– Здравствуй, дорогой! Здравствуй, драгоценный друг! – начал с порога говорить Чахохбили и своей энергетикой занял сразу весь кабинет. – Как твое здоровье? Как жена?
Гость радостно раскинул руки для объятий и пошел к Имелову. Чахохбили пришел в темном костюме в белой рубашке с галстуком. Хотя ему больше подошли бы рубашка с газырями, широкие штаны и папаха.
– Здоровье, слава богу! И жена в порядке!.. Спасибо! – сказал Имелов, поднявшись с кресла и протягивая для приветствия руку.
– Как дети?! – спросил Чахохбили, пожимая руку и обнимая Имелова за плечи.
– Дети радуют! – мягко улыбнулся Имелов. Улыбка на его лице тут же стала болезненной, потому что гость перестарался и пожал ему руку сильнее, чем следовало.
– Чтоб тебя дети и дальше радовали, дорогой мой. Скажи мне, чем они тебя радуют?
– Они меня радуют своим отсутствием, – ответил Имелов, высвобождая руку. – У меня их нет. Я чист перед следующими поколениями, во всяком случае, по документам.
– Как это «по документам»? Ты, наверно, как та кукушка, которая своих детей в чужие гнезда подбрасывала, да? Какой молодец! А?!.. Послушай, ты мне продал льва. Я его подарил хорошему человеку. Он мне помог с одним важным делом. Послушай, теперь мне нужен… Этот… Как его? Такой животный большой… Бифштекс с рогами… – Чахохбили приложил пальцы с двух сторон к голове и замычал. – Му-у…
– Корова? – спросил Имелов, сразу догадавшись, о каком животном идет речь, по тому, что показывал Чахохбили.
– Да, корова, но бык… – подсказывал Чахохбили, – размахивая перед Имеловым волосатыми руками.
– Бык?
– Да… Волосатый такой… Прерии, индейцы… – Чахохбили сделал звериное лицо, показывая не то индейца, не то само животное, которое он имел в виду. – Из Америки…
– Бизон?! – догадался Имелов.
– Вот, бизон нужен. Понимаешь, очень нужен… – заулыбался довольный Чахохбили.
– Это очень редкое животное, – озадаченно сказал Имелов, думая о том, как ему придется выполнять заказ.
– Ты мне сам говорил, что любое животное достать можешь. Говорил?
– Говорил, – согласился Имелов и показал на стул. – Присаживайтесь…
– Какой присаживайтесь, некогда. Столько дел…
– Это очень дорогое животное, – деликатно сказал Имелов.
– Сколько? – спросил Чахохбили и улыбнулся плотоядной улыбкой предвкушения редкого деликатеса.
– Шестьсот тысяч… – сказал Имелов.
Чахохбили заулыбался и закивал головой.
– Долларов… – добавил Имелов, понимая, что чуть не продешевил.
– Долларов? Так дорого? – спросил Чахохбили изменившись в лице и, присмирев, сел в кресло.
– Да. Это уникальное животное. Зато может украсить любой ландшафт, – сразу нашелся Имелов. – Чистых кровей на земле осталось один два экземпляра. Но есть и помесь с зубром. На сто тысяч дешевле будет… Из Белоруссии можем доставить.
– Давай с зубром. Я из него такой шашлык сделаю!!!.. – энергично навалился грудью на стол Чахохбили. Он страстно собрал в горсть волосатые пальцы и поцеловал их. – Пальчики оближешь!
– Как шашлык? – удивился Имелов и чуть отпрянул от гостя, потому что ему показалось, что гость сам может съесть его, как шашлык.
– Да, шашлык, – подтвердил с азартом Чахохбили, страстно глядя горячими глазами и шевеля черными бровями так, что они показались живыми ежиками.
– Это же редкое животное, – снова сказал Имелов. – Редчайшее, уникальное…
– Да, редкое, – согласился Чахохбили. – Знаешь, как вкусно будет?.. Язык проглотишь!
«Шашлык за пятьсот тысяч долларов? – подумал Имелов. – Вот это размах».
– Это бесценное животное, – сказал Имелов. – Из «Красной книги».
«Можно было легко поднять цену и просить миллион», – подумал он.
– Ты не беспокойся. Я так и скажу за столом гостям: «Это шашлык бесценный, из очень редкого животного из «Красной книги». Такого больше нигде нет. Последний кушаем», – сказал Чахохбили и засмеялся. – А что это «Красная книга» хорошее меню?.. А?!
