Buch lesen: "Круассан с любовью", Seite 4

Знал бы он, что ничто не причинит мне столько боли, сколько его слова! Я освободилась от его руки и метнула в него взгляд:

– Хорошо, Ахмет-аби, если мне кто-то понравится, скажу тебе первому!

Как и Эрва, я произнесла это с сарказмом, но, как и Айшин-абла, Ахмет не понял. Увидев довольное выражение у него на лице, я разозлилась еще сильнее и повернулась к нему спиной. В ярости я становилась очень грубой и точно знала, что выгляжу в такие моменты не самым привлекательным образом. Ну и ладно – как будто это что-то меняет!..

На самом деле я злилась не на Ахмета. Я злилась на ту глупую Бабочку, которая вселила в меня надежду. Потому что Ахмет был все тем же Ахметом. Тем, кто растил меня, защищал, не делал различий между мной и своей сестрой. Это я под влиянием ее писем хотела видеть в каждом его движении что-то большее. Дура ты, Сахра! И ты, Бабочка, тоже!

Скомканно попрощавшись, я отправилась домой. Быстро прошла в свою комнату и села за стол. Достала чистый лист бумаги и схватила первую попавшуюся ручку.

Я устала от этой глупой игры! Не пиши мне больше!

Сахра

Не давая себе передумать, я добежала до почты и отправила письмо.

Так я отпустила бабочку в небо вместе со всеми ее загадками.

6. Сладкий

Я открыла глаза от того, что из-за мобильника у меня вибрировала вся подушка. С усилием проморгавшись, взяла телефон в руки. То, что звонила Эрва, меня не удивило, но, обнаружив, что на часах шесть утра, я была шокирована. Даже испугалась: звонки в такой час обычно приносят плохие новости.

Прежде, чем я успела что-то спросить, в моих ушах зазвенел чрезмерно энергичный голос:

– Быстро посмотри в окно, сейчас же! – воскликнула она.

Не вполне соображая, что делаю, я вскочила с кровати и раздвинула шторы, но, кроме света раннего утра, ничего особенного не углядела.

– Ну и? – Мой сонный голос прозвучал как ворчание медведя.

Спустя несколько секунд дверь дома Эрвы приоткрылась.

– Посмотри на человека, который выходит от нас. Ну разве он не сладкий?

Я гадала, кто же появится из-за двери. И из дома вышел… Ахмет? Я не знала, что сказать. Конечно, для меня Ахмет – самое сладостное существо на свете, но даже для такой девушки, как Эрва, вопрос странноват.

– Ахмет-аби? – ошеломленно уточнила я.

– Не тупи, Сахра! Я о том, кто с ним рядом.

Когда Эрва договорила, я наконец обратила внимание на человека за спиной ее брата. Я вечно так сосредотачивалась на Ахмете, что почти не замечала, что происходит вокруг него.

– А-а-а. Ладно, вижу этого парня. И?

Подруга раздосадованно фыркнула. Я даже по телефону поняла, что она закатывает глаза.

– Я спросила, разве не сладкий он?

Я поджала губы:

– Ну, не знаю… Сладкий?

Похоже, она только и ждала наводящего вопроса:

– Именно сладкий! Как конфетка, как мед, как шоколад. Нет, даже как шоколадный фонтан! Знаешь, такой, чтобы подставить стакан и пить до отвала – вот насколько он сладкий.

Я закрыла лицо пятерней:

– Ладно, Эрва, я уловила: парень сладкий.

Потом я снова бросила взгляд на двух мужчин. Тот самый, «сладкий», парень был светло-русым, чуть ниже Ахмета, и, хотя мне было не так уж хорошо видно, лицо его казалось симпатичным. Но лично я считала, что на фоне Ахмета ни один мужчина не заслуживает таких пятистопных комплиментов, так что поддерживать подругу в них не стала.

– Эрва, ты разбудила меня в такую рань, чтобы сказать это? И вообще, что этот парень делает у вас дома в это время?

– Он друг моего брата, из офиса. Они работали над делом до утра. И вот сейчас уходят…

Ее голос оборвался. Мне пришлось несколько раз позвать ее по имени. Снова оказавшись на связи, Эрва затараторила, глотая слова:

– Брат забыл здесь мобильник, я сейчас ему отнесу, а ты, когда я подойду к ним, посмотри, смотрит ли на меня Хакан, понятно?

