Красная шапочка для дерзкого волка

1. Добро пожаловать

– Хватит дрыхнуть, бестолочь! – возмутился рядом женский голос.

– Да ей говорить бесполезно! Ты вообще свою работу делать будешь? – заголосил другой голос и тоже женский.

– Чего? – проморгавшись, обнаружила себя во мрачном помещении, похожем на большую кладовую, где хранился всякий древний хлам. Вон даже прялка рядышком стояла.

– Ты вообще нас слышала? – не унимались девушки.

Нет, они точно обращались ко мне. Потерев шею, обернулась на них и обалдела. Марфа с Анжелой из левой стаи, надо же какая встреча. Поднявшись на ноги, я пробежалась глазами по их веселым и совершенно одинаковым платьям времен моей бабушки.

– Классные прикиды, – хохотнула я, – на каком блошином рынке закупались?

Марфа с Анжелой переглянулись, нахмурились и Марфа всучила мне корзину с грязной, судя по запаху, одеждой.

– Нафиг мне это надо, – вернула корзину ей обратно.

– Чтобы к вечеру простирала, бездельница, – Марфа вскинула подбородок и швырнула корзинку к моим ногам.

Она развернулась на каблуках и двинулась к выходу, Анжела за ней. Я по прежнему ничего не понимала. В первую очередь, куда пропал мой жених с мужиком в малиновом пиджаке? И, во вторую – каким образом я во время своей свадьбы я оказалась здесь?

– Почему я должна стирать твое барахло? – поинтересовалась у уходящей Марфы. Та обернувшись вполоборота вздернула носик.

– Потому что ты прачка, дурында.

– Я кто? – в этот момент я поперхнулась смехом.

Обнаглевшие Марфа с Анжелой скрылись за дверью и я помешкав пошла за ними. Щас я буду культурно или не очень объяснять им, кто тут будет сегодня прачкой подрабатывать. Я вообще невеста и без пяти секунд жена их вожака.

Дернув за ручку и с ноги толкнув скрипучее полотно, моментально забыла про Анжелу с Марфой. Я вообще утратила способность думать. За дверью меня встретили стены уже знакомой мне академии ЛСД, только вот выглядела она иначе.

По коридору разгуливали толпы студентов, одетых в такую же странную и допотопную одежду что и девушки, будто это была униформа. Вместо привычных лампочек холодного света – свечи и факела, из-за чего в коридоре стоял стойкий запашок воска с керосином. И самым убийственным моментом оказалось появление полковника Березы. Правда узнать его было не просто.

Одетый в пурпурную длинную мантию, он двигался гордо и с умным видом поправлял пенсне, а студенты расступались и приветствовали его: «Доброго дня, ректор».

– Ректор? РЕКТОР? – чуть не завизжала я. Покусывая пальцы, забормотала, – да что происходит?

Черт, черт. Да от полковника же за версту всегда выпивкой несло, а тут вдруг такой весь из себя серьезный – «ректор». Захлопнув дверь, схватилась за голову. Меряя шагами комнату, прокручивала в голове еще раз события, происходящие до того, как я очутилась здесь. Цеплялась за детали и искала непонятно что. Шлепала себя, щипала, пыталась понять насколько реально все происходящее.

Наконец, без сил опустилась на затертую, на половину поломанную кушетку и вынесла свой вердикт:

– Или мне снится очень плохой сон или я попала…

Выдохнула и попробывала себя успокоить:

– Из каждой спорной ситуации по идее должен быть выход, – подбадривала я себя, – даже если результат решения проблемы не понравится, но он будет, если не унывать и стараться прийти к какому-то решению.

Решила действовать поэтапно. Нужно составить список виноватых, по-любому это чье-то колдовство и пока первым в списке у меня значился тот самый мужик в малиновом пиджаке. Не спроста он неожиданно появился. Да кто вообще в наши дни носит золотые коронки, да ее и во все зубы? Ну точно причастен.

