Ярость

Alex Michaelides

The Fury

Copyright © Alex Michaelides 2024

Фото автора на форзаце: Wolf Marloh

© Акопян О., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

АЛЕКС МИХАЭЛИДЕС

родился и вырос на Кипре.

Он получил степень магистра искусств в области английской литературы, обучаясь в Тринити-колледже в Кембридже, а затем – такую же степень в области сценарного дела в Американском институте кино в Лос-Анджелесе.

Роман «Безмолвный пациент», ставший литературным дебютом автора, более года провел в списке бестселлеров New York Times и был издан в рекордных 50 странах.

Алекс живет в Лондоне.

Алекс Михаэлидес о своем новом произведении:

«Я безмерно горжусь этим романом, и писать его мне было веселее, чем все, что я писал до сих пор. Будучи греком-киприотом, я хотел вернуться к своим корням и поместить свою новую книгу в мир, который знаю лучше всего: на греческий остров. Я провел много времени на греческих островах и не могу придумать более запоминающегося, красивого и захватывающего места для разворачивания триллера. Я очень рад, что люди это прочитают».

* * *

«Полный триумф – просто блестяще».

Стивен Фрай

«Твистов и поворотов сюжета здесь хватит на два романа».

Дэвид Болдаччи

«Это мой любимый роман Михаэлидеса – безусловного мастера сюжетных твистов».

Люси Фоли

«Классическая запутанная детективная история убийства. Прекрасно прорисованный состав персонажей… вы будете гадать, кто убийца, до самого финала, который шокирует вас. Умно и чертовски весело».

Крис Уитакер

«Бесконечно развивающийся, безумно интересный роман, концовку которого невозможно предсказать. Как только вы думаете, что загнали сюжет в угол, он выворачивается и с ошеломляющим размахом движется к сокрушительному финалу. Это «Талантливый мистер Рипли» нашего времени».

Блейк Крауч

«Одна из тех редких книг, где все на самом деле не так, как кажется. Как всегда, Алекс Михаэлидес не разочаровывает».

Рагнар Йонассон

«Мастер-класс саспенса».

Стив Кавана

* * *

Данное произведение является художественным вымыслом. Все персонажи, организации и события, упомянутые в этом романе, либо выдуманы автором, либо использованы в художественных целях.

* * *

Посвящается Уме

ήθος άνθρώπϕ δαίμων

«Характер определяет судьбу».

Гераклит

Пролог

Никогда не начинайте книгу с описания погоды. Кто же это сказал? Не припомню – наверное, какой-то известный писатель^[1]. Кто бы то ни был, подмечено верно. Погода навевает скуку. Никто не захочет читать о погоде, особенно в Англии, где о ней и так постоянно говорят. Людям интересно читать о людях – насколько мне известно, большинство пропускают описательные абзацы.

Избегать описаний погоды – дельный совет. Однако я рискну им пренебречь. Надеюсь, исключение лишь подтвердит правило. Не переживайте, мое повествование разворачивается не в Англии, и о дожде я не скажу ни слова. Я зарекся говорить о дожде – ни одна книга не должна с него начинаться. Никогда. Без исключений.

Я расскажу о ветре. О ветре, который дует на греческих островах. Дикий, непредсказуемый греческий ветер. Он сводит ума.

В ту ночь – ночь убийства – ветер неистовствовал. Он с дикой яростью ломал ветки деревьев, со свистом и завыванием мчался по дорогам, хватая и унося с собой все звуки.

Когда прогремели выстрелы, Лео был на улице. Точнее, корчился на четвереньках за домом на огороде. Его рвало. Не от выпивки, просто накрыло после косяка. (Боюсь, это моя вина – парень ни разу не курил траву, не стоило ему предлагать.) Сначала бедолага впал в полуэкстатическое состояние – естественно, с галлюцинациями, – а потом его замутило и начало тошнить.

