Buch lesen: «Ржев. Сталинград. Победа!»
Посвящается 75‑й годовщине Великой Победы над гитлеровскими захватчиками
в Великой Отечественной войне 1941‑1945 годов
В изданиях по истории Великой Отечественной войны мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах. Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ – ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
Суть этих операций заключалась в дезинформации руководства вермахта и самого фюрера, которым демонстрировалось, что главный удар наша армия нанесет под Ржевом, недалеко от Москвы. В то время как главный и решительный удар Сталин планировал осуществить под Сталинградом, стягивая туда все силы. Это была единая войсковая операция «Ржев – Сталинград», которую смело можно назвать тайным фронтом маршала Сталина. Она и привела в итоге к коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны. Как был задуман, организован и осуществлен этот стратегический замысел, и рассказывается в книге, во многом меняющей взгляд на события, происшедшие в 1942 году, которая была выпущена издательством «Питер» в 2012 году.
Издание успешно разошлось среди читателей. Наступило время второго, третьего, доработанного, выпуска книги под именем «РЖЕВ. СТАЛИНГРАД. ПОБЕДА!», посвященного 75-й годовщине Великой Победы в Великой Отечественной войне, всем советским воинам и труженикам тыла, совершившим своим мужеством и трудом подвиг во имя Победы над гитлеровским агрессором в 1941–1945 годах. Этот великий подвиг советского народа никогда не будет предан забвению.
С чего начиналась книга
Все произошло в рабочем порядке. Редактор газеты как‑то вызвал меня и говорит:
– Скоро очередной юбилей Победы – иди накопай что‑нибудь весомое к этой дате, такое, чтобы сердце дрогнуло у ветеранов. Сам понимаешь, найти нужно интересное – ни у кого не должно быть подобного. Вроде как другим свой газетный «фитилек» подкинем, да и читателям дадим нечто памятное. Только смотри, без фронтовых баек, правдивое…
– А в какую сторону копать? – осторожно интересуюсь у руководителя. – Все ж, Григорий Иосифович, перекопано!
– Как же, перекопано… Вот ты, например, знаешь, где больше всего в годы Великой Отечественной войны советских солдат полегло?
– Где?.. Под Сталинградом, наверное, – отвечаю ему неуверенно.
– Ну‑ну, под Сталинградом. А вот и нет, – с торжествующим видом отвечает редактор и уточняет специально для меня, как будто он всю жизнь был не газетчиком, а историком: – Больше всего советских воинов погибло под Ржевом! Знаешь такой русский город?
– Вроде слышал…
– Слышал… – передразнил меня шеф, – а там, между прочим, больше двух миллионов человек было выбито из строя. И фашисты около семисот тысяч своих жизней оставили. Но вот, как ни странно, о тех боях толком никто не говорит – Ржев как заколдованный. Другим городам дают всякие звания, а его долго «отодвигали» от настоящей боевой славы и большой народной памяти.
– Да ну? – уже по‑настоящему удивляюсь я. – Что‑то и впрямь не совсем ясно… – стараюсь понять замысел шефа.
– Вот и я говорю, что пока непонятно. А ты возьми эту информацию, как говорят, к размышлению и иди копай, пока не поймешь, что там, под Ржевом, случилось и почему. Газетную полосу с твоим материалом об этих событиях планируем давать раз в неделю. С военными фотографиями, картами сражений…
– А как же другие задания? – пытаюсь намекнуть шефу о начальнике своего отдела, у которого к празднику на меня тоже имелись виды.
– С твоим начальником мы все обговорили. Ты же у нас единственный кандидат исторических наук в редакции или не так?
– Вроде так.
– Вот тебе и карты в руки. Только не перепутай географические и боевые, – уточнил на всякий случай с хитроватой улыбкой редактор. – Захочешь, сможешь потом писать хоть детектив. Исторический. А сейчас собирай материал для очерков о войне…
Вышел я от Григория Иосифовича немного смущенный. Задание вроде как престижное – не всякому его дадут. Долгосрочное, неспешное – есть время хорошо подумать и поработать над материалом. А то ведь в газете все делается быстро, часто прямо в номер. Попробуй при этом толком поразмыслить о чем-то. А тут и самому стало интересно: что же действительно под этим Ржевом произошло в годы войны? Надо же, сколько там народу положили!