Но самая первостепенная задача – разобраться, а как я вообще сюда перенеслась со свадьбы? И куда делось мое красивое платье?

– Стоп! – шлепнула себя по лбу, вспоминая какое на мне было платье.

По непонятным причинам не могла вспомнить. Осмотрела себя и ужаснулась. Джинсы, клетчатая рубашка? Да еще и две пуговицы застегнуты неправильно, будто собиралась очень на скорую руку.

– Да ладно? – схватившись большим и указательным пальцами за переносицу, глубоко вздохнула и выдохнула, – надо успокоиться. Все в порядке, не нервничаем раньше времени.

А что если никакой свадьбы и не было? В голове не всплыло ни одного фрагмента подготовки к ней. Если это так, то дела мои плохи. Списочек подогреваемых разросся еще и на сумасшедшего профессора. В мыслях резко образовался хаос и мозг закипел. Идея определить последовательность действий – потерпела крах.

Собственно, а что это за подсобка, в которой я нахожусь? Только не говорите, что это моя спальня.

Осматривая весь хлам с поломанной мебелью, у меня возникло стойкое ощущение, что я на даче левой стаи, только после бомбежки.

Обыскав каждый угол, нашла некое подобие кровати и что-то дернуло меня заглянуть под трухлявый матрас. И тут меня ждал сюрприз в виде красного плаща Коноплянко и зеркала Василисы. Ой, на нем еще и трещина образовалась. Я провела пальцем по неприметной, но глубокой царапине на мутной поверхности и спрятала его в карман джинс. Мантию вернула обратно под матрас.

Немного погодя выглянула в коридор. Проходящие студенты поглядывали на меня и оборачивались. Две девушки зашептались:

– Ты только посмотри в чем одета наша уборщица.

– Да, срамота полная.

Мое и и без того плохое настроение забурлило.

– Зато я не выгляжу как престарелая девственница, обвешанная ленточками, – огрызнулась я в ответ.

Девушки с презрением отвернулись и одна из них изрекла, обращаясь к другой: «эта Марья что-то совсем от рук отбилась. Надо ректору на нее пожаловаться»

«Марья?!»

Я не поняла, они умышленно мое имя исказили или меня тут так зовут?

– А ну с дороги отошла! – раздался грубый голос и конечно он тоже обращался ко мне.

Громила Лис как танк двигался на меня. Пришлось отпрыгнуть прижавшись к стене. Да это ужас какой-то! Куда я попала? Я тут еще суток не провела, не дай бог, а уже на грани истерики. Обида комом подкралась к горлу и я с трудом ее подавила. Не хватало мне еще в истерику впасть.

Но повод опять нашелся. Пока я дезориентировано крутилась на месте, кто-то за моей спиной кашлянул.

Обернувшись с ожиданием новых оскорблений, столкнулась со знакомым лицом преподавателя Оладушкиной. Как и ожидалось, здесь она тоже выглядела иначе. Смерив взглядом ее расшитый фартук, тряпичные перчатки и упрощенную версию кокошника, поиграла бровями, спрашивая: «что надо?»

Она тоже меня скептично рассмотрела, достала из фартука потертую записную книжку, распахнула, что-то прочитала и изрекла:

– Значит так, последнее предупреждение, если и дальше будешь бездельничать.

– И что будет? – усмехнулась.

– Выгонят! – фыркнула Оладушкина.

– Хорошо, выгоняйте, – пожав плечами, развернулась, собираясь уйти.

Но уйти мне не дали. Оладушкина с железной хваткой вцепилась мне в плечо и с силой развернула. Толкнула к стене и я больно ударилась затылком.

– Эй дамочка, а можно без рукоприкладства? – ошарашено заявила я.

– Да я тебя вообще в подземелье отправлю! – ее взгляд наполнился злобой.

– К..куда?

