Buch lesen: «Не буди…», Seite 3
– Аримаспы.
В полной тишине слово прозвучало непонятной абракадаброй, слишком неожиданно возникшей в наэлектризованном воздухе. Денисов вскинулся, переспросил:
– Чего?
Слишком резко.
Борис Астафиевич встал из-за стола и полез в огромный стеллаж с книгами, стоящий в углу кабинета. Выудил оттуда толстенный том, положил сверху другой и еще схватил какую-то папку. Расположил все на столе, а из нижнего ящика того же стола достал еще стопку бумаг.
«Вероятно, копии своего доклада и бумаги Иванова», – решил Земин.
Трое мужчин собрались вокруг.
Воодушевленный Журов уже уверенным голосом стал объяснять:
– Аримаспы. У Геродота, в одном из его трудов-трудов, описывалось древнее племя исседонов. Эти исседоны обитали где-то на северо-востоке древнего мира-мира. Они были родней скифам. Меня натолкнула цифра. Сто шестьдесят. Согласно Геродоту, для этого народа «единица» и «шестерка» были особенными числами. А нуль, стало быть, око-око. Однако, аримаспы!
Журов открывал книги, указывал пальцем на статьи и рисованные карты в записях Иванова.
– Племя аримаспов обитало еще дальше исседонов. На самом краю мира! – Борис Астафиевич поднял палец. – По описанию скифов-скифов они были…вот! По-скифски «арима – один», а «спу – глаз». Одноглазые!
И вновь повисла пауза. Затем Денисов выпрямился, прошелся туда-сюда по кабинету. Наконец, он остановился.
– Значит так. Борис Астафиевич. Соберите все в кучу. Мне нужны четкие данные. Пересмотрите все факты, даже самые невозможные. Но чтобы неожиданностей больше не было! И по Геродоту своему тоже. Завтра соберемся тут же.
Журов часто-часто закивал.
– Мне нужно еще раз поговорить с девочкой, – заявил Земин.
Клац-клац.
– Утром.
– Хорошо. Тогда сейчас дай мне доступ к библиотеке.
– Так ночь на дворе! – удивился Денисов.
– Ну, уж тебе сторож не откажет, – улыбнулся Василий.
– Добро, – кивнул Дмитрий.
Уже на улице, когда они вместе шли к зданию городской библиотеки, стоящему наискосок от музея, он все приговаривал:
– Арима…арима…
Земин не стал заострять на этом внимания.
Предъявив документы и зыркнув на ночного сторожа, сотрудник госбезопасности покурил еще и распрощался с Василием. Тот посмотрел товарищу вслед, затем улыбнулся сторожу и попросил проводить его в читальный зал.
Понедельник
Земин провел в библиотеке всю ночь. К его удивлению, когда он выходил на свежий по-зимнему морозный воздух, то увидел под серым небом такую же машину и рослого парня, дымящего у капота.
Помятый от бессонной ночи Василий приблизился.
Мимо них на службу спешили библиотекари и архивариусы, писари и прочие, кто жизни не знает без книг.
Молодой человек, казалось, не имел эмоций. Он вежливо улыбнулся и протянул руку, но ничего-то за улыбкой не было. Пустой человек, как того требовала Родина.
– Вадим, – представился парень, и Земин понял, что перед ним юноша лет двадцати двух, вряд ли старше.
«Такой молодой, а уже чекист, – подумал Василий, но вслух говорить не стал. – Пустой – не пустой, а хребет сломать сможет. Вон плечи какие».
– Василий Земин, – и вдруг, против собственной воли, добавил: – А где Игорь?
Молодой сотрудник КГБ не ответил, только саженными плечами пожал. А Земин так сам и не понял, что же такое ляпнул.
Они добрались до приюта достаточно быстро. Как и в прошлый раз, Катерина, сейчас какая-то бледная и уставшая, осунувшаяся, провела Земина к девочке Даше. На его вопрос, что случилось, невеста Дмитрия отмахнулась, мол, плохие сны и мрачные мысли одолевают.
Будучи среди дефективных детишек, теперь он ощущал себя более уверенно: в панику не ударился, сразу вообразил джунгли. Звуки и крики не сбили с толку – Василий уверенно прошел коридорами и игровыми комнатами, совершенно ни на что не обратив внимания. Даже на мочу и прочие «запахи джунглей».
В руке он сжимал немного грязного плюшевого медведя. Медсестра сперва покосилась на игрушку, но укорять Земина не стала.
Даша ничего толкового не рассказала. Не было ей знакомо ни слово «арима», ни племя аримаспов. Про варварскую магию, о которой всю ночь читал сам Василий, девочка и подавно не знала. Число «сто шестьдесят» никаких ассоциаций у нее также не вызвало.
