Buch lesen: «Стремительные атаки»

От автора

Героическая оборона Ленинграда в годы Великой Отечественной войны – одна из славных и трагических страниц в истории борьбы советского народа с фашистскими захватчиками.

Многолетний тщательный поиск и изучение материалов о прославленном калужанине, летчике истребителе, дважды Герое Советского Союза Александре Терентьевиче Карпове дали мне возможность написать о нем документальную повесть – «Стремительные атаки»

Через много лет очень трудно, не допуская в работе домысла и фантазии, только на фактах, подтверждаемых документацией и боевыми товарищами А.Т. Карпова, выросшим в званиях от сержанта до генерала – восстановить весь пройденный путь. Это трудно и мне, так же принимавшему участие в боях с фашистами, а теперь журналисту, хотя я знал Александра Карпова с ранних детских лет, со школы, с первых страниц юности.

При сборе материалов для книги об Александре Карпове я встретил сердечную поддержку и получил активную помощь от всех, кто лично был знаком с гражданским и боевым прошлым героя. Прежде всего, по мере сил и возможностей мне содействовали в этом родная сестра Александра Терентьевича – Анна Терентьевна Блинова и ее муж Иван Макарович Блинов. Они бережно хранят альбомы, фотографии, книги, журналы, газеты – все, что помогает восстановить прошлое родного им человека, признанного русского богатыря Ленинградского неба.

На мою просьбу помочь мне, тепло отозвались фронтовые товарищи А.Т. Карпова. Письма с воспоминаниями прислали бывший командир 27-полка гвардейского Выборгского истребительного полка полковник Н.П. Мажаев, бывший ведомый Карпова, а ныне генерал- майор авиации А.Г. Андрианов, Герой Советского союза полковник Д.С. Николаев, полковник И.Г. Чмутенко, подполковник А.Ф. Суздалев – последний ведомый А.Т. Карпова.

Особую ценность представляют письма-воспоминания о А.Т. Карпове двоих летчиков-истребителей: майора Л.Д. Жевнова и майора Б.А. Шубы. Они восхищались мужеством и искусством ведения боя своего командира эскадрильи и решили тогда, в 1943 году, написать о нем книгу. Но бурно развивались события тех военных лет, нагрузка на авиацию выросла, и это помешало летчикам исполнить свое желание. Теперь они охотно отозвались на мою просьбу – прислать воспоминания о командире.

Не менее ценным для работы над повествованием были письма парторга эскадрильи старшего лейтенанта А.Г. Сальникова, руководителя совета ветеранов 27-го гвардейского Выборгского полка капитана Д.Е. Ляпина, летчика-истребителя И.Х.Дахно; капитана М,Г. Кручнова, майора И.Д. Лизунова, старшего лейтенанта Д.В. Кульбиса, техника-лейтенанта Н.А. Курганского.

В городе Калуге: в 9-й средней школе им. К.Э. Циолковского, в профтехучилище №1, на заводе МПС, в городском клубе боевой славы, в библиотеках, музеях, архивах – повсюду тепло отзывались на мою просьбу журналиста поделиться воспоминаниями и материалами о А.Т. Карпове.

Н.Васин, член Союза Журналистов СССР.

Об авторе

Васин Николай Иванович, родился в 1923 году в деревне Муханово Ферзиковского района, Калужской области.

В начальных классах учился в сельской школе, а с 1933 года в г. Калуге, в 9-й средней школе им. К.Э. Циолковского.

С 1939 года учился в Калужском гидромелиоративном техникуме. Война прервала учебу.

В июле-августе – начале сентября работал в составе Калужского спецэшелона на строительстве оборонительных сооружений на дальних подступах к Москве.

В 1942 году, в марте призван в ряды Красной Армии. В марте-апреле окончил курсы младших лейтенантов и был направлен на фронт – командиром взвода.

В марте 1943 года, во время весеннего наступления, тяжело ранен под Спас-Деменском

В октябре 1943 года демобилизован из армии по инвалидности.

В 1945 – 1946 г. окончил гидромелиоративный техникум. Работал в областном управлении торффонда.

