной не построили, вот остаток по монастырю и назвали – Монастыркой. Да ты государь не серчай. Лет то немало прошло. Найдем повозку к завтрему, за час доберетесь.

Петр и Меньшиков вскричали разом – как за час!? Чудеса. Это что ж за повозка такая диковинная? Дедок отвечал. Дык, я и говорю лет то сколь прошло. Можем на транвае, можем на такси , а того быстрее под землей , на метро. Небось, не хуже заграницы, твоими начинаниями государь, все имеем. Вон Ванька завтра поутру и проводит. Подумаешь , повозка. Это ж, не самолет. Тут по Невскому проспекту, ежели в пробку не попадете, от силы 20 минут езды. Любопытный до всего нового Петр стал расспрашивать. Что за названия диковинные. Дед с арапом в два голоса ему объясняли. Что, мол, метро – это как минная галерея при взятии крепости, только глубже. В ней проложена дорога, по которой повозки бегают железные. Транвай – по железным полосам ходит. Ни тебе ям, ни тряски , кати да кати. А вот самолет, или ероплан! Тут батюшка птица стальная механическая, она по воздуху летает , быстрее всех.

Петр опешил. Едрит твою в кочерыжку, надо же додумались. Мы в минных галереях тачки по доскам катили, а тут повозки с людьми. Мы в распутье каждую неделю ямы на дорогах камнями заваливали, а тут полосы стальные, и катайся круглый год. Арап перебил Петра. Да булыжники в ямы до сих пор сыплют. Ямочный ремонт называется. Вот умора. Со времен Петра оказывается так повелось, одна беда постоянно ремонтирует другую.

Петр продолжал. Неужто по воздуху , аки птицы люди летать начали? Помню как-то мне свитки показывали Данила Заточник почитай еще Ярославу Мудрому писал «…а иные слетают с церкви или с высокия полаты паволочиты (то бишь, шелковые) крылья имая …". Слетать–то слетали с колоколен, да только глазунья от их оставалась. Потом еще писали, что уже в годе 1695, какой-то умелец-прохиндей убедил бояр, что полетит как журавель. Ему из царской казны аж 18 рублев выдали. Так он сначала крылья из слюды слепил, потом из кожи. Махал, махал , но так и не полетел. Вот етому журавелю промеж ходилок кнутом так налупили, что почти полетел. Зря значит, не верили. Чудеса…

Тщедушный арап засопел в темном углу, уткнувшись в столешницу. Вслед за ним захрапел, уткнувшись уже в плечо арапа Меньшиков.

Петр с Гаврилой Афанасьевичем еще немного поболтали о безделицах мирских, докурили по трубке, и устроились спать тоже. Напоследок дедок проговорил Петру – не кручинься твое величество – пьяница проспится, дурак никогда. Утро вечера мудренее.

Петру снились от мороза румяные , и, чуть пьяные студентки с часами на руках в мини-юбках и связками баранок на шее, мосты, машущие пролетами как крыльям. Арап, наливающий без конца. Снился сам себе Петр , который прищуривал глаз , заглядывая в линзу Левенгука. Инфузории делились и почковались, превращались в комаров с лысыми головами скинхедов , строящихся в бильярдную пирамиду. В руках у Петра появлялся бильярдный кий, с насаженной на него огромной мухобойкой, линза Ливенгука перекочевывала на место прицела. Царь прищуривал глаз, прицеливался в скинов и бил с оттягом по первой голове , в которой опять смутно угадывались очертания утрешнего скина Прыща. Пирамида распадалась в феерическую карусель из разных корабликов, самолетов, трамваев, троллейбусов. В середине карусельной воронки как подарочный болванчик кланялся японец, говоря Цаль лусски цаль, лусски цаль…… снился Меньшиков с Андреевским флагом в руке, опять арап , но уже с початой бутылкой «Флагмана» . Алексашка сидел на причудливой телеге, похожей на гимнастического коня с седлом. Он издавал громкий полугудок, полу-колокольный звон и с гиканьем несся в огромный минный тоннель, исчезающий под крепостной стеной Петропавловки. В небе летали, расправив крылья, холопы и обнаженные девки, которые визжали от страха и пытались чепчиками прикрыть срамоту. Экспонаты из кунст-камеры маршировали строем вокруг ростральной колонны стрелки Васильевского острова. Впереди вышагивал скелет Николашки Буржуа огромного роста со штандартом в костлявой клешне. Вокруг колесом крутился карлик Фомка Игнатьев . Маршировали переваливаясь с боку набок банки с заспиртованными головами , вперемешку с банками с солеными огурцами. Александро-Невская Лавра гудела во все колокола , то набатом, то заливаясь малиновым звоном. Протодиакон гудел мощнее самого большого колокола -…Мнооооогааааяя леееетааа……так , что гасли свечи…..