Зашел в свой отдел, направился к рабочему столу. А завотделом останавливает:
– Постой, постой. На, возьми свою лопату…
– Какую еще лопату?
– Твою, историческую, – и протягивает мне уже подписанную командировку во Ржев. – Деньги у Раисы в кассе получишь, детектив ты наш доморощенный…
Вот так я и начал заниматься этой фронтовой темой, которая потом сильно захватила меня. Мне вдруг открылись такие исторические пласты, о которых я раньше не знал. По этой причине почти все свободное от командировок и текущей газетной работы время я уделял поиску новых данных по этой проблеме. А коллеги в редакции с легкой руки Игоря Рольбейна, моего завотделом, стали называть меня «детективом», причем все кому не лень. И ведь они как в воду глядели. Почему?
Когда я ближе познакомился с материалами об этом старинном русском городе на Волге, то действительно увидел все признаки детектива на историческую тему: загадка сражений под Ржевом; крупные исторические персонажи, о жизни которых я зачастую узнавал с самой неожиданной стороны; шпионские действия двойного агента, засланного противниками друг к другу; убийства, погони и так далее. Как и просил редактор, у меня с самого начала этой работы печатались в газете запланированные очерки ко Дню Победы. Но в них поместилась только часть добытого мной материала. Газетная площадь ведь небольшая. А уже потом из всех моих «раскопок» стало вырисовываться нечто более объемное и значительное – книга, как и говорил редактор.
Она рождалась еще и из моего удивления, которое порой переходило даже в возмущение. Главным образом это относилось к тому, как недостоверно все‑таки преподносили нам события Великой Отечественной войны, которые я изучал в школе, а потом в вузе. Теперь же, во время работы над заказанными очерками, прошлое СССР и России стало восприниматься мной совсем по‑иному. Например, я четко увидел самое печальное: существующая официальная версия войны против гитлеровской агрессии, по сути, сохранила идеологические установки советского времени.
Если говорить откровенно, то рассказ о некоторых периодах войны даже не был похож на суровые дни тех сражений, включая и бои под Ржевом. Российская историография оставалась и остается крайне неточной, а подчас сознательно искажается. Как заметил кто‑то из исследователей, историей, как и ремонтом канализации, должны заниматься профессионалы, посвятившие этому жизнь и получившие знания под руководством опытных специалистов.
Однако, по большому счету будучи продолжением политики, история России пока не может всерьез претендовать на статус науки. Слишком часто и по любому поводу она переписывалась в угоду официальной доктрине. Слишком послушны были «ручные» документалисты, которые умело обходили острые углы прошедших событий. Еще более удачно расставляли «нужные» акценты получатели зарубежных грантов. Стремились к почету и «первооткрыватели» невероятных взглядов на исторические события минувших дней.
Я с ужасом увидел, что со времен Великой Октябрьской революции 1917 года история СССР и России менялась многократно! Причем под разными знаками – с плюса на минус и обратно. Например, если взять довоенный период, то над всей историей молодого Советского государства довлел «Краткий курс истории ВКП (б)», созданный под личным контролем И. В. Сталина. В дальнейшем период Великой Отечественной войны стал изучаться по десяти победным сталинским ударам. Затем наступило время осуждения культа личности. Появлялись новые контуры истории. Например, историк Григорий Ревзин определял их так:
«Вообще русская культура дала четыре ответа на этот вопрос. Первый, послевоенный – войну выиграл товарищ Сталин. Искусство 1950‑х рисовало войну так, будто она происходила в XVII веке – величественный военачальник в Ставке, на переговорах с союзниками, на белом коне…
Второй, оттепельный, – русский народ без товарища Сталина. Это было, условно говоря, толстовское понимание войны – кровь, смерть, страдания, роль личности ничтожна, и о ней следует вообще забыть, ибо в центре войны – батарея капитана Тушина.
Третий, синтетический, брежневский, – русский народ с товарищем Сталиным, которому следует простить лагеря за Великую Победу.
Наконец, четвертый, сомневающийся. Не ответ, а, скорее, вопрос писателей: Астафьева, Быкова и даже Гроссмана – есть ли эта победа? Ибо победа товарища Сталина – это для обычного человека, оказывается, вовсе никакая не победа. Что ему до чужих выигрышей в политических шахматных партиях, на географических военных картах и т. д. – судьба обычного человека, заброшенного государственной волей в ад войны, с актом о капитуляции никем толком и не соразмеряется. Потому что есть геополитика, а есть личная смерть, и одно в другое, как ни странно, не конвертируется.