– Понятно, а кто такой Хакан?

– Ох, Сахра! Открой уже глаза и следи, какими глазами этот сладкий мужчина рядом с моим братом смотрит на меня.

Это прозвучало довольно резко. Пришлось сделать все, как она сказала. Чтобы прогнать сон, я широко раскрыла веки пальцами. Когда Эрва появилась на пороге с телефоном в руках, я еле сдержала смех. Девчонка, которая только что на меня чуть ли не наорала, теперь разыгрывала настоящий спектакль, изображая хрупкую девушку-цветочек, только что пробудившуюся. Потирая глаза, она украдкой бросала взгляды на Хакана. Эрва играла так естественно, что невозможно было не восхититься. Вот бы мне перепала хоть десятая часть ее актерского таланта! Может, тогда сейчас я не торчала бы за шторой, а была рядом с Ахметом.

Отбросив мечты, я сосредоточилась на цели. И насчитала ровно пять взглядов от Хакана. Через несколько минут, когда они с Ахметом выходили из сада, Эрва покосилась на наш дом. Я улыбнулась, хотя знала, что она меня не видит. Она знала, что я за ней наблюдаю, поэтому поднесла руку к уху, изобразив телефон, а затем быстро зашла в дом – через несколько секунд мой мобильник зазвонил.

– Ну, докладывай обстановку.

– Смотрел.

– Это я и сама знаю, Сахра. Важно то, смотрел ли он на меня, когда я не смотрела на него. Подробности, будь так добра.

Хорошо, что я глядела во все глаза. Если бы у меня не было ответа – уверена, она сунула бы мою голову в ведро с ледяной водой.

– Да, агент Эрва, когда ты не смотрела на него, он посмотрел на тебя ровно пять раз.

– Хорошо, а он смотрел именно на меня или просто в мою сторону?

Я сдвинула брови, туго соображая. Я еще недостаточно проснулась, чтобы разбираться в таких запутанных вещах.

– Насчет трех случаев сказать точно не могу, но в двух уверена: он смотрел именно на тебя.

Эрва глубоко вздохнула. Я чувствовала, что она улыбается.

– Теперь ты расскажешь мне, что происходит? – спросила я.

– Происходит вот что: эта лапочка была у нас дома с прошлого вечера, и я могу тебе сообщить, что влюбилась в него с первого взгляда.

Челюсть у меня так и отпала. До того Эрве нравились несколько парней в Чыкмазе, но либо из-за страха перед сплетнями, либо потому, что те парни боялись ее братьев, у нее никогда не было отношений, которые были бы достойны называться отношениями. Мне было приятно слышать от нее такое, но все же я была слегка потрясена.

– Хм… – только и смогла выдавить я.

Эрва хотела было сказать еще что-то, как вдруг быстро оттарабанила:

– Мама проснулась, поговорим завтра.

Я мысленно застонала:

– Эрва, уже и есть завтра!

Она хихикнула – видно, совсем не спала этой ночью. И, перед тем как повесить трубку, прошептала на прощание:

– Я люблю вас, агент Сахра. Подтвердите прием.

Я улыбнулась:

– Принято, агент Эрва. Я люблю вас.

И мы повесили трубки. Я покачала головой и снова примостила ее на подушку. После чего без труда продолжила свой прерванный сон.

– Сахра, ну просыпайся уже!

Я разлепила глаза – Эрва стояла прямо передо мной. Я была несколько сбита с толку. Казалось, я закрыла глаза всего пару секунд назад. Сколько времени прошло? Потом, взглянув на часы на стене, я поняла, что проспала всего час, нахмурилась и повернулась к Эрве с жалобным видом:

– Эрва, это еще не совсем завтра!

Она надула губы, как маленький ребенок:

– Я не могла уснуть.

– А я могла!

Подчеркнуто резким тоном я рассчитывала добиться возможности снова погрузиться в сон. Но надежды быстро рухнули: Эрва сдернула с меня одеяло.

– Ты, как кошмар, который снится дважды за одну ночь! – проворчала я с гримасой.