С 1954 г. на журналисткой работе (член Союза журналистов СССР с 1963 года).

Работал в районных газетах, сотрудничал в газетах областных. Кроме того, в Калужском книжном издательстве выпустил книгу «Торфяные богатства Калужской области», в Тульском книжном издательстве выпустил брошюру «Важный источник повышения плодородия». Приокское книжное издательство, в 1974 году выпустило книгу «Солдатские очерки», в 1981 г.– книгу «Комсомольский эшелон»

«Стремительные атаки» опубликовано в областной газете «Молодой Ленинец» 1984 г. Начало №52 – №65

Член КПСС с 1951 г.

За участие в боях в Отечественной войне награжден орденом «Красная звезда» и медалями.

Галкин А.Н.

 Литобъединение «Вега»

 При газете «Молодой ленинец»

14 марта 1984 г

«Я видел Циолковского»

Андреевскую начальную четырехлетнюю школу окончил Саша весной 1930 года, Встал вопрос, куда пойти учиться в 5-й класс.

– Саша – мальчик способный, на лету все схватывает, учится хорошо, видно, как тянется к знаниям, постарайтесь определить его в хорошую школу – советовала учительница, вручая документ о начальном образовании отцу и матери на родительском последнем собрании.

– Куда, посоветуйте? – спросил отец. – Он тоже заметил, как Саша моментально делает уроки, и быстро сматывается на улицу, пускать змея, или кататься с горок зимой, а вечерами зачитывался книгами, из школьной библиотеки, о технике и самолетах, о Чкалове.

- Желательно, на улице Красногвардейской – в общеобразовательную школу. Школа в настоящее время носит имя К.Э. Циолковского.

Первого сентября 1930 г отец отвез учиться Сашу в рекомендованную школу в городе.

С деревенской разве сравнить? В классах светло, просторно! Всем места хватает. А коридоры, какие! – возбужденно делился Саша с родителями первыми впечатлениями, приехав домой на выходной.

– А как учителя? – поинтересовался отец.

– Строгие, но так интересно их слушать, что даже пошалить, как бывало на уроке, не хочется. И ребята все внимательно слушают, вопросы задают. А на переменах,

так же как в нашей школе, дурачимся, играем, девочек за косички дергаем.

10 октября 1930 года. Усаживаясь после большой перемены за парту. Саша шепнул соседу:

– Старичок какой-то в учительскую пошел.

– Какой – такой «Старичок»- насторожился сосед по парте.

– А такой! Высокий, седой, с бородой, в очках на доктора похож.

– А еще что видел?

– Шляпу, зонтик в руках держал. Шагал с ним как с тросточкой!. Видел, как из учительской выскочил директор, завуч, учителя , радостно встретили его и спешно зашли с ним в учительскую, мне показалось, что кому-то плохо и пришел доктор!

– Эх, ты, деревня филеневская! Какой доктор! Да ведь это сам Циолковский Константин Эдуардович! А они его выскочили встречать, потому что он лекции в нашей школе читает старшеклассникам по математике, физике, астрономии.

– Саша рот открыл от удивления, он слышал о нем, но чтобы вот так увидеть, вблизи, представить не мог.

Саша знал, что К.Э. Циолковский изобрел дирижабль. И еще хочет смастерить, ракету, чтобы на Луну слетать человеку.

Как же хотелось Саше в тот день похвастаться перед своими деревенскими мальчишками, сказать им: «Я видел Циолковского!» Но боялся. А вдруг Павлик Толкалин – он такой – спросит еще, что-нибудь. А что отвечу? Нет, в другой раз, когда узнаю побольше.

А однажды весь 6 «В» класс, в котором учился Саша Карпов, вместе со старшей пионервожатой Надеждой Георгиевной собрался пойти на экскурсию домой к Константину Эдуардовичу. Еще в школе сильно волновалась Надежда Георгиевна, знала, что ученый не любит опозданий. А здесь, как нарочно, Саша почему- то запаздывал… Он хороший, успевающий ученик. В своем классе лучше всех знает физику, математику. Умный, задает много интересных вопросов. Он обязательно нужен при посещении Циолковского дома, потому что Константин Эдуардович очень любит, когда ему задают вопросы дети.

