«Если вы хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах». —
Вуди Аллен ©
Прелюдия
Целью настоящей книги, если данные слова, сложенные в логические словосочетания, можно назвать таковой, представляет собой не прививание негатива и отвращения к Вооруженным Силам РФ (далее – ВС РФ). Напротив – её целью является раскрытие достаточно полного и масштабного представления о ВС РФ и в целом военно-политического блока как такового. Данная рукопись нацелена на весьма обширную аудиторию, развивающая свой житейский кругозор и не допускающую стагнации своей светской личности.
Будет так же полезна будущим призывникам, их законным представителям, подругам, друзьям, товарищам, а также лицам военнообязанным, отдавшим свой патриотичный долг нашей необъятной Родине. Стоит ли упоминать о реальном положении дел, описывающихся в данном словоблудии? В любом случае – решать, прежде всего, читателям. В свою очередь, хотелось бы отметить всю полноту реализма, излагаемого в рамках настоящей книги. По мере прочтения, конечно же, будет попадаться, что вполне логично, различного рода информационный шлак. Истории, байки, шутки, прозвища, нецензурная лексика, армейские анекдоты, афоризмы и цитаты.
Необходимо упомянуть, что не обошлось без «философских» изречений, соразмерно вытекавших в страстных порывах написания сея повествования. Все мы знаем о таких «философских» размышлениях. После них, в особенности на утро, становится дико неловко перед твоей компанией внештатных собутыльников, разделявшие с тобой всю ночь напролёт, трансцендентальность Канта, похотливые оговорки по Фрейду, идеалистические догмы немецкой классической философии Гегеля и вообще тщетность бытия. Посему рано или поздно заканчивается «топливо», утром в окно стучится групповое похмелье и все глубинно-осмысленные открытия человечества снова ускользают куда-то в небытие.
Штука вот в чем. Просторы глобальной сети Интернет полны достаточно неправдоподобных, инфантильных, быть может, выдуманных, на удивление скучных и однообразных рассказов, недокниг, историй, баек именно на армейскую тематику. Да, именно на армейскую. Не стоит касаться тем исторических, патриотичных тем. Их затрагивать не нужно. Пробегаясь по очередным форумам-блогам-сайтам по данному вопросу, сталкиваешься в основном с традиционной памяткой будущего солдата срочной службы «скоро призыв что делать» или «как выжить в армии». Самое интересное в том, что его, интереса, попросту нет. Понимаю, на вкус и цвет – фломастеров нет.
Представленную рукопись, меня надоумил изложить один из моих хороших товарищей, с которым мы общаемся ещё со времён нашей учебы в университете. И эта идея вполне плотно укоренилась в моем сером веществе, в момент несения очередного боевого караула, во время нашего первого учебно-боевого полевого выхода на одном из тактико-стратегических полигонов.
Прогуливаясь по аллеям памяти о воинской службе, честно признаться, хочется порой заорать или взвыть и, конечно же, местами посмеяться в голос. Такая она была. И слава одному Господу Богу – закончилась успешно. Не чувствую никакой необходимости доносить до социума банально затертую очередную совковую историю «о том, как я служил не тужил». Движет далеко не идея-фикс. Острота заключается в изложении и описании в самых, что ни на есть, различных оттенках, красках, со всей подноготной, эмоциями и действительно абсолютно трезвом представлении о воинской службе. Сравнивать армейскую службу со сроком в пять, два и полтора, категорически нет смысла, о чем и призываю остальных. Нижеизложенные литературные акты, ни в коем случае не является истинной в последней инстанции, а представлено из разряда «взгляд со стороны», который, как и все прочие, подвергается сомнению и критике. Конструктивной, желательно.
Признаться, в жизненных планах не было графы «послужить Родине» или «сходить в армию», но все эти обстоятельства в моей жизни имели место быть. В 2016 году, когда меня призвали на флот, служба составляла ровно год. Помню, как стоя в кабинете военкома, в голове скользнула мысль «год – не два, можно и сходить, не убудет с меня». И действительно не убыло. Наоборот «прибавилось». Но это не точно. Ни разу не пожалел о намерении служить Родине, хоть и всякое случалось. И смех, и горечь. Есть одно выражение, которое я запомнил и помню до сих пор: «Кто в армии был – тот в цирке не смеется». И это, кстати, тоже, правда.
