Buch lesen: «Странница. Черный дракон», Seite 5

– С каких катушек? – не поняла она.

– Сигрид, ну как ты не понимаешь! Если обаяние твоего брата прямо пропорционально его… хм… внешнему виду, то для меня эта прогулка может закончиться потерей бдительности и внезапной влюбленностью. Оно мне надо?.. Ну вот, пока мы припирались, он уже со всеми попрощался и идет сюда, – я прикусила губу и уткнулась Сигрид в плечо. – Давай уйдем, пока не дошел, а?

Чья-то рука коснулась моего плеча. Я лишь сильнее прижалась к Сигрид, жалея, что вообще согласилась прийти на эту злополучную поляну. Девушка тихонько отодвинула меня, и я обижено посмотрела в ее смеющиеся глаза.

– Иди, глупая, – беззвучно шевельнулись ее губы.

Я медленно оглянулась и уставилась на руку, сжимающую мое плечо: рука как рука, большая и загорелая. Белый шрам пересекает кисть от большого пальца и исчезает под рукавом рубашки. «Шрамы – главное украшение мужчин», – мрачно подумала я и, переведя взгляд выше, встретилась с взглядом Леля.

Лучше бы я Митьку потерпела… От того увальня можно было уйти, не особо пострадав. Подумаешь, пара поцелуев, зато не попала б сюда, как кур в ощип!

В глазах Леля читалось все то же сдержанное любопытство и что-то еще, чему я не могла найти определения. Наверное, потому, что так на меня еще не смотрели, и это неизвестное «так» завораживало и пугало. Пугало до дрожи в коленях. Чувствуя себя беспомощным кроликом, угодившим в лапы кровожадному волку, я медленно поднялась, глядя снизу вверх в глаза Леля. Он был высок, я едва доставала ему до плеча. Белокурые волосы серебрились в свете луны, волной ложась на широкие плечи. Лицо Леля осветилось мягкой улыбкой, заставившей мое сердце сладко сжаться в предчувствии чего-то жуткого. Или волшебного. Смотря, с какой стороны подойти к этой ситуации.

«А теперь, по закону жанра, самое время сомлеть от избытка чувств и упасть в объятия благородного рыцаря», – мелькнула ехидная мысль, мгновенно прояснившая мое сознание.

Раздраженно тряхнув головой, я вывернулась из рук мужчины, посмотрела на него с вызовом и гордо вскинула голову, давая понять, что его улыбки на меня не действуют и ловить ему тут нечего.

Улыбка Леля слегка поблекла, потом исчезла вовсе, будто ее стерли ластиком. На меня смотрел человек, принявший мои правила игры – кто кого. Не сводя с меня разом похолодевшего взгляда, Лель взял меня за руку и увел с поляны. Только тогда я заметила, что все это время вокруг нас стояла напряженная тишина: никто, ни Сигрид, ни остальные братья не проронили ни слова, наблюдая наш безмолвный поединок.

Я шла рядом с Лелем, спиной чувствуя взгляды оставшихся у костра, и мысленно честила Митьку на все корки, заодно и себя не забыв наградить парочкой нелестных эпитетов, среди которых «дура» было самым невинным и мягким.

Войдя в густую тень, скрывшую нас от посторонних взглядов, Лель остановился. Сквозь кроны дубов сочились тонкие лунные лучики, призрачные и таинственные. Один из них запутался в волосах Леля, придавая и без того недвусмысленной ситуации неповторимую романтическую атмосферу. В другой раз я бы по достоинству оценила всю эту романтику, но сейчас мне хотелось лишь одного – удрать. Вот только бежать было некуда.

Вырвав руку из ладони Леля, я попятилась и угрюмо уставилась на него, показывая, что не в восторге от его выходки. Он будто и не заметил моего недовольства, смерил цепким взглядом с головы до ног, который при другом раскладе заставил бы меня покраснеть до слез.

– Ты красивая…

– Что? – опешила я.

– Ты красивая, – повторил он. – Не похожа на наших девушек.

Пока я, огорошенная комплиментом, собиралась с мыслями, Лель заливался соловьем, воспевая мой тонкий стан, чудесные пепельные кудри и зеленые глаза, осветившие, подобно путеводной звезде серость его будней. Невольно я заслушалась, завидуя полевянкам: их мужчины прекрасно знали цену комплиментам и не скупились на них. Во всяком случае, Лель не скупился. Оставалось только удивляться, где он углядел красоту: потрепанная, без косметики, в одежде с чужого плеча, висящей на мне мешком, я скорей походила на пугало.