– В подземелье! Сколько я еще терпеть твои выходки буду? – покрывшись пятнами от гнева, она ткнула мне в лицо записи в своем ежедневнике, где на желтоватых страницах была начерчена таблица с отметками. Все что я успела уловить так это то, что Оладушкина делала записи по работе персонала и под именем «Марья» было много минусов, – видишь? – спросила она, – это качество твоей работы. Тебе напомнить, что ты сама сюда пришла, умоляла взять на подработку и кров дать и что я вижу сейчас?

– С..сама? – я вжалась в стену, – что-то запамятовала. Ну спасибо, что напомнили, – давно я в таком шоке не была. Аж дыхание перехватило, – простите, а вы не подскажите, что делать то мне сейчас? – я от растерянности сама себя не узнавала. На всякий случай уточнила, – То есть в чем моя работа заключается, стирка, уборка, где, когда?

Оладушкина скривилась, раздраженно вздохнула, но в целом немного подобрела.

– Все как обычно, – неоднозначно ответила она, – для начала переоденься в форму, а то как-то по срамному выглядишь.

Да что они все прицепились к моей одежде? Бесило! И где взять форму, не понятно. В своих апартаментах я даже намека на униформу не видела. Там вообще не было одежды.

– Простите, у меня тут такое дело, кажется я потеряла форму, – я постаралась невинно улыбнуться, надеялась, что Оладушкина опять не психанет.

На мое заявление она среагировала более менее спокойно, будто ожидала. Пробормотала невнятно нечто в духе «Без меня тут все рухнет, с такими-то бестолочами».

Потешив свое самолюбие, Оладушкина направила меня в складское помещение. Правда объяснила как его найти так, что я еще час блуждала. Из плюсов, мне это помогло лучше изучить академию. Здесь многое изменилось, некоторые коридоры и помещения я не узнавала. Мне попадались разноцветные двери с номерами, куда они вели – непонятно. Но встречались и знакомые объекты, например хаотично срастающиеся лестницы и разделение на фракции оборотней и не оборотней.

Оказывается, тут так же был приоритет на волколаков. Само разделение представляло собой не стеклянное ограждение, каким я его запомнила, а чем то туманным, светящимся. Я остановилась рядом с ним и провела ладонью, почувствовала холодное покалывание. Очень странно. Неужели я действительно из-за безысходности пришла сюда сама в поисках работы или Оладушкина соврала?

С шумом пропустив через легкие воздух, отвернулась от очередных навязчивых взглядов. Любопытство, с которым студенты рассматривали меня – раздражало до жути. Они все явно меня знали, но никто не здоровался. Зато из-за моей одежды поглядывали так, будто я была голой.

«Да что это за мир такой, в котором я неудачница, которая даже уборку нормально сделать не может?» – мелькнула в моем воспаленном сознании истеричная мысль. Хотя убираться я действительно не сильно любила. В качестве профессии точно не выбрала бы клининг.

– Можно мне новую форму, старую скоммуниздили, – заявила я девушке у стойки, ведущей в складские помещение. Она удивленно округлила глаза.

– Так кому же она понадобилась?

– Надо спросить у тех, кто скоммуниздил, – поджав губы, я подперла кулаком подбородок. Ждала новую форму и продолжала мысленно рассуждать над странностями места, в котором я оказалась.

Я находила ироничным то, что я второй раз оказываюсь в академии от безысходности. Только первый раз я просто хотела получить вышку. Сейчас картина складывалась с точностью наоборот. Но однозначно все происходящее пока напоминало постановочное шоу с явным желанием автора надо мной поиздеваться.

– Держи, – девушка опустила стопочку одежды на стойку, резко выведя меня из моих дум. Неожиданно она посмотрела куда-то выше моей головы и просияла. Зардевшись, девушка произнесла, – здравствуй.

Я машинально обернулась, дабы увидеть к кому она обращается и стало вдруг тепло и радостно.

