Buch lesen: «Домовой»
Памяти моего сына Женечки посвящается.
Глава 1
Как я завел себе человека
Рассказ кота Кузи
Уж сколько лет живу на свете, а все не перестаю удивляться, насколько люди ограниченные, недалекие и самонадеянные существа. Отчего-то вбили себе в голову, что именно они являются венцом творения, царями природы и все такое прочее, – и так упорно в это верят, что, право же, становится смешно. Это ж надо до такого додуматься: решить, что это они заводят себе нас, кошек, в качестве домашних питомцев – в то время как на самом деле все конечно же происходит совсем наоборот. И яркий пример тому – моя собственная история.
Начну, пожалуй, с того, что признаки незаурядного ума я проявлял еще в детстве. Можно даже сказать, в раннем детстве. И пока остальные пятеро моих братьев и сестер только пили мамочкино молоко и дрыхли в нашей мягкой корзинке, я уже начал задумываться о своем будущем. Облизывая нас и укладывая спать, мамочка заодно объясняла нам, как устроен мир. И благодаря ее мурлыканью я довольно быстро понял, что те огромные двуногие бесшерстные существа, которые то и дело заглядывают к нам в корзинку и умильно сюсюкают, на самом деле не так уж бесполезны, как выглядят на первый взгляд. Оказывается, природа создала их для того, чтобы нам, кошкам – настоящим царям природы, прошу заметить! – жилось спокойнее, уютнее и комфортнее. Мамочка объяснила, что люди, конечно, на редкость бестолковы и часто бывают надоедливы, – но зато они обеспечивают нам тепло, покой и вкусную еду. Ради этого можно потерпеть их глупость и прочие мелкие неудобства, вроде их дурацкого «кис-кис-кис» или желания поиграть с тобой и потискать тебя, когда у тебя совершенно нет на это настроения.
Вы еще не забыли, что я с рождения отличался незаурядным умом? И потому довольно быстро начал понимать не только язык кошек, но язык людей и других существ. Мы, кошки, лучше всех понимаем тех, которые крутятся вокруг рода человеческого и которых люди называют нечистью, а мы просто соседями… Впрочем, об этом несколько позже. А пока хочу рассказать о том, как выбирал себе человека (люди по ошибке называют это словом «хозяин»). Из разговоров тех двуногих, которые вечно толклись рядом с нашей корзинкой, я быстро понял, что долго оставаться с теплой мамочкой нам, увы, не суждено. Каждого из нас, мамочкиных детей, планировали отдать, как это говорилось, «в добрые руки». И тогда я смекнул, что обязательно должен выбрать эти руки сам – иначе потом могу горько пожалеть.
Первой я отверг крайне неприятную семейку во главе с противным вихрастым мальчишкой. Тот, как увидел меня, заорал: «Хочу вот этого, рыжего!» и потянулся к корзинке. Но я не растерялся и сразу вцепился когтями в его руку, которая совсем не показалась мне доброй. Иначе поступить я не мог – у мальчишки на лице было написано, что, притащив меня домой, он не даст мне ни минуты покоя, а меня такая перспектива не устраивала категорически. Характер у меня, если вы этого еще не поняли, независимый, и жить я собирался по своим законам, а не подстраиваться под каких-то там двуногих. Так что непонравившаяся мне семейка сочла меня слишком агрессивным и предпочла одну из моих сестриц, самую толстенькую и ленивую, которой все в этом мире было безразлично, лишь бы ее почаще кормили.
Следующими кандидатами в мою обслугу… хорошо, пусть будет по-вашему, в мои хозяева, – стала молодая семейная парочка. Похоже, они только поженились, так как все время поправляли новенькие кольца на пальцах, то и дело брались за ручки и не могли наглядеться друг на друга. Конечно, это очень трогательно (по-своему), но я сразу понял, что и они мне совершенно не подходят. Там, где двое заняты только друг другом, третий явно окажется лишним. Тем более что я вовсе не хотел становиться третьим – я собирался быть первым и только первым. Так что я забился под диван и сидел там до тех пор, пока парочка не удалилась, унося с собой моего полосатого братца, и мысленно пожелал вслед, чтобы голубки хотя бы иногда прерывали свое воркование и вспоминали, что его надо покормить.
