Buch lesen: «Идеальная помощница Растифора»
Пролог
– Проспала!!! – Резко вскочив с кровати, посмотрела на экран мобильника и, откинув его в сторону, бегом помчалась в ванную приводить себя в порядок.
В голове почему-то шумело, во рту пересохло, а в глазах саднило. Будто пила или рыдала всю ночь… По пути споткнулась о любимые розовые тапки в виде зайчиков с умильными моськами и тут же натянула их на ноги. Стало теплее и немного спокойнее.
– Ну как же так? – запричитала я, подойдя к зеркалу в ванной и глядя на отражение.
Припухшее после беспокойного сна лицо не радовало. Русые волосы стояли дыбом, сбившись в одну сторону; в больших голубых глазах плескался ужас.
– Как я в таком виде на собеседовании покажусь?! – прошептала, напрасно пытаясь разгладить ладонью отпечаток смятой подушки на правой щеке. – Ну за что мне это?! Может, я от нервов отекла? Бывает такое?
Последний вопрос адресовала своим любимым тапочкам. Увы, несколько недель подряд лишь они были моими собеседниками, потому что от людей я предпочитала держаться как можно дальше: устала от соболезнований и грустных взглядов. Самой себя так жалко, хоть на луну вой. Хотя и выла пару раз, чего уж скрывать; а недавно выбралась ночью на балкон и скулила так, что наутро голос потеряла. Потом даже сосед приходил, просил приструнить щенка…
Я обещала сделать несуществующему животному внушение и вновь закрылась на все замки.
Дома было по-своему хорошо – тихо, темно и бабушкин запах все еще витал в воздухе, будто она отлучилась на час-другой и скоро вернется.
Многих наша квартира ввергала в пучину тоски, ведь даже в солнечную погоду здесь было сумрачно и сыро. Приходящие гости – в основном бабулины подруги – говорили, что у жилища отвратительная аура. Они же давали бесплатные советы, как надо сделать обмен с доплатой, куда написать заявление о ветхом жилье, или предлагали продать квартиру, купив новую в ипотеку. Бабушка скупо улыбалась и умело переводила темы, а я все больше закипала внутренне.
Уже несколько лет злость и страх потери были моими постоянными спутниками.
Бабушка болела. Сильно. Я много работала, при этом тратя большую часть средств на ее лечение. А в свободное время стучалась во все инстанции, требуя пересилить нас из ветхого жилища. Однако пока ничего не выходило. Казалось, хуже не придумать, но… все познается в сравнении.
Позже, когда бабушки все же не стало, выяснилось необычное: вечная борьба за наше выживание не столько вредила, сколько держала меня в тонусе, давала сил вставать по утрам и идти дальше. Тогда я сердилась, зато была активной, живой.
Но в сентябре бабушки не стало.
Она просто пожелала мне спокойной ночи, поцеловала в лоб и… не проснулась утром. Мне бы хотелось сказать, что я плохо спала в ту ночь, что чувствовала ее боль или подсознательно испытывала новые странные эмоции, вот только это неправда. Я прекрасно выспалась, а проснувшись, еще час пребывала в блаженном неведении о том, что теперь одна в целом мире…
С уходом последнего родного человека я лишилась внутреннего стержня. Сломалась. Пропала цель, а надежда захлебнулась от печали. На смену им пришла боль… едкая, желчная, разъедающая изнутри. Ее было так много, что я тонула в ней, теряя остатки былой доброты и веры в лучшее.
И все же по инерции я продолжала двигаться. Вставала, делала что-то, куда-то шла. Безразлично плыла по течению.
Похоронив бабулю, вышла на работу, собираясь пахать как ненормальная, чтобы забыться, и узнала, что попала под сокращение.
– У ресторана тяжелые времена, – услышала словно через вату, – прости. Нам и самим, похоже, придется закрыться. Аделина, слышишь?
– Да.
– Мы тут собрали кое-что персоналом, материальную поддержку тебе… Не пропадай, ладно?
Я кивнула. Говорить не могла – не осталось сил.
А дома ждали четыре стены и ненавистный вид из окна, вечно пребывающего в серой промозглой тени. Тогда пришли апатия и тоска, ставшие моими верными спутниками надолго.
