Buch lesen: «Благодатное лето»

Художник-иллюстратор Любовь Воробьева

© Татьяна Сороколетова, 2022

ISBN 978-5-0059-2631-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Нью-Йорк

1929 год.

Живописное место на берегу Гудзонского залива неизменно привлекало нуворишей¹ обилием шикарных особняков и чудесным видом на остров Свободы. Жить здесь мечтал едва ли не каждый гражданин Штатов. Коннор Маолдан не был исключением, он поселился в этом районе много лет назад благодаря своему отцу. Шон Маолдан всю жизнь трудился в железнодорожном ведомстве и занимал весьма важный и ответственный пост. Обладая от природы проницательным умом и железной хваткой, в одно прекрасное утро он проснулся фантастически богатым человеком. Купив два фешенебельных особняка, он подозвал Коннора к себе и торжественно вручил ему ключи, искренне веря, что, наконец, выполнил долг перед сыном. Почти сразу после громкой свадьбы, Коннор привёл молодую жену в собственный дом и, обзаведясь прислугой, принялся усиленно изучать биржевой рынок. Спустя несколько лет молодой и предприимчивый делец разжился модным «Роллс Ройсом», собственным садом, высаженным вдоль прямоугольного бассейна, и огромным полем для гольфа. Выделив сыну первоначальный капитал в виде особняка, Шон Маолдан напутствовал его о важности постоянного труда и совершенствовании навыков. Коннор ответственно кивал головой и кропотливо изучал финансовую грамоту.

Стремительно развивающаяся индустриализация страны позволяла расширять рынок услуг, и приобретение частной собственности в виде фабрик и заводов стало привычным делом. Район начал заселяться финансовыми брокерами и банкирами с Уолл-стрит.²

Белоснежный трёхэтажный особняк увитый плющом, выделялся на фоне других, кричащей вычурностью и обилием декора. Огромный трёхметровый фонтан играл с водяными струями, каждый раз обдавая проходящего мимо садовника, мелкими брызгами. Сад, усаженный бесконечным буйством роз, пионов и рододендронов, благоухал и источал райские ароматы, разнося их на много миль.

Золотистый «Роллс Ройс» притормозил на подъездной площадке и громким сигналом клаксона возвестил семью о прибытии Коннора домой. В окне третьего этажа подёрнулась невесомая ткань, и заспанная Грейс лениво помахала рукой супругу. Поставив автомобиль в гараж, Коннор преодолел путь из многочисленных ступенек и вошёл в дом. Дворецкий Робин Хьюман тут же возник перед хозяином в белоснежных перчатках и ловко принял из его рук пиджак.

– Робин, пора поменять цветы в вазах. Миссис Грейс не любит вид несвежих роз.

– Будет исполнено мистер Маолдан, – ответил мажордом³ и исчез так же незаметно, как и появился.

Взяв бутылку шампанского из ведра со льдом и прихватив два фужера, Коннор неспешно поднялся в спальню. Широкая бесконечная лестница из мрамора, уходила высоко вверх позволяя оценить масштабы дома. Остановившись перед комнатой, Коннор два раза стукнул по двери костяшками пальцев и, не дожидаясь одобрения, вошёл внутрь. Грейс Маолдан сидела около туалетного столика, кокетливо отставив одну ногу в сторону, демонстрируя при этом безупречный чулок бежевого цвета. Её короткие, светлые волосы были уложены крупными кудрями, на бледном лице ярким пятном выделялись ярко-красные губы, а томность взгляду придавала пикантная мушка, расположенная под левой скулой.

– Коннор, – растягивая буквы, нараспев произнесла она имя мужа, – Наконец-то ты вернулся, мне было очень одиноко без тебя!

– Милая, меня не было всего пару часов, – поспешил успокоить он супругу.

– Ты же знаешь, я всегда скучаю, когда ты отлучаешься из дома даже на пару часов.

Она подошла к нему ближе и принялась медленно развязывать галстук, приговаривая при этом:

– Уверена ты устал, и хочешь отдохнуть. Доверь мне свой досуг.

– С огромным удовольствием! – отозвался он и, отставив в сторону шампанское, потянул Грейс за шёлковый халат.

