Buch lesen: «Легенды зачарованных островов Атлантики»
ПРЕДИСЛОВИЕ
Tales of the Enchanted Islands of the Atlantic
by Thomas Wentworth Higginson
[1898]
Готорн в Книге Чудес описал прекрасные греческие мифы и традиции, но еще никто не сделал ничего подобного в отношении чудесных историй, что копились более тысячи лет, об островах атлантических глубин. Несмотря на то, что они являются частью мифологического периода американской истории, эти туманные легенды были полностью проигнорированы первыми историками. Действительно, Джордж Бэнкрофт сделал предметом гордости голое и безликое начало американской истории. Хотя, на самом деле, никакая национальная история не была менее прозаичной, чем эта, так как всякому гостю предстояло пересечь море, чтобы достичь цели, а море в силу загадочности горизонта, бешенства штормов, и изменчивости погоды, всегда – территория романтики.
Во все времена и для всех мореплавателей остров на другом берегу океана был чем-то особенно привлекательным. Само его существование было овеяно магией для всех исследователей. Нам остров предлагает вершины, поднимающиеся из глубин. Он постоянная в меняющемся мире, он плодородная долина после голой равнины, он покой после опасности. Океан вечно хочет поглотить остров, а остров – океан. Они живут бок о бок, друзья и одновременно враги. Остров символизирует безопасность в тихую погоду и опасность во время шторма. В бурю моряк радуется, что не рядом с ним. И даже если до этого он направлялся к острову, он разворачивает корабль и уходит в открытое море. Часто если моряк ищет остров, то не может найти его. Всю зиму автор провел на острове Фаял и видел, как во время шторма в гавани дрейфовал корабль. Его сорвало с якоря, и он смог вернуться в порт только через неделю.
В тропическом океане разбросаны группы островов, которым особенно подойдет название, данное Германом Мелвиллем "Las Encantadas” – Зачарованные острова. Обыкновенно эти острова вулканического происхождения. На них нет никакой растительности кроме кактусов или колючих кустов со странными названиями. Там нет никаких обитателей кроме насекомых и рептилий: ящериц, пауков, змей – а также огромного количества черепах, живущих там, похоже, с допотопных времен. Они покрыты водорослями и океанской слизью. Если там и обитают птицы, то это странные и тяжелые пингвины, пролетающие альбатросы или буревестники, прозванные океанскими пересмешниками и высиживающие там потомство. Ночью эти птицы возвращаются на ночлег, но на рассвете они ловят ветер и парят над океаном, оставляя остров пустым. Единственная бурлящая или красивая форма жизни, которая всегда окружает остров – бесчисленное множество рыб, всех форм и размеров. Часто они намного красивее любых золотых, красных и желтых бабочек.
Ступив на такой остров, ты тут же начинаешь понимать все легенды о чарах, которые годами собирались вокруг таких мест. Забравшись на самую высокую точку, ты будто оказываешься на мачте какого-то одинокого судна, захваченного навсегда морем. Ты чувствуешь, как будто никого до тебя здесь не было. В тоже время, возможно, даже там, если посмотреть прямо вниз, можно увидеть в расщелине скалы остатки кормы или мачты какого-нибудь разбитого судна, укрытые всевозможными ракушками и водорослями. Не важно, как далеко находится остров или как мирно он кажется лежит на воде, его могут окружать подводные течения, которые пенятся и кружат вокруг него. Эти течения в любое время и в самую тихую погоду также опасны как буря. Они сводят компас с ума, а штурвал теряет управляемость. Важно также помнить, что остров не только появляется и исчезает за горизонтом в ярком и темном небе, но он меняется по высоте и форме, двоится в мираже, или выглядит разбитым на две или три части. Действительно, записи пирата Коули по поводу одного из таких островов, который он посетил, гласят: “Мое воображение побудило назвать его “Зачарованный остров Коули”, так как мы видели этот остров с нескольких
направлений, указанных компасом. Он постоянно менял форму. Иногда он был похож на разрушенную крепость, иногда на огромный город”.