Почти два месяца я просидела в квартире, погружаясь в ее темноту и сырость – хоть какая-то гармония с тем, что царило в душе. Ночами мне снились удивительно реалистичные кошмары, от которых я просыпалась с криком. А днями я ела, пила, смотрела телевизор, слушала музыку и… говорила с розовыми тапками-зайцами. Это вышло само собой, их забавные моськи излучали внимание, а мне казалось жизненно необходимым общаться хоть с кем-то…
Наверное, я бы окончательно свихнулась, вот только деньги, выплаченные по сокращению и собранные бывшими коллегами, кончились, а сходить с ума на голодный желудок, как выяснилось, очень неприятно.
Из гадких мыслей в реальность меня вернул шум бегущей по старым трубам воды. Вздрогнув, я снова посмотрела в зеркало, где увидела свое перекошенное от злости и обиды лицо. Брр – аж самой не по себе. В кого я превратилась? Сначала меня подкосила борьба за жизнь бабушки и работа в две смены, а потом добили попытки не раствориться в жуткой пустоте, разрастающейся внутри…
– Пора приходить в себя, – с показным воодушевлением заявила помятому отражению и достала из шкафчика косметичку с расческой.
Аккуратно причесала чуть вьющиеся русые волосы, подхватила с сушилки заранее приготовленный комплект белья и, надев его, накинула сверху шелковый халат. Вот так. Новая жизнь всегда должна начинаться с приятных вещей и запаха свежести.
Умывшись, принялась торопливо замазывать тональником синяки под глазами. Выходило плохо: мало того, что отвыкла наводить красоту, так еще и руки слегка дрожали от слабости.
– Ничего, вот возьмут меня на работу, и прежние навыки вернутся, – бубнила, глядя на себя в зеркале. Потянувшись за тушью, глянула на тапки и сообщила им: – Сегодня моя жизнь начнет меняться к лучшему, говорю вам точно! Даже несмотря на приснившийся кошмар…
Тут я припомнила, как во сне меня что-то тянуло в черную дыру и звало на несколько голосов. Сначала я не понимала, что мне говорят, а в конце услышала «Прими наш дар, чудовище…» – и все оборвалось.
– Чудовище, – повторила я, посмотрев на себя в зеркало. Пожав плечами, добавила еще один слой тональника и, припоминая русские сказки, забурчала: – Перед тем как обзываться на замученную девушку, накормите, напоите и отвезите к морю на полный пансион…
Схватив тушь, я нервно принялась красить правый глаз.
Надо же было постоянно вскакивать ни свет ни заря, чтобы именно сегодня заснуть, как сурок, и смотреть кошмары про всяких там до победного! Из-за переживаний в животе все скрутило тугим комком и даже в глазах помутилось, от чего отражение поплыло, будто растворяясь в зеркале.
Я зажмурилась и постаралась дышать как можно спокойнее, прогоняя накатившую тошноту. Вот только лучше не становилось.
– Да что это такое? – пробормотала, открывая глаза и тут же отступая на шаг. Передо мной по-прежнему было зеркало, но теперь сильно увеличенное в размерах! Вместо гладкой поверхности в нем переливались серебристые волны и мелькали цветные всполохи.
– Та-ак, – протянула я, лихорадочно соображая, что со мной и как быть дальше.
«Выпить что-то от мигреней? Вызвать скорую? Начать молиться?» – в панике мозг просто фонтанировал идеями. Но пока голова соображала, как поступить логичнее, язык жил своей жизнью.
– Кыш! – заорала я на зеркало. – Брысь! Фу. Пошло вон!
Голубое пространство, будто в отместку, расширилось еще больше и, кажется, чуть подалось вперед. Или это я качнулась?
«Кошмар в кошмаре! – подумала практически облегченно. – Это сон!»
– Ну конечно, я просто не проснулась! – сообщила громко зеркалу. – Бывает же такое.
Приблизив к нему лицо, подмигнула своему кривому «плывущему» отражению накрашенным глазом и доверительно предупредила:
– Сейчас я проснусь, и все должно прекратиться. Один…
Крепче сжав кисточку от туши, все еще находящуюся в правой руке, ощутила легкое головокружение.
– Два…
В животе начался просто ураган, благо я ничего не ела с утра.