Звук газонокосилки влетал в открытое настежь окно. Грейс вставила в мундштук сигарету, и удобно усевшись на подоконнике, затянулась сладким дымом.

– Коннор, ты уже составил план мероприятий на эту неделю? На днях звонила Лорена, она устраивает вечеринку в своём яхт-клубе и приглашает нас форсировать воды Атлантического океана в этот четверг.

– Я не против. Обожаю всё, что организует Лорена! – отозвался он.

– В каком смысле? – тут же отреагировала Грейс, недовольно сведя брови к переносице.

– Я имею в виду, что у Лорены определённо есть талант к проведению различных мероприятий. Согласись, что на их праздниках всегда очень весело?!

– Ну да, это действительно так, – ответила она, всё еще подозрительно смотря на мужа.

Грейс Маолдан недавно исполнилось сорок три, и это была молодая, обворожительная женщина в самом расцвете лет. С недавних пор она начала замечать, что Коннор всё чаще стал отказываться от совместного отдыха, предпочитая ездить к друзьям на гольф в одиночестве. Лёгкие уколы ревности взыгрывали в ней каждый раз, когда она провожала его на очередную игру к Адаму Норману. Под благовидными предлогами, она периодически звонила в дом Норман, прося Коннора к телефону. Муж неизменно оказывался там, где и должен был быть, и терпеливо выслушивал монолог жены «советующейся» с ним по поводу рассадки нового сорта роз. И всё же женская интуиция периодически «шептала» ей, что у мужа наверняка есть любовница. Стараясь не изводить себя подобными мыслями, миссис Маолдан отвлекалась любовными романами и походами за нарядами в компании верных подруг. Легко спрыгнув с высокого подоконника, Грейс облачилась в короткое, серебристое платье и, надев на голову повязку с синим пушистым пером, взмахнула волосами.

– Я распоряжусь, чтобы подавали обед. Скоро должна вернуться Сара, как раз и обсудим наши планы, – сказала она.

– Джейсон у себя? – крикнул вдогонку Коннор.

– С утра видела его у бассейна, позже был в библиотеке, – ответила она, и голос её разлетелся в необъятных коридорах дома.

Поменяв сорочку, Коннор вальяжно спустился вниз и, пройдя через мансарду, повернул направо. Комната Джейсона была приоткрыта и оттуда слышалась модная, джазовая мелодия.

– Привет, к тебе можно? – спросил мистер Маолдан и просунул голову в небольшую щель.

Джейсон оторвался от журнала и поднял глаза наверх.

– Привет, проходи. Ты куда-то ездил утром?

– Да, отлучался навстречу к мистеру Норману. Обсудили кое-какие дела, – легкомысленно ответил он и сел напротив сына, – Как настроение?

– Нормально, – парень беспомощно обвёл руками пространство вокруг себя, и снова встретился взглядом с отцом.

– Скоро подадут обед, выходи в столовую через полчаса.

– Я не голоден, – попытался протестовать Джейсон.

– Тогда просто посидишь с нами, нам есть что обсудить.

Джейсон послушно кивнул и отвернулся к окну. Старшему сыну Коннора было двадцать девять лет, одиннадцать из которых он провёл в инвалидном кресле. Первая мировая война обошлась с ним крайне жестоко. Получив ранение в одной из битв, развернувшихся на западном фронте, он был комиссован домой ввиду дальнейшей непригодности для несения службы. Раздробленная и искалеченная нога не давала надежды на то, что однажды он сможет ходить, как прежде. Вернувшись, домой, Джейсон первое время замыкался в себе предпочитая проводить время в полном одиночестве. Мать Джейсона, Хелена Маолдан погибла, когда мальчику было четыре года. Он хорошо запомнил тот день, когда вскоре после похорон, отец привёл в дом Грейс Хилман.

– Джейсон, познакомься – это твоя новая мама, её зовут Грейс, и теперь она будет жить с нами, – сказал тогда отец, фальшиво улыбаясь.

Мальчик угрюмо взглянул на мачеху, и не проронил ни слова. Их отношения не сложились с первого дня. Едва дождавшись подходящего момента, Джейсон сбежал из дома прямиком на войну. Вернувшись инвалидом, он так и не смог смириться с ролью Грейс в его жизни. Единственной кого он искренне полюбил, была Сара. Она обожала старшего брата и всей душой тянулась к нему. В детстве они много времени проводили вместе, скрываясь друг от друга в бесконечных садах.

