Buch lesen: «С нашей ёлки шарики…»

Висят на елке шарики, а в шариках – кошмарики!

Сними шарик – прочти кошмарик!

Красный шарик. Печенье с секретом

Давным-давно жила-была на свете одна старушка. Одиноко жила. Не было у неё родных: ни мужа, ни детей, ни сестер с братьями.

При этом была она очень добросердечной. Каждое воскресенье и по праздникам пекла пожилая женщина печенье и угощала им соседских детишек.

«А ну-ка, ребятки, налетай! – кричала она, выходя по весне и лету во двор с большим подносом, на котором было разложено печенье в форме различных сказочных персонажей, зверушек и птиц. – Лучше всякого леченья – съесть румяного печенья! В нём зефир и шоколад. Каждый школьник будет рад! И, конечно, дошколёнок: любит сладости с пеленок!»

Ребятишки гурьбой подбегали к старушке, а она брала с подноса по одной фигурке и протягивала каждому малышу по очереди, улыбаясь и приговаривая при этом: «Печенюшку съест Олежка, станет быстрым, как олешка!» Или так: «Хочешь быть как балерина? Вот, возьми её, Марина!»

И что удивительно, мальчик Олег, неделю назад сломавший ногу, быстро поправлялся и вскоре уже вовсю носился по футбольному полю, гоняя мяч с другими ребятами. А пухленькую Марину родители записывали в кружок танцев. И всего через месяц девочку было не узнать: настолько она постройнела и похорошела!

Пришла зима. На улице стало холодно, и старушка стала приглашать детей к себе домой. Хозяйка усаживала их за стол, раздавала всем по румяной, восхитительно пахнущей печенюшке и наливала кому чаю, кому горячего шоколада, а кому и тёплого молока. Каждому гостю по вкусу.

Гостиная в её доме была крохотной, очень необычно украшенной. Из мебели в ней были только длинный обеденный стол да старинный комод. Стены комнаты были увешаны многочисленными часами всевозможных форм и размеров и календарями разных лет.

В дальней стене имелась небольшая, всегда закрытая дверца. Что находилось по другую её сторону, гости не знали, да особенно этим и не интересовались, полагая, что там хозяйская спальня. Скорее всего, такая же тесная, как и гостиная.

Ребята съедали угощение, благодарили добрую бабушку и, довольные, убегали по своим делам.

Как-то раз вечером накануне Рождества, когда дети чаёвничали, сидя у старушки за столом, раздался щелчок: маленькая дверца вдруг сама собой распахнулась, и в комнату въехал столик на колёсиках. На нём ребята увидели ещё один поднос с печеньями. Вот только были они совсем не такими, как те, что раздавала ребятам пожилая леди. Чёрные скособоченные фигурки – они даже выглядели неприятно и казались несъедобными. А приглядевшись, можно было заметить у них кривые оскаленные ухмылки и злые прищуренные глаза. Голова пряничного человечка расплылась на противне, и он стал походить на хэллоуинского тыквоголового Джека. Маленький пёсик превратился в скалящегося волка. Добрая фея – в колдунью на метле. А птицы – те и вовсе стали похожи на привидений или банши.

– Ой, что это? Почему эти печенюшки такие страшные? – испугалась девочка, сидящая ближе всех к столику.

– Не бойся, дорогая, – ответила ей пожилая женщина, быстро накрывая поднос салфеткой. – Эта выпечка – брак. То, что не пропеклось или, наоборот, сильно подгорело. Я стараюсь делать всё хорошо, но неудачи случаются и у меня. Обычно это происходит всего пару раз в год: на Хэллоуин и перед Рождеством. Разумеется, такие печенья есть нельзя. Чуть позже я пойду и выкину их в помойку.

Ребята успокоились, доели своё угощение и вскоре ушли.

Все, кроме мальчика Вити. Он был старше своих товарищей и считал, что по этой причине ему положено больше сладкого, чем другим детям. Как раз сегодня мальчик решил выпросить у хозяйки вторую порцию угощения. Но, увы! На подносе больше ничего не осталось! Тогда он решил схитрить и стащить подгоревшее печенье со второго подноса. «А что тут такого? – подумал мальчишка. – Всё равно пожилая женщина потом всё это выбросит».

– Ой-ой! – захныкал он вдруг.