«Он что, пытается меня охмурить, пока я не очухалась? – изумилась я. – Думает, от страха я ничего не соображаю?»

Так оно, скорее всего, и было: парень решил ковать железо, пока горячо, то есть, действовать наверняка, пока шок от перемещение между мирами не прошел!

– Так, стоп! – зло оборвав Леля, я с трудом удержалась, чтобы не наговорить ему резких, обидных слов.

– Я что-то не то сказал? – сдержанно спросил он и шагнул ближе, вынудив меня отступить.

– Лель, давай-ка расставим все точки над «ё», – стараясь держать себя в руках, заговорила я. – Не хочу тебя огорчать, но весь этот цирк с гулянием под луной – напрасно потраченное время. Завтра мы едем к магу, и ты – мой сопровождающий, не более того. Если тебя что-то не устраивает – оставайся дома, окей? Я понятно объяснила?

– Вполне, – усмехнулся Лель и, смерив меня задумчивым взглядом, твердо закончил. – Но я не отступлюсь.

– От чего?

– Ты умна и прекрасно поняла, о чем я говорю.

Понимать-то я понимала, только никак не могла взять в толк, зачем ему, красивому парню, у которого, наверняка, нет недостатка в поклонницах, тратить время на меня, наперед зная, что тратит его напрасно. Из спортивного интереса? Из желания обскакать остальных братьев и доказать, что он быстрее, выше, сильнее? Круче? Впереди планеты всей?

– И зачем тебе это надо? – спросила я, пряча любопытство за иронией.

– Я женюсь на тебе. Завоюю твою любовь и женюсь, – пристально глядя мне в глаза, ответил Лель.

Ответ потряс меня едва ли не сильнее его мастерства говорить витиеватые комплименты.

– Ну вот, снова здорова! Еще один претендент на мою руку и сердце. Удивительно, какой высокий нынче спрос на меня как на жену! – натянуто рассмеялась я и вкрадчиво спросила, невольно шагнув вперед. – Лель, а ты не думал, что мы можем оказаться настолько разными людьми, что уже через пару дней ты будешь рад от меня избавиться? Что если я покажусь тебе занозой в… э-э-э… причинном месте? И вообще, зачем тебе жена, которая и готовить-то не умеет?

– Я вижу, что ты не заноза, зря пугаешь, – усмехнулся он, делая ответный шаг мне навстречу. – А готовить научишься, не велика премудрость.

Вот такого поворота я не ожидала. Обычно считается, что лучшая защита, это нападение, но с Лелем этот фокус не прошел. Не спасла меня и шокирующая правда – признание в кулинарном бессилии. А ведь эта ловушка всегда выручала меня от нежелательных ухажеров, и бежали они куда подальше – только пятки сверкали! Воевать дальше оставались самые стойкие, и держались ровно до тех пор, пока я делом не доказывала, что не врала.

Мы стояли совсем близко, буравя друг друга испытующими взглядами, и неизвестно, чем бы закончилась игра в гляделки, если бы не Ресс. Неожиданно вынырнув из кустов, пес радостно залаял и бросился мне на спину, таким оригинальным способом выражая восторг от встречи. Я не удержалась на ногах и, взмахнув руками, с воплем упала Лелю в руки. Он был только рад принять меня в свои объятья: зарылся лицом в волосы, прижал к себе, и я невольно притихла, понимая, что дергаться бесполезно – Лель не отпустит. Ресс с самым бессовестным лаем носился вокруг нас, пока Лель не шикнул на него и не прогнал на место. На миг его руки разжались, и я, пользуясь моментом, попыталась высвободиться. Не тут-то было, Лель снова сомкнул объятия, не позволив мне сбежать. Наклонился, заглядывая в глаза. Темная глубина его глаз затягивала, гипнотизировала, подчиняла. От него вкусно пахло медом и чем-то терпким, древесным. Диким, опасным, и в то же время таким уютным и домашним. Я перестала трепыхаться, и замерла, ожидая непонятно чего. Губы Леля были так близко, почти касались моих губ поцелуем, и я хотела этого поцелуя, хотела…

Внезапно он отстранился и бесстрастно сказал:

– Спать пора, завтра выйдем пораньше.