Протянув руку к костылям, Джейсон поднялся и, опираясь на них, начал медленно двигаться к двери. Семья уже заняла свои места в столовой, терпеливо ожидая лишь его.

– Джейсон! – громко заверещала Сара, едва заметив силуэт брата, – Садись рядом со мной!

Ещё сохранявшая детскую непосредственность, Сара Маолдан внешне выглядела эффектной девушкой. Взявшая фигуру матери, она была ростом почти 67 дюймов⁴. Бесконечные, стройные ноги она любила подчёркивать короткими платьями, неизменно выбирая фасоны с глубоким декольте на спине. Непослушные волосы она закрепляла атласной лентой, отчего черты лица выделялись ещё ярче. Хаотичная россыпь веснушек покрывала маленький курносый нос, круглые карие глаза всегда выражали живость и задор присущий её характеру, а аккуратно очерченные пухлые губы чаще всего были подчеркнуты помадой вишнёвого оттенка.

Хромая, Джейсон подошёл к столу и сев рядом с сестрой, отставил костыли в сторону. Прислуга в одинаковых фартуках чинно выстроилась в ряд и по очереди принялась расставлять блюда. На обед по обыкновению подавались сочные трюфеля, овощное рагу со спаржей, снежный краб и устрицы. Приподнимая металлические клоши⁵ над блюдами, прислуга словно распахивала врата в рай для гурманов. Сочные и пьянящие ароматы приятно щекотали нос, разжигая аппетит. Коннор аккуратно расправил тряпичную салфетку на коленях, и, взяв в руки нож, принялся нарезать тонкими ломтиками трюфель. Приложив изящный кулачок ко рту и слегка прокашлявшись, Грейс произнесла:

– Дети для вас есть объявление: Лорена Бон на этой неделе устраивает вечеринку в своём яхт-клубе! Я предлагаю посетить это мероприятие ввиду того, что пока это единственное стоящее предложение. Ваш отец, я думаю, будет не против? – она вопросительно посмотрела на Коннора, который усердно выкладывал трюфель на поджаренный, пшеничный хлеб.

Джейсон и Коннор молчали, ожидая реакцию Сары.

– Урааа! Это было бы здорово! – эмоционально воскликнула она, и захлопала в ладоши, – Оливия тоже будет?

– Да, она как раз в среду возвращается из Монте-Карло, – подтвердила Грейс.

– Кстати, почему мы давно туда не выбирались? – продолжала Сара.

Коннор вскинул глаза на дочь, и с улыбкой ответил:

– Милая, не позднее, чем пару месяцев назад мы были во Французской Ривьере!

– Неужели? Мне кажется, что прошла целая вечность!

Покончив с обедом, Коннор распорядился насчёт десерта. Восхитительное мороженое с орехами и шоколадной крошкой тут же появилось на столе. Лакомство покоилось в голубых, фарфоровых креманках которые являлись гордостью миссис Маолдан, и вызывали благоговейный трепет у остальных членов семьи.

– Робин, передай Маргарет, что обед был превосходный. Впрочем, как и всегда! – заметила Грейс.

Управляющий слегка склонил голову и утвердительно кивнул.

Она поднялась и распахнула двери на террасу. Лёгкий ветер закружил невесомый тюль.

– Какой чудесный в этом году июнь, – проговорила она, сладко потягиваясь стоя на прохладном, мраморном полу.

– Благодатное лето не иначе, – согласился Коннор подходя сзади, и кладя руки на её живот. – Я был у Адама, мы долго разговаривали о делах на бирже. Ты знаешь, сейчас всё идет как нельзя лучше. Рынок разросся и предлагает гражданам всё, что только их душа пожелает. Сегодня я выгодно вложился в акции очередного предприятия и совсем скоро мы станем ещё богаче!