И тут на парня налетел ветер. И швырнул прямо в лицо звуки – бах! бах! бах! – три выстрела, один за другим. Лео с трудом поднялся и, наклонившись навстречу ветру, стал пробираться туда, где раздалась пальба, – прочь от дома, по дорожке, через оливковую рощу к руинам.

Там на открытой площадке виднелось… распростертое тело. Под ним растекалась лужа крови, а сверху высились остатки полукруглой мраморной колоннады, частично скрывавшей тело от глаз. Лео с опаской подошел ближе и вгляделся. И вдруг резко отпрянул. Его лицо перекосилось от ужаса, рот раскрылся в немом крике.

Как раз тогда подоспел я с остальными. Мы услышали, как взвыл Лео, а потом ветер сорвал крик с его губ и унес с собой, исчезнув во тьме. Пару мгновений мы стояли молча. Жуткий, пугающий момент – словно кульминационная сцена в греческих трагедиях. Правда, в нашем случае трагедия не заканчивалась. Это было лишь начало…

Действие I

Это самая грустная история из всех, какие я слышал.

Форд Мэдокс Форд^[2]

«Солдат всегда солдат»

1

Это история об убийстве. Хотя, может, и не совсем. По сути, это история любви. Самая печальная ее разновидность – о конце любви; когда чувство умирает. Выходит, я сначала верно сказал.

Вы можете подумать, что уже знаете эту историю. Вероятно, вы о ней когда-то читали – если помните, желтая пресса ее прямо смаковала: повсюду мелькал заголовок «Остров смерти». Впрочем, неудивительно, ибо история обладала всем необходимым для сенсации: живущая в затворничестве бывшая кинозвезда, частный греческий остров, отрезанный от остального мира свирепым ветром… и, конечно же, убийство.

Каких только небылиц не сочинили про ту ночь! Сколько глупых и нелогичных версий того, что могло или не могло произойти! Но я не обращал на них внимания. Мне было неинтересно читать пустые пересуды о том, что могло случиться на острове. Я знал, что случилось. Ведь я там был.

Кто же я такой? Собственно, я рассказчик этой истории – и один из ее героев. Всего нас, застрявших на острове, было семеро. И один из нас оказался убийцей.

Перед тем, как вы начнете делать ставки, кто именно убийца я обязан предупредить, что это не детектив. Благодаря Агате Кристи мы знаем, как разворачивается логика подобных сюжетов: загадочное преступление, затем тщательное расследование, остроумное решение и, если повезет, неожиданный поворот в самом конце. Однако моя история – реальные события, а не художественный вымысел. Я расскажу о настоящих людях и о настоящем месте. Если это и детектив, то скорее анализ героя, изучение того, кто мы такие – и почему совершаем определенные поступки.

Далее я попытаюсь честно и добросовестно восстановить события той жуткой ночи – само убийство и все, что к нему привело. Обещаю представить вам чистую правду без прикрас – по крайней мере, насколько в моих силах. Все, что мы делали, говорили и думали. «Но как? – спросите вы. – Как такое возможно?» Откуда мне известно вообще все? Не только каждое совершенное действие, все слова и поступки, но и то, что не было сделано или сказано, все потаенные мысли в головах других людей…

По большей части я полагаюсь на наши разговоры до убийства и после – между теми, кто остался в живых. Что до мертвых, надеюсь, вы позволите мне проявить художественную вольность в описании их внутреннего мира. Поскольку по профессии я драматург, то, вероятно, более подготовлен для этой задачи, чем остальные.

Мой рассказ основан и на заметках, которые я делал до и после убийства. Здесь я должен кое-что объяснить. Несколько лет назад у меня появилась привычка делать заметки. Дневником их назвать нельзя: не хватает порядка. Я лишь фиксирую свои мысли, идеи, сны, обрывки случайно услышанных разговоров, впечатления об окружающем мире. Мои записные книжки не представляют ничего особенного – самые обычные, с черной кожаной обложкой.

