Buch lesen: «Алая Завеса. Наследие Меркольта», Seite 12
«Если не сейчас, то когда?».
– Почему ваш муж ночевал в отеле, а не дома?
После такого фрау Забитцер вполне могла вызвать личную охрану или полицию и была бы права. В отличие от Юлиана, который, словно безумец, исполнял нелогичные действия.
– Кто вы такой, чтобы задавать мне такие вопросы? – спросила фрау Забитцер.
Юлиану хотелось сбежать с кладбища и попытаться стереть из памяти всё, что произошло. Уэствуд был прав – стоило оставить все заботы ему.
– В тот же день со мной случилось нечто подобное, – сказал Юлиан. – Я сам едва не погиб в подобном пожаре.
– И каким образом я могу вам в этом помочь? У вас есть удостоверение детектива или что-то подобное?
– Я могу показаться бестактным, фрау Забитцер, но если бы вы рассказали мне, что знаете, это здорово помогло бы и мне, и вам.
Вдова мэра обернулась по сторонам в надежде найти кого-то, кто мог бы убрать от неё Юлиана.
– Вы итак уже показались бестактным. Трагическая смерть моего мужа никак не связана с пожаром, который вы пережили. А теперь позвольте мне продолжить оплакивать своего мужа.
Юлиан не видел способов продолжить разговор. Ривальда Скуэйн в его голове молчала и не давала никаких советов.
– Простите, фрау Забитцер.
Юлиан остался стоять в растерянности. Он набрался невероятным запасом смелости, но хватило его лишь на пару минут.
К счастью или к сожалению, но удача внезапно повернулась к нему лицом.
Его одёрнула за плечо мужская рука, что заставило Юлиана обернуться. Он увидел перед собой молодого человека лет двадцати пяти. Незнакомец был одет в дорогой чёрный костюм, подстрижен примерно так же, как и покойный Густав Забитцер, а на выразительных карих глазах висели очки.
– Я услышал фамилию Раньери, – сказал он. – Вы и вправду тот, за кого вы себя выдаёте?
На данный момент Юлиану не казалось, что это может привести к чему-то хорошему.
– Он мой дед, но мы давно не виделись, – попытался оправдаться Юлиан.
– Можете не беспокоиться. Я знаком с сеньором Джампаоло Раньери и знаю, что у него есть внук, – незнакомец пристально всмотрелся в лицо Юлиана, пытаясь найти внешнее сходство с дедом. – Я Моритц Зенхайзер, племянник Лауры Забитцер.
– Юлиан Мерлин, – представился юноша.
– Я не знаю, зачем вы устроили расспросы моей тёте, но, как она и заметила, сейчас не самое лучшее время.
– Я прошу прощения.
– Вы производите такое впечатление, словно вас подослала полиция. Свайзлаутернские органы часто эксплуатируют детей?
– Нет, но…
– Неважно, – перебил Юлиана Моритц Зенхайзер. – Сейчас для нас представляет ценность любая информация. Откуда у вас сведения о том, что Густав Забитцер умер не своей смертью?
Юлиан замялся, не зная, врать или говорить правду. Моритц Зенхайзеров, несмотря на свою молодость, являлся представителем весьма влиятельного рода и обладал полной властью в этом диалоге.
– Пожар был спровоцирован огненным элементалем, а в стене номера отеля было найдено пулевое отверстие. Не понимаю, почему газеты умалчивают об этом.
Зенхайзер поджал губы. Юлиан сам не верил, что раскрывает перед ним все карты, но остановиться уже не мог.
– Пресса всегда была купленной. В особенности, региональная. Не стоит ничему удивляться. Я специально прибыл в город, чтобы расследовать это убийство. Брак моей тёти и Густава Забитцера связывал вместе две очень влиятельные семьи юга, а теперь… Мы окружены врагами. Знаете ещё что-то?
Вполне возможно, что было уже достаточно. Но Юлиан положился на удачу.
– Буквально за день до смерти Густав Забитцер поссорился с женой.
– И вы думаете, она его убила? Никогда не работал в полиции, но отчего-то ожидал именно этого. Повторюсь – их брак связывал Забитцеров и Зенхайзеров. Добровольно разрушить эту связь равносильно самобичеванию. Будь вы хоть чуть взрослее, поняли бы это. Кроме того – элементаль… В каком классе вы проходили их создание?
– Мы не проходили.