– Ах, Коннор! Ты же знаешь, что я ничего не смыслю в этих вопросах. Финансы всегда были твоей сильной стороной. И я уверена: ты поступаешь верно! – ответила жена и, скинув с себя платье, грациозной походкой проследовала к бассейну. Алый купальный комплект красиво обтягивал утончённую фигуру миссис Маолдан. Коннор самодовольно любовался женой и потягивал прохладный пунш, расположившись в тени у шезлонга.

– Милая Грейс, ты не разбираешься не только в финансах, но и ещё кое в чём, – вслух сказал он, приподнимая бокал вверх. Грейс помахала ему рукой и, нырнув в бассейн, ушла с головой под воду.

***

Джейсон и Сара облюбовали уголок в дальнем углу сада. Почти прозрачное, голубое небо бесконечным покрывалом раскинулось над их головами. Огненные лучи жёлтой звезды щедро разливали горячее дыхание нью-йоркского лета. Они расположились на широкой скамейке и устремили взгляд в одну точку. Прямо перед ними разрослись кусты красных роз и нежно-голубых гортензий. Садовник Питер Свенсон, работающий у Маолдан ещё со времен Шона, с деловым видом обходил очередной куст с розами и аккуратно срезая стебли, складывал их в металлическое ведро наполненное водой.

– Джей, ты поедешь с нами к Лорене?

– Не знаю Сара, я ещё не думал над этим предложением, – ответил он, откупоривая бутылку содовой.

– Поехали, там будет очень весело. Мама сказала, что и Оливия тоже будет.

Джейсон недовольно поморщился, вспоминая Оливию Бон. Она была полной противоположностью его сестры, чем дико раздражала его. Нахальная и наглая особа давно мечтала найти себе богатого жениха и всю свою неуёмную энергию направляла именно в это русло. Ещё до войны, она активно старалась заполучить внимание Джейсона Маолдан, не брезгуя при этом никакими способами. По-детски наивная Сара, наблюдая за их перепалками, искренне полагала, что её братец не равнодушен к Оливии оттого и ведёт себя так заносчиво. Едва узнав о возвращении Джейсона с войны, Оливия Бон пару раз посещала их дом в надежде, что теперь никому не нужный инвалид обратит на неё внимание. Джейсон, напротив всем своим видом выказывал ей своё пренебрежительное отношение, вследствие чего имел многочасовые беседы с мачехой. Грейс давно мечтала породниться с семейством Бон, путём женитьбы пасынка на единственной дочери Лорены.

– Джейсон, по-моему, ты очень груб с Оливией, – говорила она, – Очевидно, что девушка испытывает к тебе романтические чувства.

– А ещё к Паоло Рамиресу, Ричарду Смиту и остальной кучке парней, отцы которых являются акционерами крупных предприятий.

– Семья Бон тоже не из бедных, – парировала мачеха, – Неужели ты думаешь, что Оливия настолько меркантильна? Она может позволить себе всё, что только заблагорассудится и не тебе судить о её поведении.

– Извини, но не я был, застигнут врасплох в одной из кают вместе с Тоби Беннетом, – спокойно отвечал Джейсон.

– Она никому не давала клятв и может вести себя как угодно! – не сдавалась Грейс.

– Я прошу лишь об одном: не нужно навязывать человека, который мне противен до оскомины на зубах.

– Поживём-увидим. Жизнь она ведь такая непредсказуемая…

Грейс обожала говорить загадками, тем самым придавая своей личности ореол значимости. Давно понявший её сущность, Джейсон не обращал на эти слова ровно никакого внимания.

– Джей, о чём ты задумался? – Сара одёрнула его за рукав и пристально посмотрела в глаза.

– Да вспомнил последний визит мисс Бон в наш дом. Как нелепо она тогда выглядела, – ответил он и усмехнулся.

– Почему? – непонимающе спросила Сара, – Оливия несёт себя словно богиня, и всегда великолепно выглядит!

– Дело не во внешнем виде Сара. Наверное, ты ещё настолько юна, что не замечаешь многого, – попытался объяснить ей Джейсон, – На правах старшего брата, я смело могу заявить, что от таких как Оливия, нужно держаться подальше.

– Совсем не убедил братец. Оливия прекрасна, и я не устану это повторять!

– Будь, по-твоему, – ответил он и, рассмеявшись тут же осекся. Растерев руками больную ногу, он слабо поморщился и по привычке осмотрел правую брючину.