– Не ной, вставай давай, мы идем к Барышу-аби и Мине-йенгем ¹⁴, они ждут нас на завтрак.

Не дав мне возможности возразить, она стащила меня с кровати, и, смирившись с судьбой, я начала одеваться, сопровождая сборы бесконечными зевками. Чыкмаз в это время был тихим. После нескольких дней напряжения эта тишина была приятной. По крайней мере я хоть не слышала имен Ахмета и Ясмин в одном предложении.

Заскочив в пекарню за свежим хлебом, мы направились к дому номер один. И всю дорогу Эрва сыпала словами «Хакан» и «сладкий», употребив их вместе и по отдельности раз пятьдесят.

– …и такой сладкий, словно его обмазали всем сливочным мороженым мира.

Глубоко вздохнув, я перебила:

– Эрва, ты уверена, что у тебя не те самые дни, когда тянет на сладости?

Она сделала вид, что не слышит меня, и пожала плечами:

– Ладно, последнее: он был настолько сладким, что походил на большую банку шоколадной пасты. И мне просто не терпелось съесть его ложка за ложкой.

Я процедила сквозь зубы:

– Бесстыдница. – Затем посмотрела на ее сияющее лицо. – И зачем тебе идти завтракать у Мине-йенге, а?

Эрва отвела взгляд:

– Хакан ближе знаком с Барышом-аби. Так что и Мине-йенгем знает о нем больше.

Я в отчаянии помотала головой. Эрва и в обычном своем состоянии достаточно странная, но влюбленная она просто невыносима. А через несколько секунд я поняла и то, почему она отвела взгляд. Машина Ахмета стояла перед домом брата. Прищурившись, я сердито повернулась к Эрве:

– Ты притащила нас сюда, потому что знала, что они здесь, да? Я должна была догадаться по твоему макияжу! Это с утра-то! Сама так нарядилась, а меня выволокла из дома чуть ли не в пижаме!

Все это я выпалила почти с Эрвиной скоростью. Как ни посмотри, а одета я кое-как, – а ведь там еще и Ахмет! Так что я буквально волочила ноги, когда Эрва тащила меня по садику, и еще несколько раз обругала ее перед тем, как постучаться в дверь. Но она знай себе улыбалась, предвкушая встречу с Хаканом.

Дверь открыла Мине-абла. На мгновение она удивилась (тут-то я поняла, что никто нас на завтрак не звал), но через секунду радушно обняла нас. Когда мы вошли в гостиную, трое мужчин сидели за столом и разговаривали. Я спрятала глаза, а Эрва, наоборот, принялась расточать улыбки.

– В чем дело, сестренка, что-то случилось?

Вопрос исходил от Ахмета. Я с любопытством повернулась к подруге, ожидая, как она будет выкручиваться. Но Эрва и в ус не дунула:

– Сахра очень просила, чтобы мы зашли к Мине-абла: сказала, что им нужно поговорить.

Да, она заявила это без тени смущения! И не обратила ни малейшего внимания на мои широко распахнутые глаза. Ахмет задумчиво приподнял бровь, но больше спрашивать не стал. Тем временем Мине-абла уже поставила для нас тарелки. После короткого знакомства с Хаканом мы сели за стол, и я изо всех сил впилась пальцами в Эрвину коленку, но наша актриса даже это оставила без внимания.

На некоторое время воцарилась тишина, но через несколько минут мужчины вернулись к разговору о работе. Эрва, не привлекая внимания братьев, жадно ловила каждый взгляд Хакана, а я, не будучи такой смелой, вместо того чтобы смотреть на Ахмета, беседовала с Мине-абла. Вдруг Хакан повернулся ко мне:

– Сахра, Ахмет говорил, что ты набрала очень высокий балл на университетском экзамене. Поздравляю.

Ахмет рассказывал ему обо мне?

– Спасибо, – сказала я, пытаясь улыбнуться.

– А что ты хочешь изучать?

Прежде чем я успела ответить, все за столом хором закричали: «МЕДИЦИ-И-ИНУ!» Все потонуло во взрыве хохота, после чего Хакан повернулся к Эрве:

– А ты, Эрва, что планируешь? Тоже думаешь о медицине, как Сахра?