Не Бог весть какая “богатая” картина получается. Великая Отечественная война, в связи с написанным выше, еще не дала России философа, сказавшего, что же это было на самом деле. Нового Толстого еще не родилось. Но все же что‑то было сказано, и какие‑то ответы были нам даны. Вопрос в том, что сегодня осталось от этих ответов». [1]
Хрущёв в свое время поступил еще хуже. Он просто заставил ученых убрать имя Сталина из истории. Заменить его более нейтральными: Ставка, Государственный комитет обороны (ГКО), Верховный главнокомандующий и т. д. Вроде как Сталин и упомянут, но на самом деле в истории войны его нет вообще. Это случилось в 1956 году на печально знаменитом XX съезде Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), где Никита Сергеевич пытался приписать советские победы главным образом маршалу Жукову. Причем расправу над умершим вождем СССР Хрущёв совершил в свойственной ему агрессивной манере, без стеснения извращая очевидные для всех факты. Чего стоит, например, его утверждение о том, что Сталин как Верховный главнокомандующий руководил действиями фронтов… по глобусу! Это противоречило всему, что люди знали о Великой Отечественной войне и об Иосифе Виссарионовиче, о его работе в качестве руководителя Ставки Верховного Главнокомандования (СВГК).
Олег Поливанов, мой коллега по историческим «мучениям», в своей статье «Почему Сталину ставится в вину то, за что возвеличивается Кутузов?» также сомневается во вроде как устоявшемся курсе нашей истории.
«Сначала казалось, что правда – тут, потом – там, потом снова – тут. Но что, если она и не там, и не тут? Что, если в советской историографии правда была недостаточной, зато “там”, в капиталистическом мире, “про нас” ее вообще не было? По информативности Интернет сейчас перекрывает любые самые большие библиотеки мира, предоставляя всякому желающему провести свое расследование на интересующую его тему, выбивая стул из‑под знатной и “остепененной” лжи.
Зато западная историческая наука пробила свою глубокую колею хода Второй мировой войны, которая повествует о славе англо‑американского оружия, недальновидном Сталине, закидавшем трупами немецкие танки, да лютых русских морозах, спасших глупых и неумелых большевиков. Вроде как Гитлер этим был обречен с самого начала. Вроде как поставки оружия и продовольствия из Соединённых Штатов в СССР сделали из крестьянского сброда настоящую Красную армию, а медлительность и трусость лично Сталина, отдавшего приказ не вступать с немцами в боестолкновения до начала фашистской агрессии, неготовность советских армий стоили гибели миллионов военнослужащих и их отступления до самой Москвы» [2].
…И вот после всех этих размышлений уже который день просматриваю различную тематическую литературу, хожу в библиотеки и архивы, изучаю сайты в Интернете. Убеждаюсь в том, что действительно очень скупо говорится о боях под Ржевом. Напомню, что Западным фронтом, передний край которого в 1942 году находился всего в ста пятидесяти километрах от Москвы, руководил тогда еще генерал армии Г. К. Жуков. Его длительное, более пятнадцати месяцев (с некоторыми перерывами), пребывание под Ржевом также давало повод для размышлений. Получалось, что прославленный полководец вложил много сил, ума и настойчивости в руководство продолжительными боевыми действиями на этом направлении, а в итоге результаты сражений оказались неудачными, что совсем не добавляло ему заслуг. Фашисты так и оставались на занятых ими позициях.
Лишь 3 марта 1943 года войска вермахта сами оставили город Ржев – отошли на новые рубежи, подготовленные ими заранее. Для военной биографии известного маршала это выглядело несолидно. Тот факт, что советские войска через несколько дней после ухода немецких частей вошли в уже оставленный город, ни скрыть, ни переврать было невозможно. Только Совинформбюро, тексты передач которого, кстати, постоянно контролировал вождь, бодро сообщило, как советские войска геройски освободили город Ржев. Жаль, что рядом с этой датой не было каких‑либо крупных государственных праздников. То-то была бы причина прицепить это боевое «достижение» к очередному юбилею.
