Новая монгольская империя.Россия-Китай-Иран в геополитике

© Тома Флиши (Flichy Т.) и другие

© Перевод с французского В. Крюкова

© ООО «Издательство Родина», 2023

* * *

Китай-Иран-Россия: Новая Монгольская империя

Введение

20 марта 2013 года Институт политики внутренней безопасности определил, что виновниками кибернетических атак, дестабилизирующих американские системы безопасности, являются китайские, российские и иранские хакеры. Китай, Россия и Иран не только расширяют и усиливают кибернетические вторжения, но и все больше сотрудничают сегодня в области новых технологий. В нынешней ситуации, характеризующейся стиранием границ, собираются ли эти три страны основать новую Монгольскую империю или же они наоборот тщетно пытаются сохранить свои сферы регионального влияния?

В отличие от политического строения Чингисхана, объединившего Евразию изначально из тюрко-монгольского центра, эти союзники как раз окружают ту площадь тюркской цивилизации, от которой они в свое время отдалились. Этот прагматичный союз, основанный на китайско-иранской оси, осуществляется в форме взаимной геополитической поддержки, тесного сотрудничества с российским энергетическим «тылом», и распространением того видения мира, которое является противоположным нашими собственным стереотипам.

Чуждые химере выхода своих культур за пределы их традиционных ареалов с помощью отмены границ, Китай, Россия и Иран могут из своей собственной истории почерпнуть достаточно причин, чтобы существовать лишь в одной форме: в форме континентальной крепости, сопротивляющейся океанической глобализации.

Помимо отсутствия достаточного доступа к морям и недостаточной морской мощи, новая империя, однако, страдает из-за разнообразных слабостей, таких, например, как демографическое ослабление, или порой из-за различий интересов стран, составляющих ее. Остается открытым также вопрос: сможет ли она внезапно пошатнуть и даже перевернуть вверх дном наши геополитические позиции еще до того, как мы узнаем о самом ее восстановлении?..

Глава I. Иран и Китай как ядро союза, и Россия как его периферия

История отношений Ирана и Китая

Если Монгольская империя и была ужасающей военной авантюрой, она, тем не менее, оказалась всего лишь временным отклонением в истории Центральной Азии. Действительно, с исторической точки зрения союзы между Ираном, Китаем и Россией были достаточно редки, чтобы империи, объединяющие эти три цивилизации, представляли собой только исключения из постоянного правила разделения евразийского континента.

С этой точки зрения, Иран является ключевым элементом союза, как из-за своей очень древней гармоничности, объединяющей его с китайской цивилизацией, так и из-за своей объективной взаимодополняемости с Россией. Следовательно, необходимо противопоставить ядру китайско-иранского союза российскую периферию, которая смогла бы неожиданно стать резервуаром сил, если ей удастся успокоить персидскую одержимость иностранным заговором, готовящегося против Ирана, и, главным образом, рассеять подозрения китайцев по отношению к северным варварам. Эти неравные отношения, впрочем, были темой комментариев европейцев еще в XVIII веке.

Несмотря на превратности, которые осложняли историю этих стран, Китайской и Персидской империям удавалось поддерживать между собой непрерывные связи с незапамятных времен. На первый взгляд это объясняется хорошо понятными торговыми интересами. Эти отношения сопровождались и сотрудничеством империй, выражающимся во взаимной политической поддержке. Помимо такой поддержки, Персия и Китай стимулировали друг друга в сфере технологий и искусства. Эти разнообразные связи развивались специфическими путями, в частности, по Великому шелковому пути.

Непрерывные связи вопреки катаклизмам

Постоянные вторжения чужеземцев, от которых страдала Персия, как и внутренние раздоры, присущие Китаю, не помешали этим двум цивилизациям поддерживать на протяжении веков практически непрерывный контакт. Периоды наивысшего взлета их сотрудничества выпадали на эпоху Сасанидов, на время правления монголов и на современность. Первое китайское свидетельство о парфянском Иране исходило от путешественника Чжан Цяня в 126 году до н. э. Этот китаец описывает Иран как очень передовую городскую цивилизацию, располагавшую серебряными деньгами с изображением правителя, и подробными королевскими архивами.

