Жрец Мак

Горизонт

Некоторое время капитан разглядывал человека перед собой, что вдруг обернулся живой статуей. На нём был хороший парчовый жилет жёлто-песочного цвета, некогда белая рубашка, добротно сшитые, хотя и грязнючие штаны, и великолепные кожаные сапоги, а на обеих руках, на среднем пальце красовалось по перстню со здоровенными камнями. На правой руке сверкал кровавый рубин, а на левой – фиолетово-чёрный аметист.

Как бы то ни было, этот странный парень явно из благородной семьи, осанка всадника, ножны, меч, одежды – всё говорило о том. Но капитан не расстроился оттого, что не понял кто перед ним сразу, зато разговор уже настроился на нужный лад. Только вот что-то он – разговор как-то не двигался с места, вероятнее всего, потому что один из собеседников застыл как вкопанный и, не то что не говорил, он даже не моргал. Капитан уже уловил основную суть происходящего и решил подкинуть дровишек в топку мыслительного костра господина перед ним.

– Вы, господин, если желаете повидаться с тем человеком, вам непременно нужно плыть за ним, ну, если он, конечно, вдруг не захочет вернуться, тогда, конечно, не нужно, иначе можно и разминуться в море…

Слова капитана удивительным образом вырвали Мака из какого-то рассеянного, потерянного состояния, вернув на доски пристани. Принц, словно оказался здесь волшебным образом, будто только что очутился здесь, огляделся с глупо раскрытым ртом и, осознав, что миру вернулся весь спектр красок, взял себя в руки, обратившись к хозяину судна:

– Капитан, вы сможете догнать это судно?

Возможно, если бы у Мака Каа было больше времени, он вероятнее всего принял бы иное, более обдуманное решение, но принц жаждал покарать вероломного вора.

– У меня лучший корабль во всём Молчаливом море, на этом красавце я мог бы догнать даже дракона, если бы они ещё жили…

– Догоните, капитан, помогите схватить этого человека, и я вас озолочу…

– Да ну?! Ой-ё-ёй, какая ж это честь-то! Ну, что тут сказать-то?! А, во! Собственно… если деньги есть, то закончим погрузку и поплывём!

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Нет, а зачем мне это знать?

– Потому что я наследный принц Харлена Мак Каа, и, если ты сейчас меня не отвезешь вслед за этим кораблем, поверь мне, ты будешь сурово наказан…

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу…

Передразнил принца капитан и пояснил особенность ситуации собеседнику:

– Король Харлена – не мой король, мой повелитель Морской Царь, а я – лорд своего корабля, так что, мальчик, мне насрать на твоё имя. Вот так-то…

Мак взял себя в руки, он понимал, что находится не в том положении, чтобы угрожать этому лорду морских путей, а ещё проклял себя, за то, что в Харлене нет военного флота, кораблями которого он мог бы воспользоваться. Но ситуация требовала решительных действий. Принц снял перстень с правой руки и бросил его капитану, который ловко поймал украшение.

– Я клянусь, что король Харлена заплатит за этот перстень не меньше сотни эбонов.

Мак мог бы назвать цифру и больше, но слишком крупная сумма могла отпугнуть капитана. Хозяин корабля внимательно рассмотрел плату, а затем улыбнулся и повернувшись к, вяло двигающейся команде, заорал:

– Шевелитесь черти морские! Нам через десять минут отплывать. Давайте, поднажмём, у нас, мать ваша – портовая шлюха, принц на борту! Кому дорога шкура пусть шевелит костями!

Капитан неспешно надел перстень на свой левый указательный палец. Некоторое время он удовлетворённо разглядывал, как тот смотрится на руке, как бликуют на солнце грани красного камня. Насладившись видом оплаты, которую бы капитан Дентал принял бы и без сложностей с сотней эбонов, он шагнул в сторону, с издевательским поклоном указав на трап, приглашая пассажира подняться на своё судно.

– Добро пожаловать на борт, принц Харлена.

Уже очень скоро корабль был полностью загружен, трап убран и отвязаны швартовые канаты. Важный пассажир занял почётное место на корме под навесом рядом с капитаном, вставшим у рулевого весла. Восемнадцать человек команды из почти трёх дюжин под крики капитана сели за вёсла.