Петр тяжело ворочался во сне с боку на бок.

Алексашке снилась его пышная служанка Марта Скавронская в розовом чепце с кружевами и таких же панталончиках с рюшками. На полупрозрачном пеньюаре было вышито на манер баджика – «Марта». Марта наливала ему в резной кубок хмельного меда, низко наклоняясь, и обнажая такую грудь, что дух захватывало. Вдруг , из соседней залы появлялся сердитый Петр с огромной , насаженной на бильярдный кий мухобойкой и оптическим прицелом из линзы Ливенгука. Петр начинал лупить Меньшикова мухобойкой, периодически прицеливаясь в прицел. Изредка он отвлекался и смачно шлепал мухобойкой по заднице Марте, приговаривая – ….ужо будет вам. На чужой каравай ! Не сильно рот разевай. С каждым ударом мухобойки по Мартовой заднице…вышитая надпись «Марта» на пеньюаре менялась на надпись «Екатерина», ниже мелкой вязью проступала добавка -… «фаворитка самого Петра»….Отвесив еще пару ударов Алексашке, причем последние два, уже н прицеливаясь, комлем кия, Петр обиженно уселся за стол и велел Екатерине налить обоим со словами – я за дверь, а ты мне тут же дулю из под юбки !? Каждому овощу свой фрукт должон быть. Они с кряканьем выпивали и уже втроем в обнимку горланили песню :

….Славны были наши деды

 помнят их и швед и лях

и парил орёл победы

 на полтавских на полях…

При этих словах Алексашка во сне улыбался и потирал давешнюю шишку на лбу…рука у Петра и впрямь была тяжелой….

Иван Ситвияндыч Патрислумумбов, и во сне сжимал в кармане нежданно не гаданно свалившееся на него богатство – две пятитысячные купюры, которые скроил от пива, четыре , вырученные за китайские часы, подаренные Петру и рассыпухой еще тыщи три….жизнь в общаге была тяжелой. Ладно, хоть не первокурсник. На первом было еще хуже. Чуть отойдешь по нужде от плиты, на кухне , кастрюльку с макаронами тут же умыкнут старшекурсники. Ивану снился его предок с кудрявыми волосами и бакенбардами. Предок нараспев читал – ……златая цепь на дубе том…..и словно в мультике, перед глазами возникал скиновский бык с толстой шеей , на которой красовалась толстенная золотая цепь. Скинхед хищно улыбался , поправлял на руке повязку со свастикой и, ухмыляясь тянул толстые пальцы к арапу. Вдруг из кустов хитро улыбаясь, выглянул царь Петр. Он достал телескопический бильярдный кий ,который начал раздвигаться и завис над макушкой бритоголового. На конце кия была прикреплена огромная резиновая мухобойка, расцвеченная андреевским флагом. Петр засунул глаз в микроскоп Ливенгука, умело насаженный на ручку кия. Покрутил барашки, наводя резкость, и с гиканьем махнул кием. Мухобойка смачно шлепнула по лысине быка. Тот взмыл в воздух, и махая толстенными подошвами и улетел в чем то , до боли знакомый куст. Подошел Меньшиков с бутылкой «Флагмана», и приобняв арапа, затянул песню студентов института «Дружбы Народов», которую в детстве часто Ивану пел батя :

Хорошо, что я попал в университет,

Так никто и не узнал, что я людоед,

Потому как в институт людоедов не берут,

Почему-то не берут и все тут.

Помню, раз попался мне абитуриент,

Помню, приготовил я из него обед,

Все равно не попал бы туда,

Это я вам точно говорю, да!

Есть у нас один доцент, толст как носорог,

В нем калориев процент ну очень прям высок.