– Что? Что случилось? – всполошилась сердобольная старушка.

– Я завязывал шнурок на ботинке и, кажется, поцарапал пальчик, – соврал негодник.

– Ох ты ж! Беда! Погоди-ка минутку, я принесу пластырь.

Но только отвернулась она к комоду, как мальчишка откинул с подноса салфетку, схватил, не глядя, самое верхнее печенье и сунул себе в карман.

А после как ни в чём не бывало сказал:

– Ой, нет, спасибо, не нужно пластыря. Всё уже в порядке!

Быстро попрощался и побежал домой.

Дома никого не было: родители уехали в супермаркет за покупками, а бабушка выгуливала во дворе собачку.

Убедившись, что он один, Витя достал из кармана печенье и положил на кухонный стол… И тут же отшатнулся, разглядев, наконец, украденную фигурку!

Прямо перед ним лежал маленький рогатый чертёнок с красными угольками глаз и чёрной обгоревшей шерстью. У него было злое и хитрое выражение мордочки и ухмыляющаяся оскаленная пасть. Кривые козлиные ножки заканчивались самыми настоящими копытцами. И хвост у чертёнка имелся: этакая облезлая метёлка. Понятно, что это было всего лишь печенье, но выглядело оно настолько неаппетитно, что не хотелось даже смотреть в его сторону, не то чтобы есть.

Мальчик расстроился. Ему стало одновременно и стыдно, и обидно. Ещё бы! Ведь он только что совершил по-настоящему дурной поступок: украл! И у кого! У милой старушки, которая всегда была к нему добра! А теперь оказалось, что всё это зря!

«Брр-р», – поморщился он, снова взглянув на чертёнка. В голове мелькнула мысль: «Может быть, отнести его назад? Отдать старушке и попросить у неё прощения? Она добрая, простит».

«Точно! Так я и сделаю!» – решил Витя и выдвинул ящик стола, собираясь достать оттуда какой-нибудь пакет: уж больно не хотелось ему снова брать жутковатую фигурку в руки… Как вдруг в воздухе разлился восхитительный аромат ванили и имбиря.

Мальчик потянул носом. «А печенюшка-то неплохо пахнет! – удивился он. – Может, отщипнуть кусочек на пробу? Самую малость? Что, если на вкус она не такая гадкая, как на вид?»

Подумал и сделал. Отломил маленькую крошку от чёртова рога и сунул себе в рот. Увы, на вкус выпечка оказалось ещё гаже: горелая, горькая, с противным привкусом тухлых яиц… Мальчик скривился от отвращения и хотел было выплюнуть её. Но пока шёл к урне, передумал: вкус печенья начал странным образом меняться и казаться Вите всё лучше и лучше.

«Хм… Не так уж и плохо, – подумал он сначала. – Жаль, подгорело, но, в общем, съедобно». А чуть позже: «Да оно почти не отличается от той выпечки, которой угощала нас старушка! Наверное, я сперва просто не распробовал его как следует!» И в итоге воскликнул: «Да нет же! Это печенье намного вкуснее прежних!»

Витя потянулся к чёртику с намерением отломить от рога ещё один кусочек, намного больше первого, как вдруг вспомнил о своём решении вернуть украденное хозяйке. Одно дело, если он отдаст фигурку целой. Ну, почти целой… А что скажет старушка, увидев печенье надкушенным?

Мальчик отдёрнул руку.

«Глупости, – шепнул вдруг лукавый голос в его сознании. – Нашёл, о чём печалиться! Она и не заметит. А заметит – скажешь, что так и было. Или что рог сам по дороге отбился. К тому же бабуся все равно собиралась выкинуть печенье в мусорку. Помнишь?»

«И правда», – подумал мальчик. Отломил кусок, прожевал, проглотил и воскликнул: «Мм-м… Как вкусно! Хочу ещё! Но… Нет. Надо остановиться. Нехорошо это».

И тут в его голове вновь зазвучал тот же голос. «Нехорошо, говоришь? А обманывать детей хорошо? Старуха соврала, что эта выпечка никуда не годится! А почему? Да потому, что хотела оставить себе самое вкусное! Да эта старая карга только притворяется добренькой, а сама…» – возмущённо сказал он.

