Благословение небожителей. Том 1

Published originally under the title of 《天官賜福》 (Heaven official’s Blessing) Volume 1.

Copyright © 墨香銅臭

Russian Language edition rights under license granted by 北京晋江原创网络科技有限公司 (Beijing Jinjiang Original Network Technology Co., Ltd)

Cover illustrations by 日出的小太陽 (tai3_3)

Cover illustrations granted under license granted by 2021 Reve Books Co., Ltd (Pinsin Publishing)

Russian Language edition copyright © 2024 Eksmo Publishing House

Arranged through JS Agency Co., Ltd.

All rights reserved. Все права защищены.

ООО «Издательство «Эксмо»©. Издание на русском языке и перевод.

Глава 1
Благословение небожителей

На Небесах среди бессмертных есть одно известное на все три мира посмешище.

По преданию, лет восемьсот назад на просторах Центральной равнины раскинулось древнее государство под названием Сяньлэ. Земли его были обширны и плодородны, народ жил в мире и согласии. Страна славилась четырьмя сокровищами: бессчётным числом красавиц, великолепной музыкой и блистательной литературой, золотом и драгоценными камнями. А четвёртым сокровищем стал знаменитый наследный принц.

Его высочество, надо признать, был человеком неординарным.

Государь и его супруга относились к наследнику как к жемчужине на ладони: души в нём не чаяли и постоянно повторяли, что сына ждёт судьба просвещённого правителя, да не померкнет его слава в веках.

Сам же принц не проявлял к власти, богатству и почестям ни малейшего интереса.

Если верить его собственным словам, то всё, чего он желал, – это спасти простой народ.

* * *

Юность свою наследный принц посвятил самосовершенствованию, и на эту пору приходятся два происшествия, слухи о которых впоследствии разнеслись по всему миру. Одна история случилась в год его семнадцатилетия.

На первое полнолуние, когда обычно отмечают праздник фонарей, в Сяньлэ проходила пышная церемония поклонения Небесам. Хотя обычай этот давно забыт, о нём по-прежнему можно прочитать в древних свитках или услышать от стариков, которые ещё хранят память о весёлых гуляниях на грандиозном празднестве.

В день фестиваля народ наводнил улицу Шэньу. Знать болтала и смеялась на верхних этажах высоких зданий, а дворцовая стража, облачённая в воинственно бряцающую броню, прокладывала дорогу через толпу зевак. Молодые девушки кружились в изящном танце, их белоснежные руки рассыпали дождём цветочные лепестки, застилая ими небо, – и спроси любого, кто прекраснее, цветы или танцовщицы, он замешкался бы с ответом. Из золотых повозок музыка разливалась по всему Запретному городу^[1], а за почётным караулом бок о бок шли шестнадцать белых лошадей с золотыми уздечками, волоча за собой богато украшенный помост. На самом верху этой величественной платформы, окружённый всеобщим вниманием, стоял человек, символизирующий бога войны.

Во время церемонии ему полагалось быть в золотой маске, церемониальном облачении и с ритуальным мечом в руках, ведь он изображал самого Небесного Владыку Цзюнь У – Верховного бога войны, тысячу лет сражавшегося со злобными духами и одержавшего победу над нечистью.

Представлять его было величайшей честью, и отбор на эту роль был крайне строгим. На сей раз почётная обязанность досталась самому наследному принцу. Вся страна верила, что он справится с ней безупречно и войдёт в историю.

Но в тот день случилось непредвиденное.

Процессия совершала уже третий круг по городу и как раз миновала его высокие стены. Бог войны на своём помосте в это время готовился сразить злого оборотня. Разворачивалась самая захватывающая сцена, по обе стороны улицы бурлила толпа, неистовствовал народ и на городской стене; люди стремились протиснуться поближе, вытягивали шеи в попытках лучше разглядеть представление, отчаянно толкались и боролись за место. И тут с вершины башни сорвался маленький мальчик.

Раздался оглушительный визг.

Зрители было решили, что сейчас кровь забрызгает улицу Шэньу, но наследник престола вдруг поднял голову, ринулся вперёд и подхватил малыша. Люди успели увидеть лишь силуэт, белой птицей взмывший в небо, а принц уже благополучно приземлился с ребёнком на руках. Золотая маска упала на землю, обнажая скрытое за ней юное прекрасное лицо.