– Три… – прохрипела, понимая, что оседаю на пол, теряя контроль над собственным телом.
Упала на колени и на миг утратила возможность шевелиться. Рядом рухнула косметичка, содержимое которой разлетелось по полу. Я же открыла рот, набрала воздуха в легкие и собралась кричать, но… лишь невнятно крякнула, когда неправильное зеркало резво полетело вперед, явно целясь в меня!
Игнорируя раковину, оно разрасталось, расширялось, окончательно превращаясь в нечто наподобие огромного 3D-водного экрана со смерчем внутри.
Я попятилась, отталкиваясь ногами и скользя попой по полу, одновременно шаря вокруг руками в попытке найти, чем отбиться от глюков.
Схватила несколько предметов сразу и швырнула перед собой. Тональник и помада должны были разбить зеркало, но вместо этого красиво закружились в нем по спирали, удаляясь…
– Нет! – закричала я, мотнув головой.
И тут же по всей ванной ударило ослепительное сияние. Зажмурившись, я вцепилась во что-то на полу и завизжала.
Меня тряхнуло, с силой рвануло вперед, и весь мир пошатнулся, схлопнувшись позади с тихим «памс». В ушах зазвенело, будто от резкой смены давления, а затем, на безумно долгие несколько мгновений, меня оглушило сверхъестественной тишиной.
Я летела в сияющую синеву смерча, ослепленная и онемевшая от страха. Вяло размахивая руками, разинув рот в беззвучном крике и кренясь вперед то головой, то задом, я щурилась, пытаясь понять, где нахожусь, но не могла обнаружить ни границ, ни выхода.
Дикое, обезоруживающее, угнетающее чувство безысходности заставило лихорадочно соображать, как подобное могло приключиться. И мозг нашел единственный вероятный ответ – жизнь кончена.
«Сердце прихватило! Инфаркт, – меланхолично диагностировала я увиденное вокруг. – Душа покинула бренное тело. Сейчас придет покой. Вот сейчас…»
Но вместо покоя синева впереди ощерилась в кривом оскале, быстро разрастающемся до нового неправильного зеркала, а пустота вокруг смилостивилась и совершенно невоспитанно выплюнула меня наружу.
«Вот и рай!» – успела подумать, пролетая задом вперед, к лучшей духовной жизни. Перед глазами мелькнула красная вспышка, резкий порыв ветра развернул меня, и на свет я все же выскочила лицом к высшим силам, кем бы они ни были.
Приземлилась, как ни странно, на ноги. По инерции еще и пробежалась вперед, ударившись о твердую поверхность ногой. Остановилась, подозревая неладное. «Разве душа может чувствовать боль?! – подумала, не позволяя себе открыть глаза. – И покоя пока не ощущается…»
Шумно дыша, уперлась руками в твердую поверхность, зажмурилась и замерла, боясь пошевелиться. Не знаю, смогла бы я когда-нибудь вообще отмереть, если бы не громкое весомое «Кар-р-р» рядом.
Я ошалело распахнула глаза и уставилась на собственные руки. Одна держала кисточку от туши, а во второй оказалось зажато складное зеркальце. Медленно положив предметы перед собой, облизнула пересохшие губы и наконец решилась поднять голову, чтобы посмотреть на птицу.
И до чего же было неожиданно встретиться с задумчивым взглядом сидящего напротив мужчины.
– Доброе утро, – проговорила я, попытавшись улыбнуться, вот только губы не слушались. Их левый уголок несколько раз дернулся вместе со щекой, плавно переходя на веко. Кажется, у меня начался нервный тик, а там и до второго инфаркта недалеко. Так что я поспешила прояснить ситуацию: – Вы тоже из зеркала?
Глава 1
Роковая ошибка
Костлявая рука накрыла его лицо. Голос – скрипучий, холодный, как сама смерть – раздался над головой Кайрида:
– Хозяин. Не спать. Вы-ы-ызов.
Он с трудом приоткрыл один глаз и провел сухим языком по потрескавшимся губам.
– Пить, – просипел, поворачиваясь на бок и осматриваясь в поисках жидкости.
На тумбе у кровати нашлась початая мутно-зеленая бутылка. Но стоило ему к ней потянуться, как Бустиар – скелет, прислуживающий Кайриду, вложил в руку стакан.
