Buch lesen: «Бунт патриотов. К барьеру, полковник!»

Schriftart:

ISBN 978-5-0050-0390-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Хозяйку они обнаружили во второй комнате. Она спала под розовым одеялом. Фёдор тронул ее за плечо. Она открыла глаза и с ужасом уставилась на страшных визитеров в масках.

– Тихо, мадам! – произнёс Фёдор. – Мы борцы за справедливость. Ваш муж вор и взяточник. Выдайте нам его неправедный капитал, и ваша семья будет жива и здорова.

– Я ничего не знаю, – пролепетала она.

– В таком случае, вы умрете, – вытащил из кармана экспроприированный револьвер. – Ваш муж тоже умрет, я знаю, где он находится…»

Бунт патриотов

Зелёные трубачи

После сентябрьской непогоды октябрь выдался сухой теплый. В окна заглядывало солнце и пятнало стену бликами. Они сидели в трехкомнатной квартире Славки Аронова – Фёдор Столбин, его подружка Наташка Ляхова и сам Славка. Его родители уехали на отдых в Крым, так что жилплощадь была в их распоряжении.

– Столбин, – укоризненно произнес Славка, – моя мудрая бабуля Софа говорила: стену кулаками не прошибешь. Я к тому, что у нас только кулаки против системы.

Фёдор глянул на него осуждающе.

– А что, мириться с этим бардаком? Мой дед сорок лет отпахал на трубопрокатном заводе. Пенсия – еле концы с концами сводит. А олигархи жиреют. Путин их не трогает. Зато грабительскую пенсионную реформу поддержал.

– Нас же только трое, Федя, – сказала Наташка. – Что мы можем втроём? Даже бандиты не действуют в одиночку. У них группировки.

– У нас, Ната, тоже будет своя организация. Приплюсуй еще семь человек, с ними я уже переговорил. Считай, что нас уже десятеро.

– Где ты их нашел?

– В спортзале. Лихие парни.

– В Атамановке все лихие, – сказал Славка. – Чужие карманы чистить.

– Других пока нет. Но придут, когда о нас услышат.

– Придут ли? – усомнилась Наташка.

– По призыву твоей тёзки Натальи Поклонской тысячи людей по всей стране вышли на марши протеста против пенсионной реформы.

– То на мирные марши. Всё равно в Госдуме у нее отобрали комитет, которым она руководила.

– Там у единороссов тоже хватает коррупционеров, Ната. Маршами протеста и митингами ничего не добьешься. Мы будем драться.

Три года назад они закончили школу. Фёдор успел отслужить срочную в роте разведки полка спецназа. Еще год он служил по контракту. Теперь слесарил в домоуправлении. Не брезговал и подкалымить, когда жильцы приглашали что-то подремонтировать. Но не нахальничал, как другие слесари. Сколько давали, столько и брал. Славке отец помог откосить от армии, он бил баклуши, что-то покупал и продавал по мелочи и считал себя коммерсантом. Наташка работала на почте, писала стихи, публиковала их в городской газете. Мечтала о журналистике и о поступлении в Литературный писательский институт.

– Чем драться? Ни оружия, ни денег, – проговорила она.

– Экспроприируем средства у коррупционеров.

– А ты их знаешь, коррупционеров?

– Слав, кому твой отец за крышу платит?

– Майору из райотдела.

– Вот и коррупционер, Ната.

– Как я понимаю, майор берет по-божески, – отреагировал Славка. – Пятнадцать процентов от выручки. Браткам бы четверть платили.

– Ты что, против экспроприации?

– Не придирайся, Столбин. Я не против. Бабуля Софа говорила: живи сегодня, завтра может быть поздно. Считай меня молодогвардейцем.

– Молодогвардейцы пусть остаются в Истории. Мы живем в другое время. И враги у нас доморощенные. Предлагаю назвать нашу будущую организацию Зелёные трубачи.

– А трубачи здесь причём? – спросила Наташка. – И почему зеленые?

– При том, что труба дает сигнал к бою. А зеленые для конспирации, намёк на экологию.

– Понятно, – произнесла она не очень уверенно.

– С этого дня посторонние не должны знать наши фамилии и имена. Только псевдонимы. Так надо. Предлагайте, что кому нравится.

– Я буду Моня, – откликнулся Славка.

– Ты, Ната?

– Не знаю.

– Ляля – годится?

– Нет. Имя для гулящей девки.

– Думай.

– Может, Альбина?