– Из каждой спорной ситуации по идее должен быть выход, – подбадривала я себя, – даже если результат решения проблемы не понравится, но он будет, если не унывать и стараться прийти к какому-то решению.

Решила действовать поэтапно. Нужно составить список виноватых, по-любому это чье-то колдовство и пока первым в списке у меня значился тот самый мужик в малиновом пиджаке. Не спроста он неожиданно появился. Да кто вообще в наши дни носит золотые коронки, да ее и во все зубы? Ну точно причастен.

Но самая первостепенная задача – разобраться, а как я вообще сюда перенеслась со свадьбы? И куда делось мое красивое платье?

– Стоп! – шлепнула себя по лбу, вспоминая какое на мне было платье.

По непонятным причинам не могла вспомнить. Осмотрела себя и ужаснулась. Джинсы, клетчатая рубашка? Да еще и две пуговицы застегнуты неправильно, будто собиралась очень на скорую руку.

– Да ладно? – схватившись большим и указательным пальцами за переносицу, глубоко вздохнула и выдохнула, – надо успокоиться. Все в порядке, не нервничаем раньше времени.

А что если никакой свадьбы и не было? В голове не всплыло ни одного фрагмента подготовки к ней. Если это так, то дела мои плохи. Списочек подогреваемых разросся еще и на сумасшедшего профессора. В мыслях резко образовался хаос и мозг закипел. Идея определить последовательность действий – потерпела крах.

Собственно, а что это за подсобка, в которой я нахожусь? Только не говорите, что это моя спальня.

Осматривая весь хлам с поломанной мебелью, у меня возникло стойкое ощущение, что я на даче левой стаи, только после бомбежки.

Обыскав каждый угол, нашла некое подобие кровати и что-то дернуло меня заглянуть под трухлявый матрас. И тут меня ждал сюрприз в виде красного плаща Коноплянко и зеркала Василисы. Ой, на нем еще и трещина образовалась. Я провела пальцем по неприметной, но глубокой царапине на мутной поверхности и спрятала его в карман джинс. Мантию вернула обратно под матрас.

Немного погодя выглянула в коридор. Проходящие студенты поглядывали на меня и оборачивались. Две девушки зашептались:

– Ты только посмотри в чем одета наша уборщица.

– Да, срамота полная.

Мое и и без того плохое настроение забурлило.

– Зато я не выгляжу как престарелая девственница, обвешанная ленточками, – огрызнулась я в ответ.

Девушки с презрением отвернулись и одна из них изрекла, обращаясь к другой: «эта Марья что-то совсем от рук отбилась. Надо ректору на нее пожаловаться»

«Марья?!»

Я не поняла, они умышленно мое имя исказили или меня тут так зовут?

– А ну с дороги отошла! – раздался грубый голос и конечно он тоже обращался ко мне.

Громила Лис как танк двигался на меня. Пришлось отпрыгнуть прижавшись к стене. Да это ужас какой-то! Куда я попала? Я тут еще суток не провела, не дай бог, а уже на грани истерики. Обида комом подкралась к горлу и я с трудом ее подавила. Не хватало мне еще в истерику впасть.

Но повод опять нашелся. Пока я дезориентировано крутилась на месте, кто-то за моей спиной кашлянул.

Обернувшись с ожиданием новых оскорблений, столкнулась со знакомым лицом преподавателя Оладушкиной. Как и ожидалось, здесь она тоже выглядела иначе. Смерив взглядом ее расшитый фартук, тряпичные перчатки и упрощенную версию кокошника, поиграла бровями, спрашивая: «что надо?»

Она тоже меня скептично рассмотрела, достала из фартука потертую записную книжку, распахнула, что-то прочитала и изрекла:

– Значит так, последнее предупреждение, если и дальше будешь бездельничать.

– И что будет? – усмехнулась.

– Выгонят! – фыркнула Оладушкина.