– Всё ещё болит да? – участливо спросила Сара и присела перед ним на корточки, – Ведь прошло много лет, наверное, рана уже не должна о себе напоминать?! Надо сказать, папе, чтобы отвёз тебя в госпиталь на осмотр!

– Сара не беспокойся, всё хорошо! – заверил он её, – Просто иногда бывает ощущение, будто простреливают кость, а вообще честно признаться, она давно не болит. Я привык к своей участи и научился быть хромоножкой.

– Джейсон я так мечтаю, чтобы ты начал ходить как прежде! – сказала Сара и сложила ладони в молитвенном жесте.

– Я не теряю надежды и верю что, когда-нибудь мы с тобой сможем вновь поиграть в прятки, – ответил он и едва коснулся кончика носа сестры.

Она снова села рядом и серьёзно спросила:

– Скажи, на войне и правда очень страшно? – при этом вопросе глаза её расширились ещё больше, и стали похожи на блюдца из их лучшего, семейного сервиза.

– Страшно Сара, – ответил он и приобняв её притянул к себе. Сара положила голову на его крепкое плечо и уставилась взглядом на залив. – Любая война-это смерть! Страшная, глупая, неизбежная! Она навсегда оставляет отпечаток в душе тех, кто побывал там… в тех окопах… смотря в безразличные глаза смерти. Если ты помнишь, мне тогда исполнилось восемнадцать и я, ощущая себя безгранично взрослым и самостоятельным, ринулся на призывной пункт. Меня распределили на западный фронт, и мы оказались в самом пекле. Враг окружил нас в котёл и начал палить из огнемётов. Я считаю себя счастливчиком потому, что смог выбраться тогда из того ада лишь с раздробленной ногой. Мне до сих пор по ночам снятся боевые стычки и то обжигающе-рваное ощущение в правой ноге. Я думал, что умер и уже жарюсь в чистилище. Полевой доктор, оперировавший меня, сказал с усмешкой: «Что парень навоевался? Езжай-ка ты домой!» После этих слов я больше ничего не помнил, лишь, когда пришёл в себя мне сообщили, что почти все мои однополчане погибли в той схватке, а на моё имя пришёл приказ о списании ввиду серьёзного ранения. И вот так я стал ветераном-инвалидом в неполных девятнадцать лет, – со вздохом подытожил он.

– М-да….-задумчиво протянула Сара, – Пусть больше никогда в мире не будет войн. Столько горя и разрушений приносит одно это слово! Папа очень переживал в те дни за тебя.

– Правда? – не веря своим ушам, спросил Джейсон.

Отношения с отцом испортились сразу после смерти матери. Ребёнок, потерявший самого любимого и родного человека, оказался предоставлен сам себе. Коннор посчитал необходимым как можно скорее найти замену Хелене и привёл в дом Грейс. В силу юного возраста Джейсон тогда многого не понимал, лишь спустя годы он смог разобраться в истинных помыслах отца. На самом деле Грейс давно существовала в жизни отца и тот, будто дожидался подходящего момента, чтобы официально назвать её своей женой. Смерть матери до сих пор была загадкой для всех. По версии полиции в ту ночь в дом проникли грабители. Джейсон с Коннором были в отъезде, и мать была в доме одна. Утром отец рано разбудил его и приказал быстро одеваться, сам при этом пребывая в страшном волнении. Его руки трясись от нервного напряжения, и он опустошал графины с водой один за другим. Когда они подъехали к дому полиция уже работала на месте, никого не пропуская за ограждения из красных лент.

– Два пулевых ранения. Одно точно в сердце, другое раздробило череп и застряло в затылочной кости, – резюмировал шёпотом на ухо отцу, офицер Донатан Мауэр.

Скоропалительно организовав похороны, отец для приличия, погоревал несколько дней и пустился во все тяжкие. Предательство памяти матери, Джейсон запомнил на всю жизнь. Одинокий и брошенный ребёнок большую часть времени проводил в кухне в компании кухарки Маргарет и экономки Сьюзи. Сердобольные женщины по-матерински жалели мальчугана даря ему своё тепло и заботу. Та трагическая гибель матери до сих пор не давала Джейсону покоя, но каждый раз пытаясь завести разговор на эту тему с отцом, он натыкался на стену абсолютного равнодушия к событиям двадцатипятилетней давности.