Но наконец и мне улыбнулась удача. Когда порог нашей квартиры робко переступила она, я сразу понял – вот та, которую я ждал все это время. Милая – значит, будет должным образом заботиться обо мне. Скромная – соответственно, не станет заставлять меня делать то, чего я не хочу. И явно одинокая – то есть никаких беспардонных детей и капризных мужей, которые станут требовать ее внимания. Внимания, которое отныне по праву принадлежит только мне одному!
Вика, так звали мою новую хозяйку, сначала поглядывала на самую пушистую из моих сестер. Но я решительно оттер сестрицу в сторону, подошел к Вике, стал ластиться и мурлыкать, а потом, когда она наклонилась, чтобы погладить меня, запрыгнул к ней на руки. И тем самым окончательно покорил ее сердце. «Я назову его Кузей», – сказала она. Я не возражал. Кузя, Вася, Мурзик… Какая разница! Нам, кошкам, совершенно безразлично, как люди нас называют. Главное не это, а то, что раз уж мне суждено расстаться с мамочкой, то уносят меня от нее действительно добрые руки. И несут в тот дом, где – в этом я ни на минуту не сомневался! – мне будет по-настоящему хорошо.
И я не ошибся, мы с Викой зажили душа в душу. Во всяком случае, так было первое время. Она старательно исполняла все мои желания, а я милостиво позволял ей обо мне заботиться. Квартирка ее была, конечно, тесновата, но что тут поделаешь! Обзавестись чем-то получше Вика не могла. Она ведь была приезжей, только-только окончила университет, зарабатывала немного, и на более просторное жилье ей бы просто не хватило денег.
Впрочем, во всем остальном новое место обитания меня вполне устраивало – почти так же, как устраивала его хозяйка. Вика быстро усвоила, что корм я предпочитаю со вкусом рыбы, утки или, в крайнем случае, ягненка, сплю исключительно на кровати (и это не обсуждается!), а днем люблю смотреть телевизор или прикорнуть в своем кресле, на которое никто, кроме меня, не должен претендовать. Впрочем, к чести моей, стоит сказать, что я со своей стороны тоже старался во всем идти Вике навстречу. Дисциплинированно пользовался лотком, всегда позволял себя гладить и старательно при этом мурлыкал (у меня это явно получается куда лучше, чем у большого белого ящика в кухне, в котором хранят продукты!). По большому счету, в то время мы с Викой поссорились только один-единственный раз – когда мне, по юношескому недомыслию, вздумалось поточить когти об кухонный стол. Вика тогда отругала меня, и я уж хотел было рассердиться, но тут она вдруг обняла меня и объяснила, что из-за испорченной мебели ее могут выгнать из квартиры, а другую такую, чтобы за ту же цену и так близко к работе, найти трудно. Мне стало стыдно, я запрыгнул к ней на колени и попросил прощения. На другой день Вика купила когтеточку, а я больше никогда не повторял своей ошибки.
В то время я был еще слишком молод и наивен, и думал, что наша идиллия не закончится. Как бы не так! Не прошло и нескольких месяцев нашей жизни под одной крышей, как Вика сильно изменилась. Она сделалась задумчивой, рассеянной, плохо спала по ночам, ворочалась, мешая мне наслаждаться отдыхом, а днем могла подолгу сидеть, глядя в одну точку, и только молча улыбалась, явно вспоминая что-то приятное. А дальше стало еще хуже – Вика начала реже бывать дома, задерживалась в будние дни, пропадала до поздней ночи в выходные, приходила радостно-взволнованная и, даже когда была рядом, все равно не занималась мной, а только и делала, что прислушивалась, не зазвонит ли телефон.