– Вода, – проскрипел костлявый. – Пить.
– Чтоб ты с… – Кайрид посмотрел на Бустиара и, вспомнив, что тот и без того давно мертв, поморщился: – А, ну да, ты же уже.
Прильнув к стакану, Растифор осушил его содержимое, уточняя:
– Что за вызов?
– Чарр. – Бустиар ткнул костлявым пальцем Кайриду в ухо. – Светится.
Растифор тронул клипсу, выполненную в виде черепа, и тут же почувствовал легкие уколы в подушечках пальцев. Голова заболела с новой силой – чужие размытые воспоминания замелькали перед глазами.
– Да он издевается, – промямлил Кайрид, нехотя поднимаясь с постели. Благо уснул он прямо в мантии, и теперь не нужно было терять времени на поиск одежды.
Поднявшись, Кайрид замер ненадолго – пришлось переждать пару мгновений, привыкая к вертикальному положению. Затем, сделав несколько шагов вперед, он раскинул руки в стороны, проверяя, хватает ли пространства вокруг для телепортации.
– Чтоб вас всех, – пробормотал, убедившись, что все сделано по правилам, и, уже открывая портал в подземелье, бросил скелету: – На завтрак не жди.
Привычное чувство жжения в груди сменилось тяжелеющими ногами и рывком вниз. Кайрида мутило, дыхание сбилось. Злость, так тщательно запрятанная подальше, недовольно всколыхнулась в нем, приподнимая голову и жаждая расправы. Все в это утро было против него! Еще и выкинуло из портала не там, где было запланировано: в середине зигзагообразного коридора. Хорошо хоть, подземельем не ошибся с похмелья.
Кайрид тихо выругался и, вынув один из факелов, прикрепленных к сырой стене, двинулся к шестой аудитории. Уже через пару минут воздух комом встал в горле, а ноги совсем перестали слушаться, то и дело путаясь друг в друге.
Наконец, когда Растифор всерьез подумал вернуться, сделав вид, будто не получил послание одного из своих горе-студентов, впереди забрезжил жиденький красный свет.
– Сюда! – тут же услышал Растифор знакомый до боли голос. Похоже, его также заметили.
Из-за последнего поворота показался громила Листар. Пружиня на месте, он размахивал факелом, от чего во все стороны разлетались снопы искр.
Растифор погладил вновь взбунтовавшийся желудок, потер слезящиеся глаза.
– Господин Растифор! Наконец-то! Понимаете, мы не нарочно… – Листар сбился, пристально всматриваясь в подошедшего Кайрида. Вдоволь наигравшись в гляделки, он недовольно цыкнул и отвернулся, громко сопя.
– Ну? – рявкнул Растифор, переводя дыхание после непривычно долгой и быстрой прогулки. Опершись одной рукой о стену, а второй массируя грудную клетку, он хрипло уточнил: – Что за вопрос жизни и смерти, господин Коун? Кто умирает?
– Судя по виду, вы, господин Растифор, – буркнул окончательно обнаглевший некромант из доверенного Кайриду потока. – Если б я знал, что у вас снова эти дни…
Растифор поморщился, представив, как выглядит из-за временного загула в «Приюте нежности», и прервал студента, грозно рявкнув:
– Исходя из того, как ты ноешь, вам снова нужна помощь! Так что или говори, или я ухожу.
Подняв руку, он вставил свой факел в свободный держатель рядом с Листаром и, повернувшись, всмотрелся в лицо студента. Глубоко посаженные глаза того казались черными провалами, широкий кривой нос выглядел еще шире и кривее, а крупные губы парня выгнулись дугой от недовольства. Так и не скажешь, что Коун из великого, но канувшего в небытие рода…
Растифор был одного роста с этим коротко стриженным блондинистым шкафом, но в который раз невольно подумал, что не хотел бы попасть ему под горячую руку. Силищи у Листара было столько, что на мозги почти не осталось места. Вот и теперь, вместо того чтобы спасать сотоварищей, он недовольно пыхтел, утомляя и без того злого наставника.
– Ну?! – Кайрид подался вперед и потребовал: – Лапушка, ты налюбовался? Можем перейти к следующему этапу наших отношений?
