Buch lesen: «Отзовись, Снегурочка!», Seite 5

– Может, вы присядете с нами? – запинаясь, предложила Нина.

– Не откажусь, – Дед Мороз стянул с головы ушанку, крякнул и подсел к столу.

Мороженого в морозилке оказалось на удивление много. Целых три пластиковые килограммовые упаковки.

«Надо почаще сюда заглядывать, – подумал Лешка. – Вполне можно было съесть пол-упаковки вчера вечером, когда так хотелось чего-нибудь вкусненького».

– Так, что у нас тут? – Леша выложил ведерко с мороженым на заставленный посудой стол. – Шоколадное, крем-брюле, персиковое с коньяком. Ты какое будешь?

– Я очень-очень люблю мороженое, – призналась Снегурочка. – Оно вкуснее сосулек, правда?

– Да уж, – согласился Леша, подозрительно глядя на девочку – не издевается ли.

– А давай поедим здесь, – попросила девочка.

– Давай, – пожал плечами Лешка. – Тебе не жарко так? Может, снимешь пальто?

Снегурочка кивнула и повела худенькими плечиками. Пальто будто соскользнуло с голубого шелка длинного платья. Лешка успел подхватить его и положил на табурет. Сверху легла шапочка.

Снегурочка осторожно присела на диванчик рядом с мальчиком.

Они попеременно снимали сладкую холодную стружку сразу из всех трех упаковок. Девочка, похоже, не боялась за свое горло, она с удовольствием съедала сразу все, что было на столовой ложке. Мороженое попало ей на пальцы, и она решительно облизала их. Леша искоса поглядывал на неё. Девочка казалась его ровесницей или была старше на год-два, не больше. Очень красивая и при этом совсем не такая, как признанные красавицы в его школе. «Она нежная», – решил он, зачарованно глядя, как её бледно-розовые губы касаются тонких пальцев с лиловыми ноготками.

– Чего смотришь? – Лешка вздрогнул. Девочка смотрела на него в упор. – Меня же нет!

– Как это, – глупо ухмыльнулся Лешка. – вот же ты. – Он нерешительно дотронулся до её прохладной гладкой щеки.

Снегурочка засмеялась. Её смех весенним ручейком перекатывался среди прозрачно-белых зубов.

– А кто в лесу кричал: «Снегурочка, покажись! Снегурочка, отзовись!»? А потом: «Снегурочка, нет тебя!»

Лешка багрово покраснел. Он прекрасно помнил, что именно он кричал между этими двумя воплями. Это был целый список непристойных предложений, которые они с пацанами выкрикивали по очереди.

Как объяснить, что эти слова ей он кричать не мог. У него язык не повернулся бы высказать такое даже самой развязной девчонке. Они просто дурачились. И, потом, он был уверен, что снегурочек на самом деле не существует.

– Я не знал, что ты там была, – проваливаясь от смущения, повинился мальчик. – Если бы я знал… Если бы ты…

Снегурочка невозмутимо забралась ложкой в шоколадное мороженое.

– А почему ты так одета? – решился Лешка. – Обычно снегурочки такие…такие яркие, нарядные.

– Они – не снегурочки, – отрезала девочка. – Снегурочка – это я.

Она строго посмотрела на мальчика и пожала плечами.

– Ну, кто из них согласится в морозную ночь играть в снежки, а потом отдыхать на пышном снегу под огромными елями? Танцевать на тонком льду, бегать наперегонки с зайцами? Никто, потому, что они замерзнут, и к утру в лесу останется только одна Снегурочка, настоящая. Вот так!

Леша зачарованно смотрел в голубые льдинки её глаз и начинал понимать, что никакие блестки и накладные косы не сделают из девочки Снегурочку. Ею просто надо быть.

– В книжке совсем другая Снегурочка, – упрямо возразил он. – Сейчас найду и принесу.

Почему-то ему понадобилось доказать ей, что она не такая уж красавица, что на картинке Снегурочка разодета в пух и прах и во всех отношениях не такая. Ему очень захотелось, чтобы она не оказалась настоящей.