Даже несмотря на тогдашний недостаток жизненного опыта, я быстро смекнул, в чем тут дело – ведь я, как, кажется, уже говорил, всегда был очень умен. Конечно же Вика влюбилась! А раз так, это может сулить мне не самые радужные перспективы… Я заволновался и, как показало время, не напрасно. Вскоре избранник Вики появился в нашем доме – и с первого взгляда мы с ним невзлюбили друг друга.
Его звали… А впрочем, какая разница! Я все равно никогда не называл его иначе как этот. Так вот, все началось с того, что этот грубо согнал меня со стола, когда я заглянул к ним в тарелки, желая узнать, что Вика приготовила на романтический ужин. Я возмутился, но Вика так умоляюще на меня взглянула, что я, так уж и быть, взял себя в руки, то есть в лапы. Более того – даже когда меня в ту ночь впервые в моей жизни не пустили на кровать, я и то сдержал свои чувства, так как очень уж не хотел расстраивать Вику. Мне пришлось переночевать на коврике. Так уж и быть, я справился. Но когда утром, как сейчас помню, это было воскресенье, этот развалился в моем кресле и принялся щелкать пультом от телевизора, пока Вика мыла посуду, я возмутился и нагадил ему в ботинки, такие же блестящие и самодовольные, как он сам.
Конечно, ничем хорошим дело не закончилось. Этот попытался ударить меня, я увернулся и как следует его оцарапал, он кричал, Вика суетилась, подбегая к нему то с пластырем, то с бинтом, то с йодом, и бормотала что-то вроде: «Не понимаю, что на него нашло, может, заболел… Обычно Кузя всегда такой милый, вот увидишь…» Но этот заявил, что не желает меня больше видеть. И действительно, какое-то время он у нас не появлялся. Но это, увы, не означало ничего хорошего, потому что Вика тоже стала бывать дома все реже, частенько даже ночевать не приходила, а только забегала, чтобы покормить меня, налить воды в миску и сменить наполнитель в лотке, после чего исчезала вновь.
И я мирился с этим, потому что выглядела Вика хоть и озабоченной, но вполне довольной. А в один из вечеров явилась и вовсе просто сияющей от счастья, подхватила меня на руки, расцеловала, закружила по комнате и поведала, что мы переезжаем, так как этот предложил ей выйти за него замуж, и она согласилась.
Думаю, не нужно вам объяснять, что меня подобная новость совсем не обрадовала. Но выбора, как вы сами понимаете, не было.
Наше с Викой новое жилье оказалось гораздо больше предыдущего, в нем было целых три просторные комнаты и немалых размеров холл. Однако чувствовал я себя в новой квартире как в тесной тюремной камере – столько мне с первой же минуты выставили запретов и ультиматумов. Представляете, не разрешалось ходить ни в кухню, ни в спальню! Конечно же я был оскорблен до глубины души. И наверняка даже не подумал бы следовать этим предписаниям, если бы не Вика. Едва мы остались наедине, она села рядом со мной на пол, принялась гладить меня и шептать: «Кузенька, милый, ну пожалуйста! Веди себя хорошо, ради меня! Мне такого труда стоило уговорить Сашу, чтобы ты жил с нами. Вообще-то он терпеть не может кошек… А я… Кузенька, я так его люблю!..»
Разумеется, все это мне совершенно не нравилось. Но Вика так умоляла, что я скрепя сердце согласился пойти ей навстречу. Знаю, люди говорят, что мы, кошки, не умеем любить людей, что привязываемся только к дому, а не к его хозяевам. Так вот вам мое авторитетное мнение на данный счет: это полная чушь! Уж если мы кого-то любим – так любим всей душой. Просто выражаем свои чувства не совсем так, как это хотят видеть люди. Мы не машем хвостом, не визжим от радости, когда после одинокого дня наконец-то открывается входная дверь, не кидаемся вас обнюхивать и облизывать, как некоторые… Ну, вы поняли, о ком я. Но в то же время, поверьте, мы рады вашему приходу ничуть не меньше, а, возможно, и больше, чем… Однако прошу прощения, я что-то отвлекся.