Однако, когда Вася собрался уже прощаться, Даша, которая теперь не выпускала плюшевый подарок из рук, вдруг подскочила на месте.
– А мне сон снился!
Земин тут же вернулся, опустился перед ней на корточки. Нет, никаких несчастий и злоключений от девочки он больше не боялся. Ребенок – ребенок и есть. Что плохого она могла желать незнакомому дяде, который, к тому же, принес такую игрушку?
Даже в комнате стало словно светлее, пока она обнимала своего нового друга.
– Расскажи, Дашуля, расскажи. В нашем деле простых снов не бывает, точно тебе говорю.
– Я видела…видела, будто бы, костер какой-то. Жарко было. И кто-то что-то кричал. Кажется…ему больно было. А еще стук. И вой. Нет…не вой, но как в трубу. Только не труба, а какое-то похожее. Не могу объяснить. Но…может…я и тогда что-то такое…
– Все, все, Дашуля, не реви!
Он вдруг нежно погладил девочку по щеке, утер слезу. Так что и Катерина растерялась, непривычная видеть таких обходительных с детьми мужчин.
– Спасибо за моего Михалыча, – сказала Даша и обняла Василия. – Он лучше книжки!
Отстраняться он не стал, и они посидели так несколько мгновений.
Затем все же пришлось распрощаться. Однако в дверях его догнала еще одна фраза Даши:
– А! Еще я глупое слово такое запомнила из сна. Ёк-макарёк. Смешно, правда?
Земин вздрогнул. Нечто странное толкалось в мозгу, билось, рождая боль в висках. Он еще раз поблагодарил девочку, попрощался с Катериной, которая мрачнела и будто бы усыхала на глазах, и вышел на свежий воздух.
Голова кружилась. Он собрался с силами и велел Вадиму везти его в музей.
***
Как только Земин вошел в кабинет Журова, то получил вопрос в лоб:
– Игорь Макаров. Помнишь такого?
– А должен?
Василий тяжело опустился на стул. Ему совсем неожиданно подурнело, как после пьянки. Голова раскалывалась, и соображать становилось все труднее.
«Дурной город, черт бы его побрал! – неожиданно зло подумал он. – Да еще Игорь этот…»
Дмитрий вновь ходил по кабинету, вновь нервно курил; фуражка валялась на столе, китель расстегнут – невиданное дело для педанта Денисова!
– Бойцы сказали, что он был с нами.
«Дурак! И на фронте дураком был, и…», – не додумал.
Вырвалось тоже нервное:
– Чепуху городишь, братец-лис! Не пойму тебя, какой Макаров?
Потеряв, очевидно, терпение, фронтовой товарищ навис над Васей, уперся тяжелым усталым взглядом.
– Вчера. Макаров был с нами. Когда мы поехали в Вяжли!
Только сейчас Земин заметил хозяина кабинета, тихонько сидящего в углу. Борис Астафиевич наблюдал за ними, но боялся вставить и слово – переводил взгляд с одного на другого.
– Как такое возможно? Бойцы говорят, что был. Не помню! – Денисов вновь заметался по комнате. – Не помню! Невозможно. Да, самого такого помню, а с нами – не было. Не могло…
– Игорь Макаров, – негромко повторил Василий. Что-то било его в череп изнутри, да разобрать не мог. – Макаров…
А сам думал, но как-то путано: «Из-за этого дурака, Димки, Агнешка тогда…»
– Вы бы, это, Дмитрий Сергеевич… – подал вдруг голос Журов. – Вам бы поспать. Отдохнуть. У вас вид-вид нездоровый!
– Здоровый-нездоровый! Где Игорёк, мать его?!
– Игорёк…макарёк, – силы покидали Земина, и он вдруг осознал, что вряд ли выглядит лучше друга или его невесты.
Неожиданно заныло простреленное когда-то давно товарищем Денисовым плечо.
– Точно! Ёк-макарёк! – вскричал Денисов. – Был-не был, а товарища выручать нужно! Давай. Берем Вадима и летим туда. Скорее, скорее!
В нем кипела непонятная сила, энергия, хотя внешний облик выдавал не одну бессонную ночь. Всегда достаточно рассудительный и серьезный Денисов был сам не свой.
Но сил ответить, остановить друга, у Василия попросту не осталось. Тот чуть ли не волоком тащил его к машине.
Вдруг сбоку возник Журов, словно продолжал читать ранее прерванную лекцию:
– Аримаспы. Сто шестьдесят дней. По Геродоту, это племя воевало с «грифонами». Они вечно сражались за золото-золото. Но! Смею считать все это мифологемой!