Но все же по большому счету эта книга – не исторический труд в настоящем его понимании: ее автор является представителем большой армии журналистов, хотя и к истории имеет прямое отношение – кандидат исторических наук. Ему совсем не безразлично, как трактуют прошлое России сегодня. Конечно, задачи журналистов и историков несколько различаются, но и те и другие в соответствии со спецификой своей профессии стремятся к одной цели – найти истину. На суд читателей представляется журналистское расследование, или, если хотите, исследование тайны в событиях, происшедших во время Великой Отечественной войны.
Сразу могу сказать как на духу, что 1942 год в истории Советского Союза действительно оказался самым засекреченным. А Ржев? Что же такого особенного произошло под этим почти никому не известным русским городом?
На основе имеющейся информации о Великой Отечественной войне можно смело сделать вывод, что там шли бои стратегического, а не местного значения! Вот какое место, оказывается, занимал этот участок фронта в 1942 году по замыслу советской Ставки Верховного Главнокомандования. Но об этом рассказ впереди.
Примечания:
1. Ревзин Г. Ответ на войну // Коммерсантъ. № 82 (3166), 07.05.2005.
2. Поливанов О. Почему Сталину ставится в вину то, за что возвеличивается Кутузов? 11.01.2009; http://forum‑msk.org/material/society/693277.html
Часть первая
План советского командования на 1942 год
Глава 1.
Командирами не рождаются?
Почему же Ржев, такой незаметный для многих, в годы войны вдруг стал особо значимым? Ответ может оказаться достаточно простым: город находится на узле шоссейных и железных дорог, всего-то в 150 километрах от Москвы. Отсюда гитлеровцам было удобнее начинать новое наступление на столицу, чтобы отомстить Советам за позорное поражение в своей первой битве под Москвой в декабре 1941 года. Неслучайно Гитлер держал под Ржевом почти самую многочисленную и сильную группу армий «Центр» в семьдесят дивизий различного назначения, постоянно напоминая советскому Верховному Командованию, что при определенных обстоятельствах на немецком Восточном фронте эта армада в любой момент может прийти в движение и продолжить боевые действия с целью захвата столицы СССР.
Ставка ВГК также отдавала себе отчет в этом и стремилась если не уничтожить эту группу немецких армий, то хотя бы заставить фашистов вообще не думать о нападении на главный город страны и безвылазно находиться в обороне. Но как такого добиться? Решение напрашивалось само собой: дивизиям Красной армии требовалось активно наступать и заставлять противника постоянно защищаться. При этом немецкие генералы должны были даже не помышлять о наступательных действиях, а сохранять свои рубежи обороны, чтобы не дать возможности советским частям осуществить прорыв с дальнейшим наступлением на Смоленск, где у фашистов находился штаб группы армий «Центр» во главе с фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге.
Следом за Смоленском гитлеровцам угрожал захват Минска, Прибалтики, Восточной Пруссии, а там уж и до Берлина было недалеко. Понятно, что ни при каких обстоятельствах Гитлер не мог допустить прорыва советских войск в этой полосе Восточного фронта. Однако, чтобы успешно сдерживать фашистов в узде, от солдат Красной армии, их командиров требовались не только полная самоотдача и самопожертвование, но и верные решения на поле боя. Особенно это касалось высшего военного командования и его руководителя – И. В. Сталина.
Здесь уместны такие вопросы: «Мог ли он в условиях войны со своей подготовкой недоучившегося семинариста разработать стратегию ведения боев против гитлеровских агрессоров? Была ли у него необходимая требовательность, присущая командирам такого ранга? Мог ли он стать реальной и основной фигурой в борьбе советского народа против фашистских захватчиков и другого верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера? Были ли у него возможности, умения и навыки для успешного ведения войны, а не просто задатки политического деятеля, хоть и в ранге вождя народов СССР?».
Я обратился к документам и воспоминаниям соратников Иосифа Виссарионовича, чтобы понять всю значимость фигуры вождя в те годы и определить место, которое он занимал в военной структуре советских Вооруженных сил, а также исследовать, что же предпринимал Сталин для организации отпора Германии при нападении на СССР во время Великой Отечественной войны, в частности в 1942 году. Какое отношение к Ржевской битве имела его деятельность? Мог ли он, в принципе, быть военным руководителем Красной армии и реально влиять на ход боевых действий? Как говорится в хорошей поговорке, «командирами не рождаются…». И вот какой ответ на эти вопросы у меня получился в ходе продолжительных поисков и размышлений.