– Хорошо. Я буду без имени. Просто Сержант. Завтра суббота. Мы всей командой выезжаем на Волгу с ночевкой и рыбалкой.

– Как я понимаю, рыбалка для маскировки, – сказал Славка.

– Правильно понимаешь. Тебе, Ната, задание. Ты у нас почти журналистка, заметки в газете печатаешь. Наблюдай, запоминай, делай выводы…

В субботу после полудня десять молодых заговорщиков выехали на берег Волги. Наташка сидела у палатки и наблюдала за рыбаками. Впрочем, она тут не Наташка – Альбина. Рыбачили два незнакомца и Федя. Было безветренно. Октябрьский лес уже сбросил листву с деревьев. Оголившиеся деревья вбирали на зиму последние солнечные лучи. Четверо чужаков устроились у кустов на парусине, пили водку и негромко матерились. Еще один, в рыжем свитере и в трико с пузырями на коленях, стоял в безделье у самой кромки воды.

Славка, он же – Моня, сидел на раскладном стульчике в стороне и листал журнал с картинками. Похоже, это занятие ему надоело, он прихватил стульчик и подгрёб к Наташке.

– Скучаешь, Натали?

– Нет.

– Как я понимаю, тебе не понравились пришлые спортсмены?

– Не понравились. Особенно вон тот, толстый, похожий на бульдога.

– Внешность, Альбина, что лотерейный авиабилет. Непредсказуема и обманчива. Никогда не знаешь, что произойдёт на финише. Может, этот бульдог добрейшей души человек. А может, свернет кому-нибудь голову в кустах и перебросит тело через забор.

– Болтун ты, Аронов.

– На финише видно будет, Натали.

Рыбаки между тем побросали снасти, стали разжигать костерок. Фёдор принялся чистить рыбу.

– С удовольствием угощусь ушицей, – сказал Славка…

После ухи, когда все собрались в кучу, Федор объявил:

– Теперь о деле. Мы не должны знать ни адресов, ни имён с фамилиями друг друга. Только псевдонимы. Я – Сержант. Мой товарищ – Моня. Девушку зовут Альбина. Остальных прошу придумать себе псевдонимы и представиться.

Первым подал голос жилистый парень, крепенький, как свежий пенёк. Было прохладно, но он с голым торсом. На плечи наброшена желтая рубашка, на голове мятая белая панама, налезшая на уши. Над левым глазом застарелый рваный шрам.

– У меня уже есть кликуха – Рашпиль, – объявил. – А он – Бык, – указал пальцем на Бульдога. – Могу открывать хитрые замки, охмурять мадамов, угонять тачки. Готов на всё, кроме мокрухи. Работаю на пару с Быком.

«Явно, из блатных, – подумала Наташка. – Либо из уголовников».

– Как я понимаю, главарь у них, – шепнул Славка. – Принял на грудь, вот ему и жарко…

– Я компьютерщик, – доложил о себе тот, что стоял у кромки воды.

Наташка отметила, что он слегка лысоват, курносый нос оседлали круглые очки.

– Хакер? – с интересом глянул на него Рашпиль.

– Нет, но пытаюсь вникнуть в процесс.

– Ваш псевдоним? – спросил Фёдор.

– Гамлет.

– Из немцев что ли? – спросил Рашпиль.

– — Русский.

– А кликуха не русская.

Оставшиеся спортсмены обзавелись псевдонимами – Чир, Мамед, Чеснок и Вьюн.

– Кто готов в топтуны? – задал вопрос Фёдор.

– Это куда? – поинтересовался Рашпиль.

– Следить за клиентами.

– Мы с Быком пас. Мы их паковать будем.

– Я согласен, – прошепелявил Вьюн и вышел вперед.

К нему тут же пристроился Чеснок.

– Он, как братан мне, – сказал Вьюн. – На пару – все взятки наши.

Лицо Вьюна было совершенно невзрачным. Наташка и не запомнила бы его в толпе. В глаза бросалось лишь то, что ему не стоялось на месте. Он будто пританцовывал, казалось, вот-вот куда-нибудь помчится. Его напарник Чеснок внешне спокойнее. Долговязый, остроскулый, остроносый. Глаза с прищуром, но цепкие и запоминающие.

– Старший группы топтунов – Моня, – объявил Фёдор.

– Мне без разницы, – откликнулся Вьюн.

– Сбор топтунов в понедельник в семь утра во дворе домоуправления, напротив спортзала.

– А остальные? – спросил Рашпиль.

– Ждем сигнала от топтунов. До тех пор отдыхаем.