Сейчас одна из них, за нужный год, лежит раскрытая возле меня. И я, несомненно, периодически буду сверяться с записями. Я специально уделяю этому столько внимания – если вдруг по ходу моего повествования введу вас в заблуждение, вы поймете, что это вышло случайно, без умысла. Просто я ненароком увлекся, представляя события со своей точки зрения. Издержки работы, наверное, – когда кто-то рассказывает историю, в которой играет незначительную роль.

Хотя я постараюсь не слишком часто уводить повествование в сторону, надеюсь, вы простите мне небольшие отступления время от времени. И перед тем как обвините меня в том, что я излагаю свою историю запутанно, позвольте напомнить: это реальные события. И в реальной жизни мы именно так и рассказываем, не правда ли? Мы привносим очень многое от себя: перескакиваем туда-сюда во времени, где-то ускоряемся, а какие-то моменты растягиваем; что-то пропускаем, редактируя сюжет по ходу повествования, умаляя недостатки и подчеркивая достоинства. Все мы ненадежные рассказчики, когда повествуем о собственной жизни.

Забавно, нам бы с вами сейчас сидеть рядом за барной стойкой, а я бы рассказывал свою историю – словно двое старых приятелей, которые решили пропустить по рюмочке.

«Это история о каждом, кто хоть раз в жизни любил», – начинаю я, пододвигая к вам стакан с напитком. Причем солидную порцию – она сейчас в самый раз. Вы устраиваетесь поудобнее, и я начинаю.

Пожалуйста, не перебивайте меня слишком часто; по крайней мере, вначале. Позже у нас будет масса времени обсудить мой рассказ. А пока я вежливо прошу набраться терпения – как если б вам пришлось слушать длинный анекдот в исполнении приятеля.

Итак, пора представить список подозреваемых – в порядке важности. И поэтому пока я вынужден остаться за кулисами. Но буду наготове в ожидании своего выхода. Давайте начнем, как и полагается, со звезды. Давайте начнем с Ланы.

2

Лана Фаррар была звездой экрана. Звездой первой величины. Она стала знаменитой в очень юном возрасте, в те времена, когда известность еще что-то значила, – до того, как любой, у кого есть интернет, получил шанс прославиться.

Без сомнения, многие из вас слышали о Лане или видели фильмы с ее участием. Она снялась в огромном их количестве – все не перечесть. И если наши вкусы хоть немного схожи, один или два из них вам особенно дороги.

Хоть Лана и завершила свою карьеру лет за десять до того, как началась эта история, ее слава не меркла. Уверен, что после того, как я умру и обо мне позабудут, имя Ланы Фаррар по-прежнему останется на устах людей. Как сказал Шекспир о Клеопатре, «она заслужила место в истории».

Лана обрела известность в девятнадцать: ее талант раскрыл легендарный продюсер, лауреат премии «Оскар» Отто Кранц, за которого впоследствии Лана и вышла замуж. Вплоть до внезапной кончины Отто вкладывал всю свою кипучую энергию и все связи в развитие карьеры супруги – он создавал фильмы, специально, чтобы она в них блистала. Лане было суждено стать звездой – с Отто или без него.

И дело не только в безупречных чертах ее лица, щедро наделенного красотой боттичеллиевского ангела – бездонная синева глаз, манера держаться и говорить, знаменитая улыбка. Нет, Лана обладала еще одним качеством – чем-то непостижимым, аурой полубожества; чем-то фантастическим, волшебным, – и это притягивало к ней взоры, заставляло смотреть не отрывая глаз.

В молодости Лана очень много снималась. Честно говоря, возникало легкое ощущение, будто ее пихали везде, где только можно, в расчете, что рано или поздно она «выстрелит». И если романтические комедии с участием Ланы, на мой взгляд, имели успех через раз, а триллеры проходили незамеченными, то первая же ее драма стала попаданием «в яблочко». Лана сыграла Офелию в современном переложении «Гамлета» и получила за эту работу свой первый «Оскар». С тех пор роль благородной мученицы стала для нее профессиональным амплуа. Она снималась во всех слезливых, душещипательных фильмах, мастерски перевоплощаясь в обреченных на смерть романтических героинь – от Анны Карениной до Жанны д’Арк. На экране у Ланы никогда не случалось счастливой любви, она редко доживала до конца фильма – и мы обожали ее за это.