Листар чем-то подавился, закашлялся и быстро отвернулся в сторону приоткрытой двери, сообщая в излюбленной манере:
– Там. Вы сами поймете.
Растифор тут же прикрыл нещадно жгущие глаза и немного спустил эмпатическую защиту, впуская в себя вертеп чужих чувств.
Сначала пришло волнение Листара, стоящего ближе всех. Этот мерзавец жутко нервничал и едва держал темную силу в узде.
Затем донеслись отголоски эмоций остальных студентов.
Страх, тревога, трепет, азарт, нежелание сдаваться…
Растифор открыл глаза, возвращая защиту на место. В подземелье, как всегда, было сыро и холодно, но ему стало жарко – внутренности просто горели от плохого предчувствия. Уставившись на Коуна, он взглядом потребовал пояснений.
Листар потупил взор и шаркнул ногой, словно девочка-цветочек.
– Там наши… – нехотя начал он. – Все шестеро. Но только пять в пентаграмме. Мы призвали кого-то из параллели. Случайно, честное слово…
– Чего? – Горло Растифора свело от спазма, он прокашлялся и переспросил обманчиво спокойным тоном: – Случайно призвали кого-то из параллели, Листар? Тварь Приграничья захотелось посмотреть? Я не ослышался?
– Знаю, звучит не очень хорошо, но мы ж не хотели.
– Звучит не очень?! – Кровь ударила Кайриду в голову, зашумела в ушах.
– Ага.
– Но вы же не хотели… – Растифор улыбнулся почти ласково.
Листар отшатнулся:
– Да чего вы взъелись-то?! Говорю, мы не думали, что все так…
Руки Растифора сами потянулись к шее здоровяка, но, прежде чем они достигли цели, случилась странность. Самая надежная башня академии, защищенная всеми возможными и невозможными заклинаниями от и до, содрогнулась.
Стены завибрировали, полы задрожали. Дверь в шестую аудиторию жалобно скрипнула, распахнувшись чуть сильнее. По притолоке расползлась кривая щель…
– Это рунический призыв, – проговорил Кайрид, окончательно трезвея. – Вы, ройтовы дети, правда вызываете нечисть из другого мира!
– Так я и говорю, – огромные плечи Листара печально опустились. – Странно вышло – там вроде простая деревяшка с каракулями, а вон чего… Но мы ж не хотели плохого, даже специально сюда пришли, господин Растифор. Защиту выставили. Как вы учили, перестраховыва…
Кайрид не стал дослушивать, рванул к открытой двери и приказал не оглядываясь: – Иди к западной стене через первую аудиторию! Будем сворачивать ритуал, а ты лови в окно все, что я выкину, и прячь под серой горгульей, потом ко мне в кабинет перенесешь! Чтобы никто тебя не видел! Понял?
Зная, что ректор вот-вот примчится в башню, дабы уличить его и доверенных ему идиотов в очередном коварном плане по уничтожению академии и мира в целом, Растифор стремительно вошел в шестую аудиторию и едва не зарычал от бешенства: одного взгляда хватило, чтобы понять – пахнет жареным задом. Его жареным задом.
Негодяи, сидящие по углам зажженной магическим пламенем пентаграммы, слаженно вздохнули от облегчения. Один даже рукой Кайриду помахал в знак приветствия.
– Наконец-то! – выдал этот жизнерадостный тип, Хонни Туйз. – У нас тут вот… артефакт, оказывается.
Длинные волосы Хонни были растрепаны, на смазливом лице отпечаталась тень страха.
– Тебя я убью первым! – пообещал ему Растифор, быстро приближаясь к пентаграмме, вокруг которой царила кромешная тьма, разрываемая тремя пятнами света, исходящими от факелов у стен слева.
Замерев над плечом тощего нытика Майло Свита, он создал несколько светляков и быстро осмотрел руны, расписанные вокруг углов пылающей красным звезды. Увиденное его не обрадовало. Но хуже всего пришлось от того, что нашлось в центре звезды. Там обнаружилась деревянная дощечка, исписанная корявыми каракулями, и именно от нее разило устрашающей силой.
– Кто из вас активировал это? – спросил Кайрид, кивнув на центр звезды. – И чем?