Оттолкнувшись от пристани, гребцы уложили вёсла в уключины, а затем дружно с громким: «Э-э-эх!» стали грести воду, толкая корабль по её поверхности. Затем, отойдя от берега на некоторое расстояние, команда, повинуясь приказу убрала вёсла, уложив и увязав их вдоль борта, после чего они распустили паруса. Капитан, пристально глядя на маленький флажок, прикрепленный к самой вершине мачты, выкрикнул направление ветра, и его люди подвязали рей в нужном положении. Ткань паруса, вздувшаяся от ветра, понесла судно к далёкому горизонту.

На границе между водной и небесной гладью, уже едва угадывался преследуемый кораблик с наглым и подлым вором с мечом, который для Мака всё равно, что корона. Принц покидал родной Харлен, чтобы исполнить волю отца, чтобы вернуть реликвию, чтобы вернуть себе право на королевство. Возможно он совершает большую ошибку, возможно отец впервые в жизни пошутил и ждёт возвращения Мака с мечом или без оного? Но этого его высочество уже не узнает, принц вернёт меч, исполнит волю короля или…

Капитан двумя руками правил руль, и судно споро скользило по ветру, разрезая небольшие волны. Некоторое время корабль шёл прямо за своей целью и даже, казалось, стал догонять её, но затем паруса развернули и судно пошло в несколько ином направлении. До поры принц помалкивал, но тут возмущение вырвалось наружу:

– Капитан! Почему мы поворачиваем? Мы же только начали нагонять их…

– Ваше высочество, вы, пожалуйста сидите тихонько и не учите меня по морю ходить! Угря мне в рот, вам наоборот!

Мак мог бы всего за пару минут порубить этих болванов и превратить в рыбий корм, начав с капитана, но, к сожалению, принц ничего не знал о мореходстве, и вряд ли смог бы самостоятельно даже вернуться к берегу Харлена, так что он слопал обиду, следом проглотил гордыню, и закусил всё это унизительным:

– Прошу прощения, капитан.

Наевшись вдоволь, сытый по горло жизнью Мак, развалившись на мешках, стал слушать ровный плеск воды и ветер бьющийся в парус. Отчего-то в голове принца не было никаких мыслей, только успокаивающий шум моря, и вдруг он понял, как сильно устал – в его теле ныла каждая мышца, а веки к этому времени стали буквально неподъёмными. Вздохнув полной грудью, Мак прикрыл глаза и совсем скоро незаметно уснул под, выгоревшем на солнце, тряпичным навесом на карме торгового судна, по словам капитана самого быстрого корабля во всём Молчаливом море.

Его высочество пробудился от криков капитана и ответных возгласов матросов. Открыв глаза и слегка приподнявшись на локтях над своей импровизированной постелью, принц наблюдал, как сворачивается парус и укладываются по обоим бортам вёсла.

– Ч-ш… что произошло? Мы их догнали?

Капитан скривился, словно от, внезапно пронзившей его, зубной боли и, нехотя, ответил:

– Мы потеряли из виду судно капитана Геми… Ветер сменился… Теперь до самого вечера мы будем грести вёслами, ваше высочество. Но не переживайте, мы их нагоним, морской путь между Твином и Эмбриумом только один. Рано или поздно мы их всё равно настигнем, даю вам слово!

Принц, всё ещё чувствующий усталость, улёгся обратно, потому как в сложившейся ситуации всё равно ничего поделать не мог, кроме, разве что выспаться и набраться сил. Как раз этим его высочество со всей ответственностью и занялся.

Маку снился золотой человек. Сначала принц подумал, что это ему видеться Олин, но нет, этот человек был в доспехах, сияющих внутренним светом, в одной его руке был полуторный, широкий меч, а в другой он держал каплевидный щит, словно у всадника. Лицо сияющего воина скрывало забрало шлема с одной лишь вертикальной прорезью от переносицы до подбородка и горизонтальной на уровне глаз. Воин смотрел на принца, оставаясь неподвижным, словно статуя, целиком отлитая из чистого золота с сияющими вкраплениями драгоценных камней. Маку казалось, что глаза, взирающего на него из-под шлема неведомого существа, пылали голубым, небесным пламенем.