Во втором веке до н. э. народ «с длинными носами и глубокими глазами» принимает участие в акклиматизации зороастризма, буддизма и несторианского христианства в Китае. Морские торговые связи с Китаем продолжаются во времена династии Сасанидов, о чем свидетельствуют археологические находки персидских монет на юге Китая. Тринадцать персидских посольств одно за другим приезжали к Императору Китая. Обе державы сотрудничали в то время как в торговле, так и в сферах дипломатии и искусства. Однако исламское завоевание Персии ослабляет и приостанавливает связи между обеими странами. После Таласской битвы (751 год), в которой перс Зияд ибн Салих нанес поражение Гао Сяньчжи, главнокомандующему войск династии Тан, отношения между персами и китайцами принимают спорадический характер. И лишь с монгольским завоеванием в тринадцатом веке их связи становятся очень интенсивными, в частности, в сфере географии и астрономии.

Во времена правления династии Сефевидов (1501–1732) связи между Персией и Китаем ослабляются, по мере того, как узбеки блокируют сухопутный путь, соединяющий Иран с северо-западным Китаем, а европейцы берут под свой контроль морские коммуникации. Китай, тем не менее, остается главным источником художественного вдохновения для персидских мастеров. В двадцатом веке, несмотря на тесные отношения между Ираном шаха Мохаммеда Реза Пехлеви и США, Иран восстанавливает свои торговые связи с Китаем. Установление официальных дипломатических отношений 17 августа 1971 года способствует увеличению товарооборота.

Этим отношениям не мешает и Исламская революция в Иране, так как в 1982 году сотрудничество становится еще более интенсивным. Следовательно, политические катаклизмы Ирана и Китая только в слабой степени повлияли на их взаимоотношения: несмотря на изменения режимов, их связи продолжаются непрерывно. Экономические взаимоотношения между обеими странами частично объясняют это постоянство.

Персидское торговое посредничество между Китаем и Западом

В период между пятым веком до н. э. и эпохой Возрождения Персия играет фундаментальную роль коммерческого посредника между Китаем и Западом. Великий шелковый путь, который на протяжении примерно тысячи лет соединял город Чанъань в Китае с Сирией, действительно проходил транзитом через Персию. Географическое положение Парфянской империи, расположенной между Римской империей и Китаем, очень быстро обеспечивает ей положение посредника. Римляне приобретают через парфян шелк, который они страстно любят, а также драгоценные камни, фарфор, шерстяные и льняные ткани, нефрит, янтарь и слоновую кость.

Иранские купцы делают все, чтобы помешать прямым контактам между Римом и Китаем морским путем. Однако уже в 130 году до н. э. 120 кораблей ежегодно курсируют между Египтом и Дальним Востоком. В этом контексте те войны, которые Рим вел против Парфии, объясняются желанием положить конец прибылям нежеланных торговых посредников. Со своей стороны, китайцы нуждаются в закупках больших и сильных лошадей, называемых ими «небесными конями», чтобы бороться против северных кочевых племен. Этих коней им поставляет Парфянская империя. Китайские правители, вроде императора У, особенно интересуются развитием связей с утонченной городской цивилизацией, располагающей населением, многочисленным и жадным до китайских товаров, но неспособным защитить себя военной силой.

Великий шелковый путь – главная жертва морской революции эпохи Возрождения. Устанавливая прямые морские связи с Китаем, европейские государства лишают персов роли посредника. Сегодня, с потенциальным ростом опасности для морской торговли, Иран пытается вернуться к своей традиционной роли торгового посредника. Это облегчается тем, что Персия и Китай издавна оказывали друг другу и политическую поддержку.

Иран пользуется китайской политической поддержкой

Параллельно с торговыми связями, установленными с иранскими посредниками, Китай регулярно предоставлял Персии политическую поддержку. Потому неудивительно, что последний суверен династии Сасанидов шахиншах Йездигерд III, зажатый между западными тюрками с Востока и арабами с Запада, отправил в 638 году посольство к Императору Китая. После того, как этот персидский правитель в 651 году был убит, его сын Пероз (Фируз) укрылся в Токарестане, и попросил помощи у Китая. Вначале он не получил никакой помощи, но после поражения китайцев в борьбе против западных тюрков в 659 году, Пероз был признан наместником Персии. Неспособный сопротивляться арабам, он нашел убежище при дворе Тана между 670 и 673 годами.