– И не пройдёте. На такую магию способен в лучшем случае один из ста и, при всём уважении, моя тётушка не из них. Если вы думаете о заказном убийстве – ваше право, но, дабы вы оставили её в покое, могу предоставить вашему нанимателю запись телефонных звонков. За несколько минут до пожара Лаура и Густав связывались друг с другом и практически примирились. Как думаете, почему герр Забитцер был найден одетым?
Юлиан промолчал.
– Потому что собирался домой. К Лауре. Вас устраивает алиби моей семьи?
– Я не смел ни в чём подозревать вашу семью, – ответил Юлиан.
– Славно, – улыбнулся Моритц Зенхайзер. – Но оставим на некоторое время разговоры, связанные с причастностью моей тёти к убийству герра Забитцера. Как вы думаете, по каким причинам обычно убивают политиков?
– Сложно сказать.
– По политическим, – ответил на свой же вопрос Зенхайзер. – Поэтому первым местом, куда я отправился, было правительство. Я получил эксклюзивную информацию о том, что во время последнего заседания членов совета обсуждалось решение о трате средств городского бюджета на улучшение некоторых больниц Свайзлаутерна.
– Что здесь необычного? – спросил Юлиан.
– Не весь совет единогласно поддерживал это решение. Некоторым, чьих имён я не знаю, было выгоднее пустить эти деньги в развитие торговых центров, потому что многие имеют там свои пакеты акций. Бизнес и ничего более.
– Хотите сказать, что герра Забитцера убили противники благополучия больниц?
– Я всего лишь хочу оказать помощь следствию, потому что вашего инспектора не подпустили бы к этой информации.
Моритц Забитцер долго смотрел в глаза Юлиана, желая что-то услышать от него, но ничего не дождался.
– Я буду очень признателен, если вы проинформируете меня, если ещё что-то прояснится, – дополнил он.
Он залез во внутренний карман, после чего вытащил оттуда визитку.
– Номер моего телефона, – сказал Зенхайзер. – Берегите себя.
Он похлопал Юлиана по плечу и исчез из поля зрения. Юлиан остался стоять с визиткой в руках – одинокий и растерянный, не имеющий представления о том, что же делать дальше.
Определённо, он не будет звонить Моритцу Зенхайзеру, если что-то узнает. Юлиан итак наговорил ему много лишнего, и теперь жалел об этом. Его яростное стремление к получению ответов вполне могло сыграть с ним злую шутку. Но на данный момент всё было если не хорошо, то приемлемо.
Собравшись с мыслями, Юлиан вернулся к Гарету.
– Надо же, – сказал Тейлор-младший. – Ты живой и на свободе. Думал, что эта мафия расстреляет тебя прямо там.
– Мне повезло.
Юлиан посмотрел направо. Пенелопа всё ещё стояла бок о бок с Аароном. Проводя время с Зенхайзерами, Юлиан совершенно забыл об этом, но теперь угнетение снова настигло его.
– Она убила Густава Забитцера? – спросил Гарет.
– Не она.
– Она тебе так сказала, и ты поверил?
– Нет, мне сказал об этом… Её племянник. Что, впрочем, то же самое.
Гарет неудовлетворённо поджал губы. Раз за разом он ожидал от Юлиана чего-то большего, но всякий раз оказывался разочарован. Довольно любопытно, что он ещё не привык к этому.
Уже вскоре некрологи и молитвы закончились, и началась процедура погребения. Юлиан успел устать и замёрзнуть за это время – «представления» заняли едва ли не три часа.
Толпа медленно начала расходиться. Юлиан никуда не торопился, потому что единственное, куда он мог спешить – это на свидание с Пенелопой, а сегодня, увы, ему не суждено было состояться.
Уже приближаясь к воротам, Юлиан натолкнулся на Уэствуда.
– Так и знал, что ты здесь, – упрекающее произнёс инспектор.
Юлиан тоже ни капли не был удивлён.
– И я рад вас видеть, мистер Глесон, – сказал Юлиан.
Гарет сначала посмотрел на Уэствуда, а потом на Юлиана.
– Полагаю, мне лучше пойти? – спросил он.
Юлиану не хотелось, чтобы Гарет уходил обиженным, но ситуация обязывала.
– Твой новый друг? – спросил инспектор.
– Гарет Тейлор, – ответил Юлиан. – Сын Лиама Тейлора, нашего преподавателя. Сосед по комнате в общежитии.