– Кто ты? – спросил принц, не произнеся ни единого звука. Зато воин, услышав вопрос, незамедлительно ответил:

– Ты.

Его высочество уже догадался что спит, но не переставал удивляться этому странному, весьма необычному сну. Здесь не было абсолютно ничего – совершенная, полная пустота окружающего пространства. Мак не имел ни рук, ни ног, ни глаз, ни языка, оттого-то он ничего не смог произнести, здесь был лишь золотой воин с пылающими глазами и сознание самого принца. Именно сознание, потому как мысль и взгляд его был чем-то большим, не имеющим даже точки в пространстве. Эти ощущения удивляли принца, но не меньше был его интерес к воину, а его ответ на вопрос лишь породил больше вопросов. Мак хотел было задать следующий вопрос, но всё вокруг исчезло вместе с, ворвавшимся в голову принца, голосом капитана:

– Ваше высочество! Вставайте, если не хотите остаться голодным.

Иб Авир

Иб Авир вдохнул опиумный дым и закрыл глаза. Дуккан с решётчатыми, узорными стенами-перегородками, множеством пёстрых ковров и духотой растворились. Лишь лёгкие, размеренные аккорды уда всё ещё доносились до слуха. Затуманенное сознание не знало трудностей и проблем, важен лишь миг – здесь и сейчас, всё же прочее Авира не интересовало, ибо он слишком хорошо знал, конец всего сущего близок, но никто из людей в этом забытом месте не знал кто он, и что ждёт совсем скоро весь Ай…

Когда-то очень давно Иб Авир сам отдал весь этот мир на растерзание, алчущих власти безумцев. Он ввязался в события, которые захлестнули и понесли его, словно речной поток, к тому моменту, когда от него уже ничего не зависело. Осознавая собственную беспомощность, он жёг камни в курительной трубке, сжигая время и собственные мысли. Будь у Авира хоть единый шанс что-то исправить, он бы воспользовался им, но конец света уже произошёл, просто наступит несколько позже – большинство людей о нём даже и не узнают, не увидят и не почувствуют, мир исчезнет и ничего больше не будет.

Под пламенем свечи твёрдые, ломкие куски наркотика плавились в чёрную, кипящую смолу и превращались в невесомый, лёгкий дым. Авир положил на низенький, в два хенда высотой столик трубку и, откинувшись на подушки, снова прикрыл глаза, отдавшись действию дыма.

Авир носил приставку к имени Иб – такое редко можно услышать, означало это, что у человека нет ни родины, ни родных, ни султана, ни веры. Человек, носящий такое имя, был опасен для общества, потому как не признавал над собой никакой власти, а значит не чтил ни людских, ни божьих законов. Такое имя носили султаны, чьи войска разбиты, подданные умерщвлены, а царства уничтожены и сожжены, да красные ассасины – кошмарные убийцы, всегда исполняющие оплаченный заказ, наёмники и пираты, головы которых жаждут заполучить во всех концах света. В каком-нибудь крупном поселении, где господствовала хоть какая-то власть такого человека вероятнее всего поймали бы и казнили, ну или по крайней мере взяли под арест, заперев в темнице. Но, к сожалению, для местных жителей, владельца дуккана и посетителей заведения власти в Закатном – самом западном поселении на всём Эмбриуме никакой не было. Зато к великому счастью этот, человек, представившийся Иб Авиром, не чинил никаких беспорядков…

Прибыв в посёлок Авир спросил у встреченных им ребятишек есть ли тут дуккан и, получив утвердительный ответ, выяснил направление, а после сразу же направился в заведение. В общем-то, более гость не покидал стен дуккана. Представившись хозяину, он попросил чаю, фиников и место, где он мог бы расслабится и покурить камни.

Дни сменяли друг друга, а гость всё ел, пил и курил, естественно он ничегошеньки не платил хозяину отчего у несчастного то и дело прихватывало сердце. Жаль, что у хозяина дуккана не хватало смелости на что-то большее, кроме несчастного вида и редких, но регулярного издаваемых жалобных стонов.