– Конечно правда! – с жаром отозвалась Сара, – Он часто в одиночестве запирался в библиотеке, а когда выходил, то оттуда несло сигаретным дымом. Он много курил и мало с кем разговаривал.

– Совершенно не верится в то, что ты рассказываешь, – проговорил Джейсон, – На него это точно не похоже.

– Почему же? Ты ведь тоже его сын и он любит тебя!

– Хотелось бы в это верить Сара!

Глава 2

Адам Норман прогулочным шагом спустился от Бродвея и повернул на Уолл-стрит. Здание Нью-Йоркской фондовой биржи находилось в доме под номером одиннадцать и больше напоминало собой греческий храм, нежели строение, куда потоком стекались деньги всей страны. Шесть лет назад к бирже надстроили двадцатидвухэтажную пристройку, и теперь она поражала взгляд неискушённого человека монументальностью и величием. Торговый зал только открылся, но уже напоминал собой улей из человеческих голов с одинаковыми причёсками.

Адам прошёл под своды зала и тут же проникся духом всеобщего ажиотажа и жажды выгодных сделок. Мимо него стремглав промчалась телеграфистка Милдред Ченнеси поприветствовав его лишь едва заметным кивком головы.

– Торги ещё не открылись? – крикнул ей вслед Адам.

– С минуты на минуту, – послышался быстрый ответ.

Милдред заняла своё рабочее место перед тикерным⁶ аппаратом и, поправив прическу, приготовилась к исполнению трудовых обязанностей. Брокеры так же расположились небольшими компаниями около круглых столов, ожидая старта продаж.

Коннор Маолдан пробился сквозь толпу отчаянно жестикулирующих людей, и встал рядом с Адамом.

– Опаздываешь, мистер Маолдан, – пожурил его друг.

– Но надеюсь, я ничего не упустил?

– Милдред уже запустила свою машинку, и совсем скоро мы узнаем, что сегодня нам предлагает фондовый рынок, – Адам Норман весело хохотнул и перевёл взгляд на телеграфистку.

Миссис Ченнеси сосредоточенно следила за бумажной лентой, вылезающей из биржевого аппарата. На тонкой и узкой бумажке печатались сокращённые названия компаний, цена сделки и информациях об их количестве. Милдред отвлеклась и подняла глаза на Адама и Коннора. Едва улыбнувшись, она отвела взгляд и продолжила отрывать ленту, раздавая её шумной толпе.

– Хорошенькая, правда? – Адам толкнул локтём Коннора в бок, и хитро прищурил глаза.

Коннор оценивающе посмотрел на неё и, пожав плечами почти равнодушно ответил:

– Самая обычная.

– Конечно, на фоне Грейс любая померкнет, – заявил друг и, подойдя к аппарату, протянул руку за тикером.

В то июньское утро торги выдались необычайно шумными и бойкими. В сильнейшем азарте толпа следила за цифрами на бумаге, предлагая купить или продать очередной пакет ценных бумаг. Биржа закрылась в районе четырёх часов, и серьезные мужчины в деловых костюмах стали покидать огромное здание небольшими стайками, при этом бурно обсуждая результаты прошедшего дня. Адам и Коннор вышли на улицы Нью-Йорка и, вдохнув в лёгкие обжигающий воздух, оглянулись в поисках подходящего ресторана.

– Прохладный дождь определённо не помешал бы этому городу, – лениво заметил Адам, обмахиваясь сложенной пополам газетой.

– Не будь таким скучным дружище! Многие всё бы отдали, лишь бы пожить в тепле рядом с океаном. Нам повезло родиться на этой земле!

– Согласен, но всё равно от небольшого дождя я бы не отказался. Пойдём в «Гипси» там всегда подают невероятно вкусные свиные рёбрышки?!

«Гипси» было излюбленным местом оголодавшей толпы, толкающийся в этот час на улицах Бродвея. Найдя свободный столик мужчины, сели друг напротив друга и одновременно закурили по крепкой сигаре.