Если большинство из всего этого верно сейчас, то в доколумбовые времена, когда люди постоянно смотрели через Атлантический океан на запад, гадая о том, что за ним, было еще вернее. В те времена, когда никто точно не знал, что из себя представляет обозримый океан – это море или широкое озеро, то часто его называли “Море Тьмы”. Друг римского поэта Овидия, описывая первое приближение к этому морю говорит, что, когда ты попадаешь в него исчезает сам день, а мир вскоре погружается в вечный мрак.
"Quo ferimur? Ruit ipsa Dies, orbemque relictum
Ultima perpetuis claudit natura tenebris."
Тем не менее, многие народы смутно верили, что обители богов находятся где-то за ним-в "ином мире", области наполовину земной, наполовину Небесной, откуда духи усопших не могут пересечь воду, чтобы вернуться; и поэтому они постоянно представляли себе путешествия, совершаемые избранными смертными на заколдованные острова. В довершение всего в Атлантике иногда открывались и снова терялись настоящие острова, как, например, Канарские острова, которые были названы счастливыми островами незадолго до христианской эры, а затем были потеряны из виду на тринадцать столетий, прежде чем их снова открыли.
Первыми, кто наделил острова в пределах видимости притягательностью зачарованности, были Европейцы – ирландцы, валлийцы, бретонцы или испанцы. Позже, когда эти острова были лучше изучены, людские фантазии перенесли загадочность дальше, на неизвестное западное море. Границы легенды постепенно расширялись пока не превратились в воображаемую карту Колумба. Пожилой астроном Тосканелли, например, рассказывал ему о преимуществах создания промежуточной станции на воображаемом острове Антиллия. Точно также как было предложено несколько столетий спустя найти станцию для океанического телеграфа на таком же воображаемом острове Жаке, который совсем недавно исчез с карт. С каждым шагом в познании мира линия воображаемых остановок перестраивалась, выдуманные названия порхали с места на место на картах, иногда дублируя сами себя. Там, где исчезла сама традиция, мы обнаруживаем, что названия, с которыми она себя ассоциировала, присваиваются до сих пор, как в случае с Бразилией и Антильскими островами, и многими другими местами.
В данной работе легенды представлены строго в порядке распространения. Вначале представлены легенды, зародившиеся рядом с европейским побережьем, затем легенды об островах в открытом море, таких как остров Св. Брэндана или Антиллии, и об островах практически у побережья Америки, как остров Демонов или Норумбега. Каждый рассказ в данной книге связан с какой-нибудь конкретной легендой, пересказанной более или менее точно. Источник к каждой легенде представлен в приложении специально для тех читателей, которые захотят изучить данную тему подробнее. Нужно помнить, что некоторые из данных выдуманных островов оставались на картах Британского адмиралтейства еще около ста лет. Если даже географы так долго сохраняли их, то несомненно романтики забальзамируют их навечно.
ИСТОРИЯ ОБ АТЛАНТИДЕ
Греческий мудрец Сократ, когда был совсем мальчиком и пас отцовских коз, обыкновенно лежал на траве в тени миртовых деревьев. Пока его козы паслись вокруг, он любил перечитывать снова и снова историю, которую Солон, законодатель и поэт, написал для прадеда Сократа, и которую Солон всегда хотел превратить в поэму, однако он умер так и не выполнив задуманное. Вот вкратце то, что он написал в прозе:
"Я Солон, никогда не удивлялся сильнее, чем во время моей поездки в Египет за советом, в дни моей юности. Там в храме города Саис я встретил старого жреца, который рассказал мне про остров Атлантида, что затонул в море сотни лет назад. Он сказал, что во времена раздела земли, боги решили, что бог Посейдон, или Нептун, должен получить в качестве своей доли огромный остров, что лежал в океане к западу от Средиземного моря и был больше Азии. Жила там смертная девушка, на которой захотел Посейдон жениться. Чтобы защитить ее, он оградил долину, где она жила, тремя кольцами моря и двумя кольцами земли, чтобы никто не мог проникнуть туда. Он создал подземные источники с холодной и горячей водой и дал все, что требуется человеку для жизни. Много лет прожил он с ней, и у них было десять сыновей. Сыновья поделили остров между собой и было у них много детей, которые правили более тысячи лет. У них были золотые и серебряные рудники, пастбища для слонов, и много благоухающих растений. Они воздвигли дворцы и прокопали каналы, построили свои храмы из белого, красного и черного камня, украсили их золотом и серебром. В этих храмах возвышались статуи из золота, и особенно статуя Посейдона, управляющая шестью крылатыми конями. Он был такой огромный, что головой упирался в крышу, а вокруг него была сотня морских нимф, едущих на дельфинах. У островитян были купальни и сады, и дамбы, у них было тысяча двести кораблей и десять тысяч колесниц. Все было в царственном городе, а люди были хорошими и доброжелательными со всеми. Но, время шло, и постепенно все изменилось. Люди перестали подчиняться законам и оскорбили небеса. За один день и одну ночь остров исчез под водой. Вот почему море в том месте стало таким непроходимым, из-за огромного количества грязи, которая появилась в результате затопления одного огромного острова".