Как вы можете догадаться, немало людей зарабатывали на Лане огромные деньги. Когда ей было тридцать пять, студия «Парамаунт» оказалась на грани финансовой катастрофы, но доходы от одной из самых кассовых лент с участием Ланы помогли всему коллективу целых два года продержаться на плаву. Именно поэтому неожиданное заявление Ланы о завершении карьеры произвело на всю индустрию эффект разорвавшейся бомбы. На пике славы, в расцвете красоты! В прекрасном сорокалетнем возрасте!

Никто не понимал, почему Лана решила уйти из профессии. Загадке суждено было остаться неразрешенной, ибо сама актриса ответа не дала – ни тогда, ни годами позже. Она ни разу не высказывалась на эту тему публично.

Впрочем, мне она призналась – в один промозглый лондонский вечер, когда мы потягивали виски, сидя у камина, и смотрели на падающие за окном снежинки. Лана рассказала мне все, от начала до конца, а я поведал ей о…

Черт. Ну вот, опять я влезаю в повествование… Видимо, пора признать поражение – и принять то, что мы неразрывно связаны. Она и я – словно спутанный клубок ниток, которые так переплелись, что их уже невозможно разъединить.

Даже если это и так, наша дружба началась позже. В то время мы еще не были знакомы. Я тогда жил в Лондоне с Барбарой Уэст. А Лана – естественно, в Лос-Анджелесе. Она родилась и выросла в Калифорнии. Жила там, работала, большинство фильмов с ее участием были сняты именно в Калифорнии. Тем не менее, когда умер Отто и Лана отошла от дел, она решила покинуть Лос-Анджелес и начать новую жизнь.

Но куда податься? Теннесси Уильямсу принадлежит знаменитое высказывание, что бывшим кинозвездам нигде не скрыться – разве что полететь на Луну. Но Лана не полетела на Луну. Она отправилась в Лондон.

Лана поехала туда с маленьким сыном, Лео, и приобрела огромный шестиэтажный дом в Мейфэре^[3]. Оставаться там надолго они не собирались – уж точно не навсегда. Это был временный эксперимент, чтобы Лана примерилась к новому образу жизни и обдумала, что делать дальше.

Последовало неприятное открытие: без всепоглощающей работы, которая определяла ее жизнь, Лана не понимала, кто она и чем хотела бы заниматься. Она чувствовала себя потерянной.

Да, тем, кто помнит фильмы с Ланой Фаррар, сложно представить ее «потерянной». На экране она страдала, однако сносила мучения со стоицизмом, внутренней непоколебимостью и завидной силой воли, встречала удары судьбы с гордо поднятой головой и сражалась до последнего вздоха. Она олицетворяла все, что мы привыкли видеть в героях.

Однако в обычной жизни Лана разительно отличалась от своего экранного образа. Стоило узнать ее поближе, как вы начинали замечать другую личность, спрятанную за фасадом: более ранимую и сложную. Человека, который гораздо менее уверен в себе. Большинство людей и не подозревали о существовании этой второй личности. По ходу повествования нам с вами стоит внимательно за ней следить. Ведь именно эта вторая личность и хранит все секреты.

С этим противоречием между двумя образами Ланы – публичным и частным – мне приходилось бороться долгие годы. Знаю, что Лана тоже с ним боролась. Особенно когда она впервые оставила Голливуд и перебралась в Лондон.

К счастью, долго мучиться не пришлось, так как по воле судьбы Лана влюбилась в англичанина. Чуть младше ее, красавец-бизнесмен по имени Джейсон Миллер. Была ли эта влюбленность даром судьбы или всего лишь удобным поводом забыться – представившимся Лане шансом отложить, возможно, на неопределенное время, все эти головоломные экзистенциальные вопросы о себе и своем будущем, – вопрос открытый. По крайней мере, для меня. В общем, Джейсон и Лана поженились, и Лондон стал для нее постоянным местом жительства.