Итак, мы переехали жить к этому, и ради Вики я старался сохранять с ее сначала женихом, а потом мужем если не мир, то, по крайней мере, вооруженный нейтралитет. Мне нравилось видеть Вику такой счастливой. Она часто улыбалась, и все так и летало в ее руках – квартира сверкала чистотой, на столе постоянно появлялись новые вкусные блюда, все желания этого угадывались и предупреждались с полуслова. Кроме, к моему счастью, одного. Через какое-то время после свадьбы он заявил, что хотел бы завести собаку, и я пришел в ужас. Но тут мне несказанно повезло – вскоре выяснилось, что Вика беременна, и разговор о собаке заглох сам собой, а я вздохнул с облегчением. Конечно, с детьми у котов бывает не меньше неприятностей, чем с собаками, но с ребенком все же иногда можно договориться, а вот с собакой – увы. Так что я хорошо понимал, что из двух зол судьба выбрала для меня наименьшее.
Вику предстоящее материнство очень радовало, а этот ее восторгов не разделял. Ему абсолютно неинтересно было гадать, на кого окажется похож ребенок, и рассматривать преимущества одной модели коляски перед другой. Стоило Вике только завести речь о чем-то подобном, как он торопился перевести разговор на другую тему. Так что выбирать имя для малыша и обсуждать, как лучше его растить, Вике приходилось со мной. И мы вдвоем часами просиживали за ноутбуком, читая в Интернете статьи педиатров и детских психологов.
Когда после УЗИ стало известно, что Вика ждет девочку, этот скорчил гримасу.
– Думал, хотя бы сын будет, – заявил он. – С мальчишкой, по крайней мере, можно в игровую приставку рубиться и вертолетики на радиоуправлении запускать.
Тогда, впервые за все время их семейной жизни, Вика заплакала. И, к сожалению, этот раз стал далеко не последним.
Когда родилась Алина, Вика буквально растворилась в ребенке. Отныне все ее время, все двадцать четыре часа в сутки принадлежали новорожденной, весь ее жизненный график был подстроен под Алинкины кормежки, прогулки, игры и сон. Вика проводила с дочкой целые дни и то и дело вставала к ней ночью. А этот норовил прийти домой попозже, в выходные постоянно исчезал, уверяя, что непременно должен встретиться с друзьями, а на робкие просьбы Вики хотя бы погулять с коляской час-полтора, пока дочка спит, отвечал, что устал на работе – ведь теперь он вынужден содержать семью.
– Ну чего ты опять надулась? – спрашивал он. – Из-за того, что я собрался к Темке? Ну так пошли со мной, в чем проблема?
– А как же Алина? – разводила руками Вика. – Она не здорова, у нее режется зуб. Ее нельзя взять с собой, ей будет плохо в незнакомом месте.
– Давай наймем няню, – предлагал этот.
Но Вика категорически отказывалась. «Понимаешь, Кузя, я боюсь оставлять Алинку с чужим человеком, – делилась она со мной. – Вдруг няня будет невнимательной, не достаточно заботливой… Или еще что похуже, о чем даже думать не хочется! И что это за радость – сидеть в гостях, в кино или в клубе и не отдыхать, а только беспокоиться, как там Алинка да что с ней…»
Я-то это прекрасно понимал. А вот этот – нет.
Когда он возвращался домой, от него не только разило спиртным, но и пахло чужими духами. К счастью, обоняние людей слабее, чем у кошек, да и Вике было не до того… Но все-таки и она стала что-то подозревать. Одинокими вечерами, когда выкупанная и накормленная Алинка наконец засыпала, а этого еще не было дома, Вика делилась со мной своими переживаниями.