Я была потрясена и немного разочарована: он что, передумал? Дает время привыкнуть к нему? Или все намного проще и тут не принято целоваться на первом свидании? Если последнее верно, то придется выбирать: терпеть Леля в дороге или попросить Ивара оставить его дома и, скорее всего, совсем остаться без помощи.

Лель проводил меня до комнаты Сигрид и сразу ушел.

«Хоть бы спокойной ночи пожелал для приличия», – фыркнула я и, шагнув через порог, тихонько прикрыла дверь. Привалилась к косяку и удрученно вздохнула.

– Дурдом…

– Ксения? – позвала из темноты Сигрид.

Я вздрогнула:

– Ты еще не спишь, ждешь новостей?

– Я знала, что долго он тебя держать не будет, потому и решила дождаться, пока ты вернешься. Расскажи, как вы поговорили, – попросила Сигрид, зажигая свечу.

– Да никак… Я честно предупредила, что хочу вернуться домой, а он ответил, что не отступится и сделает все, чтобы я осталась. Скажи, что он пошутил, пожалуйста! Если он будет продолжать в том же духе, я, боюсь, наделаю глупостей, – взмолилась я.

Сигрид, довольно улыбаясь, отрицательно качнула головой.

– Он не шутил. У нас тут в пяти верстах деревенька есть, мы там молоко покупаем, и братишки частенько туда наведываются. У Эйрика и Белогора есть невесты из местных девушек. Все мальчишки уже заводили подружек из той деревни, один Лель ездит туда просто за компанию. Я знаю, мне Тови рассказывал, девчонки заглядываются на него, когда он снисходит до гуляний, строят глазки, в общем, всячески привлекают его внимание, а он будто ничего не замечает. Я как-то спросила Леля, почему у него до сих пор нет девушки, а он усмехнулся и ответил, что глупое хихиканье и дурацкое кокетство ему даром не нужны, – рассказывала девушка. – Может, он ждал такую как ты, таинственную незнакомку?

Я только поморщилась в ответ на ее шутку. Тоже мне, нашел таинственную незнакомку.

– Он хочет жениться. На мне, – угрюмо буркнула я, с досады стукнув кулаком о дверной косяк. Косяк выдержал, зато я охнула от боли, пронзившей в кисть.

– Ого! Он так сказал? – восторженно воскликнула девушка, невольно поднявшись с кровати.

– Да. Но хватит об этом, нам и в самом деле не помешает выспаться, если завтра вставать ни свет, ни заря, – все еще потирая ушибленную руку, проворчала я.

– Я постелила тебе, ложись. Кровать узкая, так что я заночую в комнате близнецов, – зевнула Сигрид и пошла к двери.

– А дверь запирается? – забеспокоилась я.

– Нет, зачем? – удивилась девушка. Потом внимательно на меня посмотрела и засмеялась:

– Не бойся, Лель не станет тебя беспокоить!

Я смутилась и начала раздеваться.

– Приятных снов, Ксения. Пусть добрая Элехнэ раскинет над тобой свой шелковый платок и дарует добрые сновидения, – улыбнулась Сигрид.

– Элехнэ это тот волк, что висит над камином? – насторожилась я.

– Нет, то, что ты видела над камином, всего лишь часть щита Луафела, нашего предка.

– Да? Тогда почему вы ему молитесь? – растерялась я.

– Мы не молимся, а чтим его память и просим благословения и заступничества перед богами, – терпеливо объясняла девушка.

– Понятно… А кто тогда Элехнэ?

– Элехнэ – богиня добрых снов. Считается, что если попросить ее раскинуть над кем-то платок, то дурные сны будут обходить тебя стороной.

– То есть, это что-то типа местного пожелания сладких снов и мягкой подушки? – недоверчиво усмехнулась я.

– Подушка мягкая, я взбивала, а Элехнэ позаботится о том, чтобы тебе приснилось что-нибудь хорошее и доброе. По-моему, это как раз то, что тебе сейчас нужно, – убежденно кивнула Сигрид.

– А нельзя ли попросить эту вашу Элехнэ, чтобы она вообще меня не трогала, а то по ошибке нашлет не добрые сны, а кошмары? Мне их и дома хватало, – поежилась я.

– Что ты! Элехнэ не насылает кошмаров, плохие сны приносит ее брат-близнец, Рэтхе, – заверила меня девушка.