Наконец-то вдали показался, бегущий Саша.

– Извините, Надежда Георгиевна! Не мог мимо пройти – женщина с тяжелой авоськой, перед входом в подъезд споткнулась, подвернула ногу, помог встать и донести поклажу на третий этаж.– отрапортовал Саша.

Поторапливаясь, шли ребята и Загородному саду. А там, по улице Коровинской, вниз к реке, к небольшому двухэтажному дому, «где в течение многих лет кипела напряженная работа русского творческого гения», как скажет об этом впоследствии ученый – краевед. Как только, школьники появились у дома, к ним навстречу вышел К.Э. Циолковский. Одет был просто: в просторной светлой рубашке-косоворотке на легкой ткани, в широких брюках, в тапках.

Ученый был немного сердит. Щеки его краснели.

Он посмотрел на карманные часы:

– Опоздали на десять минут. Я не отказываю вам во внимании. Каждую среду принимаю посетителей. Но у меня каждая минута на счету, – немного раздраженно сказал он. – На первый раз прощаю! – Лицо его сменилось на улыбку.

–А теперь здравствуйте, и он дружелюбно протянул руку, и пожал ее всем – мальчишкам, девчонкам, учительнице.

Пожал и Саше, кудрявому, рыжему мальчику с блестящими игривыми глазами.

– Какая-то космическая сила исходила из его руки, я как будто получил какой-то заряд энергии, – делился впечатлением с деревенскими друзьями Саша Карпов.

– Насмотрелся у него дома: и чего только нет в его рабочих кабинетах! Модели дирижаблей и других летательных аппаратов самые разнообразные – и металлические и проволочные, электрофорная машина. Сам Константин Эдуардович рукодельник, сделал слесарный станок, столярный верстак. А инструментов, приборов всяких сколько! Я даже с его разрешения потрогал некоторые руками, приложил к уху слуховую трубу! И посмотрел в подзорную. Полистал книги. Теперь не терпится их прочитать. Хочу сделать планер настоящий, не бумажный, дирижабль, ракету и взлететь в небо, к звездам. Хочу летать!

До встречи с К.Э. Циолковским он мастерил из бумаги бумажные самолетики, прилеплял на воздушного змея. А затем запускал змея на нитке вверх над филеневскими огородами, и любовался, как с него срывались и разлетались как птицы в разные стороны бумажные самолетики. Но теперь он мастерил модели планеров и самолетов по чертежам из книги. Пусть, неумело по началу, но настойчиво.

Всегда когда Циолковский приходил в школу, Саша старался попасться ему на глаза и обязательно поприветствовать, ему очень нравилось хоть на мгновение пообщаться с этим космическим человеком.

Вскоре Саше было известно о Константине Эдуардовиче Циолковском довольно многое – от школьных учителей, которые общались с ним, и охотно рассказывали о нем.

В день приезда дорого гостя в школу, обычно накануне какого-нибудь знаменательного праздника, как например, годовщина Великой       Октябрьской революции, у главного входа здания становились дежурные из старшеклассников. Они смотрели в сторону площади Ленина. И стоило оттуда показаться Циолковскому на велосипеде, громко кричали: Едет!

Циолковский обожал велосипед.

– На улице Красноармейской уже! – спешно бежали дежурные по лестнице наверх доложить директору и учителям.

В просторном зале второго этажа сплошной стеной празднично одетые школьники, затаив дыхание, стояли вдоль узкого коридора для прохода к сцене. Быстрой легкой походкой К.Э. Циолковский – высокий, плечистый, почти не сутулый с белой бородкой , раскланиваясь и приветствуя присутствующих, проходил на сцену.

Приставив к левому уху, собранную в трубку ладонь, сидя в президиуме внимательно слушал.

Так было и на 14-ю годовщину Великой Октябрьской революции в зале школы. Зал затих, когда директор предоставил слово К.Э. Циолковскому. Ученый встал, решительным взглядом осмотрел притихший зал, задумался и обратился:

– Учитель, не падает духом, – сказал тогда Циолковский.