– Хороший мальчик. Прогуляемся?
Юлиан кивнул. Несмотря на то, что он устал стоять три часа на холоде, небольшая прогулка была необходима для того, чтобы развеяться и привести мысли в порядок.
– О чём ты думал, когда подходил к вдове мэра? – незамедлительно спросил Уэствуд.
– Выходит, вы знаете?
– Конечно, я знаю. Её строптивый племянник Моритц Зенхайзер уже отчитал меня за использование в своих расследованиях несовершеннолетних. Мы же, кажется, договорились с тобой? Ты должен беречь себя и не лезть не в свои дела.
– Но это как раз таки мои дела, – ответил Юлиан. – Тем более, я хотел просто пообщаться с фрау Забитцер.
– Полагаю, по наводке Шарля де Монсо?
– Почти. От него я узнал, что перед смертью Густав Забитцер поссорился со своей женой из-за того, что она подозревала его в том, что у него есть любовница на стороне.
– И ты посчитал это за мотив для убийства?
– А вы бы подумали по-другому?
– По крайней мере, я бы не подходил с подобными вопросами к убитой горем вдове.
Уэствуд был прав. Но нравоучения были не способны изменить прошлое.
– Лаура Забитцер не убивала своего мужа, – сказал Юлиан. – Я считал, что моё расследование продвигается легко и гладко, в духе приключений миссис Скуэйн, но, к сожалению… Реальность обманчива. Это было просто моё разыгравшееся воображение.
– Стоит отдать должное – ты старался. Полагаю, то, что мне передал Моритц Зенхайзер – это алиби?
Уэствуд вытащил из кармана маленькую аудиокассету и показал её Юлиану.
– Полагаю, да, – ответил юноша. – У фрау Забитцер не было ни единого мотива совершать покушение на мужа. Кроме того, она попросту была не способна на это. Выходит, что всё было зря?
Глесон по-отечески похлопал Юлиана по плечу.
– Ничего не бывает напрасно! – ободряюще сказал он. – Благодаря тебе мы знаем, что Лаура Забитцер точно невиновна. Это сужает область нашего расследования и предотвращает лишние действия. От лица полицейского участка выражаю тебе благодарность, но в очередной раз повторяюсь – постарайся больше не лезть в это.
Юлиан кивнул. Возможно, он и впрямь постарается, но гарантий ни себе, ни Уэствуду он дать не мог.
– А вам удалось что-то узнать?
– За два дня? Практически ничего. Кроме того, что у Густава Забитцера был билет на поезд до Берлина. Сегодняшний.
– Выходит, он планировал ехать в Берлин, но не успел?
– Если я не ошибаюсь, у него была дипломатическая миссия, – почесал усы Уэствуд. – Но ей не суждено было состояться. Если семейная драма тут ни при чём, придётся изучить этот вариант. Что он собирался делать в Берлине. Кому это было невыгодно. И настолько ли невыгодно, что могло дойти до убийства.
– Похоже, я знаю, что это за миссия, но с каждым днём я всё меньше и меньше понимаю, как это может быть связано со мной. По словам Моритца Зенхайзера в нашем правительстве обсуждалась тема благоустройства больниц. Скорее всего, именно для обсуждения этой темы Густав Забитцер и планировал отправиться в Берлин.
Глесон неожиданно остановился. Слова Юлиана заставили его задуматься.
– А можно поподробнее? – спросил он.
– Я не знаю всех подробностей, потому что герр Зенхайзер не утруждал себя ими. Но у него есть предположение, что несогласные с этой идеей и могли заказать убийство мэра.
– Это точно его предположение, а не твоё?
– Какое это имеет значение? Всё это выглядит подозрительно, мистер Глесон.
Глесон покрутил шеей, после чего продолжил прогулку.
– Невероятно, – сказал он. – За эти несколько минут ты узнал больше, чем я за два дня.
– Мне просто повезло. Вы должны изучить все улики, мистер Глесон.
– Я выясню, Юлиан – рано или поздно. Дело усложняется тем, что у меня нет никаких прав на сбор улик в правительстве. Пока что. Я стараюсь выбить разрешение, но… Это будет не так легко. Ты в это время будешь заниматься учёбой. Договорились?
– Договорились.