– Ай… Уф-ф-уф-ф, ничего-ничего, м-м-м, – стенал хозяин. Этот набор звуков он выдавал каждый раз, когда Авир просил принести его свечу или чай, или что-либо иное, причём чем дороже было то, что хозяин вынужден был даровать, тем сильнее прихватывало у него груди. Но надо отдать должное, стонал и мучился хозяин дуккана чрезвычайно лаконично и обходительно. Если бы Иб Авир точно не знал, что же так мучает хозяина заведения, ну, скажем, был бы он самым обычным человеком, пожалуй, что и не заметил бы страданий хозяина, по крайней мере вряд ли он бы связал оные со своей персоной. Но Иб Авир не был обычным человеком и, к сожалению, отлично всё понимал, знал больше, гораздо больше, чем хотелось бы знать, не обременяя этими знаниями людей вокруг, а, чтобы хозяину дуккана было легче переживать это нелёгкое для него время Авир попросил записывать все расходы, пообещав позже расплатиться. Слова эти явно приободрили хозяина. Безусловно, его бы гораздо больше порадовал звон серебра, но надежда на получение денег, куда лучше ощущения их потери.

Конечно Иб Авир мог бы поведать этому щуплому, сутулому человеку с гладко выбритым лицом и блестящими, чёрными глазами, что долга тот не получит, потому что через несколько месяцев или дней, или, что маловероятно, лет вся жизнь в этом проклятом мирке безвозвратно исчезнет. Но какой смысл? Никто в это не поверит, в лучшем случае сочтут Авира сумасшедшим.

Как не крути, но к концу света нельзя подготовится, его не получиться ожидать смиренно, ведь он наступит неожиданно, а человек так устроен, что даже если будет знать точное время наступления апокалипсиса до последнего мгновения будет надеяться, что за последним мигом будет ещё один и ещё один, но нет…

К великому сожалению так бывает, что нечто заканчивается окончательно и бесповоротно. По сути каждый человек рождаясь и выживая, двигается к этому последнему порогу, за которым уже ничего нет. Человека к уходу готовит его собственное тело, при условии, что оно погибает по естественным причинам, и к моменту смерти большинство людей к ней, в общем-то, готовы. Готовы, потому что успели многое сделать, оставить о себе память, потомков или быть может не сделали ничего, посвятив годы наслаждениям и устав, пресытившись ими, наконец, находят покой в свой последний час. Но смерть всего мира – это нечто другое: тысячи, сотни тысяч, миллионы жизней прервутся по воле алчущих власти. После гибели Айя уже не останется вообще ничего, и это пугало даже того, кто сумел запугать собственный страх, и теперь единственное, что оставалось Иб Авиру курить и ждать конца света, единственное на что он надеялся, что не заметит, как угаснет свет.

Мысли вновь стали кружить в голове, чем беспокоили Авира. Лёжа на низком диванчике, он приподнялся на локте. Сквозь открытые ставни лился солнечный свет и втекали воздушные потоки, колышущие лёгкие, цветастые и невесомые ткани штор, тени плясали странную, завораживающую пляску, узоры на коврах скручивались и расползались словно змеи. Иб Авир поднял трубку и поднёс её конец к пламени свечи, втягивая в себя воздух с другого конца. Чёрная смола закипела, превращались в белый густой дым. Тревоги, думы и заботы покинули сознание, оставив его чистым и безмятежным, от всего мира вокруг остались лишь лёгкие, размеренные аккорды уда, лишь только они всё ещё были слышны Авиру. Звуки ласкали слух и заполняли всё естество. Авир лишился чувств, что сейчас были ему не нужны и вместо них он сроднялся, объединялся с музыкой и уплывал на её волнах. Если бы хозяин дуккана только знал отчего пытается скрыться Иб Авир, какие мысли заглушает дымом, он бы позабыл о долге и взмолился Обосу, но боги его не услышат, ибо теперь даже они служат людям безумным и алчущим власти.

Дуккан

Судно медленно, уже со спущенным парусом подходило к дивным берегам Умвары. Несколько матросов со швартовными тросами в руках, спрыгнули в лазурные воды бухты и, поднявшись на пирс, стали притягивать борт к деревянной пристани. Мак, уже тысячи раз пожалевший о своём решении, окинув хмурым взглядом невозмутимую фигуру капитана, покинул корабль.