Альберт Геннадиевич заерзал на кресле. «Да, можно было цену легко поднять в два раза», – с сожалением подумал он.
– Все животные из «Красной книги» охраняются. За них можно ответить перед законом… – говорил Имелов и думал, как ему поднять еще выше цену.
– С законом мы договоримся… – махнул рукой Чахохбили. – Ты только послушай!.. Мы нарядимся индейцами, будем охотиться на бизона, потом запечем его на костре и будем есть… А-а!.. Да, это не все. Через два месяца, в июле… Послушай, в июле будет день моего рождения. Папа приедет. Ему девяносто лет. Дядя приедет. Ему сто два года. Бабушка приедет. Ей восемьдесят семь… Я хочу устроить охоту на мамонта. Большого такого, волосатого с бивнями… Мы его будем загонять в яму, как древние люди. Да?.. И там прямо в яме делать шашлык. Соусом сверху поливать будем. – Чахохбили засмеялся. – Я уже приглашаю важных гостей. Все очень известные и дорогие люди. Избранные члены общества…
Чахохбили так говорил «известные, дорогие, избранные», что сомневаться в его словах не приходилось.
– Мамонта? – переспросил Имелов. – Они ведь… Как вам сказать? Но они ведь все вымерли.
– Как вымерли? Все вымерли? Я уже гостям пообещал. Сказал, будет мамонт. Мне не верили, говорили, нет, не будет мамонта. Я сказал: «Ни у кого нету – у меня будет!» Сделай, дорогой! – протянул обе руки к Имелову Чахохбили. – Любые деньги заплачу. Найди одного для меня… Ни у кого не может быть. Пусть у меня будет!..
Последние слова Чахохбили заставили работать мозг Альберта Геннадиевича по-другому.
– Я хотел сказать, что… – поправился Имелов, – Что они почти все вымерли.
– Ничего, дорогой. Я понимаю – редкое животное. Из «Красной книги»…
– Его даже в «Красной книге» нет…
– Ах, как жалко. Нигде нету… – Чахохбили сделал огорченное лицо и тут же рассмеялся. – Сейчас нету, потом для меня поищешь и найдешь. За деньги все можно сделать…
– Да. Конечно, – утвердительно сказал Имелов, думая, как он будет выкручиваться с мамонтом. – Моя фирма все может. Для таких клиентов, как вы, она может сделать даже невозможное.
– А ты говорил нету, – сказал Чахохбили и, довольно поглаживая пышные усы, засмеялся.
– С мамонтом потом. Давайте пока с бизоном разберемся. Когда вы хотите его приобрести? – по-деловому с мягкой улыбкой спросил Имелов, поглаживая усики.
– Две недели пройдет. И уже будет нужен, – сказал Чахохбили, вставая с кресла.
– Предоплата сто процентов, – предупредил Имелов, тоже поднимаясь.
– Знаю, дорогой, – щедро сказал Чахохбили. – Как тебе удобнее? Чек или наличными?
– Лучше наличными.
– Завтра деньги тебе привезут, – пообещал Чахохбили.
– Будут деньги – будет и бифштекс… – сказал Имелов и тут же спохватился. – У-у, бизон, – поправился он и снова улыбнулся.
– До свидания, дорогой. Сделай это для меня. Век не забуду. Я гостей уже позвал… Дай я тебя обниму! Дай расцелую, генацвали!
Чахохбили загреб Имелова в охапку, обнял и смачно чмокнул в щеку. Имелов с трудом выдержал его медвежьи объятия и проводил Чахохбили к двери.
– До свидания! – сказал Имелов, незаметно стирая влагу от слюней со щеки.
– До скорого! – сказал Чахохбили. – Как говорится, увидимся…
«Пятьсот тысяч долларов – шашлык, – продумал Имелов, снова садясь в кресло. – А мог бы и миллион отдать».
– Альберт Геннадиевич, – произнесла Эльвик, входя в кабинет с листком бумаги в руках и, увидев шефа задумчивым, замолчала. – Альберт Геннадиевич, – снова позвала она.
Имелов поднял на нее глаза, продолжая думать о Чахохбили.
– Что-нибудь случилось? – спросила она.