Голос был чужой, злой и высокомерный, но Витя этого не заметил, решив, что мысли принадлежат лично ему. «И правда! Жадная старая карга! Поделом ей», – хмыкнул он и, оторвав у чертика второй рог, съел и его. Затем настала очередь хвоста и копыт.

«Кушай, кушай! Не робей! Запретный плод вдвойне вкусней, – вспомнились ему вдруг строки то ли из какой-то песенки, то ли из стишка. – Съешь печенье целиком – станешь…». На этом воспоминание обрывалось, оставляя мальчика в полном неведении. «Стар… пьян… нищ… дур…» – крутились в его голове обрывки каких-то слов. «Станешь, станешь… Кем же я стану? – попытался он подобрать рифму и закончить предложение. – Станешь… Клёвым чуваком! Точно! Съем печенье целиком – стану клёвым чуваком!»

Широко улыбнувшись, Витя откусил от фигурки большой кусок. И тут на его наручных часах запищал звонок, напоминающий о том, что пора давать корм аквариумным рыбкам.

Кормление рыб было Витиной домашней обязанностью, причём очень для него приятной. Он любил рыбок. Любил смотреть, как переливаются и сверкают в толще воды разноцветные цихлиды и гуппи. Нравилось бросать им мелких сухих рачков и наблюдать, как рыбы ловят их губами с поверхности воды. Но сегодня мальчик только лениво отмахнулся: «Подождут. Некогда мне. И вообще, почему эту работу всегда должен делать я! Надоело!»

И продолжил жадно уплетать печенье.

Когда чёртик был съеден ровно наполовину, мальчик облизнул пальцы и задумался. Нет, ему больше не было стыдно за свой некрасивый поступок. Напротив, теперь он даже гордился собой, своей храбростью и смекалкой. Просто Вите вспомнилось, что на столике у старушки осталось целое блюдо вкусного подгоревшего печенья. И это его расстроило. «Эх! Вот я сглупил! Надо было взять ещё одно. Или два… А лучше забрать всё!» – алчно подумал он.

Тут дверь скрипнула: в кухню горделиво вошёл домашний любимец, огромный пушистый кот по кличке Пирожок, и привычно потёрся головой о брючину мальчика, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. «Брысь! – вздрогнув от неожиданности, заорал тот и зло отпихнул кота ногой. – Не видишь, я занят! Ишь, повадился, нахлебник!» Пирожок обиженно зашипел и убежал.

Витя отламывал от фигурки кусочки и ел, ел… Вскоре несъеденным осталось только лицо чёрта. Точнее сказать, морда. Мальчик посмотрел на неё… И вздрогнул. Ему вдруг ясно представилось, что одновременно с тем, как он глядит на кусок подгоревшего печенья, слепленная из теста и отчего-то ожившая маска дьявола, в свою очередь, тоже смотрит на него алыми угольками глаз. Такими горячими и яркими, что запросто могут прожечь человека насквозь и заглянуть в самую его душу!

«Что же это… Что же это я делаю?! – в панике подумал мальчик. – Нужно остановиться! Пока не поздно…» Но тут в его голове прозвучал знакомый вкрадчивый голос, который Витя опять принял за свой собственный. «Что затрясся, как зайчишка? – ехидно и с презрением спросил он. – Ты мужик или мальчишка?»

Витя вспыхнул от стыда. Он-то всерьёз считал себя намного умнее и храбрее дворовых приятелей и всегда старался держаться перед ними как взрослый. Мысль о том, что кто-то догадается про его трусость, была для мальчика невыносимой. Что бы сказали ребята, узнав, что он, как маленький, испугался обыкновенного печенья только лишь потому, что оно было выпечено в форме черта?

Поэтому Витя схватил то, что осталось от горелой фигурки, и целиком затолкал себе в рот! Пожевал, пожевал… да и проглотил.

А как съел, сразу сделалось ему жарко-жарко! И захотелось пить. Витя достал из холодильника пакет молока, налил себе полную кружку и одним махом её выпил. Но это не помогло. Только ещё сильней пить захотелось.

Тогда он подбежал к раковине, открыл кран и стал жадно глотать из-под него сырую ледяную воду.

Жажда никак не унималась!

«Что делать?! – испугался мальчик. – Это всё потому, что я поторопился и не дал печенью как следует остыть. Вот болван! Видел же, что угли на нём все ещё тлеют!»