– Вся пятерка, что там сидит, господин Растифор: Хонни, Майло, Мейбл и братья Фри, – ответил шестой гаденыш, все это время стоящий во тьме справа и теперь выходящий на свет. Аарон Моез. Рыжий обладатель высшей степени огненного дара.
Его ярко-зеленые глаза светились ненормальным азартом и ужасом одновременно.
– Так, господа, – Растифор хлопнул в ладоши, и его студенты оживились, повытягивали головы, готовые на любые авантюры. – Сейчас я помогу вам прервать ритуал, а потом отмажу всех от Пустиша. Но после…
– Вы нас убьете, – кивнул Хонни. От него пришла столь сильная волна довольства и веры в лучшее, что Кайрид почувствовал ее даже сквозь защитные щиты.
– Поодиночке, – кивнул он. – Без жалости и с удовольствием.
– Мы знаем, помним, – подтвердил Хонни. – Так какой план, господин Растифор?
Ткнув в парня слегка подрагивающим от бешенства пальцем, Кайрид ответил:
– Прежде всего знай, лапушка мой, ты поедешь на практику в Ленивые Лужки! Ясно?! А теперь быстро сворачиваемся и имитируем тренировку вызова хорса для практических занятий!
– Хорса?! – поразился Аарон, приближаясь к Кайриду. – Мы же пока специализируемся на мелких тварях.
– Судя по тому, что я здесь вижу, это я на них специализируюсь! – прорычал Растифор, многозначительно оглядывая всех студентов по очереди. – На мелких, беспринципных, всюду сующих свои длинные носы…
– Простите! – прервала его Мейбл Пейп. Откинув назад прядь черных волос, она слегка закатила глаза и сообщила об увиденном в трансе: – Ректор уже знает о происшествии в подземелье и движется в нашу башню.
– Ладно, план такой… – Растифор подобрался, на время забывая о собственной злости. – Времени в обрез! Слушаем внимательно, повторяем за мной…
* * *
Спустя некоторое время, когда в помещение вбежали разгневанный краснолицый ректор с личным секретарем, им открылось поистине прекрасное зрелище: разгромленная шестая аудитория и грязные студенты в подпаленных мантиях.
О пентаграмме теперь ничто не напоминало, зато на полу сияли пятнадцать рун, образуя кривой зигзагообразный портал. И именно оттуда, в знак приветствия – не иначе, выползло жуткого вида чудовище с мощным лоснящимся телом, покрытым мелкой щетиной, с двумя головами и с ядовитым гребнем на спине. Оскалив сразу обе морды, нечисть приметила себе самого свеженького из присутствующих – ректора, Яна Пустиша.
Тот стоял в проходе, одной рукой вцепившись в длинную, идеально белую бороду, а другой застегивая пуговицу беленькой пижамы в синий горошек.
– Умертвить хорса! – приказал Растифор, создав магическую защиту вокруг ректора и принимаясь внимательно наблюдать за действиями своих совершенно распоясавшихся студентов.
– Ага-а! – радостно закричал Аарон Моез, в руках которого возникла магическая плеть, высекающая искры из воздуха. – Ну погоди, рейтово отродье!
Пространство рядом с Растифором заискрило. Стало жарче. Его щеку лизнуло пламя. Поморщившись, Кайрид сделал шаг назад и громко напомнил:
– Шкуру твари не портить! Чучело останется в академии.
Аарон обернулся, погрустнел. Убрав плеть, парень задумчиво уставился на свои руки. Мимо него пролетела сеть, напитанная ментальной магией от одного из близнецов Фри. Растифор на всякий случай еще немного отошел и перевел взгляд на хорса, как раз победившего призрачную защиту, выставленную вокруг ректора. Нечисть радостно заревела, и тут же в ее сторону полетели сразу четыре заклинания, два из которых истаяли в пути – слишком плохо были сплетены в спешке.
Хорс, проявив удивительную сноровку, умудрился пригнуться и поймал задом лишь часть отправленного в него: шаровую молнию от Мейбл. Завизжав, раненая зверюга потрясла правой мордой, а левой уставилась в дверной проем, где все еще стоял совершенно не готовый к подобной встрече ректор.
«На покой бы ему», – пронеслось в голове плетущего новую защиту Кайрида.