– Знаешь, Кузя, – призналась она однажды, – мне страшно это произносить, но кажется, я больше не люблю Сашу. Он стал какой-то совсем другой. Черствый, равнодушный…
– Ну так и разведись с ним, – мурлыкал я и терся об ее руку. – Зачем он тебе нужен? Ты молодая, красивая, у тебя таких еще сто штук будет.
– Может, и правда развестись? – бормотала Вика, машинально поглаживая меня. – Но Алинку жалко. Как она будет расти без отца?..
– Да нормально. С такой-то мамой! – уверял я.
Но Вика пока еще не была готова прислушаться к моим советам.
На двадцатипятилетний юбилей этот подарил Вике путевку на курорт. Но не на троих, а на двоих. В том смысле, что ехать на море должны были только Вика с Алиной (которой только что исполнилось три года), потому что этому якобы не дали на работе отпуск. Я прекрасно понимал, что он нагло врет, да и Вика, похоже, догадывалась. Однако Алинкина врач давно говорила, что девочке очень полезно хотя бы пару недель провести у моря, погреться на солнце и покупаться в морской воде. Так что после долгих сомнений и уговоров Вика все же уехала, предварительно взяв с этого честное слово, что он будет хорошо ухаживать за мной и не обижать меня.
Тут-то все и произошло…
Кормить он меня, честно скажу, не забывал, я просто сам не давал ему забыть об этом. И даже наполнитель в лотке он менял, пусть и не так часто, как требовалось, но это оказалось далеко не самым худшим. Потому что в первый же вечер, не успел Викин самолет оторваться от земли, как этот привел к нам в дом какую-то размалеванную девицу. И всю ночь провел с ней в Викиной спальне – в комнате, в которую мне не разрешалось даже заходить!
Утром девица ушла, а этот сварил себе кофе и с блаженной мордой развалился на диване в гостиной.
– Ну что ты так осуждающе смотришь! – сказал он мне, почесывая голый волосатый живот. – Подумаешь, делов-то – привел телку. Я ведь живой человек, в конце концов, я мужчина! Мне женское внимание нужно! А Вика такой эгоисткой стала, думает не обо мне, а только о ребенке!..
Я не снизошел до того, чтобы отвечать ему, но это и не было нужно. Похоже, нашего муженька пробило на откровенность.
– И знаешь, Кузьма, – продолжал он, – я уже давно понял: Вика совсем не то, что мне нужно. Она, конечно, девчонка неплохая, но… Как бы тебе объяснить? Видишь ли, когда мы только начали встречаться, я думал, что она совсем другая. Легкая, прикольная, беззаботная… Думал, что с ней все время будет весело, понимаешь? А она какая-то очень правильная оказалась, даже скучно. Да еще и на ребенке зациклилась…
Тут я не выдержал и фыркнул, но он не обратил на меня никакого внимания.
– Но жена она завидная, тут ничего не скажешь, – продолжал этот. – Не ругается, не пилит, сцен не устраивает. Хозяйка хорошая, экономная. Готовит вкусно. В общем, – тут он снова повернулся ко мне, – ты уж не выдавай меня ей, ладно?
– Только чтобы это был первый и последний раз! – предупредил я.
И, полный достоинства, удалился в другую комнату.
Как вы наверняка уже догадались, этот и не думал меня слушать. И на следующую же ночь, точнее, уже под утро, вернулся пьяный и снова с девицей, на этот раз уже другой. И пошло-поехало. После того, как этот пропадал два дня, и я вынужден был сидеть голодным, чаша моего терпения переполнилась. Воспользовавшись тем, что любовнички разбросали свою одежду по всей квартире, я стащил красный кружевной лифчик и надежно его спрятал. Девица, уходя, даже и не вспомнила об этом деликатном предмете. А когда весь этот бедлам закончился, и Вика с Алиной вернулись в прибранную квартиру, я улучил момент, извлек свою добычу и аккуратно положил на диван прямо рядом с Викой.