– Жизнь и наука – такие прекрасные вещи! Сколько пользы людям и Родине может принести честный, грамотный, начитанный человек! Пусть ваш путь будет скромным, труд честным, дело любимым!

Эти слова Саше Карпову запали в душу.

В 1932 году, в связи с 75- литием и 50 –литием научной деятельности, К.Э. Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени. 27 ноября награду ему вручил в Москве Михаил Иванович Калинин.

Со всеми учениками школы, названной (впоследствии 9-ой железнодорожной имени К.Э. Циолковского), вместе с учителями еще затемно пришел он на вокзал встречать приходящий на рассвете поезд из Москвы, на котором приезжал орденоносец.

Поезд подходил медленно, торжественно гудел. И наконец, остановился. В тамбуре вагона показался Константин Эдуардович. И Саша вместе со всеми кричал:

– Поздравляем с орденом, Константин Эдуардович! Вы теперь наш орденоносец!

Был Саша и в клубе А.А. Андреева на митинге по случаю награждения юбиляра орденом Трудового Красного Знамени.

А уже 20 сентября 1935 году, стоя в толпе около здания управления Западных дорог, он встречал, как и весь народ Калуги, траурный грузовик, с гробом тела К.Э. Циолковского. Соединенные оркестры играли марш. Беспрерывно исполнялись траурные мелодии, и он не мог остановить свои слезы.

Гроб внесли в зал и установили на постамент.

…Пятнадцать тысяч прошло у гроба великого ученого вечером 20 сентября,[1]¹ в их числе был и Александр.

21 сентября в 16 час он присутствовал и при выносе тела. [1]

Шел вместе со всеми по маршруту: Дворец труда, ул. Революции, Советская площадь, Театральная площадь, ул. Циолковского, Загородный сад. Воздух бороздили самолеты и дирижабли, с неба сыпались листовки с автобиографией Циолковского.[1]

Одну листовку взял на память и Саша.

Я, Васин Николай с братом Иваном, тоже были в гуще провожающих, увидев нас среди толпы, подошел Николай Николаевич Баскаков, муж моей родной тети – Кати.

Направляясь по окончанию процессии по ул.Дзержинского в сторону ул. Ленина, мы увидели грустно идущего, нашего земляка Карпова Сашу. Поздоровались и шли вместе. Разрядил наше скорбящее настроение дядя Коля, поделился тайной, что вчера он снял посмертную маску с К.Э.Циолковского. И для убедительности вытащил из внутреннего кармана сложенную вчетверо газету. Развернул и конкретно показал на то место, где упоминалось его фамилия: – В ночь на 20 сентября скульпторами Баскаковым и Межековым с лица Циолковского снята маска. ²[2] Мы удивились и оживились.

–А как это было? – начали расспрашивать мы.

–19 октября, в 11 часов вечера мы с соседом играли в карты, за окном лил дождь, гремела гроза, в дверь постучали – начал рассказ дядя Коля.

Открыл дверь, передо мной стоял не знакомый мужчина, в черном плаще.

– Кто Николай Баскаков? – строго спросил незнакомец.

– Это я. – растерянно ответил я.

– Меня, направил к вам, Ливандовский Всеволод Николаевич, директор художественного музея. Умер Циолковский.

Весть о смерти Циолковского потрясла меня.

–Из Москвы, по каким-то причинам не приехал скульптор, который должен снять посмертную маску. Поэтому вся надежда на вас! – доложил он.

Я попытался отговориться от столь ответственного задания, но поймав строгий взгляд незнакомца, согласился. С Ливандовским, [3] ³ я знаком по отцу, он был другом нашей семьи, знал, что я увлекаюсь лепкой, ценил мои работы, вот и посоветовал.

– Не испортите лицо!– Кто-то строго сказал из группы наблюдателей, от этого голоса у меня побежали мурашки, и без того было страшно ошибиться.

С работой справился, отвезли меня под утро до дома на той же машине, что и привезли. Прощаясь со мной, незнакомец безапелляционно протянул мне деньги:

– За работу. Отказ не принимается.