Пока они спускались по ступеням, у Земина совсем закружилась голова, он схватился и повис на плече Денисова.
– Журов, поддержи! Не видишь, ёк!..
– Золото – знания. Это всегда было самым ценным в мире. Кто такие эти «грифоны», исследование отдельное. Племя-племя. Явно. И «аспу» это вообще может быть из иранского «лошадь». Так что…
– Эх, брат, вытащим Игорька, вытащим!
Земин переставал понимать, что вообще происходит.
– Без сомнения остаются только верования-верования. Точнее, ритуалы и прочее. И человечиной они могли питаться, и вообще темной магией-магией владели. Боялись их. А один глаз это, суть, умение. Результат-результат магических практик.
– Журов…иди на… – попытался пробормотать Василий.
Он плохо воспринимал речь. Хотя Борис Астафиевич продолжал вещать. Все, что Вася еще осознавал, это как его сажают в машину на переднее сидение. Как только отпустили, он закрыл глаза и провалился в какое-то подобие полусна.
Дальше вспоминалось плохо. Урывками выглядывал в окно на непроглядную стену леса, когда приходил в себя. Периодически слышал, что знакомый голос говорит и говорит без остановки. Но смысла не улавливал. А еще заметил, как водитель, молодой парень, все больше хмурится.
…А затем все как-то разом!
Василий пришел в себя рывком, будто моргнул. Денисов тряс его за плечо, шипел в ухо с заднего сиденья:
– Вася, черт! Да бери же!
Опустив взгляд, Земин увидел вороненый ствол пистолета. Инстинктивно принял. Вадим сидел за рулем, также сжимая оружие в руке.
– Что…
– Да смотри!
Дмитрий достал такой же наган, но главное, как отметил Василий, взгляд друга стал прежним. Холодный и расчетливый взгляд ГБ-шника.
Да и сам он чувствовал себя гораздо лучше: словно пелена упала с глаз, и картинка вокруг теперь была четкой. Голова больше не болела, плечо не ныло, думалось легко.
Было еще светло, и Земин из салона автомобиля плохо, но разглядел, что стоят они посреди лесной прогалины. Как добрались сюда, не помнил и удивлялся, каким образом авто вообще проехало среди деревьев?
Но встревожило его не это. Тут и там из кустов и лесного полумрака выходили лихие мужики. Одеты были кто во что горазд – обноски и шкуры, все шитое, латаное-перелатаное, но не рванье. Разглядеть точнее было непросто.
И все вооружены. Луки, копья, ножи, топорища, пара наганов. Василий попробовал присмотреться.
«Настоящие боевые топоры!», – восхитился он, а вслух сказал:
– Не удивлюсь, если топоры у них от предков.
– Каких предков? – холодно спросил Денисов, не поворачиваясь.
– Ну, как. Арима, арима. Они ж скифские родичи.
– И будут эти скифские родичи нас сейчас на ремни резать.
– Не дрейфь, братец-лис. Когда детей в Дрездене стрелял, не так страшно было, а?
Денисов, кажется, хотел вцепиться другу в горло, но тут первая стрела ударилась о машину.
– С пистолетами только с моей стороны, – подал голос Вадим без особых эмоций.
«Кремень», – окрестил его Земин.
– Тогда с нашей. Вась?
– Жди сигнала! Вадик, сразу!
Василию команда была не нужна. Войну он прошел не зря. Вываливаясь из двери, выстрелил, зная, что попадет. Кинулся в сторону багажника. Положение у него было не самым удобным.
«Странно, они не стреляют», – успел подумать Василий, и мимо уха тут же пронеслась необычно длинная стрекоза. Стрела.
Сзади завыл Вадим.
Стукнув по багажнику, Василий кинулся вперед, не раздумывая, давая Денисову шанс. Мелькнула мысль не стрелять, и тогда мужики не будут стрелять в ответ.
– Арима-а! – раздалось со всех сторон. – Арима-а!
Он налетел на ближайшего, саданул ногой. Тут же залепил второму рукоятью пистолета. Кто-то схватил сзади…
«Эх, Димка, давай, беги! Веди сюда всю конницу, всю рать!»
Он присел, одновременно разворачиваясь, вытягивая нож из сапога. Ощутил удар кулаком…
«Арима – это еще и что-то вроде боевого клича. И топоры. Да кто это вообще такие?»
Мощным апперкотом снизу он отправил кого-то в кусты. Вновь развернулся и наставил ствол нагана промеж глаз совсем юному мальчишке. Опешил на секунду…
Получил удар по затылку и потерял сознание.