– Хр-р-р! – честно предупредил хорс, сорвавшись с места в прыжке и пытаясь забить Пустиша насмерть.
– Конец твой пришел!!! – крикнул Аарон, швыряясь синими молниями.
Секретарь ректора, видимо, решил, что это ему, и рванул прочь.
– Шкура, – вяло напомнил Кайрид, уже ни на что особо не надеясь. – Не портить…
– Жри, гадина! – вторила сокурснику Мейбл, подбрасывая вверх сноп красных искр, превращающихся в тройку смертельно жалящих пчел.
– А вот это неплохо, – Растифор одобрительно показал большой палец и тут же выставил экран-защиту, с интересом прослеживая полет хищных насекомых.
Следом за пчелами мимо проползла холодная тьма от Хонни. Кайрид обернулся к парню и заметил, как тот сосредоточенно руководит опаснейшей силой. Вытянув руки, господин Туйз слегка шевелил пальцами, с которых медленно, нехотя сползали рваные куски черного тумана.
– Дорогуша, ты кого убить собираешься? – уточнил Кайрид. – Для нечисти твоя тьма – подарок, а у нас теперь в полу дыры!
Хонни озадаченно моргнул и виновато оскалился.
В этот момент закричал ректор. Горным козлом отпрыгнув от двери, Пустиш упал, прокатился по полу и замер, крепко жмурясь. Нежить тем временем промчалась мимо, задев стены аудитории раздвоенным хвостом и вызывая новые разрушения. Две пчелы рванули за хорсом, но последняя сбилась и на пару мгновений пропала из поля зрения Растифора, чтобы быть обнаруженной совсем неподалеку. Секретарь ректора завизжал фальцетом и забегал по коридору, то припадая к полу, то подпрыгивая, швыряясь за спину заклинанием стазиса.
Хонни, неосмотрительно бросившийся ему на помощь, на миг округлил глаза, а после упал, отключившись. Стазис – это надолго.
«Незачет», – флегматично подумал Кайрид, переступая через парня и пытаясь распылить расшалившуюся пчелу.
Из-за поворота, дальше по коридору, зарычал новый зверь. Растифор поморщился, сразу понимая, кому именно принадлежит звук… Здоровяк Листар пришел на помощь.
– Ослушался приказа, гаденыш, – пробормотал Кайрид, наконец попадая заклинанием в пчелу, пытавшуюся уничтожить секретаря.
Сзади что-то бабахнуло. Растифор резко обернулся, чтобы увидеть, как догорает в косяке файербол. Вспыхнув напоследок, огненный шарик угас, оставляя после себя запах гари и легкое разочарование во взгляде Кайрида. Он осуждающе посмотрел на подоспевшего Аарона Моеза, тот лишь развел руками: мол, извините, делаю что могу.
– Неуд, – проговорил Растифор одними губами и двинулся дальше.
Дверь с табличкой в виде цифры шесть в последний раз скрипнула за его спиной и отвалилась. Дальше по коридору послышался грохот, рык, шум падающих тел и тихий скулеж на десерт.
Кайрид вышел на звук.
Как выяснилось, скулил секретарь ректора, пытавшийся сбежать, а теперь стремящийся слиться с черной, сильно обгоревшей стеной, но – увы – его сильно выдавали бледное лицо и седые волосы. Он в ужасе ткнул дрожащим пальцем вправо.
Кайрид посмотрел куда просили.
– Нечисть мертва, господин Растифор. – Радостно скалясь, из темноты показалось нечто здоровенное черное и очень шумное.
Наполовину сгоревшая мантия на этом чудище все еще тлела в паре мест, ресниц и бровей не обнаружилось, лицо было измазано в саже, зато в глазах сиял неугасаемый боевой дух. Погасить бы его, но как бы не сделать еще хуже…
– И даже шкура цела! – продолжил радовать не кто иной, как Листар.
– Вы получаете отличный балл. – Подойдя, Растифор похлопал студента по плечу, тем самым сбивая разгорающийся огонь, и, посмотрев Листару за спину, удовлетворенно кивнул, заметив недвижимое тело хорса. Затем добавил тихо, практически шепотом: – Но за нарушение приказа практикуешься в Огневице.