– Всем нужен Имелов! – вскочил Альберт Геннадиевич с места и заходил по кабинету. – Всем! Все хотят, чтобы им поднесли редких животных на блюдечке. А я крутись, выдумывай, как им угодить. Бизона им подавай… Мамонта… Платите деньги, господа. Любой каприз за ваши деньги, как говорил мой любимый и давно преставившийся свекор.
– Вы просто гений, – на всякий случай восхищенно сказала Эльвик.
– Конечно! У меня и отчество Геннадиевич. Папа был гением, – сказал Имелов. – Пять лет в тюрьме должен был отсидеть с конфискацией имущества. Но сел другой человек. Вот что значит интуиция и виртуозность ума. Надо просто вовремя уйти от ответственности. Папа всегда говорил: «Не бери мелочь – это воровство. Бери по-крупному. Это интеллектуальная работа».
Зазвонил телефон. Имелов, опережая секретаршу, которая тоже потянулась к телефону, снял трубку и поднес к уху.
– Вас слушают. Да это фирма «Экзотика на дом». Мы все можем достать. Что вас интересует? Ящеры с острова Комодо, слоновые черепахи, тигровые змеи или тигровые акулы? Может быть, муравьиные львы? Мои агенты работают по всему миру. Что вы хотите?.. Это для нас не проблема. Сейчас я вас соединю с секретарем, и вы сделаете заявку. Расплачиваться можно наличными. Назовите только адрес, куда нужно доставить обезьян. – Альберт Геннадиевич поднял глаза на Эльвик. – Прими заказ. Ты что-то хотела сказать?
– Пришел факс от Фрица Джонсона, – сказала Эльвик и протянула принесенную бумагу.
– Так что же ты молчишь? Давай сюда… – Имелов взял в руки факс, встал с места и, расхаживая по кабинету, принялся бегло читать текст. – Отлично!.. Прекрасно! – время от времени вырывалось у него радостное. – Грандиозно!
Тем временем Эльвик взяла трубку, которую Имелов положил на стол, и сказала:
– Говорите адрес… Я записываю. Так… Так… Сегодня после обеда обезьянок доставят по вашему адресу. Расчет за товар на месте.
Эльвик положила трубку и взяла бумажку с записанным заказом.
– Фриц Джонсон приезжает, – сказал довольный Имелов. – Он везет нам товар. Обезьяны сейчас пользуются огромным спросом. Я разослал всем агентам запрос об увеличении поставок живого товара. И первым откликнулся Фриц. Мне нужно поскорее с ним встретиться и все обсудить. Завтра он прилетает.
– Номер в люксе? – спросила Эльвик.
– Да. И ужин в ресторане… – добавил Альберт Геннадиевич, сладко потеребив маленькие холеные усики. – И еще, как только придут Мудрило и Пробивной, сразу ко мне.
– Хорошо, Альберт Геннадиевич, – сказала Эльвик и ушла, призывно двигая бедрами и затейливо покручивая задом.
«Так бы и смотрел целый день, как она ходит, – подумал Имелов. Меня это так вдохновляет…»
Мудрило и Пробивной, по паспорту Николай Половинкин и Сергей Братков, работали на Имелова около семи лет. С их помощью Имелов контролировал «птичий рынок», где издавна шла неорганизованная продажа животных. Имелов ее не только организовал, но и поставил, как нужно, на уровень, то есть прибрал к рукам. Одним продавцам он сдавал в аренду торговые места, другим давал для продажи живой товар. С утра Мудрило и Пробивной ехали на рынок, собирали с продавцов деньги за торговые места и раздавали товар. Затем они к обеду приезжали с деньгами к нему. Вечером они еще раз ехали на «птичку» и снова собирали деньги. Архаровцы в лице помощников исправно выполняли для него всю черновую работу. Он купил им приличные костюмы, хотя те больше любили кожаные куртки, купил «джип» и платил хорошую зарплату.
Имелов потянулся рукой к телефону, взял трубку и с улыбкой на лице набрал номер.
– Олесь Михайлович, вы? Здравствуйте! Не узнали? И я вас не узнал… Богатыми будем. Я говорю, богатым будете. Насколько? На пятьдесят тысяч долларов… Нужен зубр… Понимаю, что трудно. Но ничего не выполнимого нет. Я же у вас бизона не прошу… Хотя нужен именно бизон. Да, редкое животное. Да, охраняются законом. Да, все на учете… Но я же вам плачу… Что? Дороже будет стоить?.. Сто тысяч?.. Договоримся… Мне через две недели нужно… Не управитесь? Нужно управиться… Хорошо… Буду ждать вашего звонка.