– Хорошо, выгоняйте, – пожав плечами, развернулась, собираясь уйти.

Но уйти мне не дали. Оладушкина с железной хваткой вцепилась мне в плечо и с силой развернула. Толкнула к стене и я больно ударилась затылком.

– Эй дамочка, а можно без рукоприкладства? – ошарашено заявила я.

– Да я тебя вообще в подземелье отправлю! – ее взгляд наполнился злобой.

– К..куда?

– В подземелье! Сколько я еще терпеть твои выходки буду? – покрывшись пятнами от гнева, она ткнула мне в лицо записи в своем ежедневнике, где на желтоватых страницах была начерчена таблица с отметками. Все что я успела уловить так это то, что Оладушкина делала записи по работе персонала и под именем «Марья» было много минусов, – видишь? – спросила она, – это качество твоей работы. Тебе напомнить, что ты сама сюда пришла, умоляла взять на подработку и кров дать и что я вижу сейчас?

– С..сама? – я вжалась в стену, – что-то запамятовала. Ну спасибо, что напомнили, – давно я в таком шоке не была. Аж дыхание перехватило, – простите, а вы не подскажите, что делать то мне сейчас? – я от растерянности сама себя не узнавала. На всякий случай уточнила, – То есть в чем моя работа заключается, стирка, уборка, где, когда?

Оладушкина скривилась, раздраженно вздохнула, но в целом немного подобрела.

– Все как обычно, – неоднозначно ответила она, – для начала переоденься в форму, а то как-то по срамному выглядишь.

Да что они все прицепились к моей одежде? Бесило! И где взять форму, не понятно. В своих апартаментах я даже намека на униформу не видела. Там вообще не было одежды.

– Простите, у меня тут такое дело, кажется я потеряла форму, – я постаралась невинно улыбнуться, надеялась, что Оладушкина опять не психанет.

На мое заявление она среагировала более менее спокойно, будто ожидала. Пробормотала невнятно нечто в духе «Без меня тут все рухнет, с такими-то бестолочами».

Потешив свое самолюбие, Оладушкина направила меня в складское помещение. Правда объяснила как его найти так, что я еще час блуждала. Из плюсов, мне это помогло лучше изучить академию. Здесь многое изменилось, некоторые коридоры и помещения я не узнавала. Мне попадались разноцветные двери с номерами, куда они вели – непонятно. Но встречались и знакомые объекты, например хаотично срастающиеся лестницы и разделение на фракции оборотней и не оборотней.

Оказывается, тут так же был приоритет на волколаков. Само разделение представляло собой не стеклянное ограждение, каким я его запомнила, а чем то туманным, светящимся. Я остановилась рядом с ним и провела ладонью, почувствовала холодное покалывание. Очень странно. Неужели я действительно из-за безысходности пришла сюда сама в поисках работы или Оладушкина соврала?

С шумом пропустив через легкие воздух, отвернулась от очередных навязчивых взглядов. Любопытство, с которым студенты рассматривали меня – раздражало до жути. Они все явно меня знали, но никто не здоровался. Зато из-за моей одежды поглядывали так, будто я была голой.

«Да что это за мир такой, в котором я неудачница, которая даже уборку нормально сделать не может?» – мелькнула в моем воспаленном сознании истеричная мысль. Хотя убираться я действительно не сильно любила. В качестве профессии точно не выбрала бы клининг.

– Можно мне новую форму, старую скоммуниздили, – заявила я девушке у стойки, ведущей в складские помещение. Она удивленно округлила глаза.

– Так кому же она понадобилась?

– Надо спросить у тех, кто скоммуниздил, – поджав губы, я подперла кулаком подбородок. Ждала новую форму и продолжала мысленно рассуждать над странностями места, в котором я оказалась.

Я находила ироничным то, что я второй раз оказываюсь в академии от безысходности. Только первый раз я просто хотела получить вышку. Сейчас картина складывалась с точностью наоборот. Но однозначно все происходящее пока напоминало постановочное шоу с явным желанием автора надо мной поиздеваться.