Мгновение спустя толпа взорвалась восторженными криками.

Простой народ ликовал, а вот у государственных советников от увиденного разболелись зубы.

Они и вообразить себе не могли столь грубое нарушение традиций. Дурное предзнаменование, чрезвычайно дурное! Ведь каждый обход, совершаемый праздничной процессией вокруг Запретного города, символизирует моление о годе всеобщего благоденствия. Ныне же шествие прервано, а значит, жди беды!

Советники так перепугались, что волосы посыпались с их голов. Хорошенько обдумав ситуацию, они обратились к принцу с нижайшей просьбой:

– Ваше высочество, не могли бы вы в течение одного месяца медитировать, повернувшись лицом к стене, выказывая тем самым раскаяние в своём проступке? Ни к чему медитировать по-настоящему, достаточно лишь обозначить намерение.

– Нет нужды, – с улыбкой ответил тот. – Разве спасение людей – проступок? Как могут Небеса осудить меня за то, что я совершил благое деяние?

– Что? Но если всё-таки осудят?

– Тогда они будут не правы. Почему я должен извиняться за доброе дело?

Советники не нашлись с ответом.

Таким человеком был его высочество наследный принц. Никогда ещё он не сталкивался с задачей, которая оказалась бы ему не по силам, и никогда не встречал того, кто бы его не полюбил. Он был кумиром народа, центром мироздания.

Советникам только и оставалось с болью в сердце подумать: «Ни черта ты не знаешь!» Однако возразить по существу было нечего, да и не посмели бы. А скажи они что – юноша всё равно не собирался их слушать.

* * *

Другой случай произошёл в тот же год.

По легенде, на реке Хуанхэ был мост под названием Инянь, где издавна блуждал призрак. Призрак этот наводил ужас на любого, кто его видел: облачённый в разбитый доспех, весь утыканный кинжалами и стрелами, с ногами, объятыми огнём преисподней, и покрытый свежими ранами. Стоило ему сделать шаг, позади оставался пылающий кровавый след. Каждые несколько лет он внезапно являлся под покровом ночи, преграждал дорогу прохожим и задавал три вопроса:

– Что это за место? Кто я такой? Как должно поступить?

Если человек отвечал неправильно, призрак тотчас пожирал несчастного. Однако верный ответ не знал никто, и за минувшие годы злой дух истребил бесчисленное множество путников.

Наследный принц прознал об этом во время своих странствий, отыскал мост Инянь и ночь за ночью стал проводить там, пока не повстречал призрака.

Дух оказался в точности таким, каким его описывали слухи, – мрачным и устрашающим. Он открыл рот и задал юноше первый вопрос. На что тот ответил с улыбкой:

– Это мир людей.

– Это ад бесконечных мучений, – возразил дух.

И сразу ошибка – вот незадача!

«В любом случае я не знаю ответа ни на один из вопросов. Так зачем ждать, пока ты задашь их все?» – подумал принц, после чего обнажил меч и пошёл в наступление.

Битва продолжалась, пока тьма не разлилась по небу и мрак не укрыл землю. Наследник престола был весьма искусен во владении мечом; призрак же был отчаян и очень страшен. Пока человек и демон сражались на мосту, солнце и луна сменили друг друга, и в конце концов злой дух был повержен.

Когда он исчез, принц посадил у моста семечко цветущего дерева. В это время один даос проходил мимо. Он увидел, как юноша, соорудив из земли могильный холмик, провожает призрака в последний путь, и спросил:

– Что ты делаешь?

В ответ наследный принц произнёс слова, которые впоследствии стали так широко известны:

– Тело пребывает в аду бесконечных мучений, душа – у Персикового источника^[2].

Даос с улыбкой выслушал его, а затем превратился в божественного полководца, облачённого в белоснежный доспех; сту-пив на облако и призвав сильный ветер, он улетел в зарю. Лишь тогда принц догадался, что ему посчастливилось встретить самого Цзюнь У, великого покорителя демонов, сошедшего на землю.

Небожители обратили внимание на этого во всех отношениях необычного юношу ещё во время фестиваля, где он исполнял роль бога войны. После происшествия у моста Инянь бессмертные пришли с вопросом к Небесному Владыке:

– Что вы скажете об этом человеке, его высочестве наследном принце?

– Его ждёт великое будущее, – был ответ.