Уэствуд ещё раз похлопал Юлиана по плечу. Тот даже попытался улыбнуться, но улыбка вышла настолько фальшивой, что он сразу же передумал.
Юлиан ощущал себя не очень комфортно – неловкость от разговора с Зенхайзерами не покидала его. Он слишком поверил в себя в этот раз – настолько, что решил, что он ничем не уступает Ривальде Скуэйн.
Вместо этого он спустился с небес на землю. И не просто спустился, а с грохотом упал вниз. Помогает ли такая встряска? Возможно, что кому-то и помогает, но Юлиан вряд ли принадлежит к этой категории.
Он решил пустить всё на самотёк – будь что будет, даже если покуситель завершит начатое. В любом случае, Юлиану попросту не по силам противостоять тому, кто способен создавать огненного элементаля из ничего.
Несмотря на это, ещё пару часов назад он верил в то, что подобный противник – не противник вовсе, а всего лишь преграда, через которую достаточно перепрыгнуть.
Юлиан ошибался не один раз, когда так думал. Сбегая из поместья деда в Свайзлаутерн, он искренне верил в то, что принимает правильное решение. Однако, в Грунндебайтен он вернулся с растерзанной душой, которая едва смогла зажить, а сам он с трудом забыл то, о чём не хотел помнить.
Уэствуд учтиво предложил Юлиану подкинуть его до общежития, но тот вежливо отказался.
Вместо этого он сел в полный и душный трамвай и отправился туда, куда ещё час назад не позволила бы отправиться гордость – к дому Пенелопы Лютнер.
Место Юлиана не там, где расследуют дела по убийствам мэров, а здесь – в теплоте и объятиях любимой девушки. Возможно, именно к этому и стоило стремиться, а не мечтать о звёздах.
Юлиан присел на кожаное рваное кресло трамвая и посмотрел в окно. Свайзлаутерн конца зимы не был красив. Он был угрюм и однообразен, не блистал совершенно никакими красками.
Прямо как душа Юлиана на данный момент.
5 глава. (Не) весёлый праздник
Две недели спустя снег начал таять. Солнце стало появляться всё чаще и чаще, а холодных дней становилось всё меньше и меньше. Было ли это предвестием чего-то хорошего?
Когда наступает весна, всегда невольно хочется верить в то, что вместе с природой расцветёт и жизнь. И, неважно, насколько ты счастлив в данный момент – весна всегда позволяет надеяться, что будет ещё лучше.
Юлиан смог сдать половину экзаменов за это время, и поэтому был неизмеримо горд за себя. Увы, Пенелопа этого энтузиазма не разделяла и всякий раз говорила, что «Половина – это то же самое, что и ничего».
В её словах была доля правды, но не настолько существенная, чтобы Юлиан верил в неё.
– Отлично, – сказал Лиам Тейлор, с гордостью закрывая зачётку Юлиана. – Вы превзошли все мои ожидания.
Выходит, что встряска, которую Юлиан посчитал за падение, всё же пошла ему на пользу.
После сдачи экзамена по естествознанию (в успехе чего студент ни капли не сомневался), воодушевлённый Юлиан отправился в больницу святых Петра и Павла для того, чтобы навестить того, кому оказался обязан жизнью.
Пенелопа и Хелен были на факультативе, а это означало, что Юлиан останется с Йоханом один на один.
Юлиан робко постучал в дверь больничной палаты, после чего открыл её. Йохан лежал в белой постели, тоскливо рассматривая потолок. Временами он переводил свой взгляд на наполненное светом окно, наверняка мечтая оказаться сейчас по другую его сторону.
– Вижу, с тобой всё в порядке, – сказал Юлиан, поставив пакет с апельсинами на тумбочку.
Апатичный взгляд Йохана говорил об обратном.
– В последнее время у меня складывается ощущение, что я нахожусь в тюрьме, – ответил Йохан, слегка приоткрыв пакет.
Вряд ли фрукты его сейчас сильно удивили.
– Мама Хелен фанатичка, – согласился Юлиан.
Йохан выглядел достаточно свежо для того, кто пару недель назад едва не сгорел в пожаре.
– Все ожоги прошли, – сказал Йохан. – Не останется ни единого шрама. Дышу спокойно, но меня всё ещё не выпускают отсюда.
– Сказали, когда это случится?
– На днях, – ответил Йохан. – Жду не дождусь.
– Надеюсь, ты успеешь ко дню рождения Пенелопы. Знай, она не простит тебя, если ты пропустишь вечеринку.