– Мы сваливаем, – заявил Рашпиль. – Дома отдохнем.

– Как хотите. Звякну, когда понадобитесь.

Они утопали к автобусу. На берегу остался лишь Гамлет.

Фёдор подошел к палатке, где сидели Наташка со Славкой. Подозвал Гамлета.

– С нами остаешься?

– Мне с ними не по пути.

– Что так?

– Ненадежные эти спортсмены. Видел я их на марше. Бузотёры.

– Хулиганили?

– Подговаривали людей грабить магазины. Грабили. Полиция стала хватать самых активных протестантов.

– Н-да! – выдохнул Фёдор. – Сам-то где работаешь, Гамлет?

– Безработный. После того, как отсидел двое суток в изоляторе, неблагонадежным стал. Не берут на работу. Подрабатываю частным образом.

– Семья есть?

– Была жена, сбежала.

– Один живешь?

– Один.

Близился вечер. Тени от деревьев уже скосились и наползали на берег.

– Теплая одежда есть, Гамлет?

– Нет.

Наташка занырнула в палатку, вытащила бушлат с капюшоном, протянула Гамлету.

– Чей? – спросил он.

– Мой, – ответил Фёдор.

– А вы?

– Нам в палатке хватит одеяла.

– Мы с тобой у костра подремлем, – сказал Гамлету Славка. – У меня поролоновая подстилка есть.

На малое время замолчали. Слушали тишину и шелестение реки.

– Вы меня извините, Сержант, – проговорил Гамлет, – но ваша затея похожа на самодеятельный спектакль.

– Объяснись.

– Люди в организации случайные. Могут подвести и даже продать.

– Продолжай.

– Их надо было разбить на четверки, чтобы они не знали друг друга. На случай провала или предательства. Всех знаете только вы.

– Правильно, – отреагировала Наташка.

– Надо также заявить о себе обществу, – продолжил Гамлет. – Народ должен поддерживать нас, знать, за что мы боремся. Для начала не помешало бы выпустить штук двести листовок и расклеить их в людных местах. Объяснить, чего мы добиваемся. У меня есть принтер. Сочинять я не умею. Но набрать и размножить смогу.

Фёдор задумался, через паузу сказал:

– Ты прав, Гамлет. Дружить будем. И хватит выкать, обращайся ко мне на «ты».

– Договорились.

– Будут тебе листовки. Скажи свой номер телефона.

– Нет у меня телефона. Только компьютер.

– Тогда адрес продиктуй.

– Улица Полбина, 33, квартира 2.

Когда наступила темень, и Моня с Гамлетом устроились у костра, Федор шепнул:

– Тебе, Натуленька, поработать придется, листовку сочинить.

– Поняла уже. Постараюсь…

В понедельник топтуны собрались во дворе домоуправления.

– Ваш выход на тропу войны, – обратился к ним Фёдор.

– Кого пасти? – прошепелявил Вьюн.

– Моня один знает майора в лицо, покажет. Караульте его у выхода из райотдела.

– Слышь, Сержант, – заявил Вьюн, – скажи своему Моне, чтобы не мешал нам. Пускай только клиента покажет. Без него справимся.

– Понял, Моня? – строго сказал Фёдор приятелю и незаметно подмигнул.

Когда топтуны скрылись, Наташка прижалась к нему и произнесла:

– Листовку я написала.

– Молоточек.

Идти им, кроме, как в Славкину квартиру, было некуда. Славка дал ему запасной ключ на время отъезда родителей и даже выделил отдельную комнату. Фёдор жил в однушке с матерью и дедом. У Наташки квартира была двухкомнатной, но в ней ютились помимо отца с матерью две сестренки – школьницы…

Добравшись до своего временного пристанища, она разложила текст листовки на столе.

Фёдор начал читать.

Не за горами новый год. С детства в нас заложены особые чувства к этому событию, и даже умудренные опытом взрослые ждут в это время доброго чуда. Но чуда не будет. Первое января, вместе с поздравлениями Президента, принесёт в нашу жизнь ухудшение качества жизни, и обеспечат это новые законы, которые вступают в силу с первого дня нового года.

Это – воплощение в жизнь первой стадии пенсионной реформы. Это – рост налогов на добавочную стоимость, что приведёт к подорожанию продуктов и товаров. Это – рост цен за жилье на 1,7% с января и на 2,4% с июля. Вот такие подарки найдут под ёлкой жители России.