Имелов положил трубку, повернулся к секретам и толкнул стенку так, что бар повернулся к нему и раскрылся. «Это нужно отметить», – подумал Альберт Геннадиевич, и потянулся к коньяку. – Чуть-чуть выпью и сделаю еще несколько деловых звонков».
Имелов выпил коньяк, разгладил усики, съел шоколадку и закатил глаза вверх, замирая в блаженстве.
Ближе к обеду Имелов позвонил секретарше и узнал о помощниках. Эльвик сообщила, что Мудрило и Пробивной не приходили. Сегодня они задерживались. Через полчаса в кабинет к Имелову вошли двое. Один высокий, под два метра роста, с длинными руками, которые заканчивались внушительными кулаками и с чубом, зачесанным чуть набок. Другой пониже, полноватый, с маленькими глазками, круглыми щеками хомяка и с короткой стрижкой.
– Пришли?! – спросил Имелов, увидев подручных.
Пробивной, молча, поставил портфель с деньгами на стол. Мудрило положил рядом бумагу со списком проданного товара и с цифрами денежных расчетов.
– Здесь все точно? – спросил Имелов.
– Точно, – сказал Мудрило, открыл портфель и достал из него пачки купюр.
Деньги всегда считал и сдавал невысокий и полноватый Мудрило. При всей глупости, которая гуляла на его простоватом лице, он хорошо считал деньги и складывал четырехзначные цифры в уме.
Имелов еще раз заглянул в бумажку с цифрами и порадовался.
– Торговля идет успешно, – констатировал он. – Сегодня на штуку баксов больше.
– Да, – сказал с глупой улыбкой Мудрило и кивнул головой.
– У нас проблема, – сказал угрюмо Пробивной.
– Какая? – спросил Имелов.
– Мячик хочет уйти, – сообщил Пробивной.
– Куда интересно? – спросил Имелов, убирая бумаги в стол.
– Его очкастая, которая на «птичке» вертится, пообещала устроить работать в зоопарк, – пояснил Пробивной.
– Не хочет он больше обезьянами торговать, – вставил Мудрило. – Гы-гы-гы! Он хочет за ними ухаживать в зоопарке.
– Может ему вложить ума? – сжал руку в кулак и потряс им Пробивной.
– Только не нужно горячиться, – успокоил его Имелов. – Вы же знаете, что официально наша фирма «Экзотика на дом» по всем бумагам проходит, как организация инвалидов. Я всем сотрудникам купил справки об инвалидности. Ты, Серж, у нас инвалид чего?
– Я?.. Инвалид детства. Опорно-двигательная система у меня недоразвита… – быстро ответил Пробивной.
– Да? На вид этого совсем не скажешь. Любого медведя завалишь, и он у тебя пощады попросит…
Пробивной ухмыльнулся, поднимая углом губы правую щеку.
– А ты, Коля, у нас инвалид чего?
– Я сердечник… – с готовностью ответил румяный и цветущий Мудрило. – Пороком сердца страдаю.
– Вот! И я, представьте, инвалид детства. И Миша, мой шофер, тоже инвалид. И Эльвик я сейчас оформляю инвалидность… А настоящий инвалид из нас кто?.. Коля Мячиков, его сестра и еще человек пять-шесть невыразительных личностей… На Мячикова посмотришь и без справки поймешь, что он инвалид. И вы его хотите прибить? Нашего единственного настоящего инвалида? Это же наша наглядная агитация! Наш флаг!
– Нет, мы не хотим это самое… – сказал Мудрило и посмотрел на Пробивного, который все еще сжимал правую руку в кулак.
– Нам государство за него дает налоговые льготы. Коля Мячиков для нас настоящая находка и прикрытие от прокуратуры. Его беречь нужно, на руках носить. Понятно?
– Понятно, – кивнул головой Пробивной и разжал кулак.
– Так куда, вы говорите, он решил уйти? – спросил Имелов
– В зоопарк… – ответил Мудрило.
– В зоопарк?!! Как в зоопарк? В зоопарк! Очень хорошо! Очень!.. В какой зоопарк? – заинтересованно спросил Имелов.