– Если меня не отпустят добровольно, я сбегу отсюда.
Юлиану было сложно представить сбегающего из больничной палаты Йохана, но для приличия он решил улыбнуться.
– Она собирает всех у себя дома, – пояснил Юлиан. – Родители разрешили.
– Удивлён. Кстати, где Пенелопа и Хелен? У них всё нормально? А у тебя?
Йохан приподнялся с подушки. Юлиан присел на стул рядом с койкой.
– Недавно едва не поссорились, – сказал Юлиан. – Этот Аарон Браво не переставая крутится вокруг неё. Что ему вообще от неё нужно?
– Наверное, хочет вернуть.
– Вернуть? Вернуть откуда?
Взгляд Йохана из апатичного превратился в удивлённый.
– Только не говори, что не знаешь. Они были вместе. Когда-то давно. Ещё до тебя.
Настроение Юлиана медленно, но верно начало ухудшаться. Погода больше не казалась такой прекрасной, а весёлые мелодии, игравшие на струнах души, стали гораздо прозаичнее.
– Поверить не могу. Она… И он… И она ничего мне не рассказала. Почему они расстались?
– Не знаю. Я никогда не спрашивал у Пенелопы. Наверное, поняла, что не любит хулиганов.
Смириться с тем, что когда-то Пенелопу целовал Аарон, было почти невозможно. Возможно, у Юлиана мельком и пролетала подобная мысль, но он отметал её сразу, потому что расклад был совсем нереалистичным.
Да, Пенелопа когда-то не знала Юлиана. Довольно долгое время – первые семнадцать лет своей жизни. У неё было право на личную жизнь, и никто не мог её винить в этом.
Но юношеские сердца не мыслят рационально. Уже целую минуту Юлиан ненавидел не только Аарона, но и Пенелопу.
– Лучше бы ты мне этого не говорил, – опустил голову Юлиан.
Он вытащил из пакета самый большой апельсин и распечатал его. Оторвав дольку, он предложил её Йохану.
– Я думал, что ты знаешь. Даю тебе совет – не думай о прошлом. И не задавай так много вопросов, если знаешь, что ответы тебя расстроят.
Юлиан кивнул.
– Возможно, ты прав, – сказал он. – Если Браво хотя бы попытается… Если он хоть пальцем…
На дальнейшее фантазии не хватило.
– Магдалена так и не пришла ко мне, – пожаловался Йохан. – Она хотя бы знает, где я?
Юлиан не сразу понял, о какой Магдалене говорит сейчас Йохан. Пришлось немного покопаться в своей памяти, прежде чем вспомнить кареглазую блондинку из «Хартса».
– Думаю, ей никто не сказал. Но, надеюсь, у вас всё будет хорошо. Как ты себя чувствуешь?
– Я же говорил – всё зажило.
– Я не об этом. Как ты себя ощущаешь с моральной точки зрения? Что помнишь?
Юлиан понимал, что давит на больное, но когда-то этот разговор должен был наступить.
– Я помню пожар и как ты пытался меня вытащить из него.
– И всё? – спросил Юлиан. – Ничего такого, что могло бы удивить тебя?
– Удивить? Пожалуй, да. Но я всё хорошенько обдумал и решил, что я надышался дымом и то, что я видел, мне только показалось.
– Выходит, ты что-то видел.
– Видел, Юлиан, но не хочу показаться тебе дурачком.
– Нет, Йохан, – вскочил Юлиан. – Это очень важно и ты должен рассказать мне всё. В кабинете был кто-то кроме нас?
– Нет, – сказал Йохан. – Вернее, да, но это… Это был ты. Не знаю, почему, но мне привиделся именно ты, хотя я знал, что ты в другом углу кабинета.
Юлиан громко выдохнул. Он хотел верить в то, что двойник ему тоже привиделся, но два человека в очень редких случаях наблюдают одну и ту же галлюцинацию.
– Глупость, да? – спросил Йохан, нарушив молчание. – Вот и я так думаю.
– Он просто стоял рядом с тобой?
– Он шептал что-то, но я не мог разобрать ни слова. Либо он говорил на каком-то другом языке, либо проводил какое-то заклинание… Но я чувствовал, что с каждым его словом я лишаюсь части сил. Последним, что я видел, было его лицо. Вернее, твоё, или… Неважно.