– Блин, какая очаровательная чушь, – усмехнулась я, стаскивая сапоги. – Просто клонированный Оле Лукойе какой-то. Спорю, что Рэтхе тоже с платками разгуливает, только с черным. Угадала?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Сигрид. – И кто такой Оле Лукойе, ваш бог?

– Да что тут гадать. Раз есть тот, кто дарит добрые сны, значит, есть и тот, в чьей власти находятся кошмары. А Оле Лукойе не бог, а маленький человечек из нашей сказки. Ходит по домам, смотрит, как ведут себя дети, и раскрывает над хорошими яркий зонтик, а над плохишами – черный. Так и Санта поступает: хорошим на Рождество подарки в носок кладет, а плохим – уголь.

– Разве уголь это плохо? Им же печку топить можно, – не поняла девушка.

– Можно, – зевнула я. – Только детям больше игрушки нравятся, а не печку топить. Спокойной ночи, Сигрид. И это, пусть твоя Элехнэ дарует тебе сладкие сновидения, а меня оставит в покое.

– Так нельзя говорить! Отказываясь от дара Элехнэ, ты вверяешь свои сны Рэтхе, – посуровела Сигрид.

– Ладно, ладно, я поняла. Пусть будет Элехнэ с пестрым платком, – согласилась я к явному удовольствию девушки и на всякий случай уточнила: – Твой братец точно не ввалится среди ночи с предложением согреть постель?

– Точно! Можешь не беспокоиться.

Похихикивая, Сигрид вышла из комнаты и тихо прикрыла дверь, оставив меня наедине со своими мыслями.

Присев на кровать, я озадаченно рассматривала оставленную для меня длинную сорочку, и никак не могла решиться надеть ее. И дело тут было не в брезгливости, а в неприязни к ночным рубашкам вообще. Дома я спала в пижамах, предпочитая их кружевным шелкам, вечно норовящим задраться и обвиться вокруг шеи. Но сейчас о своих капризах приходилось забыть и довольствоваться тем, что дают. Или спать голышом, что не очень разумно при незапертой двери.

– Спать придется по стойке «смирно», – переодевшись, проворчала я и, задув свечу, юркнула под одеяло.

В окно заглядывала луна, заливая комнату серебристым призрачным светом. Все вокруг дышало покоем. Утомленный дневными заботами мир засыпал, укрывшись звездным покрывалом теплой ночи. Этот странный мир, в который меня непонятно как занесло… Зачем я здесь? Как и почему попала в Полевию? Случайно, по ошибке перепутавшего заклинания мага, или меня вырвали из моего мира и перенесли сюда намерено? В последнее как-то не верилось. То есть, я попросту гнала от себя мысль о чьем-то умысле, злом или добром, ехидно высмеивая саму себя только за то, что вообще допустила ее появление. Да кому я нужна, в самом деле?

Вздохнув, я закрыла глаза и попыталась выбросить из головы мысли о сегодняшнем дне. Они не спешили покинуть голову, цеплялись друг за дружку, водили хороводы предположений, одно безумнее другого, норовили свести с ума. Напрасно я прятала голову под подушку, словно под ее сомнительной защитой могла укрыться от мелькающих образов Сигрид с луком за плечами, волчьего оскала, украшавшего щит Луафела, Леля, бросающего на меня пристальные взгляды.

– Ну же, Элехнэ. Давай уже, раскинь свой пестрый платок… А лучше сделай так, чтобы я сейчас проснулась и поняла, что все это просто сон. Дурной сон.

Уж не знаю, то ли просьба к местному божеству помогла, то ли усталость все-таки взяла свое. Ненавязчивая дрема, вытесняя все тревоги и волнения дня, накатила незаметно, ласково смежила веки, и я наконец уснула.

Вокруг раскинулась широкая цветущая степь, и я бежала по ней, едва касаясь ногами земли. Странно, но я понимала, что это сон, и радовалась, что хотя бы в этот раз вместо кошмарной тьмы вижу такое яркое сновидение. Было хорошо, легко, беззаботно. Смеясь, я упала в густую траву и уставилась в глубокое голубое небо, сорвала травинку и с удивлением обнаружила, что испачкала ладонь зеленым соком. Медово пахло цветущими травами. Высоко в небе посвистывали невидимые пичуги. Солнце, как и положено во сне, не слепило. Пробегающие облака не давали даже намека на тень: легкими мазками, на мгновение, закрывали собой светило и уносились вдаль.