Когда он посмотрел на Эрву, я поняла, что он использует меня как прикрытие. Видно, он не хотел расспрашивать ее напрямую при братьях. Умный тактический ход! И он мог бы сработать, если бы парню удалось скрыть заинтересованность в голосе.

Эрва, как настоящая леди, положила вилку и, смотря прямо в глаза Хакану, заговорила медленно и чинно, пока я в который раз восхищалась ее смелостью:

– Одного врача на район вполне достаточно. – Она подмигнула мне, а затем продолжила бархатным голосом: – К тому же в этом году мой балл был не очень хорошим, поэтому я решила не подавать документы в вуз. Я подготовлюсь и пересдам экзамен на следующий год.

Я с удивлением уставилась на подругу. Почему я ничего не знаю об этом плане?

Эрва, видимо, догадалась, какие слова просятся мне на язык, потому что кивнула мне с видом «поговорим позже». Ладно, подумала я, отложим этот разговор. Я сидела и гоняла оливки по тарелке, и тут ко мне обратился Ахмет:

– Так о чем же ты хотела поговорить с Мине?

Очень удивленная, я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Неужели ему действительно настолько интересно, чтобы специально об этом спрашивать?

Я быстро глянула на подругу – пусть придумывает, как выпутаться из своей же лжи. И Эрва, не задумываясь, сообщила:

– Это личное, братец, не для обсуждения при всех.

Закончив фразу кокетливым подмигиванием, она вызвала у Ахмета что-то вроде улыбки. Мине-абла не выдержала, наклонилась ко мне и шепнула:

– В чем дело?

Я видела, как Ахмет насторожился. Эрва тоже это заметила и, не скрываясь, ответила громко:

– В бабочках.

Я не смогла сдержаться и пихнула ее локтем. Она согнулась, а Ахмет вновь посмотрел на меня. И я в который раз не смогла разгадать значение этого взгляда.

Со стола убрали, и мужчины ушли по делам. Как только за ними закрылась дверь, Эрва уселась напротив Мине-аблы и начала допрос:

– Я пришла за информацией!

Мине-абла рассмеялась:

– Ты, должно быть, ошиблась дверью. За этим тебе к Айшин!

– Если бы человек, о котором я хочу узнать, был из Чыкмаза, я пошла бы к ней. Но я хочу услышать все, что ты знаешь об одном симпатяге, который часто бывает у вас в гостях.

Сперва Мине-абла удивилась, но затем стала рассказывать. Семья Хакана, как и наша, была из старых стамбульцев. Он окончил университет в тот же год, что и Ахмет. Вернулся из армии, и с тех пор они работают с Барышем и Ахметом в одной фирме. У него размеренная жизнь. На этом моменте Мине-абла, как тетушки, которые ходят сватать невест, добавила: «Очень воспитанный и уважительный молодой человек». Насколько известно Барыш-аби, девушки или сердечной зазнобы у него нет. (Эрва в этот момент заерзала на стуле, издав сдавленное восклицание.) А еще, когда он играл с маленькой дочкой Барыша-аби и Мине-аблы, он сказал: «Не могу дождаться, когда женюсь и у меня тоже будут такие красивые девочки». (Вот тут Эрва вскрикнула уже в голос.)

Когда Эрва бросилась на диван и начала строить планы насчет Хакана, Мине-абла улыбнулась и повернулась ко мне:

– А ты, Сахра, о ком хочешь разузнать?

Я в панике замотала головой и замахала руками, как делаю с тетушками, которые пытаются вытолкать меня на танцпол на свадьбе:

– Если я от этого поглупею так же, как Эрва, то я не хочу знать ничего, никогда и ни о ком!

Эрва отвлеклась от фантазий и состроила мне гримаску. Мине-абла взглянула на меня.

– В каждом сердце спит свой лев, – сказала она, словно намекая на что-то.

Она смотрела так, что я даже подумала, что она поняла мои чувства к Ахмету. Я отвела взгляд, но Эрва в очередной раз избавила меня от необходимости отвечать:

– В ее сердце никто, кроме меня, не спит. Хотя в последнее время ее мысли могут быть заняты бабочками…

После моего сердитого взгляда в адрес подруги Мине-абла стала настойчиво расспрашивать о бабочках. Пришлось рассказать. Хотя последнее письмо я получила уже два дня назад, и с тех пор никаких новостей не было.