– Может быть «отравимся» виноградным соком? – предложил мистер Норман, наблюдая за тем, как официантка расставляет перед ними заказанные блюда.

Коннор поморщился и сделал рукой знак обозначающий, что не хочет рисковать здоровьем.

– Вы приглашены на вечеринку к Лорене Бон? – спросил Адам, откусывая кусок нежнейшего мяса.

– Да, Грейс что-то говорила по этому поводу, но мы еще не решили, идти или нет.

– Приходите! Мы с Келли тоже приглашены, уверен это будет отличный вечер!

Коннор утвердительно кивнул, давая тем самым понять, что они снова увидятся уже в ближайший четверг.

– Маолдан, а вот скажи мне, чем ты планируешь заниматься лет через десять? – неожиданно спросил Адам, отодвигая от себя полупустую тарелку.

– В каком смысле? – не понял его вопроса Коннор.

– В самом прямом! Неужели ты думаешь, что весь этот экономический подъём и расцвет промышленности будет длиться вечно?

– Я не думал об этом, – честно признался мистер Маолдан, и спустя небольшую паузу добавил, – Я живу одним днём, согласно действующей идеологии. Помнишь? Бери сейчас-плати потом! Ни ты, ни я не можем знать, что случится завтра, а ты спрашиваешь меня на десять лет вперёд! Чудак ты, Адам Норман!

– Но всё же, если попытаться проанализировать сложившуюся ситуацию?

– Я всё равно не понимаю, к чему ты клонишь! Но если уж на то пойдёт, и вся моя жизнь рухнет как карточный домик, то я, скорее всего, займусь бутлегерством!⁷ Надеюсь, что к тому времени «сухой закон»⁸ ещё не отменят?!

– Ты? И бутлегер? – словно не веря своим ушам, переспросил мистер Норман.

– А что такого? Придётся выживать любыми способами. И вообще, к чему такие вопросы?

– Расслабься дружище, это просто мысли вслух. Но мне уже пора, я вынужден покинуть тебя Коннор! – сказал Адам, посмотрев на часы, – До встречи в четверг! – он протянул руку для рукопожатия, и, взяв свой кожаный портфель, быстрым шагом вышел на улицу.

Коннор в одиночестве покончил с обедом и посмотрел в окно, откуда открывался вид на Центральный парк. Горожане, привычно рассевшиеся на скамейках, читали газеты, кормили голубей и пили кофе, купленное в дешёвых закусочных. Ясно ощутив привкус бедности на своих губах, Коннор презрительно поморщился и отвернулся от унылой картины. Перейдя узкую дорогу по светофору, он направился на поиски умиротворяющего вида. Коннор остановился неподалёку от искусственного пруда с большим семейством утконосых. Водоплавающие птицы тихо плавали неподалёку от берега, изредка подбирая размоченные в воде куски булок. Коннор остановился рядом и не сразу услышал, как кто-то сзади позвал.

– Мистер Маолдан, добрый вечер! Я ведь не ошиблась, Вы Коннор Маолдан из Вест-ривер? – миловидная девушка притормозила свой велосипед рядом с ним, и, поправив соломенную шляпку, пристально всмотрелась в его лицо.

– Да это я, – ответил он, пытаясь вспомнить, где мог видеть столь обворожительную красавицу, – Мы с Вами знакомы?

– Я Беатрис Айрен, я заезжала к вам в начале лета. Помните? Я занимаюсь благотворительной деятельностью, и Ваша жена через наш фонд, передала очень много своих вещей в пользу нуждающихся. Я тогда загрузила, кажется, целый фургон и еле отъехала от дома, – девушка засмеялась, очевидно, вспоминая тот день.

– К сожалению, я Вас не помню Беатрис.

– В любом случае это не важно. Я была очень рада увидеть Вас снова. Передавайте привет Джейсону, пусть у него всё будет хорошо! – девушка натянула шляпку пониже и, оттолкнувшись ногой, закрутила педалями в сторону Ист-ривера.

Её лёгкое платье в мелкий горошек, длинным шлейфом развевалось позади, оставляя после себя пряный аромат дешёвой парфюмерии.

Коннор призадумавшись, сел на газон неподалёку от пруда, и закрыв глаза, поднял лицо к небу.