В народе зреет тяга к бунту, к государственному перевороту. Эта сила готова вырваться наружу. Избыток пара сорвет крышку котла, и народ ринется на штурм. Так произойдет, если власть будет продолжать защищать олигархов и не повернется лицом к народу. Предупреждаем правительство. Предупреждаем президента. Одумайтесь!

Мы борцы за справедливость. Мы боремся с ворами, взяточниками и коррупционерами всех мастей. Если кому-то из вас известны такие нелюди, напишите на листовке их фамилии и место работы. Мы примем меры.

Зелёные трубачи

– Ну, как? – спросила Наташка.

– По-моему, не убавить, не прибавить. Пошли к Гамлету…

Дверь в квартиру Гамлета оказалась незапертой. Сам он сидел на единственном стуле за столом с компьютером. У стены притулился диван без спинки. На полу стопкой книги. Увидев гостей, поднялся навстречу.

– Извините, у меня пусто, как в изоляторе. Жена всё вывезла. А это, – кивнул на диван, – соседи выбросили. Но спать и сидеть еще можно. Присаживайтесь.

– Мы листовку принесли, – сказал Фёдор, когда они уселись на комковатом диване.

Прочитав, Гамлет спросил:

– Кто писал?

– Я, – откликнулась Наташка.

– Талантливо написано.

– Спасибо, – зарделась она.

– У вас, Альбина, компьютер есть?

– Нет.

– Финансы не позволяют?

– Не позволяют.

– Жаль. Когда жена хотела забрать мой компьютер, я подумал, армагеддец мне пришел. Но сообразил и напугал ее судом: всё пополам разделят. Она и отступила.

– Со временем купим компьютеры, – сказал Фёдор.

– Вы посидите часок. Я быстренько наберу текст и размножу на принтере.

Через полчаса он вручил Наташке пачку листов.

– Сто сорок два экземпляра. Извините, нет больше бумаги.

– А деньги у тебя есть? – спросил Фёдор.

Гамлет замялся. Кинул взгляд на стол. Сбоку от процессора притаились две булочки и пакет с молоком. Фёдор вытянул из кармана две тысячных ассигнации, протянул Гамлету.

– Купи бумаги и еды себе.

– Я не смогу быстро вернуть.

– Не возвращай. Это для общего дела. До встречи, Гамлет.

Вернувшись в Славкино жильё, они наскоро перекусили и, не мешкая, уединились в отведенной им комнате.

Славка явился, когда Наташка уже сготовила ужин. Повел чутким носом на запах. Изрёк:

– Бабуля Софа говорила, что голод сушит мозги. Мои мозги совсем усохли, – уселся за стол и навалился на котлеты.

Лишь наполнив извилины мясным соком, начал рассказывать:

– Вьюн с напарником – сыщики от Бога. Я наблюдал за ними со стороны и все равно упустил. Встретились уже вечером у супермаркета. С их слов и докладываю. Майор явился домой со службы в четыре часа. Живет он на улице Ульяновых. Выходил с женой в супермаркет. Я как раз у входа стоял. Там передо мной снова мелькнули Вьюн и Чеснок. Причем Вьюн втерся в супермаркет впритирку с майором.

– А Чеснок? – спросил Фёдор.

– Не заметил, куда и как растворился. Уже вечером Вьюн сообщил, что квартира майора на втором этаже. Живут вдвоем с женой, детей нет. Еще он сказал жене, что уезжает на три дня в командировку.

– С одной стороны это неплохо.

– Еще не финиш, Столбин. Командировка-то на ту же улицу Ульяновых. Обитает там на первом этаже молодая хохлушка Галина. Работает в пункте обмена валюты. К ней майор и уехал в командировку.

– Ну, и Вьюн! Столько распознал!

– Я и говорю – талант. Жена майора, думаю, упираться не станет. Тихоня. Сама выложит капитал на блюдечке с голубой каёмочкой.

– Эксами займемся следующей ночью. Нарисуй-ка, где балкон квартиры майора.

Тот даже не поинтересовался, зачем это надо. Притащил бумагу, карандаш. Нарисовал.

– Вот, над козырьком.

– Удачно. Начнем не с жены, а с хохлушки. Не забудь черный чулок для маски. А сейчас мы с Наткой должны расклеить листовки.

Содержание листовки Славку не заинтересовало. Но он тут же вызвался помочь с расклейкой. По совету Наташки приготовил в маленьком ведерке жидкую манную болтушку. Оделись и вышли в ночь.