Мине-абла, как и Эрва, нашла эту историю романтичной, но посчитала, что прекратить переписку было разумным решением. Она добавила, что это не только раздражает, но и может быть опасно. Потом она ушла укладывать дочку, а я села рядом с Эрвой: настало самое время обсудить один вопрос.

– Почему ты не сказала мне, что не будешь подавать документы?

– Потому что знала, что ты так отреагируешь.

Я сдвинула брови:

– Как это я отреагировала?

Эрва, хоть и с некоторой опаской, заявила:

– Так, словно от этого моего решения настанет конец света.

Я помолчала несколько секунд, показывая, что обижена, но не выдержала и снова повернулась к ней:

– Вообще-то, это тебя должно беспокоить, что ты потеряешь целый год.

– Вот видишь, я как раз об этом и говорю. Я не такая, как ты, Сахра, у меня нет твоих амбиций. Я из тех, кто говорит: «Что будет, то и будет, а что не будет – тому не судьба».

– Нельзя так рассуждать, Эрва. Если у тебя нет планов на будущее…

– Жизнь – это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы ¹⁵. Ты сама мне так говорила, забыла?

Вот блин! Она оказалась лучше подготовлена к разговору, чем я. Я повесила голову, а Эрва мягко коснулась моей руки:

– Мне нравится, что у тебя большие мечты. Уверена, ты достигнешь каждой. Я бы тоже хотела сдать экзамены хорошо, как ты, но у меня не получилось. И я не расстраиваюсь из-за этого. Мои мечты достаточно малы, чтобы поместиться в нашем уютном районе. И то, что они маленькие, не значит, что они не сделают меня счастливой.

Я заставила себя улыбнуться в ответ. И, вспомнив первую пришедшую на ум отговорку, встала и сказала, что мне нужно домой. Эрва поняла, что я хочу побыть одна, и не предложила меня проводить.

Шагая по улице, я не понимала, отчего чувствую себя такой несчастной. Все говорили обо мне и моих больших мечтах, а сама я даже не могла вспомнить, когда они у меня возникли. По правде, я не знала, хочу ли этого для себя или чтобы оправдать ожидания окружающих. Разве не могу я, как Эрва, мечтать о чем-то маленьком, что поместилось бы в нашем районе? Задумавшись об этом, я поняла, что могла бы пожертвовать даже самыми прекрасными целями ради небольшого домика, в котором жили бы Ахмет и я.

Но мне тут же дали понять, что эта мысль, такая невинная, куда амбициознее мечты стать врачом. На тротуаре перед нашими домами стояла Ясмин – во всей своей красе. И я сразу осознала, что мне не стоит питать иллюзий.

Я ускорила шаг, направляясь к Ясмин. Что ей здесь нужно? Ахмет на работе, а я была уверена: единственное, что могло заинтересовать ее на этой улице, – это он. Подойдя, я остановилась и поздоровалась:

– Что случилось, Ясмин, какой ветер тебя принес?

Я не собиралась грубить – просто ничего не могла с собой поделать. В тот момент, даже если бы я сделала ей комплимент, он прозвучал бы как оскорбление. Полагаю, это и называется ревностью.

Она улыбнулась, продемонстрировав идеальные зубы, а затем указала на дом рядом:

– У меня дело к Ахмету, я жду его.

Я прикусила губу:

– Ахмета-аби нет дома.

Она уверенно улыбнулась:

– Мы только что созванивались, он вот-вот будет здесь и заберет меня.

Было трудно понять, какая часть ее фразы обожгла меня сильнее: то, что они созваниваются, или то, что он приедет за ней.

Хотя ревность грызла меня изнутри, я не позволила ей отразиться на лице. Я кивнула, и в тот же миг в конце улицы показалась машина Ахмета.