Можно назвать и современный пример, иллюстрирующий поддержку, которую Китай оказывает Ирану: в 1987 году, когда распространился слух, что Иран установил ракетные комплексы в Ормузском проливе, именно китайцев подозревали в том, что это они продали ракеты иранцам. Дипломатические контакты между обеими странами в конце 1980-х годов действительно были очень тесными. Геополитический сговор между Ираном и Китаем объясняется по большей части тем, что эти страны в течение истории стимулировали друг друга своими нововведениями.

Иран помогает Китаю своими творческими способностями

До исламского завоевания и во времена монгольского религиозного отклонения Персия стимулировала Китай своим творческим началом. В китайской культурном ареале персидское художественное влияние достигло высшей точки во время династии Тан, которая соответствует концу эпохи Сасанидов.

Например, фрески Дуньхуана шестого и седьмого веков включают сасанидские элементы, такие как всадники, охотящиеся на львиц. Иранское искусство времен Сасанидов оказало также влияние и на металлургию эпохи Тан, как и на искусство фресок. Об этом свидетельствуют рисунки, украшающие могилы принцев Ли Чжунчжуня (682–701) и Ли Сяня (654–684).

Китай смог воспользоваться плодами творчества персов сасанидских времен до падения династии в такой степени, что персидские пища, одежда, меблировка, музыка и танец получили большой успех в Китае восьмого века. После исламского завоевания творческие способности персов все больше ослабевают и прекращают оказывать стимулирующее влияние на китайские искусство и идеи.

Некоторое изменение ситуации происходит, впрочем, во время монгольского завоевания: деисламизация, проведенная завоевателями, действительно снова стимулирует новые идеи и открытия, особенно в научной области. Китайцы пользуются персидскими морскими картами, чтобы расширить свои знания об обитаемом мире. С другой стороны, персидский астроном Джамал ад-Дин аз-Зайди аль-Бухари, который уже однажды посетил Китай, возвращается туда в 1267 году и преподносит астрономические инструменты в дар двору императора из династии Юань. Персидские ученые пользуются монгольским миром, чтобы внедрить в Китае алхимию, математику, медицину, фармакологию и даже евклидову геометрию. Таким образом, Китай позаимствовал для себя многое из созидательных способностей персов, как времен позднего зороастризма, так и тринадцатого века.

Китай восстанавливает одряхлевшие творческие способности персов

С другой стороны и сам Китай с седьмого века превращается в исключительно мощный толчок для исламизированного Ирана. Интерес, проявленный персами к Китаю, материализуется, в частности, в средневековой персидской литературе в виде многочисленных упоминаний о шелке, фарфоре и китайской керамике. Персидская поэзия часто ссылается на китайских художников и скульпторов. Китайские принцессы, о которых упоминают персидские стихи, по своей красоте ничуть не уступают греческим царевнам. В области изобразительного искусства китайская пейзажная живопись стимулирует персидских художников эпохи Ильханидов.

Они подражают искривленным стволам китайских художников, их стилизованным скалам и горам, или имитируют их метод изображать волны и реки. Творческий стимул, принесенный Китаем, касается многочисленных сфер, но особенно поразителен он в области керамики: до девятого века персидские гончары делают лишь практичные керамические изделия для домашнего хозяйства, которые не лакируют и обжигают при низкой температуре. Но после соприкосновения с китайским индивидуальным производством, персидские мастера начинают создавать декоративную керамику, которая должна была продаваться как предмет роскоши.

К середине девятого века персидские ремесленники значительно улучшили свои изделия и создали новый рынок для городских классов. В эту эпоху, когда исламская глиняная посуда все-таки по-прежнему обжигается при низкой температуре, персидские мастерские довольствуются тем, что воспроизводят китайские изделия, которые больше всего ценят за их красоту. В двенадцатом и тринадцатом веках, между тем, новый китайский импорт приводит к важнейшим технологическим изменениям на рынке керамики Ближнего Востока.

Этот созидательный взрыв был уникальным в мировой истории – за исключением развития промышленного производства керамической посуды в английском Стаффордшире в восемнадцатом веке. Иран ввез так много изделий из белого и голубого фарфора династии Мин в 1400–1430 годах, что это надолго определило персидский вкус. И вот, в семнадцатом веке Республика Соединённых Провинций Нидерландов импортирует много фарфора с Востока, чтобы удовлетворить растущий европейский спрос. Китай не может удовлетворить этот спрос в полном объеме, потому голландские купцы добавляют к китайским товарам и персидскую керамику. В Европе эти персидские керамические изделия слывут за подлинный китайский фаянс. Получается, что Китай так стимулировал иранских ремесленников, что превратил их в своих же конкурентов на европейском рынке.