Славка следил, чтобы не было любопытных прохожих. Наташка мазала болтушкой место наклейки. Фёдор прилеплял листок. Поначалу у него неважно получалось. Но приноровился, и расклейка пошла, как по накатанному.

Спустя полтора часа, закончили.

– Может, ко мне пойдем? – предложил Славка.

Фёдор и не возражал бы, но Наташка сказала:

– Нет, мама беспокоиться будет, по домам…

Экспроприация

Во втором часу ночи заговорщики появились у дома хохлушки. Все в черных масках из капроновых чулок. Вахтера в подъезде не было. Дверь закрывалась на домофон. Вьюн подсказал Рашпилю код и номер квартиры. Он и Чеснок остались на улице.

В подъезд шагнули Рашпиль с Быком, Фёдор и Славка. Рашпиль достал набор отмычек, поковырялся в замке. Приоткрыл дверь, она даже не скрипнула. Шагнули в прихожую. Бык закрыл дверь и прислонился косяку.

В комнате горел ночник. Любовники спали. На стуле висела майорская форма, на полу стояли сапоги. На столе лежал мобильник майора. Видимо, он почуял присутствие посторонних людей в квартире. Рывком сел и потянулся к стулу. Рашпиль не дал ему такой возможности, приложился к голове кастетом. Майор обмяк. Тот пристегнул его наручниками к спинке кровати и заклеил клейкой лентой рот. Наверное, не впервой ему приходилось это делать.

Фёдор тем временем обшарил карманы кителя. Обнаружил полицейское удостоверение, бумажник и револьвер. Бумажник незаметно передал Славке. Револьвер с полным барабаном был явно не табельным оружием. Всего скорее, из незарегистрированных вещдоков.

Он сунул его в бездонный карман безрукавки. Оглядел комнату. Небедно жила хохлушка. Шикарная мебель, сервант с хрусталем. Но девица не из продвинутых. Даже компьютером не обзавелась. Хохлушка продолжала спать. Очнулась, только когда Рашпиль пристегнул ее наручниками. Взвизгнула, но он зажал её рот пятерней в перчатках, а затем залепил лентой. Спросил ласковым голосом:

– Где у тебя бабки, красавица?

Она что-то промычала в ответ. Он слегка отклеил ленту.

– Суки! – выкрикнула она, и он снова запечатал ей рот.

В комнате появились Вьюн с Чесноком.

– Ошмонайте хату! – велел им Рашпиль.

Те начали обыск. Фёдор и Славка уселись на диван. Рашпиль примотал скотчем свободную руку хохлушки к руке майора. Огляделся. Заметив на столе удостоверение и мобильник, прихватил их. И тоже устроился на диване.

– Зачем тебе его документ? Погоришь с ним, – сказал Фёдор.

– Такая ксива всегда сгодится.

– Симку из телефона уничтожь.

– Сам знаю.

Вьюн с Чесноком продолжали рыскать по комнате.

Сбрасывали на пол белье, коробки, шубы, обувь. Чеснок открыл сервант. Фёдор заметил, как он сунул в карман часы с браслетом. Затем сдернул с полки кружевную клеенку, зазвенев хрусталем. Обнаружил тетрадку, раскрыл её. Пробубнил:

– Двенадцать тыщ рублёв нашел. И паспорт.

– Давай сюда, – распорядился Рашпиль. – И глянь на кухне в холодильнике пойло.

Он полистал паспорт, бросил на пол. Фёдор поднял. С фотографии глядела хохлушка. Он передал паспорт Славке. Тот понял, сунул его в карман.

Вьюн продолжал шмонать квартиру. Появился Чеснок с женским рюкзачком.

– Пойла – три пузыря. И закуси навалом.

– Давай пузырь и закусь. И помогай Вьюну. Баксы ищите.

Прошло уже с полчаса. Рашпиль прихлёбывал из горла и закусывал копченой колбасой. Вьюн и Чеснок крутились у громоздкого шкафа, пытаясь его отодвинуть. Наконец, Вьюн вытянул из-за шкафа широкогорлый кувшин, предназначенный для подмывания интимного места женщины. Поковырялся в нем и объявил:

– Взятки наши! Грины в круглой коробке и брюлики в мешочке.

– Пошли на кухню, – сказал Рашпиль. – Оценим добычу. Чеснок, забери пойло. Потом допью.

На кухне он высыпал из замшевого мешочка на стол женские украшения.

– Камешков нет, побрякушки, – сказал. – Выбирайте!