– С каждым днём всё сложнее и сложнее. Я тоже видел его, Йохан.
– Не стоит забивать этим голову. Мы надышались дымом.
– И нам показалось одно и то же? Нет, такого не бывает в настоящей жизни. Пожар не был случайностью – его спровоцировал кто-то, кто принял мой облик. Не знаю, зачем, Йохан, но это так.
– Из нас двоих ты любитель приключений, а не я. Зачем я понадобился ему? Что во мне такого, чего нет в тебе?
– Я тоже думал, что он пришёл по мою душу, а ты лишь попался под горячую руку. Но мы вместе видели, как он наклонился именно над тобой и прочёл какое-то заклинание.
Йохан отвернулся. Очевидно, встреча с Юлианом его разочаровала, потому что вместо дружеской беседы он получил кучу пищи для размышлений.
– Подумай хорошо, Йохан, – сказал Юлиан. – Может быть, ты видел что-то ещё? Может услышал хоть слово?
– Я ничего не слышал. И давай закроем эту тему, Юлиан. Мы выжили, а это самое главное. Чем реже говоришь о смерти, тем реже и она вспоминает о тебе.
– Ты действительно не хочешь разобраться во всём?
– Не хочу, – решительно ответил Йохан. – Всё, что я хочу сейчас – спрятаться подальше, чтобы подобного больше никогда не повторилось.
Он откинулся обратно на подушку. Юлиан заметил, как губы Йохана задрожали.
– Прости, – сказал Юлиан. – Думал, что для тебя это тоже важно. Если мой двойник захочет вернуться? Если он завершит начатое? Что ты скажешь тогда?
– Тогда я попрошу пощады.
Юлиана не слишком разочаровало то, что Йохан отказывается ему помочь. Зная того, можно было сделать однозначный вывод, что много пользы он не принесёт. Всё, чего можно дождаться от Йохана – это нытьё. Вкупе с вечным страхом.
– Надеюсь, ты скоро вернёшься в академию, – сказал Юлиан и встал со стула. – Выздоравливай, дружище.
– Ты уже уходишь? – разочарованно спросил Йохан.
– Договорился встретиться с Пенелопой.
Юлиан натужно улыбнулся и похлопал Йохана по плечу. Разговор длился совсем недолго, но этого времени хватило для того, чтобы на душе Юлиана остался неприятный осадок.
Теперь ему будет вдвойне неприятно смотреть на Аарона, а избегать его возможности не имелось. На фоне тайны о прошлом Пенелопы минувшее покушение на Йохана и Юлиана начало уходить на второй план.
А зря – чувства не должны брать верх над прагматизмом.
Юлиан стоял возле общежития и не решался войти внутрь. Он понимал, что будет бесцельно лежать на кровати, наблюдая неинтересный узор на потолке, полностью погружённый в свои мысли.
Свежий же воздух в какой-то мере помогал ему отвлечься.
Люди сновали туда-обратно в усиленном темпе. Этот город – густонаселённый и шумный, никогда не отдыхал. Смотря на них, Юлиан в какой-то мере им завидовал, потому что у любого члена этого муравейника была какая-то цель.
Кто-то спешил домой к своей семье, кто-то торопился на свидание со своей возлюбленной, кто-то бежал в магазин за покупками, а кто-то шёл в библиотеку.
Юлиан же не мог похвастаться какой-либо целью. Единственным смыслом его существования на данный момент являлось желание как можно быстрее пережить сегодняшний день и начать новый со свежими силами.
Он услышал два знакомых смеха – один принадлежал парню, а другой был девичьим. И в любой другой ситуации Юлиан не обратил бы на это никакого внимания, потому что юноши и девушки имеют право проводить время вместе.
Юлиан обернулся и увидел идущих вдоль дороги Гарета и Хелен – он рассказывал ей что-то, а она во весь голос, не стесняясь прохожих, смеялась и била его по животу.
Скорее всего, они ещё не заметили Юлиана, поэтому тот мог наблюдать эту картину ещё какое-то время.
Остановившись у поворота к общежитию, они принялись прощаться. Юлиана заинтриговало, каким образом они будут это делать, и он замер в ожидании, но ничего такого не случилось. Гарет по-дружески похлопал Хелен по плечу и та, ещё раз улыбнувшись, воодушевлённо поскакала дальше. Гарет же приблизился к Юлиану.