В панике он заметался по кухне, ища, чем бы потушить пожар, бушующий у него в животе. И наткнулся взглядом на кухонный шкафчик с прозрачными дверцами. Сквозь стекло была видна красивая коробка, внутри которой хранилась бутылка, украшенная этикеткой из фольги с непонятной надписью на иностранном языке. По большим праздникам, когда в дом приходили родственники или коллеги с работы, папа доставал эту бутылку и наливал из неё каждому гостю по маленькой рюмочке. Мальчик подозревал, что напиток в бутылке наверняка очень ценный и вкусный, раз родители так его экономят, и однажды попросил отца налить и ему тоже. Но тот строго-настрого отрезал: «Нет, Витя, тебе нельзя! Это не для детей».

Стоило мальчику взглянуть на заветную бутылку, как его одолело любопытство, а жажда усилилась, став невыносимой. «Я только разочек хлебну, – подумал он. – Никто и не заметит». И тут же: «Нет. Нельзя! Если родители узнают, мне влетит!»

Вдруг чужой голос в его голове заговорщицки пропел: «Если хочешь взрослым стать, ты обязан бунтовать! Пей скорее! Не робей! Запретный плод вдвойне вкусней!»

«Хм, – хмыкнул мальчишка, – и правда. А то заладили: ты маленький, тебе то нельзя, это нельзя… А я вот возьму и выпью! Взрослые ведь не обязаны никого слушаться? Вот и я не стану: докажу родителям, что уже вырос!»

Он открыл дверцу кухонного шкафчика, схватил бутылку, отвинтил крышечку и сделал большущий глоток! В горле разлилось приятное тепло и спустилось по пищеводу вниз, в желудок. Настроение улучшилось. Разом забылись все опасения и тревоги. Вите так понравилось это ощущение, что он захотел повторить… И ещё раз… И ещё…

Но тут послышался звук открываемого ключом дверного замка. Это бабушка вернулась с прогулки. Она впустила в квартиру пса, а сама задержалась на лестничной площадке, заболтавшись с соседкой. Щенок со звонким лаем влетел в кухню и принялся радостно скакать вокруг мальчика. «Отстань от меня! Отстань! Пошёл вон!» – зло прошипел тот и лягнул его ногой. Пёсик заскулил от боли и обиды и, поджав хвост, выбежал из кухни.

Сообразив, что бабушка с минуты на минуту войдёт в квартиру, Витя в панике заметался по кухне. В попытке скрыть следы своего «преступления» он протёр стол и спрятал бутылку обратно в шкафчик. Но, увы, этого оказалось недостаточно: напиток успел повсюду распространить свой терпкий спиртовой аромат. Чтобы проветрить помещение, мальчик открыл форточку. И тут ему в голову пришла отличная мысль! Он молнией метнулся в прихожую, надел ботинки, схватил пальто, шапку и… выпрыгнул в окно.

Нет, ничего плохого с ним не случилось. Квартира была расположена на первом низком этаже, поэтому мальчик даже ногу не подвернул: быстро вскочил, отряхнул штаны и бросился наутёк. Пробежав пару сотен метров вниз по улице, он уселся на скамейку и отдышался. Его план был прост. Всего-то и нужно, что переждать десять-пятнадцать минут, а после как в ни в чём не бывало вернуться домой. И когда бабушка спросит: «Что случилось на кухне?», ответить, мол, понятия не имею. Дескать, сам только пришёл.

Но не успел он порадоваться своей находчивости, как внезапно наступил вечер. Небо заволокло багровыми закатными тучами, в просвете которых показались знакомые алые угли глаз и страшный оскаленный рот. Витя до смерти перепугался. «Что… Что происходит? Не трогай меня! Убирайся!» – взвизгнул он. Но чёрт лишь злобно захохотал: «Тот, кто съел моё печенье, станет чёрту угощеньем!» Тотчас поднялся сильный ветер. Он сдул мальчика со скамейки и понес прямо в раскрытую дьявольскую пасть. «Спасите! Помогите! – что есть сил завопил мальчик. – Мама! Папа! Бабушка-а!»

«Я теперь твоя родня! Куда ты, туда и я!» – злорадно ответил ему чёрт. – Ты сегодня съел меня, а я за это съём тебя! Видишь? Всё по справедливости!»