– Вот та история, – сказал Солон, – что мне поведал старый египетский жрец. Историю Солона прочел Сократ, мальчик, лежащий в траве. Эту историю он рассказал друзьям, когда вырос. Так она записана в диалогах, составленных его учеником, Платоном. И хотя огромный остров Атлантиду больше никогда не видели, но было открыто в Атлантическом океане множество островов поменьше. Иногда их теряли из вида, чтобы открыть вновь.
Кроме того, есть в этом океане обширная полоса дрейфующих водорослей, которую моряки называют Саргассовым морем. По площади она больше Франции поэтому многие считают ее местом затонувшего острова. Существует множество островов, таких как Азорские острова, которые в разные эпохи считались фрагментами Атлантиды. Кроме того, остатки исчезнувшего острова искали в разных уголках мира. Некоторые авторы полагают, что остров находился в Швеции, другие – в Шпицбергене, третьи – в Африке, Палестине, Америке. Когда дно Атлантического океана изучили получше, некоторые писатели выдвинули предположение, что неровности дна показывают какие-то следы исчезнувшей Атлантиды, хотя ученые считаю иначе. Видимые острова Атлантики все, или почти все, как говорят, вулканического происхождения. На дне есть хребты, но они не соединяют континенты.
Как бы там ни было, это была исконная история про Атлантиду, а все легенды, представленные далее, несомненно все, в большей или меньшей степени, вышли из истории, впервые рассказанной Сократом.
ТАЛИЕССИН ПРЕКРАСНЫЙ
Давным-давно в Атлантическом океане недалеко от берегов Уэльса лежали зачарованные острова. Даже сейчас некоторым рыбакам кажется, что они их видят. На одном из таких островов жил мужчина по имени Тегид Воил и его жена по имени Кардивен. Был у них сын, самый уродливый мальчик в мире, и Кардивен придумала как сделать его привлекательнее, научив его всевозможным премудростям. Она была великой колдуньей, поэтому она решила приготовить в большом котле всю известную мудрость для своего сына, чтобы знал он все на свете и мог предсказывать будущее. Она подумала, что люди будут ценить ее сына несмотря на все его уродство. Она знала, что для того, чтобы получить три благословенные капли воды мудрости, которые она так желала, варево в котле должно было постоянно кипеть один год и один день.
Поэтому она приказала мальчику по имени Гвион мешать варево, а слепому по имени Морда поддерживать постоянно огонь. Она заставила их дать слово, что варево будет кипеть, не переставая весь год и один день. Сама она продолжила собирать магические травы и добавлять их в котел. Однажды, когда год был практически на исходе, случилось так, что три капли варева вылетели из котла и упали Гвиону на палец. Капли были ужасно горячими, и он сунул палец в рот. Как только он попробовал их, он понял, что капли, на которые было потрачено столько сил, волшебные. Благодаря их волшебству он тут же увидел, что должно случиться, и особенно то, что колдунья Кардивен никогда его не простит.
Гвион бежал. Котел раскололся на две части, все варево вылилось, отравив нескольких лошадей, что его попробовали. Лошади эти принадлежали королю по имени Гвиддно. Вернувшись Кардивен увидела, что целый год работы пропал даром. Схватив палку, она сильно ударила слепого Морду по голове.
– Я невиновен. Это не я сделал, – закричал он.
