Мемуары Муми-папы

И правда, какое всё это имеет ко мне отношение? Ведь я тут просто по ошибке… Я закрыл глаза и, сжавшись в комочек, повторял снова и снова: ничего страшного, я маленький, я сижу на качалке в саду у Хемулихи, и скоро меня позовут есть овсянку…

Дела делаются сами, без всякого твоего участия! – А они так могут – делаться сами? – уточнил Шуссель. – Ну конечно, – мечтательно проговорил Юксаре. – Просто не надо ни во что вмешиваться. Апельсины зреют, цветы распускаются, время от времени рождается новый Юксаре, чтобы есть эти апельсины и нюхать цветы. А сверху на всё это светит солнце.

Дорогой читатель, ради твоего же блага я прошу тебя остерегаться мюмл. Они интересуются всем подряд и совершенно не могут понять, что сами они тебе неинтересны.

Ты существуешь, – вздохнула Хемулиха устало. – Всё, мне некогда! У меня от твоих вопросов голова трещит! Что из тебя вырастет в этом нехемульском мире? – Я буду знаменит, – серьёзно объяснил

едим. Фредриксон жевал долго и с заметным усилием, и вид у него при этом был странный. Наконец он сказал: – Племянник. Что-то твёрдое.