Он отыскал затрепанную тонкую книжку и вернулся на кухню, но Снегурочки там не оказалось. Тогда он метнулся в гостиную.

– Игорюня, братан, колись, – обнимал отца за плечи дядя Андрей. – У тебя что, из унитаза нефтяной фонтан забил?

– Да, не я это, а Дед Мороз.

– Ну, конечно, Дед Мороз, мы понимаем, ну ты даешь, Игореха!

– Где она! – рявкнул Лешка.

– Кто? – испугался папа.

– Снегурочка!

– Да, ушли они уже, сынок, – мама махнула рукой, поднялась, прижимая к груди костюм, и поплыла в ванную – мерить.

– Как ушли? – не поверил своим ушам Леша.

– Что, племяш, попал? – поддел его дядя Андрей.

Лешка развернулся и побрел в свою комнату, надо было разобраться с приставкой.

Он провозился с ней до пяти утра, прислушиваясь к звукам музыки, доносящимся из гостиной. Потом расстелил постель и лег. Во сне он увидел милое бледное личико, медленно расплетающуюся светло-русую с серебряным отливом косу и тающие в улыбке зубы, белые, почти прозрачные на концах.

– А Лешка-то угомонился, – удивляясь, возвестила Нина.

– Переволновался, – авторитетно заявил Андрей. – Может, и мы того, на боковую? – Он вытаращил на сестру свои вечно веселые глаза.

Нина вгляделась. Никакие они не весёлые, просто круглые, а на дне плещется грусть.

Дед Мороз крепко прижимал к себе худенькое тело внучки, приговаривая: «Ну, давай, лети».

И олень летел, еле касаясь копытами грязных городских сугробов, чиркая полозьями санок по асфальту.

Снегурочка задумчиво глядела на теряющиеся в снежной круговерти улицы.

– Фу, скорей бы в лес, надышался тут угару! А всё ради тебя, затейница. Ну, что, довольна? Сходила к людям?

Снегурочка молчала.

– Дался тебе этот мальчишка, – не унимался дед. – Мало тебе Леля было? Опять мучений захотелось, не живется тебе спокойно!

– Что Лель, дедушка! – горько перебила его Снегурочка. – Ему показалось, всего лишь показалось, что он любит, а я вот полюбила его. Ты же не знаешь ничего!

– Как же, не знаю я, – злобно проворчал Дед Мороз. – Ты же сама говорила, что в сердце твоем холод и нет любви.

– Да. – Горько отвечала Снегурочка. – Ни к чему мне было унижаться и говорить о своих чувствах. Мизгирь затеял это судилище из-за одной только ревности. У них с Любавой все было уж решено. Ей оставалось только дождаться его из дальней поездки по делам купеческим. От нечего делать ходила она со мной. А я, глупая все рассказывала ей о своем счастье. Захотела Любава проверить, так ли крепки объятия моего Леля, так ли сладки его губы, как я рассказываю. Где мне с ней было тягаться. Я бела и тиха, она черна и горяча. Застила она милому моему очи. Вернулся Мизгирь, а его никто не ждет. Досадно ему стало. Стал он всюду преследовать меня. Говорил о своей любви, только не верила я. Он вытащил меня на суд толпы, просил у них разрешения жениться на мне! У них, не у меня, дедушка. – У Снегурочки задрожали в уголках глаз прозрачные круглые слезки.

– Зато ты сходила в люди, – пожевал губами дед.

– Да, сходила. Я тогда прыгнула через костер, потому, что жить не хотела, дедушка! Ты же знаешь, ели бы моя любовь была взаимна, я бы не растаяла.

– Да, не растаяла бы, – согласился с ней старик. – Стала бы человеком, и век твой был бы короток. А я остался бы один и бродил бы к людям, как Санта-Клаус какой-нибудь.

– А я растаяла, – эхом откликнулась внучка.

– А ты растаяла, – проворчал дед. – И осенью я вновь вырастил тебя из первого льда.

– Дедушка, скажешь ты мне, наконец, почему моя мама Весна-Красна появляется только весной?