Дядя, Коля вытащил из кармана несколько бумажных купюр, и показал нам.

На его руках еще остались не смытые следы от гипса.

– Буду, хранить, как память о великом человеке, и бережно положил деньги в кошелек.

На улице Ленина мы разбрелись в разные стороны.

Встреча 10 октября1930 году Саши Карпова с К.Э. Циолковским, была толчком к исполнению его мечты, стать летчиком, а может быть и космонавтом. И если бы не война, в которой он героически защищал свою Родину, не жалея свою жизнь, может быть и стал космонавтом. Вечная память герою жила и будет жить в сердцах людей нашей Родины.

Начало взрослой жизни.

В этот день «Рабочий» (поезд) шел не спеша, с ровной скоростью, тяжело пыхтел на подъемах. Как всегда, был переполнен трудовым людом калужских заводов, колхозниками, жителями деревень и поселков, прилегающих к железной дороге.

Молодежь сбилась у выхода в тамбур вагона, там, в середине тамбура среди них стоял «филеневский» парень. Среди шумных, бойких, веселых друзей, которые ехали на учебу, он выглядел посерьезнее. Не заметно пролетели годы в семилетней школе им. Циолковского, учеба с 1933 по 1935г на слесаря – инструментальщика в фабрично заводской школе ученичества . (Ныне ФЗУ – Калужский технологический техникум им. А.Т.Карпова ул. Ленина 23).

И вот уже сегодня его первый рабочий день, на Калужском Машиностроительном заводе Наркомата путей сообщения в качестве дипломированного слесаря-инструментальщика.

Как его встретит рабочий коллектив. Где у него будет рабочее место, все это его волновало. Волновало, несмотря на то что, он уже однажды проходил практику на заводе, но другое дело работа. Ответственность.

– О чем задумался! Уже Сельню проехали – окликнул кто- то из товарищей, пора выходить!.

За речкой Сельней перестук поезда замедлился, едва полз на подъеме «рабочий».

Александр протиснулся к выходу, встал на самую нижнюю подножку, устремил свой взгляд вперед на линию железнодорожной насыпи, за тем приспустил левую ногу, и не доезжая до Красной будки, ловко соскочил с подножки и побежал по ходу поезда, как бы соревнуясь с ним и маша руками товарищам, которые тоже махали ему.

Вагоны бежали быстрее, Александр уже не «догонял» их, как было вначале, а быстро шагал по тропке, проложенной путейцами у самой бровки водоотводной канавы к проходной завода.

Так в 1935 году Саша переступил порог заводской проходной Калужского Машиностроительного завода Наркомата путей сообщения. Это был другой, более ответственный жизненный экзамен: выпускник училища, слесарь- инструментальщик.

Мастер 5-го инструментального цеха, пожилой, строгий, как показалось Саше, по дороге спросил о директоре Астахове Андрее Ивановиче, потом подвел его к рабочему месту у окна. И сказал:

– Слесарь-инструментальщик – это человек осуществляющий работы, которые невозможно выполнить на самом точном и технологичном оборудовании. В нашем цехе слесарей – инструментальщиков 35%, теперь и ты один из них. Тебе предстоит очень трудоемкая и разнохарактерная работа, предстоит отвечать: за сборку режущих и измерительных инструментов, аппаратов, штампов, приборов, делать слесарную обработку, производить финишную отделку самых чистых и мелких поверхностей. Ты готов?

– Готов! – Саша одобрительно качнул головой.

– А теперь я тебя познакомлю с бригадой.

– Александр Карпов- слесарь инструментальщик, только что закончил ФЗУ.

Прощу любить и жаловать!

Рабочие, чуть старше его, по очереди протягивали мозолистые руки рыжему, невысокого роста пареньку, разглядывали и представлялись: Алексей, Петя, Ваня! …

– Вот бумага, получишь по ней, все необходимое для работы на складе у Марии Ивановны. – Снова вступил в разговор мастер и перед тем, как отдать бумаги, он еще раз важно посмотрел в нее, и, протягивая, серьезным голосом добавил:

– Да, и вакуум для протирки инструментов не забудь спросить, а то я в накладную забыл записать – уходя, добавил он.