В тот же вечер небо над дворцом государя затянули небывалые тучи, и разразилась буря.

Под звуки громовых раскатов и вспышки молний его высочество вознёсся на Небеса.

* * *

Всякий раз, стоило кому-то вознестись, небесные чертоги сотрясались, а в день вознесения его высочества наследного принца они содрогнулись втрое сильнее обычного.

Чтобы достичь бессмертия, недостаточно одного желания или упорства. Нужен врождённый талант, неустанные тренировки, и даже здесь не обойтись без счастливого случая. Перерождению в бога, как правило, предшествует путь длиной в сотню лет.

Не бывало раньше такого, чтобы кто-то вознёсся в пору юности – многие люди закаляют тело и дух на протяжении целой жизни, а всё равно не могут достичь Небес. И даже дождавшись своего шанса, неспособные преодолеть последний рубеж, умирают, так и не познав бессмертия. А сколько невежд влачат будничное существование, бездарно растрачивая отпущенные им годы, – число их велико, как число песчинок на берегах Ганга.

Определённо, его высочество был баловнем судьбы. Он всегда получал желаемое и добивался поставленной цели. Стоило ему захотеть вознестись и стать божеством – и в год своего семнадцатилетия он действительно достиг Небес.

Простой народ обожал юношу, а правитель тосковал по возлюбленному сыну и потому отдал приказ построить по всей стране храмы в честь наследника престола. Повсеместно воздвигались его статуи, и люди выражали ему своё почтение. А где последователи – там долголетие и могущество божества; и вот всего за несколько лет наследный принц Сяньлэ достиг пика процветания и славы.

…Но три года спустя государство погрузилось в смуту.

* * *

Причиной смуты стало жестокое правление монарха, и мятежные войска поднялись на защиту справедливости. Но какое бы пламя ни бушевало в мире людей, небожители не могут вмешиваться в их дела по своему усмотрению – если только оборотни и демоны не вторгнутся в мир смертных. Всё должно идти своим чередом. Распри вспыхивают среди людей повсеместно, и каждый готов стоять за свою правду насмерть. Если боги вздумают проявить участие – сегодня один оказывает покровительство родной стране, а завтра другой помогает побеждённым отомстить, – в разразившемся хаосе солнце и луна покинут небосвод. Но его высочество не собирался мириться с таким положением дел и решил нарушить правила.

Он обратился к Небесному Владыке:

– Я желаю спасти простой народ.

Небесный Владыка тысячи лет обладал великой силой, но даже он не осмеливался произнести вслух подобные слова; можно себе представить чувства, охватившие его, когда он выслушал юношу. Однако он не стал спорить и лишь вздохнул:

– Ты не можешь спасти всех.

– Могу, – упрямо ответил принц и без колебаний сошёл на землю, в суетный мир.

Народ всей страны приветствовал его.

Но испокон веков древние сказания предупреждают людей: когда небожитель самовольно спускается на землю, ничем хорошим это не заканчивается. В результате пожар войны не только не утих, а, напротив, разгорелся ещё сильнее.

Нельзя сказать, что его высочество недостаточно старался, – однако лучше бы не старался вовсе. Чем больше усилий он прилагал, тем большая неразбериха творилась на поле боя. Народ Сяньлэ терпел серьёзные потери и в конце концов был обречён на жестокое поражение; эпидемия захлестнула Запретный город, и войска проникли в императорский дворец. Восстание завершилось победой мятежников.

Если до этого Сяньлэ находилось при последнем издыхании, то именно его высочество наследный принц стал тем, кто окончательно перекрыл ему воздух.

* * *

Лишившись государства, народ неожиданно осознал: в действительности их наследник престола, почитаемый ими бог, вовсе не столь совершенен и силён, как они себе представляли. На деле он оказался ничтожеством, у которого, как говорится, успехов не видать, а неудач – с избытком.

Вне себя от горя, обездоленные и потерявшие близких, люди искали выход своему гневу: они врывались в храмы наследного принца, разбивали его статуи и жгли святилища.

Восемь тысяч храмов было спалено за семь дней и семь ночей. Сгорели дотла.

После этого стоящий на страже спокойствия бог войны исчез, а вместо него родился дух поветрия^[3], несущий беды.

Если народ говорит, что ты бог, – значит, ты бог. Скажут, что ты дрянь, – дрянь ты и есть. Чем тебя назовут, тем и будешь. Так уж повелось.