Внезапно радужная картинка как по волшебству помрачнела. Я поняла, что стою на краю утеса, а вокруг возвышаются увенчанные снежными шапками горы, утопают в пугающем чернильном море туч. Ревущий ветер пытается сбросить меня в пропасть, и я борюсь с ним из последних сил, отступая подальше от осыпающейся щебнем пропасти, туда, где горные вершины берут в кольцо широкую котловину, засыпанную снегом… Туда, где из пещеры медленно выползает клубящееся облако тьмы. Вот оно на мгновение замирает, и вдруг начинает пульсировать, как огромное черное сердце. Размеренная пульсация сменяется жутковатым шевелением, будто в пузыре мрака прячется что-то огромное и вот-вот выберется наружу. С низкого, затянутого тучами неба, срываются одна за другой ветвистые молнии, и облако лопается, расплескивая по камням черные ошметки. Ярящийся ветер швыряет в лицо снегом, не давая рассмотреть то, что осталось на месте лопнувшего «сердца», но все-таки я успеваю увидеть черного дракона, расправляющего могучие крылья…

Глава 4. Пламя на кончиках пальцев

или не буди лихо, пока спит тихо

Задыхаясь, я подскочила в постели. В пересохшем горле застрял крик ужаса, сердце билось пойманной птицей. Казалось, еще немного и оно лопнет от страха.

– Ёлки, что за чертовщина мне приснилась? – затравленно озираясь, пробормотала я онемевшими губами.

Только-только начинало светать. В окно лился бледный свет, в небе таяли последние звезды. Ночь отступала, унося с собою пугающие видения, и кошмар нехотя выпустил мое сознание из своих цепких лап. Оцепенение, сковывающее тело и разум, прошло. В памяти медленно всплывали события вчерашнего дня: радужные всполохи, пробуждение в лесу, Ресс, загнавший меня на дуб, Сигрид… Волчий оскал на уцелевшей части щита… Лель… Пожелания доброй ночи и какая-то жуть, вместо радужных снов от Элехнэ.

– Вот тебе и Оле Лукойе с зонтиками, вот тебе и сказочка на ночь. Кажется, эту битву выиграл Рэтхе… Черт!

Стукнула дверь, и в комнату вошла Сигрид.

– Что, уже пора? – проворчала я и выбралась из-под одеяла.

– Пора. Как спалось? Надеюсь, добрая Элехне отгоняла от тебя дурные сны? – улыбнулась девушка. Выглядела она ничуть не сонной, как будто встала уже давно.

Я потерла лицо вспотевшими от страха ладонями, и ответила:

– Ну, если жуткая тварь считается добрым сновидением, то поставленной цели она, определенно, достигла – страшнее этого сна были лишь те кошмары, что снились мне дома.

– Тебе приснилась тварь? – нахмурилась Сигрид и, не дожидаясь ответа, пустилась в объяснения: – Элехнэ не насылает кошмаров, это ее брат, Рэтхе. Надо было верить, а не насмешничать, тем более, ночью.

– Ой, брось! Еще скажи, что это Оле Лукойе виноват, зонтики в темноте перепутал, – поморщилась я. – Черт, приснится же такое…

– Говорю же, это проделки Рэтхе! – упорствовала Сигрид.

– Угу, а я – Красная Шапочка. Сигрид, ну не верю я во всю эту мистику и магию! Не могу, понимаешь?

– Ничего, со временем привыкнешь, – обрадовала меня девушка.

– Вот спасибо! – укоризненно взглянула я на нее. – Знаешь, я все-таки надеюсь вернуться домой раньше, чем в мою привычку войдет ежевечерняя молитва этой… как ее… Элехнэ! Кстати, у вас водятся драконы?

– Да, – кивнула Сигрид.

– А единороги? – с проснувшимся любопытством поинтересовалась я: раз драконы есть, значит, и это мифическое существо, возможно, бегает по местным просторам.

– И единороги тоже. Увидишь еще. Единорогов так точно по дороге встретим, – ответила девушка.

– Что, в самом деле? – восхитилась я, уронив сапог.

– В самом деле, – засмеялась Сигрид. – А у вас разве они не водятся?