– Но я спрятал!..
– Тщщ! – Растифор обернулся к секретарю, тот все еще таращился на них. Кажется, даже не моргал.
– Я спрятал, – зашептал Листар, приблизив губы к уху Кайрида, – как велено. И прибежал.
– Кто тебя звал?
– Так… это…
– Огневица! Там сплошные болота, ядовитая мошкара, озлобленные жители с вилами и разгул мелкой нечисти. Уже жду не дождусь твоего отчета со всеми подробностями… – Растифор отвернулся, радуясь тому, как ловко раздал два самых неприглядных для практики места.
Заметив ректора, что, пошатываясь, шел навстречу, Кайрид принял максимально серьезный вид и сообщил назидательным тоном:
– Остальным – незачет! Плохо, господа! Отвратительно! Думайте над ошибками и отнесите господина Туйза в лекарскую.
– Кхм! – напомнил о себе ректор.
Растифор перевел на него взгляд, выражающий максимальное внимание.
Всегда ухоженное лицо Пустиша сейчас было испачкано в саже, прекрасная борода сильно подгорела, а светло-голубые глаза налились кровью.
– Растифор!!! – проскрежетал ректор, поглаживая дрожащей рукой остатки бороды. – Напомните мне, зачем полгода назад вы прибыли в Мирдбургскую академию стихий?!
– Преподавать, – с готовностью ответил Кайрид.
– Да! – Ректор так кивнул, что было слышно, как клацнули его зубы. – Не калечить, не убивать, не разрушать!!! Преподавать. А это… это все… Что все это значит?!
– Практические занятия, – Растифор повел плечами. – Не раздувайте из пчелки… кхм…
– Хорса?! Не раздувать хорса?! – Ректора ощутимо затрясло. – Вы вызвали опаснейшую нечисть! Вся башня сотряслась от проводимого рунического обряда! Учить студентов такому – это… это…
– Это очень сложно. Сам в шоке, что им это удалось, – кивнул Растифор, косясь на студентов, проносивших мимо бессознательного Хонни.
– Посмотрите, чего вы добились! – ректор ткнул дрожащим пальцем в отключившегося парня.
– Вообще-то, парня отключил ваш секретарь, – напомнил Растифор. – Но мысль я уловил, и в следующий раз…
– Ни-ког-да! – прохрипел ректор, дергая на себе ворот пижамы.
– Ладно, – сразу согласился Кайрид, – обсудим это после, когда вы будете в более благодушном настроении.
– Вызов нечисти не входит в обязательную программу нашей академии, Растифор! – проревел ректор. – Потому я никогда не стану это обсуждать. И сейчас у меня лишь один вопрос к вам!
– Всего один?
– Зачем?!
– Им было любопытно, а я не стал возражать. – Растифор принял самый благостный вид, вспоминая и копируя недавнее поведение Листара. А что? Идиотам закон не писан. – Лучше пусть в моем присутствии попытаются сделать рунический призыв, чем после – одни. Согласны? Мы ведь в ответе за тех, кого зачислили на темный факультет.
У Пустиша дернулся уголок губ, затем перекосило часть лица. Осторожно пригладив сильно укороченную огнем бороду, он тихо, почти спокойно попросил:
– Пройдите ко мне в кабинет, господин Растифор. А вы, Кипри, – ректор посмотрел на подошедшего наконец секретаря, кажется, с трудом стоящего на ногах, – возьмите людей и обыщите здесь все! Проверьте, чтобы портал не проявлял активности! Похоже, ваш информатор не обманул – здесь и правда творится рейт знает что! Студентов допросить с пристрастием и запретить покидать стены учебного заведения без моего личного дозволения!
С последним Растифор мысленно согласился. «Домашний арест» виновников шабаша немного примирил его с необходимостью следующий час провести в обществе Яна Пустиша.
Сначала ректор пытался выведать у Кайрида, почему трясло башню.
Затем прочитал нотации на тему безопасности и ответственности. После пришло время горестных сожалений о том дне, когда он согласился принять Растифора на работу. Когда дело дошло до угроз увольнения, Пустиш так утомился, что успокоился бы сам, но тут Кайрида накрыло магическим истощением – шутка ли, такой ритуал свернуть!