Редкая фотография Сталина. Здесь он совсем другой, таким его, пожалуй, мало кто видел. Снимок этот сделал фотограф из «Комсомольской правды»; главный редактор распорядился негатив и отпечатки уничтожить. Фотография сохранилась чудом: уборщица выносила мусорную корзину, и фотограф случайно увидел в ней эту свою фотографию, забрал и сохранил… Точная дата и место неизвестны. Предположительно, это конец августа – сентябрь 41‑го. Да… ТАКОГО Сталина мало кто видел. Нет, по фотографии видно, что нет никакой растерянности, видна лишь усталость. (См.: Fandorin, https://cont.ws/@fandorin/219954).
Начнем с того, что на нем как на Верховном главнокомандующем лежал огромный груз личного участия в замысле, планировании, подготовке, руководстве каждой крупной операцией на театре военных действий советских фронтов. Кроме того, Сталин возложил на себя основную ответственность за успех или провал, за судьбы миллионов воинов, участвовавших в этих сражениях. Перед ним постоянно стоял сложнейший вопрос: сумеет ли он как высший военный руководитель и вождь всего советского народа провести страну через все испытания и проложить путь к полной победе над врагом? Все это требовало от него предельного напряжения умственных и физических сил. Работа проходила (особенно в первый период войны) в крайне напряженной, нервной, стремительно менявшейся обстановке, изобиловавшей острейшими кризисными ситуациями. Это был самоотверженный труд, работа на износ. В годы войны он был:
1. Председателем Государственного комитета обороны (ГКО). Этот комитет являлся чрезвычайным высшим государственным органом СССР в годы Великой Отечественной войны. 30 июня 1941 года за подписями М. И. Калинина, И. В. Сталина издается постановление Президиума Верховного Совета Союза ССР, СНК СССР и ЦК ВКП (б) об образовании Государственного комитета обороны (ГОКО, как именовали его раньше) в составе: И. В. Сталин (председатель, на снимке вверху), В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия (на снимках слева направо).
https://yandex.ru/images/search
Пункт второй постановления гласил: «Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны». (Выделено мной. – В. М.)
Пункт третий постановления обязывал всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны.
Однако ГКО не имел своего аппарата и использовал аппарат Совета народных комиссаров (правительства) и ЦК ВКП (б). Многие вопросы, связанные с мобилизацией в интересах войны материальных и людских ресурсов, решались на совместных заседаниях Политбюро ЦК партии и ГКО. В заседаниях участвовали члены и кандидаты в члены ЦК ВКП (б), приглашенные ответственные работники наркомата обороны, Генерального штаба Красной армии, командующие различными родами войск, а также лица, имеющие непосредственное отношение к обсуждаемому вопросу. Решения, принятые на этих заседаниях, оформлялись как постановления ГКО (реже – как приказы Наркомата обороны).
2. Председателем Совета народных комиссаров СССР – Совета министров того времени. И руководил наркоматами реально, немедленно освобождая от должностей тех работников, которые не справлялись с возложенными на них обязанностями.
3. Наркомом обороны СССР.
4. Верховным главнокомандующим советскими Вооруженными силами.
5. Председателем Ставки Верховного Главного Командования.
6. Секретарем ЦК ВКП (б).
В связи с тем, что Сталин одновременно возглавлял ГКО, Ставку, Наркомат обороны, был Верховным главнокомандующим, иногда непросто было определить, где проходила грань, например, между Сталиным – председателем Ставки и Сталиным – наркомом обороны. Но при этом в дни войны такое совмещение обязанностей резко сокращало время принятия ответственных решений и обработки документов, касающихся обороны СССР. Структура, как показали итоги войны, оправдала себя. Стратегическое руководство вооруженной борьбой осуществлялось через Ставку Верховного Главнокомандования, которая была создана 23 июня 1941 года. В нее вошли: народный комиссар обороны С. К. Тимошенко (председатель) (до 10 июля 1941 года. После этой даты Ставку ВГК возглавил И. В. Сталин. – В. М.), начальник Генерального штаба Красной армии Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Будённый, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов.