В последнее время ему везде мерещились запахи и вкусы нищеты. Выросший в небогатой семье, Коннор Маолдан всю жизнь мечтал о роскоши и успехе. Его отец Шон держал семью в крепких оковах, где кроткая и послушная мать практически не имела права голоса, и во всём беспрекословно подчинялась мужу. Являясь единственным кормильцем в семье, отец единолично решал все финансовые вопросы, вплоть до расходов на продукты. Семья не голодала, но запах дешёвых бобов в овощном рагу, Коннор запомнил на всю жизнь. Отчаянно мечтая о богатстве, он не заметил, как в один прекрасный день отец вернулся домой и с порога заявил: «Семья! Отныне мы не будем считать каждый цент, и экономить на еде!» Радости Коннора не было предела, когда в доме стала появляться не только вкусная еда, но и дорогие, эксклюзивные вещи. За считанные месяцы семья Маолдан действительно превратилась в богачей, и их стали называть модным словом нувориши.

С тех пор Коннор боялся лишь одного – вмиг потерять всё то, что имеет. Сытая и красивая жизнь представлялась ему единственно возможной формой существования. Сегодняшние вопросы Адама несколько смутили его. Коннору показалось, что друг владеет какой-то информацией, которую не сообщает ему по непонятным причинам. От этого на душе поселилась лёгкая тень беспокойства, которую он старался отогнать от себя всеми способами. Поднявшись с лужайки, Коннор прошёл через короткий бульвар и, отыскав свой автомобиль, с облегчением уселся за руль. Заведя мотор, он с наслаждением подумал о том, как прекрасна жизнь, которую он проживает.

***

Милдред Ченнеси вышла из автобуса в одном из кварталов Бронкса. Одёрнув юбку и переложив сумочку из одной руки в другую, она быстро пошла вдоль знакомых домов до конца улицы. Подойдя к крайнему дому, она нащупала в кармане ключи, и легко взлетев на ступеньки, остановилась перед дверью на втором этаже. Небольшая квартира встретила её привычной тишиной. Скинув туфли, она подошла к зеркалу и устало посмотрела на своё отражение. Милдред давно разменяла пятый десяток и оставила позади себя два неудачных брака, и ровно такое же количество детей. Она воспитывалась в строгой, католической семье, где с самого детства ей вбивались в голову основные принципы морали и благопристойного поведения. Как добропорядочная девушка Милдред вышла замуж в восемнадцать лет и переехала жить в семью мужа. Кроме неё и Патрика Уилси, в доме ещё проживали его родители и два младших брата. Молодожёнам выделили самую крохотную комнатку в доме, но даже этот факт не мог помешать счастью супругов. Вскоре, как и полагалось, Милдред забеременела и на свет появилась Алисия. С этого момента в семье всё перевернулось с ног на голову. Патрик увлёкся покером и стал продавать из дома все ценные вещи в надежде отыграться. Они расстались вполне спокойно без скандалов и взаимных упрёков. Оставшись с ребёнком и своей не сложившейся личной жизнью, Милдред даже мечтать не могла, что может быть вновь достойна женского счастья. Фред Харрис появился в её жизни совершенно неожиданным образом, и закружившийся роман вновь привёл её к замужеству. Фред оказался полной противоположностью Патрика. Он искренне полюбил Милдред и Алисию и очень сильно мечтал о сыне. Стюарт родился слабым, недоношенным ребёнком. Родители ночи напролёт по очереди дежурили около его колыбели, вознося к небу молитвы. Лишь к трём годам малыш окреп и начал бегать по двору наравне со сверстниками. Казалось, всё самое страшное было позади, но впереди её ждал новый удар. Тёмной, осенней ночью Фред погиб под колёсами поезда. Сломленная и глубоко несчастная Милдред, нашла в себе силы жить только ради детей.

Работая на нескольких работах, она старалась дать детям всё самое лучшее. Алисия и Стюарт по примеру матери рано обзавелись семьями, и давно выпорхнули во взрослую жизнь. Лишь небольшая часть детских игрушек, сложенная в деревянный короб, напоминала Милдред о звонких, детских голосах, когда-то звучавших в этих стенах.