Пути и пограничные территории

С географической точки зрения связи между Китаем и Персией не являются непосредственными и предполагают усмирение территорий, принадлежащих менее торговым и более воинственным цивилизациям, будь то индийский, афганский или тюркский мир. Эти две цивилизации должны были опереться на согдийцев, которые в значительной степени обеспечивали торговлю между Китаем и Западом с шестого по восьмой век. Хозяева Трансоксианы (Маверанннахра), они взимают многочисленные пошлины, которые обогащают города Самарканда и Бухары.

Несмотря на присутствие этих полезных посредников, Персия и Китай совместно работают над строительством цепи оазисов-крепостей, расположенных на периферии пустыни и у подножия высокогорий. Регион китайского Туркестана, который теоретически находится под суверенитетом императора Китая, часто потрясают беспорядки по причине трудности содержания там достаточно сильных гарнизонов. Таким образом, практическое соединение Персии и Китая осуществляется через их совместные военные усилия.

Итак, несмотря на свою часто хаотичную историю, Китай и Персия сумели с древнейших времен поддерживать очень продолжительные связи друг с другом. Персия долго была коммерческим посредником Китая, пользуясь взамен его политической поддержкой, так же как и его творческими способностями. Эти разнообразные связи направлялись по сухопутному пути и по игравшему второстепенную роль морскому пути.

История отношений России и Ирана

Сотрудничество между Россией и Ираном рождается поздно и развивается отнюдь не по прямой линии: со второй половины пятнадцатого века и до Первой мировой войны Россия оказывает на Персию свое имперское влияние. Оно в то время основывается исключительно на военных, обладающих очень тонкими знаниями о персидской цивилизации. Однако после русской революции отношения между обеими странами вновь уравновешиваются в пользу Ирана.

Российская империя и Персия: времена влияния (1466–1917)

С пятнадцатого и по начало двадцатого века Россия распространяет свое влияние на юг Кавказа в сторону Персии. В 1466 году русский купец Афанасий Никитин пересекает Персию, направляясь в Индию, и описывает это путешествие в своем дневнике. В 1623 году другой русский купец Федор Кротов был отправлен в Персию с заданием описать дороги и города.

Эти первые контакты, тем не менее, остаются лишь эпизодическими: только начиная с правления Петра Первого (1689–1725) рассказы русских о Персии становятся подробными. Россия действительно пользуется внутренними раздорами, присущими Персии, чтобы распространить свое влияние на юг. В 1715 году Петр Первый посылает в Персию молодого офицера Артемия Волынского с целью собрать стратегическую информацию для русской торговли и исследования возможности заключения военного союза против Османской империи. Русских тогда особенно интересует положение различных народов Кавказа и их отношения с центральной властью. Приход к власти Надиршаха вынуждает русских, ослабленных смертью Петра Первого, вернуть Ирану прикаспийские провинции Гилян, Мазендаран и Астраба (Рештский договор 1732 года).

С 1781 года возобновляется стремительная русская экспансия, с морской экспедицией графа Марко Ивановича Войновича в восточной части Каспийского моря и попыткой обеспечить безопасность торгового пути в Бухару. На самом деле только в конце восемнадцатого века русские смогут прочно закрепиться в Закавказье. Подточенное внутренними политическими дрязгами, правительство династии Каджаров оказывается неспособным открыто противостоять и даже в полной мере осознать ту угрозу с Севера, которую представляет собой императорская Россия.

Ослабленный и обанкротившийся шахский двор во времена Фетх Али-шаха вынужден был подписать в 1813 году знаменитый Гюлистанский мирный договор, за которым последовал второй, Туркманчайский договор в 1828 году после поражения Аббаса-мирзы в его попытках обезопасить северные границы Персии. На протяжении двух войн с Персией Российская империя продолжает свой прорыв к Югу. В результате Гюлистанского и Туркманчайского договоров на западных границах, неожиданной смерти Аббаса-мирзы в 1823 году, и убийства великого визиря Персии Мирзы Абулкасима Каима Макама Персия теряет свою традиционную опору в Центральной Азии в пользу армий русского царя. Русские армии занимают берег Аральского моря в 1849 году, берут Ташкент в 1864, Бухару в 1867, Самарканд в 1868 и Хиву и Амударью в 1873 году.