– Ну, в зоопарк… – сказал Мудрило.
– В зоопарк… – уточнил Пробивной. – Он у нас один…
– Зоопарк, зоопарк, зоопарк… – повторил Имелов и начал прохаживаться по кабинету. – Надо же! Как интересно! И почему я раньше об этом не подумал. Это же гениальная идея! Да, это гениально! – с пафосом сказал Имелов. – Ничего не скажешь. Кто гениален – тот гениален! – торжественно объявил он, и глаза его заблестели.
Мудрило и Пробивной переглянулись. Имелов с удовольствием мизинцем разглаживал усики и с улыбкой поглядывал на своих помощников.
– Это надо уметь под благовидными предлогами делать неблаговидные поступки, – сказал он. – Правильно? Так я говорю?
– Что? – спросил Мудрило.
– Это я не тебе, – ответил ему Имелов. – Это я с одним умным человеком разговариваю.
Пробивной сразу расправил плечи, важно выставил вперед грудь и снисходительно сверху вниз посмотрел на Мудрилу.
– С кем? – осторожно спросил Мудрило.
– Здесь один умный человек, – сказал Имелов и посмотрел на себя в зеркало.– Это я! Пробивной тут же убрал выставленную чрезмерно вперед грудь.
– Зоопарк – это хорошо! Это очень хорошо. Как мне это раньше в голову не пришло? – сказал Имелов и обратился к помощникам. – Это то, что нам нужно. Соберите мне все сведения о зоопарке. Кто директор, кто там работает, какая территория…
Мудрило достал блокнот и стал записывать.
– Я записываю, – сказал Мудрило.
– Узнайте, какие там птички-синички… – продолжал Имелов.
– Птички-синички, – повторял Мудрило, записывая сказанное в блокнот.
– «Птички-синички» – это я так, вообще, фигурально говорю, – уточнил Имелов. – Какие там животные, сколько их. Какая территория, финансовое положение. Узнайте все подробнейшим образом, – сказал он и снова, довольный собой, заулыбался.
– Какие животные, сколько их, – повторял, записывая, Мудрило. – Какая территория… Финансовое положение… Узнать все подробнейшим образом.
– Чем быстрее, тем лучше, – сказал Имелов.
Пробивной сверху вниз смотрел, как Мудрило записывает в блокнот задание.
– Чем быстрее, тем лучше… – продолжал записывать Мудрило.
– Это записывать необязательно. Задание понятно? – спросил Имелов.
– Понятно, – ответил Пробивной.
– Нам это просто, как яичко облупить, – сказал Мудрило и, убрав блокнот в карман, тут же полез пальцем в нос.
– Да оставь ты нос в покое, – одернул его Имелов. – Я этого не люблю.
– Щекотно, – в оправдание сказал Мудрило и быстро вынул палец из носа. – Сделаем, да, Серж?
– Ну, – угрюмо отозвался Пробивной.
– Завтра оденьтесь получше. Костюмы, белые рубашки, галстуки. И идите на разведку, походите там, поговорите с сотрудниками. В зоопарке народ образованный работает. С придурками в кожаных куртках никто разговаривать не захочет. Это вам не птичий рынок, – коротко напутствовал их Имелов. – Все поняли?
Подручные с готовностью энергично закивали головами.
– Тогда вперед!
И два верных хозяину архаровца дружно застучали копытами к выходу из кабинета.
Вечер отливал золотом уходящего дня во все окна, расплескивался на асфальт и стены домов. Солнце утомленно уходило за горизонт, основательно раздарив тепло городу и его обитателям.