– Нет, у нас миллионы лет назад жили ящеры, чем-то на ваших драконов похожие, но они вымерли отчего-то, так что человечество успешно избежало знакомства с ними. Кости только находят, целые кладбища, – одеваясь, рассказывала я. – А единорогов нет, даже похожих на них животных. О них только в книжках прочесть можно. Я всегда думала, что они просто выдумка, чья-то красивая мечта о необычном красавце-скакуне.

Взглянув в маленькое зеркало, примостившееся на каминной полке среди тряпичных мишек, я хмуро уставилась на свою сонную физиономию в обрамлении всклокоченных пепельных кудряшек.

– Да уж, красота – страшная сила… Блин, пугало огородное и то симпатичнее.

– Ничего подобного, – подступаясь ко мне с расческой, возразила Сигрид. – Очень милая девушка, которой надо просто причесаться. Давай помогу прибрать твои волосы.

И ловко заплела мне тугую косу. Получилась она короткой, всего-то с ширину ладони, зато волосы перестали лезть в лицо. Я пытливо заглянула в зеркальце, и какое-то время удивленно рассматривала себя, не веря, что Сигрид смогла укротить мои непослушные кудри.

– Ну вот, – улыбнулась девушка, довольно оглядывая результат. – Теперь у пугала нет никаких шансов выглядеть лучше тебя.

– Спасибо… Здорово получилось! – рассмеялась я, чувствуя себя гораздо увереннее.

Закончив одеваться и приглаживать волосы, я вслед за Сигрид спустилась в большую комнату. Далиа уже накрыла на стол, и вся семья готовилась приступить к завтраку.

– Вы всегда так рано встаете? – шепотом спросила я, присаживаясь рядом с девушкой.

– Нет, только сегодня. Нас провожать будут, – так же шепотом ответила она.

Я кивнула и украдкой взглянула на Леля. Он о чем-то негромко говорил с Рэвом, угрюмым, неулыбчивым и явно старшим братом, и в мою сторону не смотрел, что меня более чем устраивало.

Покончив с ранним завтраком, вся семья вышла во двор. Белогор и Веслав вынесли на крыльцо сумки и скатанные в рулоны одеяла, Рэв и Лель, одетые в темную походную одежду, ушли за лошадьми. Оставался последний шанс поговорить с Иваром и попросить его оставить Леля дома.

Улучшив момент, когда все домочадцы разбрелись, и лесник остался один, я робко коснулась его локтя и промямлила:

– Господин Ивар…

– Какой же я господин? – добродушно рассмеялся мужчина. – Зови просто Иваром, не обижусь.

– Э-э-э… Хорошо, – кивнула я и, борясь с онемевшим от волнения языком, продолжила. – У меня к вам просьба…

– Не нужно меня ни о чем просить, я уже обо всем позаботился, – отмахнулся Ивар. – Деньги у Леля.

– Деньги? Какие еще деньги? – растерялась я.

– Полевские нгарры, серебряные, – пояснил лесник, – магу за работу заплатить. Думаю, сотни как раз хватит.

– А если не хватит? – встревожилась подошедшая Сигрид.

– Тогда Лель напомнит старику Любомиру, что он мне кое-чем обязан, – пожал плечами Ивар.

Я, пораженная происходящим, молчала. Причина, вынудившая меня заговорить с Иваром, была благополучно забыта, как и предстоящие в пути проблемы, с нею связанные. Это что же получается, думала я, Сигрид успела поговорить с отцом и выпросить у него денег? И он вот так просто их дал? Чужачке, с которой знаком несколько часов? Почему, черт побери?!

– Извините, но я так не могу, – решительно заявила я, перебив Сигрид, расспрашивающую отца об услуге, оказанной магу Любомиру.

– Не можешь – что? – в один голос спросили отец и дочь.

– Не могу у вас деньги взять. Вы же меня совсем не знаете, и это… Это как-то неправильно!

Лесник разом посуровел и заговорил тоном, не терпящим возражений:

– Девочка, мы не бессердечные люди, и без помощи тебя не оставим. Маг не будет работать бесплатно, а твоя светящаяся безделушка его вряд ли прельстит!

Я смущенно прикусила губу, понимая, что Ивар прав: не стоило недооценивать мага. Он быстро поймет, что телефон не представляет никакой ценности и хорошо, если просто выставит за дверь, а не прикажет бросить в темницу за мошенничество. Эх, кого я пытаюсь обмануть?