***

Лане в Лондоне понравилось. Думаю, в основном благодаря английской сдержанности: ее никто не преследовал. Англичане никогда не позволят себе приставать к бывшей кинозвезде на улице с просьбой дать автограф или вместе сфотографироваться. Благодаря этому Лана по большей части могла спокойно гулять по городу.

Гуляла она много. Любила ходить пешком – когда позволяла погода… Ах да, погода! Как и у каждого, кто хоть сколько-нибудь прожил в Великобритании, у Ланы появился нездоровый интерес к погоде. Шли годы, и постепенно климат сделался постоянным источником ее расстройства. Сам город и его погода превратились в синонимы. Они стали неразрывны: Лондон означал «влажный», «дождь» и «серый».

Этот год выдался особенно пасмурным. Близилась Пасха, но весной и не пахло. В воздухе ощущалось приближение дождя. Бродя по Сохо^[4], Лана взглянула на потемневшее небо. И конечно, тут же почувствовала, как на лицо упала капля. А другая – на руку. Черт… Лучше повернуть обратно, пока не ливануло.

Лана возвращалась той же дорогой, в голове крутились те же мысли. Вновь возник неприятный вопрос, который давно сидел занозой. Что-то не давало Лане покоя, но она не понимала, что именно. Уже несколько дней она чувствовала некое волнение. Смутную тревогу, тяжесть на душе. Лану словно что-то преследовало, а она пыталась убежать – торопливо шагала по узким улочкам, низко опустив голову, будто стараясь скрыться от того, что шло по пятам. Но что же это?

«Думай! – скомандовала себе Лана. – Соображай!» По пути она мысленно раскладывала по полочкам свою жизнь, пытаясь отыскать в прошлом серьезные неудачи или трудности. Может, дело в замужестве? Вряд ли. Джейсон переживал из-за работы, но это не новость. На их семейных отношениях это никак не сказывалось. Значит, проблема не здесь? Тогда где? В сыне? Лео? Это из-за вчерашнего разговора? Но они всего лишь мирно побеседовали о его будущем. Или все гораздо сложнее?

Ее рассуждения прервала очередная капля дождя. Лана с досадой посмотрела на тучи. Неудивительно, что мысли путались. Если б только увидеть синее небо… увидеть солнце! Пока Лана шла домой, ее разум ухватился за идею сбежать от плохой погоды. По крайней мере, эта задача решаема. Как насчет смены декораций? На следующих выходных Пасха. А что, если рвануть в путешествие – в поисках солнца? Почему бы не в Грецию на пару дней? Например, на остров?

Действительно, почему бы нет? Поездка пойдет им на пользу – Джейсону, Лео и особенно Лане. Она пригласила бы Кейт и Эллиота. Да! Это будет здорово! От одной мысли о солнце и ясном небе настроение мгновенно улучшилось. Лана вытащила из кармана телефон. Нужно немедленно позвонить Кейт!

3

У Кейт вовсю шла репетиция. Через полторы недели в театре «Олд Вик»^[5] должна была состояться долгожданная премьера спектакля «Агамемнон» по трагедии Эсхила. Кейт играла Клитемнестру.

Сейчас шел первый прогон всей пьесы на сцене театра, и получалось не очень. Кейт никак не давалась роль – точнее, текст; на столь позднем этапе подготовки это не сулило ничего хорошего.

– Черт возьми, Кейт! – заорал из партера режиссер, Гордон, произнося слова с сильным шотландским акцентом. – У нас премьера через десять дней! Ради всего святого, неужели нельзя сесть и выучить чертов текст?!

– Да знаю я текст, Гордон! – вспылила она. – Дело не в этом.

– Тогда в чем? Умоляю, просвети меня, дорогуша! – ядовито сказал Гордон и, не дожидаясь ответа, крикнул: – Дальше!