– Вы же сказали, что у вас самый быстрый корабль в этих водах, что вы подданный Морского царя!

– Да-да… всё верно, всё так… но, ветры… ветры своевольны, принц Харлена. Отчего-то все они ополчились против нас, но мы догоним судно капитана Геми, я вам обещаю…

Обещание капитан Дентел не сдержал ни в первый, ни на второй день. После Мак уже не удивлялся, тому что отсутствие ветра сменилось самым настоящим штормом впереди. Попытка обойти угрозу привела в самый центр творящегося кошмара. Гигантские волны, то поднимали корабли высоко в небо к разрядам сверкающих молний, то бросали в бездну морскую. То и дело волна накрывала корабль, и тогда экипаж замирал, крепко держась за борт. Испуганного принца привязали к мачте, чтобы его не смыло в море, почти все люди молились, и только капитан Дентел отважно правил руль корабля.

– На вёсла! Вставайте на вёсла, шлюхины дети! Иначе мы все отправимся на корм рыбам, на вёсла, ублюдки! – скомандовал капитан, и часть команды без суеты, правда не без падений, ведь палуба была скользкой уселись на лавки, установив вёсла в уключины.

– Гребите! – заорал Дентел, и люди заработали вёслами, корабль ускорился, затем ещё и ещё. Волны стали накрывать судно чаще, но капитан казался уверенным в своих действиях.

Они выбрались из шторма только через шесть часов. Команда бессильно упала на палубе. Кто-то смеялся, кто-то молился, а принц ругавшийся на моряков, связавших его, теперь беззвучно, одними губами повторял слова благодарности. Если бы ни верёвка, ни мачта, принц без всяких сомнений вылетел бы за борт и в такой шторм его никто не смог подобрать, и Мак сгинул бы в водах Молчаливого моря.

Выйдя в спокойные воды, корабль не продолжил преследование, как планировал принц, судно оставалось на месте до самой ночи. Капитан сказал, что ему необходимо взглянуть на звёзды, чтобы понять, где они очутились и куда держать курс. Как связано ночное небо и курс корабля Мак не знал, а капитан отказался что-либо объяснять. Пока судно дрейфовало матросы наловили рыбы и зажарили её на костре. Горячая пища подняла настроение и помогла забыть минувшие трудности.

К великому разочарованию Мака ни утром, ни к вечеру, ни на следующий день они не догнали преследуемое судно. Неделя пути ушла на это странствие, неделя! Хотя Мак и не имел опыта мореходства и многого не понимал в этом деле, но он точно знал, что путешествие до Умвары должно занимать около пяти дней, но никак не семь!

Судно капитана Геми они увидели в следующий раз уже пришвартованным к пристани у берегов Эмбриума. Мак перешёл по трапу на пристань и зашагал к берегу, а оттуда к другому мостику, ведущему прямиком к кораблю капитана Геми. В короткой беседе принц выяснил, что судно прибыло к берегу ещё позавчера утром, что пассажир в сером рваном плаще со здоровенным, широким, необычным мечом покинул борт сразу же по прибытии, и что единственное, что знал о нём толстенький, губастый капитан, так это то, что этот человек собирался отправится в Арнтат.

– Вы, господин хороший, зайдите в местный трактир, его тут дукканом называют. Этот ваш друг провёл в нём некоторое время, прежде чем покинуть деревню. Быть может там вам удастся узнать больше у трактирщика, а может быть он вам сообщение какое оставил…

– Благодарю вас, капитан. Желаю вам попутного ветра.

– И тебе удачи в поисках, надеюсь, ты, скоро встретишься со своим другом…

Распрощавшись с добрым сговорчивым толстячком-капитаном, принц отправился в посёлок. Среди зданий из песчаника на берегу выделялось одно большое с куполами на крыше. Подойдя ближе, Мак понял, что не ошибся, вывеска у входа, изображающая курящую кальян, горбатую лошадь, гласила: «Дуккан».