– Что это? – ахнула она. – Откуда он взялся?
Сама Вика никогда не носила подобного белья.
У этого даже лицо перекосилось.
– Ах ты предатель! – заорал он и, наверное, готов был бы убить меня, но Вика не дала этого сделать, схватив меня в охапку.
– Кузя не предатель, – тихо, но очень твердо проговорила она. – Предатель – это ты, Саша.
Муж пытался возразить, но Вика не стала слушать. Собрала Алину, посадила меня в переноску, и мы трое навсегда покинули этот дом.
Месяца два или три мы провели у друзей, Викиных однокашников по институту, поженившихся еще на первом курсе. Жили в тесноте, но, как говорится, не в обиде, потому что в добром семействе было двое на удивление милых детей чуть старше Алины и, самое главное, прелестная трехцветная кошечка Констанция, с которой у нас с первой же встречи возникло полное взаимопонимание. Именно тогда я понял, что многоцветные кошки действительно приносят счастье… Но, прошу прощения, кажется, я опять отвлекся.
Как бы ни было хорошо нам всем в доме приютивших нас друзей, но однажды все-таки настал момент расставания. Мы в очередной раз переехали, снова в маленькую однокомнатную квартирку, немногим больше той, где мы с Викой обитали до ее свадьбы.
«Знаешь, Кузя, будь я одна, я бы ничего у него не взяла, – будто оправдываясь, делилась со мной Вика. – Очень уж сильно он меня обидел… Но Алинка-то другое дело! Она не должна страдать из-за того, что ее мама вышла замуж не за того человека. И потом, она его дочь. Она имеет полное право на часть имущества Саши. Так что, я считаю, что правильно сделала, когда настояла на размене его квартиры. А как ты думаешь?»
И я, разумеется, во всем с ней соглашался.
Меня, по традиции, запустили в квартиру первым. А потом Вика села на пол, обняла меня и Алину и сказала:
– Ну как вам наш новый дом, ребята? Ну да, понимаю, это, конечно, не дворец… Да еще и за МКАДом. Но зато это наш, и только наш дом. И мы станем тут жить так, как сами этого хотим. Никто не будет запрещать тебе, Кузя, ходить по квартире, никто не будет делать вид, что тебя, Алинка, вообще не существует. Мы будем любить друг друга и заботиться друг о друге. И мы обязательно заживем счастливо, вот увидите.
Вика оказалась права. Не стану вас обманывать и уверять, что мы с первых же дней зажили по-королевски и катались как сыр в масле. Нет, конечно, нам всем троим пришлось нелегко, а порой и очень трудно. Но постепенно все наладилось. Алинка начала ходить в детский сад и, вопреки нашим с Викой опасениям, ей там нравилось. Потом Вика нашла работу, с помощью все тех же своих друзей, хозяев моей прелестной подружки Констанции. Жизнь нашей маленькой дружной семьи постепенно вошла в колею. Алина росла спокойной, доброй и неглупой девочкой, и мы с ней стали настоящими друзьями. Благодаря ей я даже пересмотрел свое отношение к детям – оказывается, они иногда могут быть не только сносными, но даже вполне себе милыми. Так что я даже не заметил, как успел всей душой привязаться к Алинке не менее сильно, чем был привязан к ее маме.