– Меня ждёшь? – спросил он.
Тейлор-младший был невероятно позитивен.
– Что? Мне не показалось? Ты и… Хелен?
Гарет изобразил удивление и обернулся в поисках Хелен. Продемонстрировав Юлиану, что никакой Хелен рядом с ними нет, он развёл руками.
– Нам просто было по пути, – сказал он.
– По пути? Да вы, боюсь этого слова, выглядели счастливыми!
– На дворе весна, а не вечная осень, как на твоей душе, мой меланхоличный друг.
Юлиан мог бы и оскорбиться, но из уст Гарета эти слова звучали совсем безобидно.
– Как так вышло? – спросил Юлиан.
– Ничего ещё не вышло. Мы просто прогулялись. Ничего необычного! Не должно же было наше знакомство в «Грауге» быть напрасным?
– Ну да, ну да… Если бы меня вчера попросили представить вас вместе, я бы… На некоторое время завис и не смог бы представить. Но сейчас… Вы так подходите друг другу.
Гарет закрыл глаза и приложил ладонь ко лбу.
– Хохотушка Хелен и обаяшка Гарет, – продолжил Юлиан.
– Совсем не смешно. Увы, но я не тот, кто ей нужен. Я… Не всегда бываю хорошим, а твоя подруга заслуживает лучшего. Как и Пенелопа.
Упавший как снег на голову Гарет вызвал прилив позитива в голове Юлиана, благодаря чему он совершенно забыл о том, насколько его озадачил разговор с Йоханом.
– Хелен довольно толковая, – сказал Гарет. – Гораздо толковее тебя. Она же говорила тебе, что купила книгу Адама Шмельтцера в лавке Ганса Сорвенгера?
– Сорвенгера? – насторожился Юлиан, но потом вспомнил, что речь шла о меньшем из зол. – Вроде бы… Что-то…
– Понятно. Ты не обратил на это внимание. А я всё это время хожу по библиотекам и ищу там «Откровения Меркольта». На меня смотрят как на идиота, но я раз за разом пытаюсь. Скажи, это точно тебе надо или мне?
– В отличие от тебя, у меня не полный порядок с учёбой, – пожаловался Юлиан.
– Вечно у тебя какие-то отговорки. Держу пари, у Ганса Сорвенгера есть эта книга. И она уже очень давно нас ждёт.
– У меня довольно напряжённые отношения с людьми с фамилией «Сорвенгер», – сказал Юлиан. – Мерлины и Сорвенгеры как вампиры с оборотнями или эльфы с гномами.
– Перестань утрировать. Возьмись уже за голову и дойди до этой лавки. Всё равно ничего не потеряешь.
Юлиан стыдился приходить в магазин, хозяином которого был человек, на которого он пару недель назад напал, и спрашивать о книге, которой не бывает в библиотеках. Куда проще было зарыть голову в песок, не забывая о том, что последнее принятие инициативы ни к чему хорошему не привело.
– Может, лучше в кино сходим? – предложил Юлиан.
– Кино? В неспокойные времена, когда на тебя и твоих друзей нападают огненные элементали, мэра города сжигают заживо, а древнее и забытое зло Халари намеревается вернуться? Ты меня поражаешь, Юлиан.
Юлиан нервно поджал губы. Уровень иронии Гарета всегда находился где-то между шкал «радует» и «раздражает». Сейчас он находился ближе ко второму.
– Я пытаюсь выяснить, кто послал элементаля для нашего убийства, – сказал Юлиан. – Это немного важнее, нежели польская книга. Художественная, смею заметить.
– Не злись.
– Я не злюсь, просто… Я начинаю верить в то, что Якоб Сорвенгер и впрямь бредил.
Гарет изменился в лице. Похоже, он ожидал услышать какой-то призыв о начале приключения, но получил лишь порцию занудства. Юлиан понимал его, но помочь ничем не мог.
– Я бы дошёл до лавки с тобой, но сегодня куча дел, – сказал Гарет. – Хочешь, сделаем это завтра, например?
– Не стоит, Гарет. Возможно, ты прав… Стоит развеяться.
– С тобой точно ничего не случилось? Выглядишь как-то… Негативно и агрессивно.
– Со мной всё нормально!
– Снова поссорился с Пенелопой? Завязывай…
– Отстань, Гарет, – отмахнулся Юлиан. – Встретимся вечером и, если повезёт, почитаем Багумила Дебровски.