Умвара казалась не такой страшной, как о ней рассказывал отец. Конечно здесь было невероятно жарко, нещадно палило солнце, но вокруг имелось много зелени и этих странных деревьев, называемых местными пальмами. Некоторые из них издавали невероятный пряный аромат. Сочная трава росла внутри и вокруг всего поселения. Мак даже начал думать, что про восток ему все зачем-то лгали – это прекрасный цветущий край! «Очередная особенная правда», – подумал принц, разглядывая местные красоты. Всё ещё преисполненный уверенности, что ему удастся совсем скоро настигнуть свою цель, Мак, откинув лёгкую штору, вошёл внутрь трактира.

Заведение с решетчатыми, узорными стенами-перегородками, заполненное спящими на низеньких диванчиках людьми и, витающем в воздухе, дымом со странным сладковатым ароматом мигом поглотило пришельца в свою необычную атмосферу. Мак обратил внимание на музыканта со странной пузатой лирой, сидящего у стены. Он играл неспешно и вдохновенно, непривычные аккорды, разрывающие тишину, проникли в сознание принца, став звучать многоголосым эхом.

Мак Каа, не ожидавший попасть в ловушку восточного трактира, медленно прошёл к стойке и, улыбающемуся за ней, трактирщику. Лишь немногие из полутора десятков посетителей, из тех, кто был в сознании обратили внимание на, вошедшего в дуккан, человека.

Гость был одет в дорогие льняные одежды, жёлтый жилет с золотой вышивкой и гербом на груди, молодой человек был явно не из бедняков. Хозяин таверны наполнил пиалу водой и с добродушной улыбкой поставил её перед гостем

– С прибытием на Умвару, добро пожаловать в Маасик и мой дуккан. Откуда ты, путник?

– Издалека… – задумчиво ответил Мак и вмиг осушив чашу с водой, присел на высокий табурет, уперевшись локтями в высокую стойку.

– Я ищу одного человека, – сказал принц, борясь с неожиданно нахлынувшей на него вялостью, – Он недавно прибыл сюда на корабле. С собой у него очень приметный большой меч искусной работы.

Пожилой, сухонький невысокий хозяин заведения с блестящими чёрными глазками сделал чрезвычайно задумчивое лицо, одновременно потирая указательный и большой пальцы, словно намекая на что-то. Мак не сразу понял, чего хочет трактирщик, потому что мысли в голове принца, будто скованные цепями, двигались медленно и тяжело.

Хозяин трактира, осознав, что собеседник не реагирует на его сигналы, решил озвучить своё видение событий:

– Старый я… Память плохая… Но, когда я вижу деньги удивительным образом становится легче, и я вспоминаю всё, что, казалось бы, уже забыл…

Принц понял, что означал жест трактирщика, но так как не имел с собой средств, ответил ему контрпредложением:

– А когда у твоего горла лезвие меча, память возвращается к тебе? Предлагаю проверить…

– Ах… Точно! Ну, точно же! Был! Был тут такой человек с мечом, позавчера утром купил припасы, верблюда и отправился в Арнтат. Он оставил письмо для того, кто будет его искать, видимо для вас, господин. Одну минуту!

Хозяин дуккана суетливо полез на одну из полок позади него. Там за стопкой пиал было припрятано письмо.

«Здравствуй, друг мой. Рад, что ты сумел добраться сюда. Исходя из этого факта и нашего последнего разговора, я делаю вывод, что решительности тебе не занимать. Это очень хорошо, потому как она тебе пригодится в будущем. Советую припомнить всё, что говорил тебе об этой земле отец. Не знаю, понял ли ты уже, а потому дам совет: путешествовать днём – лить воду в песок. Будь осторожнее, до встречи в Арнтате».

Принц смял лист бумаги в руке с такой силой и злобой, что бумага порвалась под его пальцами. Гнев затмевал сознание Мака, врывался в него толчками и с каждым ударом сердца иного в нём оставалось всё меньше. Его высочество прикрыл глаза и стукнул свободной рукой по стойке, отчего пиала чуть подскочила.

– Уф… Что случилось? Что такое? – всполошился забывчивый хозяин. Взглянув на трактирщика, принц попросил вина.