Ребята стоящие рядом, как показалось Саше, как-то лукаво и подозрительно переглянулись, отвернулись и затихли.

– Михал Михалыч, – окликнул Саша быстро удаляющего мастера – А может быть все- таки керосин, а не вакуум?

– А ты, смотрю, парень смекалистый, – усмехнулся Михалыч – Конечно, керосин!

Ребята тоже усмехнулись – наш парень! На мякине не проведешь!

Он был старательным, усердным пареньком и очень скоро, хорошо освоил работу, активно участвовал в комсомольских субботниках, защищал спортивную честь завода в соревнованиях по тяжелой атлетике и по бегу, боксу. Так, незаметно, завод для Саши стал дорогим, любимым, как родной дом. Товарищи по работе полюбили его.

Иногда в выходной Сашу Карпова можно было видеть на железнодорожной станции Желябужская в клубе – единственное кирпичное невзрачное здание на поселке, стоящее позади вокзала.

Здание это для солидности молодежь называли клубом, хотя это был обыкновенный барак, в котором железнодорожники по утрам получали наряды на работу. Вечером там нарядов никто никому не давал, и барак уже не использовался по назначению. Пока шел ремонт настоящего клуба, барак не пустовал. Он действительно превращался в клуб, где веселилась желябужские парни и девушки.

Вот и в этот осенний вечер Саша заглянул в клуб. В черном, как осенняя ночь, помещении было тесно, но тепло и сухо. Гармонист старательно наигрывал краковяк, полячку. При свете керосиновой лампы самозабвенно танцевали пары. Порою задорные шутки, частушки раздавались там, рассекая общий шум гулянья. В сторонке стояла Маша Бормотова. Увидев его, она оживилась, и помахала рукой.

Саша, лавируя между танцующих пар, поспешил к ней:

– Привет!

– Привет! – ответила Маша.

– Потанцуем, – предложил Саша.

– Потанцуем! Радостно воскликнула Маша, и схватив Сашу за руку, устремились в гущу танцующих под ритмичную музыку.

Внезапно музыка прервалась, двое местных драчунов, молотили незнакомого парнишку. Народ стоял, смотрел, но разнимать никто не собирался.

Маша повернулась в сторону драчунов:

– Прекратите немедленно! – крикнула она строго.

Но драчуны не обращали внимания, продолжали молотить незнакомого парня.

Саша Карпов никогда не позволял обижать ни себя, ни других, терпеть не мог ссор, и, тем более, драк. А тут еще такая несправедливость. Он подбежал, отшвырнул в разные стороны драчунов, и, встав в боксерскую позу, прикрыл незнакомца. Два высоких, как хворостинка, парня, на голову выше Саши, огрызнулись, что-то там пробурчали незнакомцу вслед, но вступать в драку с Сашей не решились. Хоть Саша и не большого роста, но был решительным и бесстрашным, он вырос на словах отца:

– Смелому – горох хлебать, а не смелому и щей не видать. Всегда стоял до конца, даже если знал, что головы не сносить. А после того, как на заводе стал спортом заниматься- гири тягать, бегать, боксировать, с ним вообще не решались связываться, как говорили в деревне:

– Мала птичка, да ноготок востер. – Был Саша в авторитете.

Паренька приехавшего на выходной к бабушке, и случайно зашедшего в клуб на танцы они с Машей Бормотовой проводили до дома. Осень была теплая, под ногами шуршали листья, в небе светила луна. Саша остановился, обнял Машу и мечтательно посмотрел на полную луну, которая казалась совсем рядом:

– Может быть, там, на луне тоже есть жизнь, и такая же парочка влюбленных смотрит на землю, и тоже мечтает, чтобы прилететь к нам сюда. А мы с тобой – к ним.

– Фантазер ты, Саша, как Циолковский: Земля – орбита Луны, Земля – орбита Марса ….. – как-то ласково сказала она, и прижалась еще крепче к Саше.