Витя влетел чёрту в глотку и сразу будто попал в гигантский водоворот. Его завертело, закрутило… Вокруг замелькали обрывки воспоминаний о том, что с ним когда-то было: вот он со своими друзьями сидит в гостях у старушки, в центре стола – блюдо с выпечкой в форме сказочных персонажей, животных и птиц. Вот бежит домой с украденной печенюшкой в кармане куртки. И о том, чего не было никогда: стрелки на всех часах в комнате хозяйки вдруг ускорились. Завертелись быстрей и быстрей! А потом и вовсе бешено закружились, слившись в сплошные круги. И тут же сильный вихрь налетел на бумажные календари: зашуршал страницами, перелистывая недели, месяцы, годы…

Следом мелькнула серая улица, мокрая от недавно прошедшего дождя, унылые нахохлившиеся голуби и большая лужа с плавающими на поверхности окурками…

Затем Витю с силой бросило оземь! Он упал прямо посередь лужи, замочив брюки и куртку.

Оглушённый падением, мальчик несколько минут неподвижно лежал на спине, вглядываясь в хмурое осеннее небо и пытаясь вспомнить, кто он такой и что здесь делает. Но напрасно. Только сильнее заболела голова. За несколько минут, проведённых у чёрта в зубах, он забыл даже своё имя!

Чуть приподнявшись, он облокотился на локти. Затем сделал попытку привстать. Но мир вокруг стремительно закружился, и Витя снова упал, больно ударившись головой о бордюр тротуара. «Чёрт! – чертыхнулся он. – Чёрт!»

И вдруг всё вспомнил! И добрую старушку с её вкусной выпечкой, и чаепитие накануне Рождества… И то, что случилось потом из-за его собственной жадности и глупости. А вспомнив, ужаснулся: «Боже! Что же я натворил!»

Вдруг откуда-то сверху послышался грубый окрик: «Эй ты, попрошайка! Прочь с дороги!». Мальчик удивился. Этот голос точно не принадлежал чёрту!

«Ты что, оглох! – недовольно продолжил голос. – Ишь, нашел место, где спать! А ну быстро встал и убрался отсюда!»

Каким-то чудом Витя понял, что грубиян обращается к нему. Кое-как поднялся и на нетвёрдых ногах, пошатываясь, отошёл в сторону. Оказывается, пролетев насквозь чёртово горло, он упал во дворе многоэтажного дома.

«Спасибо, сэр!» – издевательски кивнул мужчина за рулём автомобиля. И, пробурчав себе под нос: «И так дороги отвратительные, а тут ещё этот чёрт на пути разлёгся…», тронулся с места.

Шины зашуршали по луже.

Вите стало обидно. «Дяденька, почему вы на меня ругаетесь? Я не черт! Я – мальчик!» – возразил он водителю.

«Что? Я – дяденька? А ты, значит, у нас – мальчик? Мужик, да ты совсем спятил! Я вдвое моложе тебя! Пить надо меньше!» – громко заржал водитель, затем газанул, и автомобиль скрылся за поворотом.

От нехорошего предчувствия у мальчишки похолодело в животе. Он подошёл к луже, опустился на колени… И тут же с криком отпрянул назад! С зеркальной поверхности воды на него глядел страшный, небритый и нечёсаный тип с красными опухшими глазами. Точь-в-точь, как те вечно пьяные и грязные попрошайки, что клянчат у прохожих мелочь, сидя у подземных переходов.

«Нет! Это не я! Это никак не могу быть я! – не поверил он своим глазам. – Я ведь ещё совсем маленький, хоть и старше своих товарищей по двору. А здесь какой-то пожилой бомж!» Мальчик быстро обернулся, решив, что в воде отразился бездомный, незаметно подошедший к нему со спины. И никого не обнаружил. А потрогав своё лицо, нащупал жёсткую многодневную щетину! Мужчина в отражении сделал то же самое.

И тут Витя всё понял! Проклятое печенье заколдовало его, превратив в бомжа и забрав большую часть жизни!

«А-а! А-а!» – истошно завопил он. И бросился бежать куда глаза глядят, не разбирая дороги и бормоча себе под нос: «Папа! Мама! Помогите!» И все прохожие на улице шарахались от него, как от прокажённого.