Между нами говоря – entre nous, как выражалась Барбара Уэст, – я не виню Гордона за то, что он сорвался. Несмотря на большой талант – Кейт обладала колоссальным актерским дарованием, не стоит заблуждаться на сей счет, – она была неорганизованна, неаккуратна, склонна к перепадам настроения, постоянно опаздывала, часто затевала ссоры и нередко злоупотребляла спиртным. Зато отличалась блестящим умом, обаянием и чувством юмора. А еще она безошибочно чувствовала фальшь – и в актерской игре, и в жизни. И все это, вместе взятое – как скоро выяснил бедняга Гордон, – превращало работу с Кейт в сущий ад.

Ох, нечестно подсовывать свое мнение, так сказать, под шумок. Вот я хитрец, да? Пообещал быть объективным, насколько в моих силах, и позволить судить вам… Что ж, придется сдержать обещание. Отныне я постараюсь держать свое мнение при себе. И стану придерживаться фактов.

Кейт Кросби была британской театральной актрисой. Она выросла в Лондоне, в простой рабочей семье, в неблагополучном районе на юге города. Однако даже малейшие следы акцента были давным-давно стерты годами учебы в театральной школе и уроками по постановке речи. Кейт говорила с тем классическим произношением, которое принято называть «английский дикторов BBC». Очень правильная, официальная манера речи.

Зато лексикон Кейт был крайне далек от возвышенного. Она любила эпатировать, балансируя «на грани приличия», как выразилась Барбара Уэст. Я бы использовал другое слово – «вульгарность». Ходила известная история о том, как Кейт встретила короля Карла III (который тогда был еще принцем Уэльским) на устроенном им благотворительном обеде и поинтересовалась у него, далеко ли туалет. «А то меня так приперло, сэр, что еще немного, и я налью прямо в раковину». Чарльз якобы расхохотался, совершенно очарованный. Несомненно, этой шуткой Кейт обеспечила себе титул дамы, которого позже и была удостоена.

К моменту начала нашей истории Кейт приближалась к своему пятидесятилетию. Или уже разменяла шестой десяток. Сложно сказать. Ведь дата ее рождения, как и у многих знаменитостей, постоянно менялась. В любом случае Кейт не выглядела на свой возраст. Миловидная, но по «масти» полная противоположность светловолосой и голубоглазой Лане – с темными волосами и карими глазами.

Кейт, по-своему столь же привлекательная, сколь и ее американская подруга, в отличие от Ланы, не стеснялась использовать косметику: густые стрелки и щедрый слой черной туши подчеркивали большие глаза. Причем Кейт никогда не появлялась с естественными ресницами (видимо, красила их всегда).

По манере одеваться она больше походила на типичную актрису, чем Лана. Многочисленные украшения, цепочки, браслеты, шарфики, необычные сапоги, объемные пальто – Кейт лезла из кожи вон, чтобы ее заметили. Зато Лана, во многом по-настоящему исключительная личность, одевалась очень скромно – как будто ей было неловко привлекать к себе излишнее внимание.

Кейт была эмоциональной натурой. Яркая, с неуемной энергией. Она постоянно курила и много пила. Думаю, в этом, как и во многом другом, Кейт и Лана представляли собой две противоположности. Признаюсь, их дружба всегда оставалась для меня загадкой. Казалось бы, у Кейт и Ланы нет ничего общего, и тем не менее они были очень близкими подругами – и эта дружба длилась уже много лет.

На самом деле из всех переплетенных в нашем повествовании линий отношения Ланы и Кейт начались раньше остальных, длились дольше – и закончились, пожалуй, самым печальным образом. Как два столь разных человека вообще смогли подружиться? Подозреваю, большую роль сыграла юность. Друзья нашей молодости редко являют собой тот тип людей, к которым мы тянемся в более зрелом возрасте. То, что мы знаем этих людей давно, наделяет их в наших глазах неким ореолом ностальгии; особым статусом; правом на полный доступ в нашу жизнь.