– Нам с Чесноком они до фени. Мы – без взяток, – объявил Вьюн.

– Я тоже пас, – присоединился к ним Фёдор.

Славка поколебался и ухватил золотую цепочку с кулончиком, усыпанном бриллиантовой крошкой.

– Остальное наше с Быком, – Рашпиль ссыпал побрякушки в мешочек и затолкал в сумку.

Из круглой коробки он вытряхнул десять долларовых кругляшей. Снял с одного резинку, пошелестел банкнотами.

– Нормалёк. На круг – тридцать штук. Делим по-честному, на восемь долей.

– Погоди, Рашпиль, – возразил Фёдор. – На организацию тоже долю надо.

– Мы и есть организация.

– А листовки на какие шиши станем выпускать?

– На хрена они нам? Вьюн, тебе листовки надо?

– Не.

Фёдор решил не спорить, бесполезно.

– А почему восемь долей?

– Гамлет и ваша Альбина здесь – пришей кобыле хвост.

– Гамлет – ладно, слинял куда-то. А она – наводчица. На майора навела. Её мать и его жена подруги. Ну, и от Альбины секретов нет. Разводятся они. Жена плачет и злится.

– К хохлушке, что ли майор уходит? – поинтересовался Рашпиль.

– Этого Альбина не знает.

– Чего же майор вякнул жене про командировку? – спросил Вьюн.

– Страховался, наверно. Чтобы не позвонила со зла начальству раньше времени.

– Уговорил, – сказал Рашпиль, – девять долей. Ты, Сержант, человек, понятно, авторитетный. Но сдается мне, ты прикарманил лопатник майора, когда шарил в его кителе. Не мог он к бабе без денег явиться.

Фёдор выложил револьвер на стол и вывернул все карманы.

Рашпиль недоуменно пожал плечами.

– Извиняй, Сержант. Пушку забери, мне мокруха ни к чему.

– Хватит базарить, Рашпиль, – вмешался Вьюн. – Дели бабки.

– Нас тут шестеро. Нам по две штуки деревянными и по восемь штук зелеными. Остальным по полторы штуки. Разбирайте.

Фёдор забрал свою долю и долю Альбины. Добыча исчезла в карманах. Вьюн сказал:

– Теперь на хату майора.

– Мы не пойдем, – отказался Фёдор. – Альбина сообщила, что майор весь свой капитал вывез. Жена подозревает, что он хранит его на службе. Дома деньги только на пропитание.

– Слышишь, Вьюн? – спросил Рашпиль. – Нечего там делать, если баксы уплыли.

– Тебе решать.

– Мы домой, – сказал Фёдор.

– Мы тоже, – откликнулся Рашпиль…

– Я что-то не врубился в ситуацию, – проговорил Славка, когда они остались одни.

Фёдор не ответил. Подошел к мусорному баку. Нашарил у задней стенки пакет, выпотрошил его. Рассовал содержимое по карманам. Сказал Славке:

– Пообщаемся с женой майора.

– Мы же не умеем замки открывать.

– И не будем. К тому же в подъезде, наверняка, вахтер есть.

– Как я понимаю, окно надежнее двери.

– Правильно понимаешь.

У дома майора они оказались в четвертом часу утра. Улица была тиха и пустынна. Балкон оказался обшитым шпунтованной доской, но одно балконное окно было приоткрыто. Они вскарабкались на подъездный козырек, с него перебрались на балкон. Фёдор достал из кармана алмазный стеклорез и присоски – липучки. Налепил на форточное стекло присоски. Прочертил стеклорезом квадрат впритык к рамке. Потянул присоски, стекло бесшумно вывалилось. Он передал его Славке. Протянул в форточку руку, крутнул шпингалет и открыл окно.

– Натяни чулок, – шепнул.

Сам тоже скрыл лицо под маской. Затем забрался на подоконник и осторожно спустился на пол. За ним в помещение проник Славка.

Фёдор задернул шторы и включил свет. Судя по обстановке, это был зал для приемов гостей. Из него был выход в холл. Оттуда просматривалась кухня и еще две двери. Фёдор открыл ближнюю. Пусто. Наверное, то был кабинет хозяина.

Хозяйку они обнаружили во второй комнате. Она спала под розовым одеялом. Фёдор тронул ее за плечо. Она открыла глаза и с ужасом уставилась на страшных визитеров в масках.

– Я ничего не знаю, – пролепетала она.

– В таком случае вы умрете, – вытащил из кармана экспроприированный револьвер. – Ваш муж тоже умрет, я знаю, где он находится в командировке.