Перед посторонними Вика держалась молодцом, и, наверное, в целом свете один только я знал, чего ей это стоило. Только со мной Вика делилась – тихонько, шепотом, чтобы не разбудить спящую Алину, – как ей одиноко, как хочется, чтобы рядом был близкий человек… Чтобы рядом был любимый мужчина, который понимал бы ее, который стал бы опорой, поддерживал бы ее, помогал бы… Потому что кто бы что ни говорил, но одной растить ребенка очень трудно, и психологически, и материально, ведь зарплата у Вики совсем небольшая. А бывший муж, конечно, присылает ей алименты – но хоть бы он один разочек приехал взглянуть на дочку или хотя бы позвонил, спросил бы, как они… Вика горько вздыхала, и тогда я забирался к ней на колени и ласково, как мог, мурлыкал, что все еще впереди. И все не так уж плохо, ведь у Вики есть свое жилье, и чудесная дочка, и любимое дело (не помню, говорил ли я, что Вика была по специальности архитектором и всей душой любила свою работу?). Так что все у нее еще впереди. И тогда Вика зарывалась носом в мою шерсть и шептала, что хоть она и не знает кошачьего языка, но понимает все, что я ей говорю, и что я абсолютно прав – все обязательно будет хорошо.
Я часто задумывался о том, чем еще мог бы помочь Вике, кроме моральной поддержки. Не зря ведь говорят, что коты в доме приносят удачу – надо же как-то оправдывать свою репутацию! Уходя на работу, Вика часто оставляла на столе свой ноутбук, и я давно научился включать его, выходить в Интернет и искать там разную интересующую меня информацию. Надо сказать, что это здорово расширило мой кругозор, пополнило эрудицию и расширило словарный запас. Вы наверняка уже обратили внимание, как я изъясняюсь? А все потому, что значительную часть своего времени я посвящаю размышлениям, самообразованию и другой интеллектуальной деятельности… Но вернемся все же к нашей истории.
С некоторых пор я начал интересоваться всем связанным с работой Вики и однажды наткнулся на одном из сайтов на объявление о конкурсе молодых архитекторов. Нужно было представить на конкурс проект здания «школы будущего» – так это называлось. Победителей ждали солидные призы.
Вечером я как бы случайно оставил эту страницу открытой. Не сомневался, что когда Вика заглянет в ноутбук, то прочтет объявление – но не тут-то было! Она даже не обратила на него внимания, просто закрыла окно и занялась своими делами.
Ну что же, подумал я, с первого раза редко что-то получается. Как только представилась такая возможность, я открыл страницу снова. На этот раз Вика проглядела объявление по диагонали, затем прочла внимательно, вздохнула… И снова закрыла окно. Да что же это такое, в самом деле! Я был возмущен, однако сдаваться не собирался и, улучив момент, подсунул ей объявление вновь. Вика не знала, что и думать, и поступила, как привыкла всегда делать в трудных ситуациях – то есть стала советоваться со мной.
– Кузя, такое чувство, что этот конкурс просто преследует меня! И на работе все о нем говорят, и объявление все время всплывает на экране ноутбука… Сама не знаю, как это получается, просто чудеса какие-то!.. Кузя, а как ты думаешь, может, мне попробовать поучаствовать? Конечно, я почти наверняка ничего не выиграю, но это полезный опыт… По возрасту я еще подхожу под «молодого архитектора», и задание интересное… Что скажешь?
Разумеется, я всячески давал понять, что одобряю эту затею. В конце концов, Вика решилась. Каждый вечер, уложив Алинку спать, она усаживалась за проект и работала над ним до глубокой ночи, а порой и до рассвета. И даже раньше назначенного срока – Вика всегда была очень организованным человеком – проект был готов и отправлен на конкурс.
Как это обычно и бывает, сначала Вика с нетерпением ждала ответа, волновалась, почти все время думала и говорила только о конкурсе. Затем немного поуспокоилась, переключилась на что-то другое. Потом уже совсем перестала ждать, решив, что, наверное, ничего не получилось. И вдруг, как гром среди ясного неба, пришло сообщение, что Викин проект занял в конкурсе второе место.