Он, казалось, был недоволен, увидев меня и Ясмин рядом. Открыв дверцу машины, он сначала посмотрел на меня, потом на нее. Брови Ахмета были сдвинуты, и мне показалось, что ему неловко из-за моего присутствия. Не дожидаясь, пока меня прогонят, я развернулась и пошла прочь. Ахмет окликнул меня, но я сделала вид, что не слышу, а он не стал повторять.

Разве он не намекал вчера вечером, что между ним и Ясмин ничего нет? Так что же это было сейчас? Мало им того, что они то и дело болтают друг с другом, – теперь они еще и на машине начали вдвоем кататься?

Когда я злобно скидывала обувь и расшвыривала в разные стороны, мама сказала, что мне пришло письмо, и она положила его мне на стол. Раздосадованная, я вошла в комнату и на мгновение замерла, увидев синий конверт. Я не была уверена, что хочу читать письмо. С другой стороны, я была готова на все, лишь бы забыть о том, что только что происходило снаружи.

Дорогая госпожа Сахра,

я вижу, что ваше последнее письмо было написано в сильном раздражении. Неужели то, что вы не смогли найти меня там, где искали, рассердило вас настолько, что вы забыли даже простейшие правила вежливости?

Счастливая бабочка

Я стиснула зубы. В этой истории с письмами, что бы там кому ни казалось, не было ничего романтичного! Она меня просто бесила! Очень, очень бесила! И я была уверена, что он делает это специально. И что еще за правила вежливости, которыми он мне тычет? Что я написала «ты» вместо «вы»? Что не использовала обращение? Уверена: его это вовсе не волнует, – он написал так, только чтобы меня вывести! Он просто играет со мной. И откуда-то знает, что я искала его! Возможно, в тот самый момент, когда я в ярости пинала рекламный щит, он подсматривал и посмеивался!

Расхаживая туда-сюда по комнате, я совершила ошибку: выглянула в окно. Ахмет как раз выходил из дома, держа в руке папку для документов и разговаривая с Ясмин, которая бесстыдно улыбалась ему во все свои тридцать два зуба. Я зло фыркнула и отвернулась. Села за стол и, не раздумывая, начала писать.

Уважаемая Счастливая бабочка,

я не знаю, почему вы продолжаете настаивать на этой игре со мной, и не могу этого понять! Да, я разозлилась, когда прочитала ваше последнее письмо: я подумала, что вы перешли границы, и до сих пор так думаю. Но теперь я понимаю, что вы специально, намеренно пытаетесь вывести меня из себя. Вам нравится эта игра, и, раздражая меня еще больше, вы планируете заставить меня продолжать играть.

Но позвольте сказать вам вот что: я не игрушка, чтобы развлекать вас и скрашивать вашу пустую и скучную жизнь!

Возможно, причина, по которой вы пишете мне, в том, что у вас нет друзей, и вы пытаетесь заполнить эту пустоту мной. Или, может, вы просто больной человек и пишете, как мне, еще десяткам людей. В реальной жизни вы настолько незаметны, что пытаетесь этими посланиями доказать, что существуете.

Я не знаю, какой из этих вариантов описывает вас, но в любом случае мне вас жаль.

Если то, что вы строчите мне письма, делает вас счастливым, тогда продолжайте.

Сахра!

Я сложила лист и сунула в конверт. Сказав маме, что я ненадолго, надела обувь с такой яростью, словно наказывала ее. И быстрым шагом вышла из дома, как раз когда Ахмет и Ясмин садились в его черную машину.

Я прошествовала мимо, не глядя в ту сторону и делая вид, что не вижу их. Когда я шагала к площади, они меня обогнали. Я не повернула головы, но прекрасно слышала через открытое окно смех Ясмин. Звучало так наигранно, что я почти уверилась: она делает это специально, чтобы меня довести.

Я отправляла письмо экспресс-почтой, с предельно кислой миной – почтовый работник вполне мог решить, что этим письмом я сообщаю возлюбленному о разрыве. Как будто в наше время еще остались влюбленные, которые шлют друг другу бумажные письма.

А на обратном пути я приняла несколько новых важных решений.

У моей самой большой мечты нет шансов сбыться. А я не могу позволить себе пребывать в таком раздрае каждый день от того, что вижу Ахмета.

Мне нужно как можно скорее уехать из этого района – и как можно дальше от него.