– Н-нет! – всхлипнула она.

– Решайтесь.

– Я знала, что добром не кончится.

– Где тайник?

– В зале, – выговорила она сквозь слезы. – Под крайним окном у балкона.

Фёдор протянул Славке две отвертки.

– Пошарь.

Шарил тот довольно долго. Наконец, появился с черной хозяйской сумкой и сообщил:

– Порядок.

– Не переживайте, мадам, – сказал Фёдор. – Неправедные деньги – зло. Без них жизнь спокойнее.

Покинули они квартиру тем же путём, как и проникли в нее. На улице Фёдор спросил:

– Водка у тебя дома есть?

– Найдется бутылка.

– Я у тебя ночевать буду.

– Кто бы сомневался…

Когда грабители ушли, хохлушка Галя слегка успокоилась. Слава Богу, не зарезали. Она повернулась к Стасу. На лбу у него запеклась кровь. Живой ли? Хорошо бы содрать со рта ленту. Можно будет закричать, позвать на помощь. Но руку никак не выдрать, намертво примотали, паразиты. Лишь бы Стас был жив, он что-нибудь придумает.

Она несколько раз толкнула его ногой. Он замычал и открыл глаза. Открыл и снова закрыл. Она еще раз лягнула его. Он промычал уже сердито. Хохлушка Галя поняла, что любовник не в отключке, а обдумывает, как освободиться от пут.

Спустя пару минут, она почувствовала, что он пытается поднять их примотанные вместе руки. Помогла ему. Её пальцы оказались у него под носом. Она нащупала на губах ленту и отодрала ее.

– Молодец, – сказал Стас. – Теперь у себя.

С освобожденными ртами они некоторое время приходили в себя. Молчание нарушила Галя.

– В полицию надо сообщить.

– Нет. Вмешается область. Я сам полиция, разберусь, – смолк. Спросил после паузы: – Никого из грабителей не узнала? Может, видела в обменном пункте?

– Может, и появлялись. Как узнаешь, они же в масках.

– Они друг друга называли именами или кличками?

Хохлушка задумалась.

– Вспоминай, Галя!

– Ага, называли. Тот, который тебя по голове железкой ударил, двоих назвал – Чеснок и Вьюн. Они деньги нашли.

– А к нему они как обращались?

– Никак.

– Немного, но зацепка есть. Твой телефон тоже забрали?

– Нет, он под подушкой.

– Хорошо. Кто у тебя в соседях?

– Напротив семья – три человека. Оба учителя и пацан лет четырнадцати. Рядом с ними глуховатая бабка с внучкой. По моей стороне за стенкой – студент квартиру снимает.

– Какие у тебя с ним отношения?

– Никаких. Здороваемся.

– Когда учителя уйдут в школу, постучу ногой в стенку. Авось, отзовется.

– Они уходят с сыном в восемь. Внучка отправляется в колледж в девять.

– А студент?

– По-разному. Но раньше десяти не уходит…

Время застопорилось. Ночь, казалось, никогда не кончится.

– Два года копила, – проговорила она. – Всё подчистую вымели.

– Много потеряла?

– Тридцать тысяч в баксах и двенадцать в рублях.

– Я думал, больше.

– Откуда больше? Жалко, мочи нет.

– Не ной. Помогу. Ваш пункт под моей крышей. Не проценты за год, а весь годовой оброк тебе отдам. Восполнишь потерянное.

– Спасибо, Стас. Они и паспорт мой прихватили.

– Зачем он им, бросили где-нибудь в квартире.

– Ладно бы, если бросили.

– А если всё же забрали, об ограблении квартиры молчи. Придешь к нам в отдел, напишешь заявление, что паспорт украли на рынке. Тебе справку дадут. В паспортном отделе то же самое скажешь…

Они еле дождались, когда ночь за окном посерела. Зажглись огни в окнах домов на противоположной стороне улицы. В их четырехквартирном отсеке проснулись жильцы. Наконец, они услышали, как дважды хлопнула входная дверь.

– Стучи, – сказала Галя.

Он стал пяткой колотить в стену. И колотил, пока не появился взлохмаченный парень.

– У вас дверь открыта, – сказал. – Что случилось?

– Меня ограбили, – ответила Галя и хотела еще что-то добавить.

Стас перебил ее.

– Тебя как зовут, сосед?

– Виталий.

– Слушай сюда, Виталий. Я майор полиции. Всё, что ты сейчас видишь и слышишь, забудь.