Имена, прозвища, фамилии, воинские звания, титулы, номенклатура казенного имущества, наименование боевой техники, места дислокаций, координаты и аббревиатуры военно-стратегических объектов, заменены или искажены, ввиду конституционных и конфиденциальных соображений.
Chapter One.
Произошло это 1 апреля 2016 (какая ирония), когда в очередной раз, прибыв в военный комиссариат Комсомольского района моего города, ожидал продвижения очереди к отоларинголого-венероголо-дерматолого-хирурго – кабинетам. Говоря откровенно, никакого желания находиться, снова здесь нисколько не было. Наблюдая, как туда-обратно носятся полуголые манекены с папками и документами своих личных дел, сотрясая воздух в помещении, наводя панику и нездоровую атмосферу, потянуло в сон. Вышел перекурить. Во дворике военкомата находилась местная курилка, сконструированная из откуда-то позаимствованных железных балок и прочих металлических конструкций, с разваленными, полуживыми лавочками внутри.
Запах сигаретного дыма повис в воздухе. Прислушиваясь к звуку только-только проснувшегося города, ухожу в свои «внутренние просторы сознания». Солнце пригревает левую сторону моей щеки, периодически встряхивая пепел, вспоминаю о недописанном дипломе, ГОСах, последнем звонке, о взрослой, осмысленной жизни. Вперемешку посещают воспоминания о временах моей учебы на первом-втором курсах универа. Посвящения в «перваки», первой сессии, большого количества алкоголя, пьянющих голых девчонок, лютого утреннего похмелья, прогулянных пар и визге комендантши в общаге, заходя к нам комнату, после бурного застолья. Физиономия расплывается в приятной улыбке, о былых воспоминаниях, и в то же время пустота наполняет оставшееся пространство внутри.
Мысли прерывает рингтон айпонта. Мама. Отвечаю на звонок и возвращаюсь в обитель военнообязанных по определению. Число манекенов значительно убавилось. Проходя, мимо этих застывших в оцепенении будущих защитников Родины, слышу свою фамилию.
– Рахимов? – спрашивает тетя в белом халате.
– Рахимов – отвечаю я.
– В кабинет венеролога.
– Жалобы имеются? – спрашивает тетя.
– Отсутствуют – монотонно отвечаю. Все в порядке.
– Имеется желание послужить Родине, а, Рахимов? – делая какие-то записи в моей набитой бумаго-справками карточке.
Честно, такого спонтанного вопроса не ожидал. Немного поймав забор, быстро вышел из ступора.
– Если Родина позовет, – улыбаюсь я.
– Позовет, позовет, не переживай даже. – Категория здоровья А-1 у тебя. Такие новобранцы в ходу. Жду через две недели, с готовыми анализами.
15 июня. Диплом, ГОСы, аттестационная комиссия, уже два часа как остались позади. Отмечали со своими коллегами – новоиспечёнными бакалаврами окончание студенческих фобий, вспоминая и восхваляя моменты наших триумфов, в борьбе за привилегию именоваться «бакалавром юриспруденции». Военкомат так же стремительно вылетел из моей памяти, забыв о висяках по анализам. Об этом и не только, я жалел какое-то время. Но это продолжалось не долго. Ибо то, к чему я пришел на выходе сложившихся обстоятельств, даже порадовало в какой-то степени, постепенно перетекавшая в добротный сухой остаток.
Одним из камней преткновения, на моем скоротечном пути к получению диплома, стал, конечно же, легендарный обитель военнопленных призывников. По запущенной в нашей системе машины, под названием «бюрократия», для получения любого блага и достижения, намеченных тобою целей (в т.ч. получения заветного диплома), необходимо было предоставить лист-бегунок, пройденный по всем необходимым инстанциям, который ВУЗ любезно предоставлял выпускникам. Его необходимо пройти, начиная от абонементов книжных библиотек с вечно недовольными, сварливыми бабулями, заканчивая всеми горячо любимой комендантшей. Как ни странно, лист-бегунок сам по себе не нёс определенной значимости, хотя и являлся документом, подкреплявшийся определенной юридической силой, подтверждавший твою полноправную и законную позицию в том, что Добби свободен и можешь отчаливать с песнями и фанфарами.