Веня и Геша сидели на скамейке в сквере под сросшимися деревьями около высотки и, разгоряченные после работы, остывали на легком ветерке. Рубахи, влажные от пота, подсыхали, раскрасневшиеся щеки принимали нормальный цвет, пот, испаряясь, передавал лицу и телу свежесть. Вечер заканчивался хорошо. Они заработали денег и, давая мышцам отдых, смотрели на световое представление солнца. Не хотелось уходить. Скоро солнце начнет прятаться за домами и все начнет меняться. Еще полчаса назад они закончили разгружать фуру с болгарской зубной пастой в картонных коробках. Фура стояла недалеко в переулке около аптеки. Сначала работа шла быстро. Один подавал коробки с машины вниз, семеро заносили их в аптеку, спускали в подвальное помещение и укладывали в штабеля. Когда одному управляться в кузове длинномера стало сложнее, пришлось подняться второму, а потом и третьему. Поперву с коробками бегали и носили в руках по две штуки. Потом темп снизился, вспотели и носили уже по одной коробке. Сашка, губастый парень в очках с вьющимся чубом, который как посредник организовывал работу, так и не появлялся. Закончив разгрузку, заволновались, кто будет платить и заплатят ли вообще. И тут появились бизнесмены, так называемые новые русские. Один полный в малиновом пиджаке, другой в синем костюме с белой рубашкой. Они по-хозяйски зашли в аптеку. Их повели смотреть коробки. Аптекарь, который принимал груз, давал им отчет. Через десять минут они вышли, сели в машины и уехали. Аптекарь вышел за ними следом, поискал Сашку, не нашел и заплатил за работу самому старшему по возрасту. Деньги поделили поровну. И в это время приехал на велосипеде в шортиках губастый Сашка, чтобы снять сливки с нашего труда. Кто-то предложил скинуться для него и отдать его долю. Большинство отказалось. Десять процентов от заработанного отдавать не хотелось. Самый старший мужчина лет сорока посмотрел на предлагавшего скинуться и спросил: «А где он раньше был?» На это Сашка обиделся и сказал, что с нами он больше не работает.
– Это они! – кивнул вниз на дорожку Веня.
– Кто? – спросил Геша.
– Те, которым мы груз разгружали.
– Не, это не они. Те на машинах уехали, а эти с женщинами.
– Я их узнал, – сказал Веня. – Малиновый пиджак и синий… Представь, завезли товар и у них все в порядке. Сейчас все кругом дорожает. Товар лежит, цены на него растут. Пойдем…
– Зачем они тебе?
– Интересно. – Веня поднялся и пошел по ступенькам вниз.
– А в магазин? – напомнил шедший следом Геша. – Иван Иванович ждет.
– Успеем. Может, бизнесом заняться? Ген!.. Купили фуру с зубной пастой. Нашли место под склад, разгрузили. Схема вроде простая.
– Начальный капитал нужен, – буркнул Геша.
Веня кивнул.
Новые русские с женами под руку от метро перешли дорогу и направились к киноцентру. Поднялись по каменным ступенькам и вошли в холл ночного клуба «Арлекино».
– Пошли, – толкнул локтем друга Веня.
– Да нас туда не пустят.
– Сделай морду, как будто у тебя все карманы полны денег и улыбайся снисходительно. Кстати, хорошее место, чтобы завести полезные знакомства.
Они вошли в стеклянную дверь, за которой оказались кассы, около которых стояли состоятельные люди, желающие подчеркнуть свою исключительность и приобщиться к потаенным сторонам ночного города.
– Скоро кассы откроются? – по-свойски спросил Веня у солидного человека в малиновом пиджаке.
– Через десять минут, – по-свойски ответил тот.
– Так, что у нас тут сегодня? – спросил Веня и принялся рассматривать программку на этот вечер.
За стеклом внутри клуба по дорожкам на роликовых коньках катались молоденькие стройные девушки в ярких гимнастических трико разных цветов и коротких юбочках в тон до бедер.
– Шоу… Стриптиз… – рассказывал мужчина в малиновом пиджаке молодому коллеге. – Можно с девушками в кабинках конфиденциально встретиться. Это у них называется «консультация»…
– Смотри арт-директор Горный, – показал Веня на подпись под программкой. – Тот самый… Сегодня звезд первой величины нет, сюда можно будет прийти позже… – сказал Веня тоном знатока и подтолкнул Гешу к выходу.
– Какой Горный? – спросил Геша на улице.
– Был такой артист Юрий Горный. Выступал с номерами по запоминанию текстов, целых книг, исторических дат, делал в уме сложные математические вычисления, демонстрировал гипноз, сверх возможности человека и показывал фокусы. Это его сын. Я где-то об этом читал. Сейчас этот ночной клуб самое модное заведение.
– Ага, – кивнул Геша. – Недавно перед входом в этот ночной клуб бизнесмена из автомата расстреляли.
– А что ты хотел? Злачное место, – усмехнулся Веня. – Я вот подумал, может нам тоже какой-нибудь номер сделать и выступать в ночных клубах. Мы бы с тобой зарабатывали больше, чем грузчики. Здесь за углом на месте бывшего кинотеатра «Баррикады» в основании высотки есть казино «Жар-птица». Там тоже артисты выступают.