– Это правда, – ответила Кардивен, – меня обокрал мальчик Гвион. И она кинулась в погоню. Увидев ее, Гвион решил убежать, обернувшись зайцем, но она превратилась в борзую и кинулась за ним. Добежав до воды, мальчик стал рыбой, но она обернулась другой рыбой и погналась за ним под водой. Он превратился в птицу, а она стала ястребом, не давая ему отдохнуть в небе. Когда она уже схватила его, Гвион увидел кучу просеянной пшеницы на полу амбара, и упав вниз он стал одним из зернышек. Обернувшись черной курицей с высоким хохолком, Кардивен выскребла его и съела. Когда Гвион вновь стал мальчиком, он был настолько красив, что Кардивен не смогла его убить. Она надела на него кожаный мешок и бросила в море на милость Бога. Случилось это 29 апреля.
У Гвиддно рядом с замком была запруда, где каждый день в мае он вылавливал рыбы на сто фунтов. Был у него сын по имени Элфин, самый несчастный и неудачливый человек на свете. Однако, в этом году отец решил поручить сыну выловить всю рыбу из запруды, и посмотреть может удача преподнесет ему что-нибудь с чем можно начать новую жизнь.
Когда Элфин подошел к запруде, человек, следившей за ней, сказал с горечью, – тебе никогда не везет. Нет там ничего кроме кожаного мешка, который зацепился за один из шестов.
– Откуда нам знать, – ответил Элфин, – что там нет ничего, что может стоить ста фунтов?
Достав мешок и открыв его, человек увидел лоб мальчика и сказал Элфину, – смотри какой красивый.
– Назовем его Талиессин, – ответил Элфин. Он поднял мальчика и печально посадил его на коня позади себя. Конь Элфина бежал плавно, и казалось, что мальчик сидит на самом удобном в мире стуле. Пока они ехали красивый ребенок сочинил для Элфина песню.
"О благородный Элфин,
Утри свои слезы.
Сегодня счастливейший день из всех,
Что когда-либо были.
Хоть ты без улова вернулся,
Печалиться нету причин.
Я мал, но мой дар бесподобен.
Всевышний творит чудеса.
Дает он богатство счастливому мужу,
Сокровища гор, рек и морей, несет тебе он.
Элфин, достопочтенный,
Грустить не по-мужски.
Не предавайся горю, а в Бога верь.
Верь в его премудрость и не пророчь беду.
Хоть мал и слаб я, но однажды,
На океанском берегу, я пригожусь тебе.
Когда беда придет, ценнее окажусь я,
Чем сотни три форелей.
О Элфин высокочтимый,
Не печалься об этом несчастье.
Хоть слаб я, но несет язык мой благо.
Доколь я твой защитник, ничего не бойся".
Елфин спросил, – ты человек или дух?
В ответ мальчик пропел о том, как спасался от колдуньи:
“Я быстро бежал, бежал как лягушка.
Летел как ворона, без отдыха и передышки,
Я бежал столь же быстро как молния,
Я бежал как косуля, как волчонок, как волк по степи;
Я бежал как лиса, петляя следы.
Я летел как ласточка, но без толку.
Я бежал как испуганная белка,
Как железо в огне, как стрела, как
Дерущийся бык, как кабан по равнине,
Был я зерном, но был схвачен и брошен в мешок,
И в бездонное море был брошен.
Но судьба оказалась ко мне благосклонна,
И свободу Господь даровал".
Наконец Элфин и Талиессин добрались до замка.
– Хорош ли бы улов в заводи? – спросил Гвиддно.
– У меня есть кое-что получше.
– Что же это? – спросил отец.
– У меня бард. – Ответил Элфин.
– Боже, какой в нем прок? – воскликнул Гвиддно. Но на эти слова Талиессин ответил, что он принесет пользы намного больше, чем запруда.
–Такой маленький, а так отвечает! – воскликнул царь.
С этого дня Элфину всегда все удавалось. Он и его жена с лаской и нежностью заботились о Талиессине, и мальчик жил с ними до тринадцати лет. Пока однажды Элфин не отпавился с рождественским визитом к своему дяде, могущественному королю Мэлгвину, который устраивал пир. Было на пиру двадцать четыре барда, которые воспевали красоту королевы и говорили, что нет на земле женщины прекрасней жены короля, и нет никого мудрее двадцать четвертого барда. Все согласились с этим, однако, Элфин сказал, что самая красивая королева – его жена, да и самый мудрый бард его. За эти слова был Элфин брошен в темницу. Услышав вести, Талиессин покинул дом, чтобы пробраться во дворец и освободить своего приемного отца, Элфина.