– Понял.

– А сейчас помоги нам. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, тоже помогу. Найдешь меня через Галю.

– Что я должен сделать?

Они вытянули из-под простыни руки.

– Размотай скотч.

Студент подколупнул кончик и размотал широкую и длинную ленту.

– Что еще?

– Всё, Виталий, спасибо. Свободен.

Тот удалился.

– Лишнего, Галя, не вякай. Лучше промолчи. Давай твой мобильник.

Она вытянула из-под подушки телефон и протянула Стасу. Он набрал номер.

– Привет, Фарид. У меня маленькое ЧП. Возьми ключи от наручников. Садись в мою тачку и пулей ко мне. Адрес Галины знаешь.

– Подчиненному звонил? – спросила Галя.

– Помощнику. Когда он освободит нас, пошукай паспорт.

– Ладно.

– А этих шакалов, мать их в перегной, я все равно найду…

Звонок разбудил Фёдора в двенадцатом часу. На связи была Натка.

– Ты где? – спросила она.

– У Славки. Двигай к нам. Деньги у тебя есть?

– Есть немного.

– Купи по дороге какой-нибудь еды. У него в холодильнике только банка с одной оливкой…

Он еле растолкал Славку.

– Рано же, – пробормотал тот.

– Половина двенадцатого. Сейчас Наташка придет, будем разбираться с кладом майора.

– На голодный желудок?

– Она принесет поесть.

– Ладно, встаю.

Когда он оделся, Фёдор спросил его:

– Зачем тебе кулон с цепочкой, который ты у хохлушки изъял?

– Бабуле Софе подарю. Родители у нее в Крыму отдыхают. На зиму сюда привезут.

– Спросят же, где деньги взял.

– Скажу, заработал, скачивал модные хиты и продавал.

– Пожалуй, прокатит.

Пропел дверной звонок. Пришла Натка с двумя пакетами и сумочкой через плечо.

– Проголодались? Сейчас накормлю вас. Помогайте, нарежьте мясо, нашинкуйте капусту. Буду щи варить…

Пообедав, они перешли в гостиную.

Фёдор со Славкой освободили карманы одежды, сложили рубли и доллары на диван. В кошеле майора оказалось больше двадцати тысяч рублевых купюр. Фёдор разделил деньги на четыре части – в рублях семь тысяч, в американской валюте шесть с половиной тысяч.

– Это личный капитал – наш и Гамлета. Забирайте.

Славка переложил свою пачку на стол. Фёдор затолкал в карманы свою долю и Гамлетову. Сказал:

– Валюту положите на сберкнижку, чтобы родители не обнаружили.

Наташка покачала головой, произнесла:

– Доллары мне не надо.

– Надо! – возразил Фёдор. – На следующий год в Москву поедешь учиться. Ты же о писательском институте мечтаешь.

– Туда надо сначала творческий конкурс пройти.

– Проходи. Стихов у тебя много, мне нравятся.

– Но у меня и сберкнижку спрятать негде, кто-нибудь все равно найдет.

– У Гамлета хранить можно. Вон твоя сумочка на стуле. Забирай свои деньги, и сегодня же открой валютный счет.

Наташка, всё еще сомневаясь, затолкала деньги в сумочку.

– В мою комнату никто не заходит, – сказал Славка. – У меня сберкнижки храните.

– Тебе особое задание. Ты у нас коммерсант. Тащи сумку майоровой жены.

– Сей момент!

Славка вытряхнул содержимое сумки на диван.

– Можно не считать. Я еще там посчитал. Десять упаковок, в каждой по десять штук зелени. Всего сто тысяч.

Наташка ахнула. Фёдор одну упаковку забрал. Располовинил. Пять тысяч протянул Наташке.

– Зачем? Мне хватит.

– Так надо.

– Всё тебе «так надо», Столбик. А если мне не надо?

– Ты же на заочное поступать будешь?

– Да.

– Значит, пять лет ездить в столицу сдавать экзамены. Бери! А эти пять штук – добавка Гамлету. Бывшая жена его до нитки обобрала.

– А с остальной кучей что делать? – спросил Славка.

– Остальное, Слав, в твоем распоряжении. Ты в коммерции разбираешься. Нам нужна база. Купишь двухкомнатную квартиру и пару неброских тачек себе и мне.

– Квартиру на кого оформить?

– На паспорт хохлушки.

– Все равно баксы останутся.

– Это наш НЗ. Хотя дай-ка мне две тысячи на непредвиденные расходы.