На снимках (слева направо) члены Ставки ВГК: С. Тимошенко, Г. Жуков, В. Молотов, К. Ворошилов, С. Будённый, Н. Кузнецов.
https://yandex.ru/images/search
На протяжении всей войны Ставка находилась в Москве. Это имело большое моральное значение. В связи с угрозой вражеских ударов с воздуха в начале июля 1941 года она была переведена в район Кировских ворот, в небольшой особняк с надежным рабочим помещением и связью, а через месяц поблизости, на перроне метро станции «Кировская», расположились и операторы Генерального штаба – рабочего органа Ставки. Понятно, что на стольких постах один Иосиф Виссарионович вряд ли мог справиться со всеми сложнейшими вопросами руководства страной и ее Вооруженными силами. Но Сталиным была подобрана команда, которая работала подобно ему: деятельно, ответственно, умело. В частности, о том, как распределялись нагрузки на руководящих работников страны, говорят следующие данные.
ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА
«Секретно»
ПОСТАНОВЛЕНИЕ № ГКО‑1241 4 февраля 1942 г.
1) Распределение обязанностей между членами Государственного комитета обороны:
т. МОЛОТОВ В. М. Контроль за выполнением решений ГОКО по производству танков и подготовка соответствующих вопросов.
тт. МАЛЕНКОВ Г. М. и БЕРИЯ Л. П.
а) контроль за выполнением решений ГОКО по производству самолетов и моторов и подготовка соответствующих вопросов;
б) контроль за выполнением решений ГОКО по работе ВВС КА (формирование авиаполков, своевременная их переброска на фронт, оргвопросы и вопросы зарплаты) и подготовка соответствующих вопросов.
т. МАЛЕНКОВ Г. М. Контроль за выполнением решений ГОКО по Штабу минометных частей Ставки Верховного Главнокомандования и подготовка соответствующих вопросов.
т. БЕРИЯ Л. П. Контроль за выполнением решений ГОКО по производству вооружения и минометов и подготовка соответствующих вопросов.
т. ВОЗНЕСЕНСКИЙ Н. А.
а) контроль за выполнением решений ГОКО по производству боеприпасов и подготовка соответствующих вопросов;
б) контроль за выполнением решений ГОКО по черной металлургии и подготовка соответствующих вопросов.
т. МИКОЯН А. И. Контроль за делом снабжения Красной Армии (вещевое, продовольственное, горючее, денежное и артиллерийское) и подготовка соответствующих вопросов.
Подчинить контролю члена ГОКО т. Микояна все органы снабжения НКО по всем видам снабжения и транспортировки.
Утвердить заместителем члена ГОКО т. Микояна по артиллерийскому снабжению т. Яковлева.
2) Каждый член ГОКО должен иметь заместителя по контролю выполнения наркоматами решений ГОКО по порученной ему отрасли работы.
Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин. АПРФ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 322. Л. 14–15, 19, 21. Копия. [2]
А теперь, уважаемый читатель, попробуй примерить на себя роль, которую Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) исполнял на самом высоком уровне. Из шести высших постов в советском государстве три были чисто военными. Как можно было ему оставаться в стороне от руководства отражением фашистской агрессии при таких должностях?! Хотя, в принципе, он мог с высоты своего положения вождя советского народа лишь наблюдать за всем происходящим и давать «ценные указания», поручив непосредственное руководство всеми действиями по защите страны своим генералам. С другой стороны, как ни прикрывался бы Сталин в ходе войны высоким положением, его несостоятельное командование вооруженными силами сразу открылось бы всему советскому народу и остальному миру. В итоге Советский Союз при плохом высшем военном руководителе уж точно не смог бы решительно противостоять гитлеровским войскам и в конце концов завершить войну победой над фашистами.
Здесь мне хочется привести мнение человека с большим опытом в военной области – президента Академии военных наук, доктора исторических и военных наук, генерала армии, а главное, участника Великой Отечественной войны, воевавшего под Ржевом, Махмута Ахметовича Гареева, который в свое время написал так:
«Разговоры о том, что победил народ, а не руководство, не полководцы, такие разговоры несерьезны, несостоятельны, потому что ни один самый самоотверженный народ никакую победу не может одержать без руководства, без управления, без руля и ветрил». [3]
Однако нужно вместе с тем понимать, что Сталин, хоть и сделал многое для максимальной централизации власти в годы войны, не оставался «наверху» один. Он каждодневно опирался на настоящих профессионалов – наркомов СНК, качества которых проверялись буднями тяжелейшего труда. Но работу даже этих специалистов своего дела нужно было организовать. Для лучшего понимания оценки деятельности Сталина в то время хочу привести сообщение графа фон Шуленбурга, посла Германии в СССР, своему правительству по поводу назначения И. В. Сталина на пост Председателя СНК:
ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА
ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ – В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 7 мая 1941 – 14:02
Срочно!