Кейт и Лана познакомились тридцать лет назад – на съемочной площадке. В Лондоне снимали независимый фильм по произведению Генри Джеймса^[6] «Трудный возраст». Главную роль, миссис Брук, играла Ванесса Редгрейв, а Лана – ее молодую неискушенную дочь, Нанду Брукенхэм. Кейт досталась комическая роль второго плана – кузины-итальянки Агги. Кейт заражала Лану весельем и в кадре, и за кадром, и за время летних съемок девушки стали лучшими подругами. Кейт показала Лане ночную жизнь Лондона, и вскоре они каждую ночь веселились до упада. А утром приползали на съемочную площадку с больной от похмелья головой, а иногда, насколько я знаю Кейт, еще пьяные.

Начало дружбы чем-то похоже на влюбленность, не правда ли? Кейт стала первой близкой подругой Ланы. Ее первой в жизни союзницей… О чем это я? Прошу прощения, как выясняется, держать свое мнение при себе и лишь пересказывать события – задача весьма непростая. И тем не менее я обязан справиться, иначе мы никогда не доберемся до острова – не говоря уже о самом убийстве.

Итак, репетиция Кейт. Вот где мы остановились. Что ж, все шло с грехом пополам, у Кейт по-прежнему не ладилось с текстом. Она его знала, но никак не могла вжиться в роль и чувствовала себя потерянной.

Клитемнестра – культовый персонаж. Первая в истории роковая женщина. Она убила своего мужа и его любовницу. Чудовище или жертва, в зависимости от вашего угла зрения. Какой подарок для актрисы! Сколько пространства для творчества! Вы бы наверняка так подумали. Однако игра Кейт получалась какой-то безжизненной. Она была не в силах разжечь в своей душе огонь, достойный греческой трагедии. Для этого нужно проникнуть во внутренний мир своей героини, в ее сердце и разум. Найти хотя бы крохотную зацепку, что-то общее с самой собой, и тогда Кейт смогла бы перевоплотиться в Клитемнестру. Актерская игра представлялась ей каким-то мутным процессом, когда возникает «химия». Правда, сейчас «химии» не возникало, оставалась только муть.

Наконец они прогнали весь спектакль целиком. Кейт бодрилась, но на душе у нее скребли кошки. Слава богу, впереди несколько дней пасхальных каникул, перед техническим и генеральным прогоном. Несколько дней, чтобы прийти в себя, переосмыслить роль – и уповать на чудо.

В конце репетиции Гордон объявил, что после каникул все должны знать текст назубок.

– Или я за себя не отвечаю! Ясно? – Режиссер обвел глазами всю труппу, но каждый понимал, что эти слова адресованы Кейт.

Та широко улыбнулась и, делая вид, что целует его в щеку, шепнула:

– Гордон, милый, не волнуйся, всё под контролем. Честное слово.

Тот лишь скептически закатил глаза.

***

Кейт отправилась за кулисы собирать вещи. Она до сих пор не обжилась в гримерке, которая полагалась звезде, и там царил жуткий беспорядок: повсюду валялись не до конца разобранные пакеты, косметика и наряды.

В каждой новой гримерной Кейт первым делом зажигала свечу с ароматом жасмина (она их неизменно покупала) – на удачу и чтобы избавиться от вечно стоящего за кулисами запаха затхлости, старой древесины, пыльных ковров, отсыревших кирпичных стен, не говоря уже о табачном перегаре от сигарет, которыми Кейт дымила в окно.

Она зажгла свечу и, порывшись в пакете, достала пузырек ксанакса^[7]. Вытряхнула на ладонь одну таблетку. Кейт не собиралась глотать ее целиком, хотела взять только крохотный кусочек, чтобы немного успокоить нервы. Она разломила таблетку пополам и откусила четвертинку. Подождала, пока горькое лекарство не растворится на языке. Резкий химический вкус казался даже приятным. Для Кейт этот противный вкус означал, что лекарство начало действовать.