Русско-персидская конвенция 1881 года заканчивает раздробление Персии на части в пользу наступающей державы, которой становится Российская империя. Этой экспансии очень опасается Великобритания, которая страстно зарится на Персию и Центральную Азию, чтобы закрепить свои позиции в английской Индии. После этого ситуация неожиданно меняется, когда русские подписывают с англичанами англо-русское соглашение 1907 года, которое делит Иран на две зоны влияния: русскую на севере и британскую на юге, что на определенное время прекращает Большую игру. Границы между обеими державами стабилизируются в ущерб пребывающей под чужим влиянием Персии.

Русские офицеры как агенты влияния при дворе Мохаммада Али-шаха

Для укрепления своего влияния в Персии Россия опирается на офицеров с глубокой культурой, тщательно отобранных российским Генеральным штабом. Перед тем как их направили в Персию, большая часть из них служила на Кавказе или в Центральной Азии. Некоторые посылают свои тайные донесения в Генштаб. Эти аристократы учились в университетах или в высших военных училищах Российской империи.

Составленные ими документы этого периода концентрируются на темах, которые в основном интересовали русскую армию: состояние дорог на севере и на северо-востоке Персии, их проходимость на тот случай, если русским войскам понадобится двигаться по ним. Эти записи подробно описывают персидскую армию, ее численность, ее вооружение и ее слабости, а также уровень коррупции персидских чиновников. Россия пользуется услугами этой группы культурных офицеров для того, чтобы оказывать решающее влияние на персов. В феврале 1907 года военный врач Садовский из казачьей бригады был назначен личным врачом Шаха. Этот русский доктор помогает Мохаммаду Али-шаху осуществить его государственный переворот 1908 года против парламентского строя.

Правительство России не останавливается на достигнутом. Оно отбирает среди многочисленных кандидатов капитана Константина Николаевича Смирнова, которому предстояло стать учителем и воспитателем шаха. Императорское правительство фиктивно отправляет Смирнова в отставку, и 1 июля 1907 года он прибывает в Тегеран. Как выдающийся знаток Центральной Азии и особенно Персии, Смирнов публикует многочисленные труды о персидской истории и культуре. Его «Записки воспитателя персидского шаха 1907–1914» представляют собой очень подробный отчет об истории персидско-русских отношений.

Смирнов регулярно отправлял донесения в штаб Кавказского военного округа о положении при дворе. Следовательно, маленькая кучка русских офицеров сыграла главную роль в воздействии России на Персию, и это было еще до революции 1917 года.

Более сбалансированные ирано-советские отношения (1917–1991)

Русская революция привела к очевидному изменению баланса взаимоотношений в пользу Персии. 26 октября 1917 года Всероссийский съезд Советов действительно принимает решение о расторжении неравных договоров. Англо-русское соглашение 1907 года, следовательно, признано недействительным. После прекращения военного конфликта русские войска уходят из Персии, позволив ее народу свободно определять свою судьбу. В марте 1918 года русские закончили вывод своих войск. В Персии остаются только русские войска, которыми командует генерал Николай Николаевич Баратов. Он отказывается повиноваться советским приказам и решает подчинить свои войска англичанам. Англия на самом деле пользуется Гражданской войной в России, чтобы добиться для себя привилегий в Персии. Она противится смене царского посла в Персии советскими представителями.

26 февраля 1921 года в Москве официально был подписан советско-иранский договор: Россия возвращает Персии железнодорожные пути, дороги, телеграфные линии и портовые сооружения. В 1929–1933 годах советское экономическое присутствие в Персии уменьшается, по мере того как усиливается присутствие немцев. Однако после вступления в войну Россия снова возвращается к своей традиционной роли оказания воздействия на Персию: 25 августа 1941 года советские войска вступают в Иран через Кавказ и Центральную Азию, в то время как английские войска входят на юг страны.

После Второй мировой войны ирано-американское сближение тормозит сотрудничество Ирана с СССР. Сотрудничество восстанавливается только в 1963 году. Техническое сотрудничество переживает развитие с приходом к власти президента Али Акбара Хашеми Рафсанджани в 1989 году.

Итак, русско-иранские отношения из оказания влияния превратились в партнерство. Их сотрудничество, которое развивается в настоящее время, объясняется существованием подлинной взаимодополняемости между двумя неравными по своим размерам государствами. В отличие от этого, отношения между Китаем и Россией долгое время страдали от зависти между равными.