– Пойми, – смягчившись, заговорил лесник, – я сам отец, и не хотел бы потерять ни одного своего ребенка, а ведь их у меня одиннадцать! И твои родители, уверен, хотят видеть тебя живой и здоровой. Ты же их единственное дитя, я прав? – уточнил он, и когда я, помедлив, кивнула, продолжил. – И что я должен, по-твоему, сделать? Плюнуть и отвернуться? Прогнать тебя и позволить самой выпутываться?

– Но вы и так немало для меня делаете! – возразила я.

– Святой Маахил, до чего же ты упрямая! – раздраженно проворчал Ивар и отвернулся. Видимо, посчитал, что с такой упертой девицей спорить бесполезно, а пытаться переубедить – никакого терпения не хватит.

Я удрученно вздохнула и, оглянувшись, наткнулась на осуждающий взгляд Далии.

– Элехнэ нечасто является людям, детка, – негромко произнесла она. – Еще реже о чем-то просит.

– Элехнэ? А она-то тут при чем? – не поняла я.

– Она приходила о чем-то предупредить, – красноречиво глядя мне в глаза, ответила Далиа.

– В самом деле? – недоверчиво спросила я, воскрешая в памяти сон, рассказанный Иваром. Ну, странный, да. Даже пугающий, но в чем там предупреждение, я никак не могла взять в толк. Все эти рыбы и птицы с человеческими головами, заживо похороненный старик, волки в лесу – сон Ивара казался полной бессмыслицей. Мало ли что приснится уставшему человеку! Мне вон как-то всю ночь земляника снилась, после того, как мы с Ленкой, вооружившись ведром, целый день ее собирали на солнцепеке, а тут – шутка ли! – весь день в лесу браконьеров ловить. Не мудрено, что потом снится всякая абстракция, а уж человеческое воображение, охочее до чудес, не замедлит найти ей самое что ни на есть божественное объяснение. Вот так и рождаются боги, целые пантеоны, из людских фантазий и страхов. А кто их видел, кроме обкурившихся шаманов? Правильно, никто. Потому что их нет. Я смотрела то на Ивара, то на Далию, и не понимала, как можно быть такими наивными и слепо верить в то, чего не существует.

– Постойте, вы всерьез верите каким-то там снам? Но это же чушь, уж простите за откровенность! – ляпнула я и, поспешно зажав рот руками, виновато посмотрела на Ивара, ожидая как минимум наставительной проповеди, посвященной местному божеству. Про максимум не хотелось даже думать: пинок под зад я вполне заслужила.

Но лесник лишь усмехнулся и с терпимостью, достойной святого, произнес:

– Ты слишком молода, чтобы судить о таких вещах.

Я смущенно молчала, желая лишь одного – провалиться сквозь землю и больше не мозолить глаза этим славным людям. «Блин, ну вот кто тянул меня за язык? – ругала я себя. – Ну, верят, и пусть себе на здоровье… Пусть считают, что я попала под покровительство местного божества, мне же от этого ни холодно, ни жарко! Даже в чем-то выгодно. Главное, чтобы это самое божество не вздумало вдруг материализоваться и потребовать плату за свою услугу».

Последняя мысль заставила меня усмехнуться. Представив торгующегося бога, с дотошностью скупого ростовщика начисляющего проценты, набежавшие на основной долг, я с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться – такая забавная картинка нарисовалась в моем воображении.

Тем временем привели лошадей. Пока к седлам крепили сумки и одеяла, я прощалась с Далией и Иваром. Далиа обняла меня, шепча слова благословения:

– Пусть легконогий Теурей оберегает тебя в пути, дитя.

Ивар, ободряюще улыбаясь, потрепал меня по плечу и надел на шею кожаный шнурок с уже знакомым символом-подвеской: маленький кругляш с гравировкой в виде миниатюрной волчьей морды.

– Это знак Белого Эллона, он защитит тебя от диких зверей.

– Не поняла… Разве это не герб вашего предка? – удивилась я, рассматривая подвеску.

– Не совсем, хотя и близко к истине, – вмешался подошедший Лель. – По преданию наш предок был воином Белого Эллона. Волк – символ Эллона, поэтому щиты его воинов украшала волчья морда.

– Понятно, – пробормотала я, гадая кто такой этот Эллон, и почему его символ должен защищать меня от зверей.