Вот окончится учебный год, он поставит мне зачет,

Вот тогда его я съем, вот!

Да и вообще, друзья, что там говорить,

Лучше есть профессоров, чтобы сытым быть.

Ведь профессор – не пшено, витаминов в нем полно,

Это мне известно давно.

Людоедов много здесь, всех не перечтешь,

И мерещится в мечтах нам одно и то ж:

Вот получим мы диплом, хором ректора сожрем,

Вы придете на обед? Нет ?!

(Песенка студента Университета Дружбы Народов)

Арап, вспомнив доброе , родное губастое лицо папки, всхрапнул, пробормотав последнюю фразу песни во-сне -…..вы придете на обед? Неееет….?

Сон вахтера Гаврила Афанасьевича

Гаврилу Афанасьевичу снилась внучка Парасковья, которая практически выросла в кунст-камере, поскольку дочке с мужем надо было сначала на учебу, а потом на работу. Парасковью оставлять было не с кем, вот ее к деду и сплавляли на целый день. Внучка в дедовом сне ползала вокруг банок и экспонатов музея. Вдруг налетели противные зелеые мухи. Афанасьич неспеша собрал линзу Ливенгука, приладил ее к ручке огромной мухобойки . Сама мухобойка была в в виде петровского герба. Он покрутил барашки , прицелился и лупанул по первой мухе. Муха тут же преобразилась в толстопузого помещика с бородой , в зипуне, подпоясанном алым кушаком. После удара помещик надулся как мыльный пузырь, а в радужной пленке пузыря отразился 5 летний босоногий пацан в портках и с мухобойкой в руке. В лице пацана угадывались черты самого Гаврилы Афанасьевича. Гаааврююююшка ! Домой! Прокричал чей то сладко знакомый голос. Помещик с хлюпаньем лопнул. На внучку налетала, увеличиваясь в размерах вторая муха. Привычно крутанув барашек прицела вахтер махнул мухобойкой. Вторая муха, гудя, преобразилась в толстого усатого жандарма с лампасами и шашкой на боку. Второй мыльный пузырь, набухая, отобразил юношу с мухобойкой в косоворотке и сапогах гармошкой. После того, как жандарм тоже лопнул, мухи понеслись целым роем. Дед уже без наводки лупил мухобойкой не переставая. Та-та-та-та-тата, пулеметным «максимовским» звуком распухали и лопались мыльные пузыри, в которых мелькали разные рожи. Вот уже капелевец в черной форме выбрасывал марширующие ноги. Хлоп! Теперь фашист в каске и со шмайсером на животе! Хлоп! Берия в пенсне! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Стая депутатов первого созыва. Хлоп! Брежнев , вытягивающий губы для поцелуя! Хлоп! Главный перестройщик с родинкой на лысине…….Стая закончилась. Дед вытер пот со лба, дунул на дымящуюся мухобойку и поставил ее в угол. Внучка деловито пододвинула табурет на середину залы, залезла на нее сверкнув теплыми штанишками с начесом из под платьица и начала читать басовитым голосом :

Маленький кузнечик! Рано встал

Высоко на небе солнце увидал

Заиграл он песенку, прыгнув на сучок

Солнышку подставив зелененький бочок !

Но, на звук оркестра , с ближнего гумна

Налетели мухи черная волна

Стали музыканта бить и обижать

Солнышко веселое по кусочкам рвать

Но пришел на помощь дедушка вахтер

Вынул меч волшебный и разжег костер

В том костре сгорели стаи диких мух

Ох ! Неугасимый в том вахтере дух!

Парасковья чинно поклонилась, расправив руками с оттопыренными мизинчиками платье. И проговорила напоследок :

Так уж повелося со времен Петра!

Кто к нам, зачем и от чего!

Тот ! От таго и того…..

Она спрыгнула с табурета. Экспонаты кунст-камеры дружно захлопали кто чем. Особенно старался огромный скелет Кольки Буржуа, выстукивая костяшками то-ли Марсельезу, то-ли сольфеджио из самоучителя игре на бубне.

Гаврил Афанасьевич всхлипнул от умиления во сне….по щеке его текла слеза…..