В те времена был обычай, что короли ели в большом зале в окружении лордов и бардов, которые прославляли величие и славу монарха и его рыцарей. Талиессин сел в укромный уголок и стал ждать пока пройдут мимо него все двадцать четыре барда. Когда мимо мальчика проходил очередной бард, Талиессин делал страшное лицо, прикладывал палец к губам и шептал “Блерм, Блерм”. Подходя к королю, барды один за другим, вместо того, чтобы восхвалять его и его рыцарей бормотали “Блерм, Блерм”. Король был поражен и подумал, что барды пьяны. Поэтому он отправил к ним одного из своих лордов, чтобы тот напомнил, где она находятся. Однако, ничего не помогло. Барды постоянно твердили одну и туже ерунду до тех пор, пока король окончательно не рассердился и не приказал одному из своих солдат так треснуть главного барда метлой, что тот упал на стул. Главный бард поднялся, встал перед королем на колени и сказал, – о, благородный король, да будет тебе известно, что мы онемели не от выпивки, а от влияния духа, который сидит в углу в образе ребенка. – Тогда король приказал привести Талиессина и спросил мальчика о том, кто он такой.
Талиессин ответил:
"Господин, я бард Элфина.
А моя родина – страна летних звезд.
Я странник, чей род неизвестен.
Я вырос в Божественной стране.
Я учитель всех премудростей.
Я могу управлять всей вселенной.
Изначально я был маленьким Гвионом,
А теперь я Талиессин".
Король и его свита очень удивились, так как никогда не слышали ничего подобного от детей. Тогда король призвал своего главного барда, чтобы тот ответил Талиессину, но бард смог произнести только: ”Блерм”. И никому из других бардов тоже не удалось ничего сказать. Король приказал Талиессину спеть еще, и тот произнес:
"Угадай, что это за
Сильное существо, что было до потопа,
Без плоти, без костей,
Без вен, без крови,
Без головы, без ног;
Он ни старше, ни моложе
Чем в начале;
Великий Боже! как море белеет
Когда все начинается!
Велики его порывы
Когда он приходит с юга;
Велики его испарения
Когда он ударяет по побережью.
Он в поле, в лесу,
Без рук и без ног,
Без признаков старости,
Он также настолько широк,
Как поверхность Земли;
Он не рождался,
Его и не видно.
Коли Бог пожелает,
То он вызовет ужас.
На море и на суше
Он не видит и не виден.
Его курс окольный,
И не придет, когда захочется.
На суше и на море
Он необходим.
Ему нет равных,
Он многогранен;
Ничто его не остановит.
Налетает с четырех сторон.
Это вредно, это полезно;
Он там, он здесь.;
Он не распадется,
И ничего не вылечит;
Он не будет страдать за свои деяния,
Одно существо подготовило его,
чтобы отомстить Мэлгвину Гвинедду".
Пока он пел, в замок ворвался ветер такой силы, что король и знать испугались, что стены замка обрушаться им на головы. Они поняли, что Талиессин не просто пел песню ветра, но у него была сила управлять стихией. Король немедленно приказал привести Элфина из башни и поставить перед Талиессином. Цепи упали на пол и Элфин был свободен.
Когда они поехали от двора, король и его придворные поехали с ними, и Талиессин предложил Эльфину устроить скачки с королевскими лошадьми. Было выбрано двадцать четыре лошади, и Талиессин взял двадцать четыре ветки остролиста, которые он обжег, и приказал юноше, который должен был ехать верхом на лошади Эльфина, отпустить всех остальных, и наказал ему, чтобы когда он догонит каждую лошадь, ударить ее веткой остролиста и бросить ветку вниз. Потом он велел ему посмотреть, где споткнется его лошадь, и бросить там шапку. Выиграв скачку, Талиессин привел своего хозяина к тому месту, где лежала шапка, и приказал рабочим выкопать там яму. Когда они прокопали достаточно глубоко, они нашли котел, полный золота, и Талиессин сказал, – Эльфин, это моя плата тебе за то, что ты вытащил меня из воды и воспитывал до сих пор. – И до наших дней в этом месте бьет ключ.