– И что мы будем делать?
– Два комика весь вечер на арене. Или номер со слонами…
– Может, с ослом что-то придумаем?
– Пошли в магазин за продуктами.
– Магазины закрываются.
– К тете Маше пойдем…
Маленькая улочка с тоскливо тусклым и безрадостно однообразным светом фонарей выглядела нереальной, чужой, как и весь город в ночное время. Звуки торопливых шагов отражались от стен невысоких домов и разносились по округе слишком гулко. Тени в городе ночью всегда жили своей отдельной скрытой и завуалированной жизнью. Сейчас две смешные тени двигались вдоль стен домов и то отставали от своих владельцев, то догоняли и обгоняли. Одна тень выглядела заметно выше, другая казалась коренастее. Едва их обладатели перешли на другую сторону улочки, тени заскользили по металлическому ограждению и вовсе спрятались в тени деревьев.
Веня и Геша подошли к калитке, которая вела внутрь зоопарка.
– Открывай…– сказал Веня, держа в двух руках сумки с продуктами.
– Сейчас, – ответил Геша и полез в брюки.
Он достал из кармана ключ и принялся открывать решетчатую металлическую калитку.
– Ну? – спросил Веня.
– Ничего не видно.
– Пальцем нащупай скважину и вставляй ключ…
– Нащупал. Вставить не могу… – сопел Геша.
– Ключ переверни.
– Уже перевернул… Все, открыл…
Они вошли в зоопарк. Геша снова закрыл калитку, и друзья направились по едва различимой асфальтовой дорожке на огонек, который как будто маячил впереди за деревьями.
– Свет горит, – оживился Геша.
– Нас ждут…– прокомментировал горевший свет Веня.
Через пять минут они подошли к сторожке. В окне горел уютный желтый свет. Поднялись по ступенькам. Веня открыл входную дверь и переступил порог.
– Иван Иванович, мы пришли, – сказал он.
Иван Иванович, сторож зоопарка, поднял голову от старой газеты, расстеленной на столе, и посмотрел на вошедших.
– Вижу, – сказал он доброжелательно.
Веня подошел к столу, положил сумку.
– Телефон работает? – спросил он.
– Работал, – ответил Иван Иванович.
– Сейчас покушаем, – сказал Геша, принимаясь доставать и выкладывать на стол из сумки хлеб, колбасу, сыр, консервы и бутылку водки.
Веня подошел к телефону, висевшему на стене, набрал номер и поднес трубку к уху.
– Ма, это я… Мы с Гешей в сторожке у Ивана Ивановича… Покушаем и спать ляжем. Завтра домой – не пойдем разгружать… После завтра в ночь собираемся. Не волнуйся, пожалуйста. Все хорошо! Ложись спать… – Веня положил трубку на телефон и обернулся.
– Один недавно на разгрузке попытался украсть радиотелефон из коробки, – улыбнулся Геша, нарезая колбасу. – Его побили, телефон отняли и за работу не заплатили. Но, если ты воруешь вагонами, самолетами, то это уже называется коммерцией.
– Да, если ты крадешь с мясокомбината мясо, то это воровство. А если хочешь обанкротить мясокомбинат, то это называется бизнес.
Веня и Геша переглянулись и, вспоминая работу на мясокомбинате, снова дружно рассмеялись.
– Водку открываем? – спросил осторожно Иван Иванович.
– Конечно, – уверенно сказал Геша. – Мой тренер, когда я борьбой занимался, говорил, что после физической нагрузки в организме выделяется молочная кислота. От нее болят мышцы. И лучше всего она выводится из организма спиртным.
– Геша, когда в университете борьбой занимался, – пояснил Веня, – часто побеждал соперников тем, что смешил до упада. Они смеялись, падали и пока они гоготали, он прижимал их лопатки к матам.
– Да, – сказал Геша, оглядывая приготовленный для вкушений стол. – Какие раньше были времена. Раньше батя даст рубль, и я на него столько всего мог накупить. А сейчас заработали тысячи и что на них можно будет купить завтра неизвестно.
– С этой перестройкой и демократией мы слишком стремительно нищаем, – сказал Веня с улыбкой. – Садимся.
Сели. Иван Иванович налил в стопки водку.