Утром все проснулись под бой старинных часов. Часов было много, а соответственно и шума они наделали тоже изрядно. Первым поднялся Гаврил Афанасьевич. Он закутался в шаль , прошаркал в кухонный закуток шлепанцами и поставил чайник на плиту. Потихоньку к столу подтянулись все. Арап хлопнул себя по лбу и быстренько отлучился. Через несколько минут возвратился с 4-мя бутылками «Афанасия». Опохмелились. Попили чайку с бутербродами c колбасой. Петр чинно вытер губы, поправил усы, и произнес – Ну, не наше дело горшки лепить, наше дело горшки колотить! Пора в путь дорогу. Спасибо тебе свет Гаврил Афанасьевич за приют и совет. Одарить то тебя особенно нечем. Алексашка ! Дай денег. Алексашка сунул старику пачку 5-ти тысячных. Уж, не обессудь. Чем богаты! Кафтан бы тебе с моего плеча подарить , да негоже по городу в одной рубахе царю ходить. После чего Петр троекратно облобызал вахтера. Потом оторвал от сюртука бронзовую пуговицу со своим вензелем и торжественно вручил ее. Афанасьевич лишился дара речи. Да тут , почитай пенсия пожизненная , да еще за эту пуговицу музей столько же выложит. Но ее я не продам батюшка. Внукам завещаю. И он смахнул слезу со щеки…..Ну! Будет , будет, произнес Петр , и не оборачиваясь пошел к двери. Меньшиков и Ситвияндыч поспешили за ним. Гаврила Афанасьевич стоял у двери кунст-камеры. Он размашисто перекрестил путников и махал рукой до тех пор, пока тройка путешественников не перешла по мосту Неву, и, пока близорукие глаза не перестали их различать. Петр размашистыми шагами , попыхивая трубкой , стучал сапогами по асфальту моста. В это время с Петропавловской крепости бабахнула полуденная пушка. Петр резко остановился, Меньшиков и арап по инерции врезались в него. Это чего? Салют? Спросил царь? В мою честь? Откель прознали? Арап, поглядев на крепость из под козырька руки, проговорил. Да нет , не салют . Полдень просигналили.Петр задумчиво вновь пыхнул трубкой и пошел дальше. Вышли на Невский. Машин и народу было целое столпотворенье. Изредка пробегали друг за другом поливальные машины. Петр даже на них не обращал внимания, озадаченно думая о чем-то о своем. Так потихоньку дошли до Гостиного двора. Арап потянул царя за рукав к входу в метро. Ну что? Теперь под землю поедем. Меньшиков несколько раз перекрестился. Петр тоже. Потом произнес – Эх! Не винен гвоздь, что лезет в стену, – обухом колотят. Ништо Алексашка это как в минную галерею. Поехали. Народ прибывал. Была обычная дневная давка . Путешественников пихали со всех сторон. Петр развестисто отпускал оплеухи налево и направо. Меньшиков пихался локтями. Привычная питерская публика только посмеивалась, думая, что ряженые в Петра и Меньшикова разыгрывают какое-то шоу. А вот арапу пришлось туго. Толпа оттеснила его от царя и Алексашки, приподняла так, что ноги оторвалис от земли, и…..утащила в переход на другую линию, сколько он не сопротивлялся. Уже на эскалаторе, поудивлявшись на самостийно движущуюся лестницу, кинув по пятитысячной купюре матросу с крейсера «Аврора» на его восстановление и внуку Петра 1 , на возрождение России, Меньшиков обеспокоенно стал искать взглядом Ваньку Патрислумумбова. Не найдя , он зашептал – Мин Херц! Погоди! Петр, не слушая, выяснял у своего внука – по чьей ветке он приходится ему внуком. От Евдокии Лопухиной, али от Екатерины? Лжевнук, что то лепетал невпопад. Потом и вовсе перешел на всхлипывания , между которыми проскальзывало -….сами мы не местные….Петр продолжал – как так не местные? Неужто Аннушкин с Карлом Фридрихом приплод? Меньшиков задергал Петра решительнее – Мин Херц! Арап пропал. Куда теперь по этому лабиринту идти? Петр опешил. Вокруг бежали туда и сюда толпы питерцев. День был в самом разгаре. Электрички прибывали и убывали, двери раздвигались и задвигались впуская и выпуская новые порции горожан. Путешественники простояли минут 20 , пытаясь сообразить, что к чему. Но недаром говорят – царя за заслуги не присваивают и не выбирают. Петр заметил странную цветную картинку с надписями. На картинке переплетались разноцветные линии с надписями. Картинка живо напомнила Петру карту. Он хмыкнул и потянул Меньшикова поближе. Ты погляди Алексашка! Никак план подземелья. Вон и выходы обозначены. Не е е в с к и й Пр ооосс пект …прочитал он по складам. Ага, а это не та ли «першпективная дорога», которую к Невскому монастырю прокладывали? Гляди Алексашка – вот тут мы и спустились под землю. Вишь, птичка рядом на карте стоит. Стало быть, тута мы находимся сейчас. Так. Ежели в ту сторону – Василеостровская будет. Это в обрат к кунст-камере. Значит в другую . Во смотри – «Площадь восстания» , а потом «площадь Алесандра Невского». Думаю туда нам. Меньшиков поймал какого-то пацана за рукав. Пацан был странновато одет. Глаза его как то непривычно выпучены. Меньшиков его спросил. Слышь ! Отрок ! До Александро-Невской лавры туда ? И указал рукой в сторону «Площади Восстания». Пацан прислонился к стене спиной, и, пуская слюни, забормотал – …..Мы из Питера! Слухаем: Раммштайн, Умф, Корн, Мадвэйн, Клафингер, Мэнсона, КиШа. Чуть-чуть слухаем Алису и Арию, так что арийцы и алисаманы – милости просим. Панк и готику не особо слухаем, но очень уважаем, так что панки и готы – также милости просим. Сопливых эмо просим не беспокоиться, нытики нам не нужны. Встретиться можно хоть в ближайшее воскресенье. Шляемся по заброшенным домам, кладбищам тому подобным местам (сами понимаете, это может быть опасно, так что решайте сами), а также просто чтобы общаться, вместе нам будет куда веселее убегать от ментов или сидеть в отделении…Петр в изумлении взирал на это чудо. Алексашка ! Это он чего лопочет? На каком языке? По роже вроде русский , а говорит непонятно чего. Про арии какие-то говорит. Может тоже лицедей из театра? Эй !