– Держи, – девушка опустила стопочку одежды на стойку, резко выведя меня из моих дум. Неожиданно она посмотрела куда-то выше моей головы и просияла. Зардевшись, девушка произнесла, – здравствуй.

Я машинально обернулась, дабы увидеть к кому она обращается и стало вдруг тепло и радостно.

2. Никчемная

– Гордей! – вскрикнула я и со всех ног неслась к нему, не обращая внимание на удивленные взоры студентов.

Он проходя мимо ни как не реагировал, но как только я приблизилась, круто развернулся. Мою шею сжала массивная пятерня. Не то чтобы сильно, но ощутимо. Дыхание сбилось. От внезапности грубых действий парня, я привстала на носочки и вцепилась в его запястье. Такого я точно не ожидала.

– Гордей, это же я? – не обращая внимание на свой подавленный голос, попыталась улыбнуться, заглядывая в его глаза, такие как я их помнила.

– А ты кто? – холодно спросил он, окатив презрительным взглядом и я почувствовала внутреннюю острую боль, от которой онемело все.

– Это я, – шевельнулись мои губы и больше слов не было. Волна внутреннего бессилия поднялась, обволакивая каждую клеточку.

– Я и спрашиваю, кто ты, – оскалившись, он разжал руку и я пошатнувшись упала на пол.

Теперь и вправду чувствовала себя облитой химикатами. Подняв голову, как безумная искала в лице, наполненном раздражением, отголоски прежнего Гордея. Мы же с ним подружились, да и раньше он настолько грубым не был. Что с ним случилось?

Открыв рот, я быстро соображала, о чем можно спросить и как о себе напомнить. Думала, думала и ничего в голову не приходило. Среди студентов прокатилась волна смешков. Из-за них мне совсем стало тошно. Боже, какое унижение. Гордей цинично поднял бровь, так и не дождавшись от меня ответа на его ранее заданный вопрос, бросил:

– Чтобы больше ко мне не подходила, никчемная .

– Что? – услышала я себя, но уже видела его удаляющуюся спину.

Кто-то из студентов одобрительно и заискивающе поддержал Гордея: «так ей!». Он прошел мимо этого учащегося ни как не среагировав. Для него ничего не существовало и даже меня. Здесь же я увидела надменно-довольные лица Марфы с Анжелой. Они противно смеялись. Вот же подлые какие.

Униженная и разбитая я сжала кулаки, до боли впилась ногтями в ладони. Это вдохнуло в меня силы. Вскочив на ноги, я показала средний палец Марфе с Анжелой и обозвала их так, как любила называть всех девушек на районе моя двоюродная тетя Клава. Девушки побледнели. Не ожидали таких слов, конечно у меня словарный запас большой, спасибо тете Клаве.

Гордею я крикнула в след:

– Да пошел ты! Думаешь, ты мне нужен?

Спина парня дрогнула. Он остановился. Мне вдруг стало легче. Обида по-прежнему подтачивала изнутри, но немного полегчало. Повернув вполоборота голову, он безразлично заявил:

– Прекрасно.

И вот мой боевой настрой опять угас. Потух как свечка от сильного ветра, оставив терпкий привкус разбитости и желания скрыться от посторонних глаз. Это и сделала. Сбежала под раздражающие звуки смешков. Ох как я их всех ненавидела. Закрывшись в своих «апартаментах» я устроила там еще больший погром. Выливала злость разнося все, что попадалось под руку:

– Это ж надо было так попасть. Чертова монета!

И вдруг меня словно ударила молния. Неразменный рубль?! Мне его надо найти. Я залезла под матрас, искала. Ну должен же быть или нет?

Упав бессильно на пол, вспомнила как променяла рубль на красный плащ Коноплянко.