– Прошу прощения, господин, но вино я за лезвие у горла не продаю.

«Сукин ты сын», – думал про себя принц, проклиная вора, Молчаливое море, фанатиков Золотого бога, капитана Дентала, Умвару, отца и, конечно, конечно же Маасик и этот засратый трактир в нём. Теперь вдруг гнев сменился холодным, ледяным, нет, мертвенным безразличием. Мак никогда раньше не ощущал ничего подобного. Он бы обязательно удивился, если ему было хотя бы капельку не наплевать на это. Принц облокотился обеими руками на стойку, потому как усталость, в отличие от прочих ощущений, не исчезала внезапно, внезапно она только нахлынула, как Мак вошёл в трактир.

Вокруг всё плыло и пошатывалось или пошатывался сам Мак, он никак не мог понять, а некоторое время спустя совсем забыл, что силился осознать. Ещё чуть позже он обнаружил в руке рваное письмо. С трудом прочитав содержимое, принц протянул мятую бумагу хозяину трактира.

– Это тебе! На!

– Но… Зачем мне…

– А мне оно зачем?! – Мак совершенно потерял контроль над ситуацией и больше не понимал, что происходит. Мелодия лиры звучала всё увлекательнее, а весь остальной мир становился всё более призрачным. Принц усмехнулся и уложил на стойку не только руки, но и голову.

Его высочество сделал шаг вперёд и в изумлении остановился, он чувствовал невообразимую мощь, столь великую, такую безграничную силу, что мог затушить солнце, лишь пожелав этого, разбить луну на осколки или даже уничтожить, стереть Ай из вселенной! Для Мака не было в этот момент ничего невозможного, да чего там говорить, во всём мире не было того что бы могло остановить молодого Каа. Осознание этого пугало и сковывало, но никакие оковы и даже собственный страх не способны остановить принца. Мак вездесущ, как воздух, всеобъемлющ, как свет, непрогляден, как ночь и неумолим как смерть.

«Смерть! – пронзила мысль сознание принца, – Так вот кто я такой… Как же это странно! Я – смерть. Вот какова она, вот, что она чувствует – мощь, не знающая преград, и невидящая альтернатив. Однажды я приду сам за собой», – с грустью додумал Мак понимая, что в общем-то, выбора никакого и нет.

«Придёт время и Смерть явится даже за самой смертью», – продолжал принц странные рассуждения. Он всё ещё не понимал где он и что тут делает, ничто его не держало и не звало, его поглотила бездонная пустота – ни закона, ни воли, ни ограничений, ни, хоть каких-либо рамок, но самое ужасное, отсутствие воли. «Такая безграничная мощь, такая бесполезная сила в руках того, кто не знает куда её применить!»

Его высочество, так и не успев понять, что происходит, резко оторвал голову от столешницы, одновременно ошарашенно распахивая глаза. Мир закружился и Мак, не сумев проконтролировать собственные движения, продолжил запрокидываться назад, пока не рухнул с табурета. Издав то ли писк, то ли хрип он рухнул на спину. Поводив глазами из стороны в сторону, Мак поднялся и заторопился к выходу, в этом поганом дуккане что-то было явно не так! Принц припомнил, что уснул совершенно неожиданно для себя, прямо за стойкой, чуть ли ни во время беседы с трактирщиком. «Может и не так безопасна эта Умвара», – подумал его высочество, покидая трактир в полной и абсолютной уверенности, что прикрыл глаза всего на минутку.

Выскочив на улицу, молодой Каа увидел в лунном свете пришвартованные к пристани лишь мелкие рыбацкие лодочки. Оба корабля покинули Маасик и сейчас уходили вдаль, следуя одним курсом куда-то на северо-восток.

– Проклятье! Проклятье!!! Проклятье!!! – в сердцах закричал Мак, но тут же взял себя в руки. Принц сделал пару глубоких вдохов и вернул себе самообладание. На свежем воздухе ему сразу же стало легче, хотя некая усталость в теле по-прежнему присутствовала.

Уже в которую тысячу раз Мак пожалел о принятом решении и, так как теперь вообще не осталось никакого выбора, его высочество решил, что не вернётся домой, пока не получит трижды проклятый меч Императора.