* * *

Духовные силы принца запечатали, а самого его сослали в мир людей.

Он никак не мог принять ситуацию и отказывался смириться с избранным наказанием.

С малых лет его высочество ублажали и баловали; тяготы простой человеческой жизни были ему неведомы. Изгнание отправило его из поднебесья в самую грязь. В этой грязи ему довелось впервые ощутить голод, познать нищету и чувство омерзения. Впервые ему приходилось совершать то, о чём он раньше и помыслить не мог: воровать, грабить, яростно ругаться. Принц совсем отчаялся и растерял всё уважение к себе. Он стал ровно настолько отвратителен, как о нём говорили, и даже самые верные последователи, не в силах смириться с переменами, покинули его.

«Тело пребывает в аду бесконечных мучений, душа – у Персикового источника». Эти слова высекали на каменных табличках повсюду в Сяньлэ, а теперь его высочество первым разбил бы их, если бы нашёл хоть одну уцелевшую.

Он на собственном примере убедился: пока тело в аду, о Персиковом источнике можно забыть.

* * *

Стремительно он вознёсся на Небеса – и упал с них ещё быстрее.

Казалось, что только вчера произошла судьбоносная встреча с Верховным богом войны на мосту. Но небесное царство горевало недолго, ведь прошлое должно оставаться в прошлом.

С тех пор минуло много лет, пока однажды гром не сотряс Небеса: это его высочество наследный принц вознёсся во второй раз.

С древности и до наших дней божество, подвергшееся изгнанию, впадало в отчаяние, оказавшись в мире смертных. Немногие находили в себе силы подняться. Вновь достичь Небес удавалось лишь самым достойным – грандиозное событие!

Тем поразительнее то, как его высочество повёл себя после второго вознесения: он промчался по небесным чертогам, жестоко избивая встречных и круша всё на своём пути. Только достигнув Небес, он был изгнан быстрее, чем успела бы догореть одна палочка благовоний.

Можно сказать, это наиболее стремительный и наиболее краткосрочный визит на Небеса за всю их историю.

Если его первое вознесение легло в основу легенды, то второе обернулось настоящим фарсом.

* * *

После двух этих безобразных случаев небожители отбросили симпатию к наследному принцу. Пусть все его презирали, но также побаивались: изгнанный первый раз, он впал в отчаяние; не даст ли он снова волю злу в сердце, не начнёт ли сводить счёты с народом?

Кто же знал, что, изгнанный повторно, он не ступит на порочный путь, а удовольствуется жизнью в изгнании? Всё прошло на удивление мирно; единственное, что не укладывалось в голове… это его безмерная добросовестность.

Время от времени он давал представления на улицах, виртуозно играя на различных инструментах, исполняя песни и показывая фокусы. Принц и раньше славился своими талантами в области искусств, но в подобных обстоятельствах это зрелище вызывало в людях смешанные чувства. Порой он даже с усердием подбирал с земли мусор.

Бессмертные небожители пребывали в недоумении. Никто не ожидал такого поворота. До недавнего времени если кто-то говорил: «Чтоб твоего сына постигла судьба наследника Сяньлэ!» – это считалось за проклятие куда более страшное, чем пожелание остаться без детей вовсе.

Так или иначе, тот, кого некогда знали как его высочество наследного принца, члена правящей семьи, удостоенного чести войти в число небожителей, ныне стал никем, посмешищем всех трёх миров. Горькая ирония.

Отсмеявшись, отзывчивые сердцем, возможно, с сожалением вздохнут: достигший в прошлом таких высот, баловень судьбы исчез без следа.

Его статуи разрушены, родная страна стёрта с лица земли, последователей не осталось, а люди стали постепенно о нём забывать. Никто не знал, где он скитался и чем занимался в своих странствиях.

Быть изгнанным с Небес единожды – большой позор. Испытав это дважды, уже ни один человек не сможет подняться вновь.

* * *

Много лет спустя Небеса опять потревожил громкий шум.

Казалось, небо сейчас расколется надвое и обрушится на землю. Неугасимые лампады задрожали, их пламя суматошно замерцало. Разбуженные небожители покинули свои дворцы и поспешно собрались снаружи, пытаясь угадать: кто же вознёсся с таким грохотом?

А сразу после восхищённых вздохов: «Ах, надо же!» – бессмертные застыли как громом поражённые.