– Просто отлично! Замечательно! – вытирая нос, бормотала я, – значит красная тряпка у меня теперь есть, а рубля нет. Ну и что мне с этим делать? Я ж не этого хотела!

Меня охватила тоска и всепоглощающая жалость к себе. Силы иссякли и слезы душили. Первые признаки шока прошли и меня захлестывали эмоции. Стянув с постели ветхое покрывало, укрылась им. Подтянув колени к груди, смотрела на заросший пылью и паутиной потолок и поддавалась разрушающему потоку гнетущей опустошенности.

На тонкой ниточке ко мне спустился паучок. Скорее паучище. Больше похожий на птицееда. Но меня пауками не напугаешь. Поэтому я решила с ним пообщаться.

– Привет, – поздоровалась с пауком, – как дела? У меня вот плохо. Лежу, страдаю, а должна искать выход.

Многочисленные глаза насекомого сверкнули в полумраке моей убогой спальни.

– Вот как думаешь, с чего мне начать? – продолжила я общаться с ним. Хоть кто то не смотрел на меня с презрением, – предположим, если я найду виновника своих бед, то выберусь. А что если поиск надо начинать с причин, вдруг…

В дверь постучали и я сильно вздрогнула.

– Кто? – крикнула в сторону выхода.

– Как и ожидалось, опять в комнате дрыхнешь – раздался голос Оладушкиной, – сил моих на тебя больше нет.

Параллельно послышалось плаксивое недовольство Марфы:

– Она сегодня должна мои платья постирать, похоже даже не начинала!

«Спокойно» – сказала я себе, смахивая слезы.

– Вот так и живем, – сообщила пауку. Он опять блеснул глазами, – если что, то этих двоих кусать можно. Меня не стоит, я обидчивая. К тому же меня и так сегодня грызут целый день.

Мне показалось, что паук меня понял и даже поддержал своей паучьей душой. Из-за двери опять послышались недовольства:

– Да сколько можно? Работать иди бездельница бестолковая!

– Наряды мои постирай, криворукая!

В этот момент я обернулась на паучка, хотела в очередной раз поделиться с ним своими мыслями. Паук заставил меня удивиться. Он активно орудуя своими мохнатыми лапками, плел заковыристый узор. Повернувшись к двери, крикнула, чтобы от меня отстали:

– Уже бегу все делать. Тряпку смачиваю. Даже не переживайте! Выдраю, вычищу и постираю! – более тихо добавила, – могу и вас вымести по желанию.

После моего обещания они оставили мою дверь в покое и перестали возмущаться, а я опять вернулась к пауку, присмотрелась. Да это ж целое послание. Более менее различимо прочитала:

«Ищи всезнайку»

– Серьезно? Ты не шутишь?

В ответ паук похлопал глазками – бусинками и по ниточке поднялся к потолку. И как же я сразу о ней не подумала. Некиша тоже могла оказаться в этом мире, чем бы он не был. А у нее всегда есть ответы.

– Спасибо мохнатый, – поблагодарила я паука, который бежал с глаз долой в сторону щели под потолком, – я тебе в благодарность постараюсь добыть яиц, стейк или тазик салата.

Понятия не имела, что едят пауки таких размеров, но скорее всего мух будет маловато.

Нацепив свою униформу местной уборщицы и повязав фартук, взяла корзину грязного тряпья Марфы, швабру и отправилась гулять по академии. Под предлогом уборки я куда больше могла выяснить.

Остановившись у стенда с информацией, на котором располагалась карта академии, нашла прачечную и пока никто не видел, стащила. Спрятав ее в карман фартука, присвистывая пошла дальше. Теперь, когда я особо не выделялась, могла свободно следить за окружающими. Протирая тряпочкой первый попавшийся предмет, подслушивала разговоры и пока ничего интересного не замечала.

Закинув барахло Марфы в бочку для отмокания, развернула карту, наметив себе пункты для расследования и направилась на поиски Некиши.