– За нас! За дружбу! – коротко сказал Веня.
– Да, – согласился Геша.
Иван Иванович молча, кивнул. Подняли стопки, чокнулись, выпили.
– У бабушек из моего дома появилось новое увлечение. Они ходят в магазин, смотреть, как растут цены, – сказал Веня и принялся есть бутерброд с колбасой. – Оказывается это увлекательное зрелище, полное драматизма и приключений. Меня ма в воскресенье послала на рынок за колбасой. Я встал в очередь. Стою. Идет торговля. Вдруг торговля прекращается, ларек закрывается и вывешиваются новые цены. Дальше стою. Смотрю, они окошко снова закрывают и на витрине через некоторое время вывешивают снова новые цены. Вот тут я заволновался. Думаю, если так дальше дело пойдет, мне денег на колбасу не хватит. Еще немного постоял, они ларек закрыли и уже не открывали, ожидая, когда хозяин им скажет новую цену. Ощущения необыкновенные. Экстрим… Жизнь, как будто от тебя улетает, и земля из-под ног уходит. В этот момент я понял, что колбаса дороже денег, потому что ее можно съесть, а деньги, которые стремительно обесцениваются у меня в кармане, съесть нельзя…
– Они просто, иллюзионисты… – засмеялся, кряхтя Геша, засовывая в рот маринованный огурчик. – Фокусники…
– Вот именно!.. – смеялся Веня. – Были деньги. Два раза моргнул и нет денег.
– Не нужно моргать, – смеялся Геша. – Скорость жизни так высока, что моргать некогда. Потому что нужно успеть потратить деньги до того, как они станут макулатурой.
– В долг сейчас жить выгодно. Взял в долг одни деньги отдаешь другие, – смеялся Веня.
– Да, – сказал Геша. – Только отдавать некоторые просят в долларах или с процентами.
– Два фокуса им особенно удались…– хмуро сказал Иван Иванович.
– Какие это? – поинтересовался Геша.
– Раз и – Советский Союз стал Россией. Два – и вся страна нищая…
– Не вся…
– Да, пока остальные моргали, кто-то разбогател… – уточнил Веня. – Нет, если не смеяться, то можно разрыдаться. Профессию выбрали по душе и гуманную. И что делать? Ты бы сейчас пошел на зоолога учиться?
– Не-а, – протянул Геша.
– Зарплату не платят и зверей кормить нечем. А ты здесь сидишь водку пьешь и смеешься.
– Ребята… – сказал вдруг Иван Иванович.
Но Веня с Гешей его не слышали.
– А чего делать? – смеялся Геша, странной кривой улыбкой человека, которому становится не до смеха.
– В коммерсанты идти, на рынке торговать, людей обсчитывать…
– У меня не получится… – смеялся Геша. – Я все раздам покупателям, рассмеюсь над своей глупостью и домой пойду.
– Ребята! – позвал еще громче Иван Иванович.
Друзья примолкли и обратили на него внимание.
– Я не хотел вам говорить. Но теперь решил сказать… Я стал миллионером…
– Кто? – спросил с улыбкой Веня. – Вы?
– Миллионер работает сторожем в зоопарке? Что-то я не верю, – иронично проговорил Геша и закряхтел обычным смешком, часто повторяя. – Не верю, не верю, не верю… Это нонсенс!
– Где ваш костюм от кутюр и «Мерседес» с водителем? Где ваш особняк и вилла на море? Где это все?
Действительно на миллионера Иван Иванович в старом потертом костюме и стоптанных башмаках не походил. Но та серьезность, с которой тот произнес сказанное, заставляла прекратить смех и уделить сказанному должное внимание.
– Получили наследство от неизвестных богатых родственников? – поинтересовался с некоторой завистью Геша.
– Нет, – покачал головой Иван Иванович.
– Клад нашли? – напрямую спросил Веня.
Иван Иванович снова нейтрально покачал головой, давая понять, что Веня почти угадал.
– И когда это удивительное событие произошло? – спросил Веня.
– На днях, – сказал Иван Иванович.
Веня и Геша окончательно перестали смеяться и в легкой растерянности переглянулись.
– Надеюсь, вы его хорошенько припрятали? – поинтересовался Веня.
– Оно здесь, – ответил Иван Иванович, многозначительно поднял палец вверх, наклонился и полез рукой под лежанку, на которой сидел.