Подошли Таш, Белогор, Эйрик, Веслав и Тови, поочередно пожали мне руку, желая счастливого пути и скорейшего возращения домой. Я украдкой взглянула на Тови, негромко говорящего с Рэвом, потом на Веслава, и вздрогнула, поймав на себе его тоскливый взгляд. Поспешно отвернулась, убеждая себя, что мне просто померещилось.

Лель подвел к крыльцу Кору, невысокую по сравнению с остальными лошадьми вороную кобылу. Я с опаской на нее взгромоздилась, сделав неожиданное открытие, что в седле очень даже удобно сидеть. Пока я в нем ерзала, Лель подал мне повод и заметил, что мои ноги не в стременах.

– Ноги нужно ставить вот сюда, – сказал он, вставляя мою ступню в стремя. Со второй я справилась сама, не желая, чтобы Лель снова ко мне прикасался.

Обращаться с поводьями я немного умела: у моего деда был жеребчик, которого запрягали в телегу, вот на нем-то и тренировалась. Но это было давно, смогу ли я теперь управиться с кобылой?

Мы уже были готовы отправиться в путь, когда пес Сигрид, Ресс, до последнего момента с заливистым лаем нарезавший круги вокруг дома, вдруг заюлил под ногами кобылы, преданно заглядывая девушке в лицо, и помчался в степь. Остановился и оглянулся, поджидая хозяйку, явно намереваясь сопровождать ее в путешествии.

– Ресс, домой! – приказала Сигрид, но пес и не подумал подчиниться, умчался еще дальше, почти исчезнув в высокой траве. – Ну что с ним делать? – в отчаянии воскликнула девушка. – Ресс, немедленно домой! Лель, помоги мне, он совсем не слушается!

– Он думает, что ты с ним играешь, – спешиваясь, сказал Лель и свистнул, подзывая пса.

Над травой, далеко в степи показалась собачья голова. Какое-то время пес словно бы раздумывал, а надо ли возвращаться, потом потрусил обратно и уже через минуту ткнулся носом в подставленную Лелем ладонь, виновато заглядывая ему в глаза. Лель потрепал пса по загривку и негромко заговорил:

– Ты останешься дома, охранять, понял?

Пес заскулил, будто на что-то жалуясь, обхватил лапами сапог Леля и умоляюще посмотрел ему в глаза. У меня отвисла челюсть: Ресс, на свой собачий лад, просил Леля взять его с собой! Но почему его, а не Сигрид? Ведь хозяйка-то она, так почему же он слушает Леля? Или я ошибаюсь, и хозяин все-таки он?

– Нет, малыш, в следующий раз, – засмеялся Лель, высвобождая ногу. – Иди домой, охраняй.

Пес, опустив хвост, покорно поплелся к крыльцу, то и дело обиженно оглядываясь. Я проводила его изумленным взглядом, в душе жалея эту добродушную зверюгу, так напугавшую меня в Лесу, и, крайне озадаченная, смерила Леля задумчивым взглядом. Он ведь не приказывал. Он его попросил, и пес послушался. А что будет, если Лелю вздумается вот так же попросить меня? Глазом не успею моргнуть, как замужем окажусь?

«Ёлки, ну что за дикие фантазии?! – разозлилась я на себя. – Накручиваю сама себя… Лель просто хороший дрессировщик, вот и все объяснение».

Маленький инцидент был исчерпан, и Рэв развернул всхрапывающего, приплясывающего жеребца в сторону степи. Вслед за ним, как приклеенная, пошла кобыла Сигрид. Я с легкой завистью посмотрела им вслед, пытаясь убедить саму себя, что управлять лошадью не сложнее, чем велосипедом, и осторожно потянула повод. Лель, держась на всякий случай рядом со мной, ждал, пока я разверну Кору. С этой задачей я справилась вполне успешно и мысленно поздравила себя с маленькой победой. Кобыла безропотно слушалась поводьев, и вообще, вела себя подозрительно прилично. Воодушевившись, я уже увереннее тряхнула поводьями, и тут же вцепилась в переднюю луку седла, чувствуя, что вываливаюсь. Лель поравнялся со мной, видимо для того, чтобы успеть поймать, если я вдруг начну падать. Но ловить меня не пришлось. Я уперлась ногами в стремена, помогая себе держать равновесие, и худо-бедно выпрямилась.