Правоверный! Ты чего? Из театру? Али как? Пацан сполз по стене и …сидя, отключился. Меньшиков расстроено махнул рукой, и, вдруг выглядев в толпе нужного человека, поймал за руку батюшку в потертой, но вполне опрятной черной рясе. Скажи отче. Проговорил он. В Александро-Невскую лавру сюда? Батюшка потеребил редкую бородку и важно проговорил – Воистину. Сыне! Сей храм господень будет через одну остановку. Ежели Вам на Московский вокзал не нужно, то его пропускаете, а на следующей, под названием «площадь Александра свет Невского», выходите , поднимайтесь наверх. Тут Вам и будет счастье и благолепие. А одежды сии снимите. Негоже клоунствовать по отношению к Петру Великому, коий и основал Лавру. Меньшиков, было, решил прикрикнуть на попа, но вспомнил где находятся и махнув рукой, возвратился к Петру. Любознательный Петр в это время уже разговаривал с матросом в бескозырке, на ленточке которой красовалась надпись « Балтийский флот». Петр расспрашивал, сколько кораблей, какие, как назвали, почему . Матрос, в широченных клешах и отделанной разными ленточками и бахромой формой, с дембельским альбомом под мышкой радостно рассказывал, показывал фотографии. Клеши по нижней стороне были отделаны золоченым замком-молния, на грудях на обеих , куча значков-"Воин-спортсмен", "Отличник ВМФ", "1 класс", и – "За дальний поход"!!! К этому всему – гвардейская ленточка на бескозырке. От него изрядно попахивало спиртным. Петр продолжал расспрашивать. Хмельной матрос сыпал названиями соединений, частей, вооружений. В общем, если бы царь с Алексашкой были агентами западных разведок , то они выполнили бы 10-летний план по агентурным данным , и спокойно могли бы ехать до конца жизни на Багамы. Матрос хлопал Петра по плечу ладонью с якорями. Он кричал на весь перрон – а ты земеля чего тоже по морю ходил?