Утро. Курс на военкомат. Амбиции полные штаны. КПП. На входе встречает сержант. Изъяснившись по существу, прохожу вглубь кабинета № 6.
– Как еще раз фамилия, молодой человек? – интересуется девушка-стажер.
– Рахимов – повторяю я.
Девушка начинала ворошить следующую кипу бумаг, а я принялся оттачивать свои навыки дедукции, наблюдая происходящие рабочие процессы. По размерам кабинет небольшой, пару столов, стулья, компьютеры на базе Win95/98. Рабочая неделя в разгаре, на календаре среда, целый табун призывников. Кабинет чем-то мне напоминал помещение паспортного стола, когда я впервые пришел за своим первым официальным документом. При входе располагалась продолговатая, не совсем широкая, столешница, что-то наподобие барной стойки, за которой стояла вся остальная мебель и оборудование. Оглядываясь в очередной раз, ловя мимолетные взгляды окружающих, ощутил до боли знакомую обстановку, которая настолько врезалась мне в память, что хуже и быть не могло. Это всё-таки был военкомат.
– Молодой человек, вы по какому вопросу? – спросил незнакомый голос.
– Моим вопросом уже занимаются, спасибо, – любезно отвечаю я.
В этот самый момент передо мной на стол падает крепкая папка с документами, где в правом верхнем углу изображено моё неудачное фото школьных времен (кажется, 10 класс) и прочие непонятные заметки, подписи, отметки. На папке выгравирована моя фамилия и инициалы, которые уже чуть стали затертые, но до сих пор читаемые. Категория здоровья – А-1.
– Молодой человек – начала женщина значительно старше. – Как вы уже, наверное, поняли, мы не имеем права подписывать и ставить печать в том документе, который вы принесли нам. Но мы сделаем все необходимое, как только будет пройдена ваша не оконченная, еще с апреля месяца, медицинская комиссия. До тех пор, пока вы не пройдете её, мы, к сожалению, ничем не можем вам помочь. К тому же отсрочка вашей учебы заканчивается в конце июня. Вы – военнообязанный гражданин. Вы это понимаете?
Осознавая, что начинаю сдавать позиции, в начинавшейся дискуссии, чуть пересохло в горле. Обводя глазами, находящихся рядом людей, пытаюсь сообразить хоть какое-нибудь адекватное аргументированное предложение. Тщетно бытие, товарищи. Надо признать, что этот раунд остался за военкоматом. Выслушав до конца, собираюсь внутри себя и выхожу в коридор. Как сказал один известный преступник США 30-х гг. Джон Диллинджер: «Парни не плачут, они выходят на лестницу покурить». Поднявшись этажом выше, застал начальника военкомата. Внимательно вкратце выслушав мою ситуацию, пригласил в кабинет, деликатно указав на часы, показывавшие обеденное время. Договорились обсудить все после перерыва, и я пулей выскочил на маршрутку. В голове все перемешалось. Необходимо было срочно придумывать и выстраивать логические и не менее аргументированные доводы по «продлению» моей отсрочки от нависшей службы.
На тот момент я думал, что они у меня имеются и, причем неплохие. «Если ты думаешь, что ты самый умный в комнате, то ты не в той комнате» – по всей иронии всплыла фраза из какого-то известного вестерна Клинта Иствуда, в тот самый момент, когда все мои рафинированные аргументы в клочья и с удовольствием гордо разбивал военком.
– Послушай, сынок, у тебя очень даже неплохие данные для службы. Я серьезно, ты только подумай! – закрывая дверь кабинета, почти «уговаривал» меня военком. – Начиная от характеристики психиатра, заканчивая категорией здоровья. Служба не пять и даже не два года. Летом ушел, там до осени не далеко. Зима почти близко, а там весна, пару месяцев и дембель за окном. Всего ничего. Плюс военный билет тебе еще пригодиться, при дальнейшем трудоустройстве. Ещё вспомнишь. Категория здоровья у тебя такая, что хоть на Луну тебя отправить можем. Куда хочешь? Воздушно-Десантные Войска РФ (далее – ВДВ)? А может, на корабль хочешь? На флот? Северный, Тихоокеанский, Каспийская флотилия, Черноморский? Выбор у нас очень большой. Подумай.