Гарет нахмурил брови.
– До встречи, – сухо произнёс он.
Юлиан проводил его взглядом. Скорее всего, Гарет ни на йоту не поверил в то, что у Юлиана всё нормально, и ни одна из причин его подпорченного настроения не связана с Пенелопой.
Но Юлиан и сам хотел верить в то, что известие об отношениях Аарона и Пенелопы его никак не задевает.
Лавка «Ганса Сорвенгера» называлась громко и загадочно «Аттила». Юлиан долго стоял под вывеской и рассуждал про себя о том, что может быть общего между магазинчиком с сувенирами и древним германским полководцем, и, не найдя ответа на этот вопрос, решился войти внутрь.
Он не смотрел прямо перед собой, поэтому резко вышедшая из магазина девушка едва не сшибла его.
– Поосторожнее, – проворчал Юлиан.
Он с трудом сдержал равновесие.
– Простите, умоляю, – сказала девушка. – Мне очень жаль.
Юлиан приподнял голову и посмотрел в её лицо. Девушка виновато смотрела на него – скромные карие глаза просили не наказывать её сильно, а тонкие розовые губы непроизвольно поджались, как у героини японской анимации.
Юлиану было знакомо это одновременно и невинное, и хитрое лицо завоевательницы мужских сердец. Комбинация карих глаз и белых волос с тонкой розовой прядью не позволяла её с кем-то перепутать.
– А мы не… Не встречались раньше? – спросила девушка.
Она несла перед собой стопку книг разного размера и, увидев это, Юлиан мысленно укорил себя за то, что она извинялась перед ним, а не он перед ней. Ведь если девушка выронила бы книги из-за того, что Юлиан не смотрел прямо перед собой, было бы гораздо хуже.
– Не думаю, – ответил Юлиан.
В его голосе затаилось какое-то волнение.
– «Хартс», не так ли? – спросила девушка. – Я познакомилась там с вашими друзьями, пока вы сидели поодаль и мило за нами наблюдали.
Она улыбнулась. Юлиан отметил безупречно белый цвет её зубов, чего не было даже у практически совершенной Пенелопы.
– Нет, – сказал Юлиан. – Я просто пил кофе.
На самом деле, девушка была права, потому что Юлиан глаз с них не сводил.
– Вы совсем не умеете прятаться! И врать! Я Магдалена Хендрикс, если вы ещё не наслышаны.
– Я Юлиан Мерлин, и мне пора…
Он попытался обойти девушку и протиснуться в лавку Сорвенгера, но вопрос Магдалены заставил его остановиться.
– Этот мальчик… Йохан Эриксен. Почему он не пришёл на встречу со мной? Мне показалось, что я ему так понравилась.
– Разве вы не знаете? Он попал в пожар и сейчас находится в больнице.
– Пожар? – Магдалена выразила неподдельный интерес. – Как это случилось? С ним всё в порядке? Он будет жить?
– Несчастный случай, – ответил Юлиан. – Всё хорошо, Йохан почти поправился. Он в больнице святых Петра и Павла, если вам интересно. Я думаю, он будет рад, если вы его навестите.
– Конечно, навещу, – улыбнулась Магдалена.
– Хорошего дня, – ответил улыбкой на улыбку Юлиан.
Девушка помахала ему рукой и неторопливо отправилась прочь.
Юлиан невольно проводил её взглядом. Магдалена была необычайно милой и одевалась невероятно ярко для Свайзлаутерна – на ней был большой красный шарф, ставшая привычной короткая юбка, колготки в сине-зелёную горизонтальную полоску и высокие красные кеды – слишком тонкие для этого времени года.
Не будь Юлиан занят Пенелопой, немедленно влюбился бы в этот островок света в сером городе.
Отбросив прочь дурные и грешные мысли, Юлиан открыл дверь в «Аттилу» и постарался забыть Магдалену.
Лавка Ганса Сорвенгера была именно такой, какой себе изначально Юлиан и представлял её – довольно компактной по объёмам, но невероятно огромной по количеству товара и эпох, из которых он сюда перекочевал. Потолок был низким, пол скользким, а на большом окне находилась клетка с разноцветным попугаем-молчуном. Над головой Юлиана крутился макет Солнечной Системы – весьма неверный, потому что включал в себя только пять планет и полностью игнорировал у них наличие спутников.