Ох, и ликовали же мы всей семьей! Второе место – конечно, не первое, но и оно для нас неплохо, тем более что принесло Вике немалый денежный приз и целую кучу предложений работы от крупных и солидных компаний. Вика выбрала ту, проекты которой показались ей наиболее интересными. А с деньгами на семейном совете решено было поступить так: небольшую их часть потратить на поездку в отпуск (Вика явно это заслужила!), а остальное, как сейчас принято говорить, вложить в недвижимость.
– Пора нам с вами, ребята, подыскать себе жилье попросторнее, – заявила Вика. – Ты, Алинка, уже большая, тебе нужна своя комната. Продадим эту квартиру, добавим призовых денег… Надеюсь, на двушку хватит. Так что решено – едем отдыхать, а когда вернемся, я выйду на новую работу и сразу же займусь поисками нового дома.
Честно признаюсь, что, пока Вика с Алиной ездили на море, я не так уж сильно скучал в разлуке, поскольку гостил у своей ненаглядной подружки Констанции. Но возвращению моих хозяек я был, конечно, очень рад. Отдохнувшая и набравшаяся сил Вика с энтузиазмом взялась за поиски нового жилья. И в тот момент никому из нас даже в голову не могло прийти, что ждет нас впереди…
В одно прекрасное утро Вика, несмотря на выходной день, встала пораньше, сварила себе кофе и, как была в пижаме, уселась за кухонный стол, открыла ноутбук, вышла в Интернет и открыла сайт московской недвижимости. Первое же объявление, которое она увидела, заставило ее ахнуть от изумления. Речь шла о двухкомнатной квартире в самом центре города, да не где-нибудь, а в знаменитой высотке на Котельнической набережной. Удивлял, конечно, не сам факт продажи квартиры, в этом не было ровным счетом ничего особенного, а ее цена – фантастически низкая для подобного жилья. Признаюсь, когда я заглянул Вике через плечо в экран ноутбука, то и сам не поверил собственным глазам. Обозначенная цифра выглядела смехотворной.
– Это, наверное, какая-то ошибка, правда, Кузя? – пробормотала Вика, оборачиваясь ко мне. – Ну не может же квартира в таком доме столько стоить!
Я всем своим видом выразил согласие, но Вика, похоже, этого даже не заметила.
– Всю жизнь мечтала жить в «сталинской» высотке… – подняв глаза к потолку, вздохнула она. – Ну, пусть не всю жизнь, пусть тринадцать лет, с тех пор, как приехала в Москву, но все равно… Я однажды была в таком доме, в гостях у однокурсницы, не в Котельниках, правда, а на Пресне, на Кудринской площади, но это все равно… Какие там высоченные потолки, Кузя! Можно второй этаж сделать. Вот Алинка пришла бы в восторг! Мы бы ей сделали антресоли, она бы туда лазила играть… И комнаты там огромные… И кухни…
Вздохнув еще раз или два, Вика решительно потянулась за телефоном:
– Позвоню и скажу, что у них в объявлении ошибка, – пояснила она мне.
Говорила Вика на удивление долго. Вернее, «говорила» – это не совсем удачное слово, потому что она за весь разговор только ответила на несколько вопросов, заданных невидимым собеседником, а все остальное время молчала и слушала. А когда, наконец, нажала кнопку отбоя и повернулась ко мне, глаза ее горели.
– Кузя, я просто не могу поверить!.. – взволнованно пролепетала Вика. – Но, похоже, нам действительно повезло! Это – реальная стоимость, представляешь! Оказывается, хозяева очень торопятся продать квартиру, поэтому так снизили цену. И нужно спешить, ехать смотреть прямо сегодня, иначе будет поздно… Пойду будить Алинку, что-то она заспалась!..
И Вика вихрем слетела со стула, а я только посмотрел ей вслед и покачал головой. Уже тогда в мое сердце закралось нехорошее предчувствие – я всей своей шерстью ощущал, что с этой квартирой что-то нечисто… Но в тот момент еще даже и предположить не мог, насколько.