За окном шел дождь. Вроде не сильный, скоро могло выглянуть солнце. Захотелось пройтись вдоль реки. Прогулка пойдет ей на пользу. Нужно развеяться. Слишком много мыслей не давало покоя. Иногда голова шла от них кругом. Столько всего впереди – столько вопросов, которые надо решить, столько забот… Впрочем, у нее сейчас не было сил думать об этом.

Пожалуй, стоит выпить. Кейт вытащила из маленького холодильника, спрятанного под туалетным столиком, бутылку белого вина. И закурила, нарушив строжайший театральный запрет, несоблюдение которого грозило увольнением. К черту! Судя по всему, она работает в этом театре последний раз; да и в любом другом, если уж на то пошло.

Кейт с ненавистью посмотрела на листки с текстом роли. Они как издевка лежали на туалетном столике, перевернутые текстом вниз. Что за несчастье такое! С чего она вдруг решила, будто «Агамемнон» – хорошая идея? Наверное, обкурилась, когда ввязалась в эту историю, не иначе. Кейт поморщилась, представив будущие разгромные отзывы критиков. Театральная обозревательница из «Таймс» давно ее недолюбливает. И с удовольствием выльет на Кейт ушат помоев. Как и тот мерзавец из «Ивнинг стандард».

Трель сотового вывела Кейт из тяжких раздумий. Она взглянула на экран. Звонила Лана.

– Привет. Ты как, в порядке? – проговорила в трубку Кейт.

– Я на пути к этому, – ответила Лана. – Я поняла, чего нам всем так не хватает: солнца! Ты поедешь?

– Куда?

– На остров, на пасхальные каникулы! – тараторила Лана, не давая Кейт и слова вставить. – Не смей отказываться! Будем только мы: ты, я, Джейсон и Лео. И, конечно, Агати… Не знаю, стоит ли звать Эллиота, в последнее время он совершенно несносен… Ну, что скажешь?

Кейт прикинулась, будто раздумывает. Затем выбросила окурок в окно, под струи дождя и произнесла:

– Я прямо сейчас заказываю билет на самолет.

4

Остров Лана получила в подарок. В знак любви. Отто приобрел его в качестве свадебного сюрприза. До нелепости экстравагантный жест, по мнению многих, но в этом был весь Отто. Все отмечали, что он большой оригинал.

Остров находится в Греции, в южной части Эгейского моря, в составе архипелага, который известен под названием Киклады. Вы наверняка слышали о двух самых известных островах этой группы – Миконос и Санторини. Однако большинство островов необитаемы и непригодны для жилья. Часть островов принадлежит частным лицам, как и тот, который Отто купил для Ланы.

Остров стоил не так много, как можно подумать. Безусловно, больше, чем вообразили бы в самых смелых фантазиях обычные люди, однако, по сравнению с другими островами, покупка и содержание конкретно этого обходились недорого.

Во-первых, он был очень маленьким – меньше сотни гектаров, всего лишь крохотный камешек. И учитывая, что новыми владельцами острова стали голливудский продюсер и его муза, хозяйство они вели довольно скромное. Супруги наняли единственного человека – присматривать за домом, – который сам по себе был презанятнейшей личностью. Отто обожал рассказывать о стороже анекдотические истории, попутно восторгаясь своеобразием греков. Этот народ совершенно его покорил. Надо заметить, что островитяне, живущие вдали от материковой Греции, порой способны на причуды.

Ближайший обитаемый остров, Миконос, – в двадцати минутах на катере. И Отто, естественно, отправился туда в поисках смотрителя на остров Ланы. Однако найти подходящего человека оказалось неожиданно трудно. Никто не соглашался жить на острове, даже за щедрое вознаграждение.

И дело было не только в том, что смотрителю пришлось бы стать отшельником на безлюдном острове. Существовала легенда – местная страшилка – о том, что на острове еще со времен римлян водятся привидения. И якобы каждый, кто рискнет ступить на него – не то что жить там! – навлечет на себя несчастья. Ох и суеверные же эти миконцы!