№ 1092 от 7 мая.
Секретно!
Сталин, сменив Молотова на посту Председателя Совета народных комиссаров СССР, таким образом, возглавил правительство Советского Союза. Молотов занял должность заместителя Председателя Совета народных комиссаров и наркома иностранных дел. Это изменение объяснено перегруженностью Молотова работой, но на самом деле означает реальное падение его авторитета. Причину этого следует искать в недавних ошибках во внешней политике, которые привели к охлаждению дружественных германо‑советских отношений, за создание и сохранение которых Сталин постоянно боролся, в то время как личная инициатива Молотова часто направлялась на защиту собственной позиции.
В новом качестве председателя Совета Народных Комиссаров, то есть премьер‑министра Советского Союза, Сталин берет на себя ответственность за все действия Советского правительства, как во внутренних, так и во внешних сферах. Это положит конец неестественной ситуации, когда власть признанного и бесспорного вождя народов Советского Союза не основывалась на Конституции. Сосредоточение всей власти в руках Сталина означает повышение авторитета правительства в СССР и новое возвышение Сталина, который, очевидно, полагает, что в ситуации, которую он считает серьезной, он лично должен взять на себя полную ответственность за судьбу Советского Союза. Я убежден, что Сталин использует свое новое положение для того, чтобы принять личное участие в деле сохранения и развития хороших отношений между СССР и Германией.
Шуленбург.
(Выделено мной. – В. М.) [4]
Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что Сталин не оставался в стороне от главных событий в жизни страны, находясь на таких высоких и важнейших постах в СССР, нужно вспомнить и стиль его работы. Главным было то, что Иосиф Виссарионович никогда не подходил к решению вопросов по любому наркомату небрежно. Все справки, которые шли ему по обязательному перечню, и те, которые он запрашивал сам, отрабатывались Сталиным тщательно, не спеша и в итоге всегда с достижением положительного результата. Если представить себе масштабы совершаемой им работы, то будет понятно, что это действительно нелегко.
По приказу Сталина переместили громадное количество предприятий на восток СССР. Даже американские и английские историки, далеко не беспристрастные, относят это к величайшим техническим достижениям Второй мировой войны. Приведем некоторые цифры. За первые полгода в восточные районы было перебазировано 1523 предприятия, работавших на оборону. И они сразу же начинали изготовлять продукцию! За войну труженики тыла дали фронту 96 тысяч танков, 108 тысяч самолетов, около двух миллионов артиллерийских орудий и минометов различных калибров. И это наилучший показатель конкретного руководства всей военной промышленностью, взаимодействия фронта и тыла. Все было подчинено единой воле. [5]
Как уже говорилось выше, в те годы на Сталина легла огромная тяжесть руководства сопротивлением фашистской агрессии, в том числе и в качестве Верховного главнокомандующего. Целая плеяда выдающихся полководцев, таких как Василевский, Ватутин, Говоров, Жуков, Конев, Малиновский, Мерецков, Рокоссовский, Толбухин, Черняховский, Шапошников и другие, безусловно, понимала логику войны, могла принимать обоснованные оперативные и стратегические решения, а связать их все воедино и обеспечить эти решения материально мог только лидер страны. Об этом понятно сказал маршал Советского Союза Дмитрий Язов: «Есть и другие примеры, когда фигура Сталина вдруг открывается сегодня совсем с неожиданной стороны. Многие вполне заслуженно называют Г. К. Жукова “Маршалом Победы”. Но если Жуков – “Маршал Победы”, то Сталин тогда кто? Только политический деятель? Ведь ни одна военная операция, разработанная его маршалами и генералами, без согласования со Сталиным просто не проводилась. И ни один военачальник на уровне фронта, армии сам не обеспечивал свои части. Их обеспечивали Ставка ВГК, Генштаб, тыл, народ. Кто руководил фронтом и тылом? Ответ снова один: Сталин. И при таком “раскладе” в структуре властей кто же мог руководить страной, в том числе и военными, кроме вождя?». (Выделено мной. – В. М.) [6]