Опять он?!

Тот знаменитый чудак, посмешище всех трёх миров, его высочество наследный принц из древних легенд, он… он… он… Твою мать! Он снова вознёсся на Небеса!

Глава 2
Третье восхождение Мусорного Бога на Небеса
Часть первая

– Разрешите вас поздравить, ваше высочество.

Услышав эти слова, Се Лянь поднял голову и улыбнулся:

– Благодарю. Могу ли я узнать, с чем именно?

Совершенный владыка^[4] Линвэнь встала, заложила руки за спину и проговорила торжественно:

– Рада вам сообщить, что вы возглавили список небожителей, чьё изгнание в мир смертных наиболее желанно.

– Что ж, в любом случае первое место. Это ведь хорошая новость, раз вы меня поздравляете?

– Несомненно, – подтвердила Линвэнь. – Став первым в списке, можно удостоиться сотни заслуг^[5].

Се Лянь поспешил сказать:

– Тогда, если будут ещё подобные списки, не забудьте включить меня!

– Знаете ли вы, кто на втором месте?

– Трудно сказать, – после долгих раздумий ответил Се Лянь. – Так-то, по уму, я единственный должен был занять все три.

– Это недалеко от истины, – согласилась Линвэнь. – Второго места нет. Вы пронеслись так стремительно, что другим осталось лишь глотать пыль из-под ваших сапог.

– Что вы, я недостоин такой чести! Кто же был первым в прошлом шестидесятилетии?

– Никто. Список составлен только в этом году. Вернее, сегодня.

– Вот это да! Выходит, его составили специально ради меня?

– Можете считать, что вам повезло выиграть это соревнование, просто появившись в удачный момент.

– Хорошо, – широко улыбнулся Се Лянь. – Если так посмотреть, я действительно могу немного порадоваться.

Линвэнь продолжила:

– Вы понимаете, почему заняли первое место?

– Потому что заслужил всеобщее уважение?

– Позвольте вам объяснить. Прошу, взгляните на тот колокол, – сказала Линвэнь.

Она взмахнула рукой, указывая направление. Се Лянь обернулся, и дивной красоты картина предстала перед его взором: вдали виднелся дворец из белого нефрита, окружённый беседками и павильонами, а в струящихся потоках воздуха клубились облака и порхали птицы.

Се Лянь долго вглядывался в открывшийся ему вид и наконец спросил:

– Вы уверены? Где же колокол?

– Ошибки быть не может. Взгляните ещё раз.

Се Лянь вновь присмотрелся и честно ответил:

– Не вижу.

– Ну конечно, – согласилась Линвэнь. – Он раньше был там, но рухнул, когда вы вознеслись на Небеса.

Се Лянь слушал, не перебивая.

– Тот колокол куда старше вас, но нрав его оставался весёлым и бойким. Неизменно, когда кто-либо достигал Небес, он звонил по нескольку раз, вознося хвалу вновь прибывшему. В день же вашего появления колокол словно потерял рассудок и звонил как ненормальный, не в силах остановиться, пока не свалился с колокольни, и лишь тогда умолк. А упав, он придавил проходящего под ним небожителя.

– Но… – пробормотал Се Лянь. – Сейчас с ним всё в порядке?

– Его ещё чинят.

– Я говорю о небожителе.

– Придавило бога войны, – сказала Линвэнь. – Он в тот же миг ударом ладони разбил колокол на две половины. А теперь, прошу, обратите внимание на золотой дворец в той стороне.

Она указала вновь, и на этот раз Се Лянь рассмотрел посреди безбрежных облаков крыши, отсвечивающие золотым блеском:

– Вот, его я вижу.

– Видите, хотя не должны бы. Изначально там ничего не было.

– Как это?

– Когда вы достигли Небес, трясло так, что во многих дворцах обрушились колонны и потрескалась черепица. Восстановить их за столь короткий срок невозможно, так что нам пришлось отстроить временные.

– Это моя вина?

– Ответственность лежит на вас.

– Ох… Вознёсшись, я разозлил многих небожителей? – уточнил Се Лянь.

– Возможно, вам стоило бы попытаться исправить положение.

– Могу я узнать, каким образом?

– Ответ прост: восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг.

Се Лянь вновь улыбнулся.

– Разумеется, я понимаю, что вы не наберёте и десятой части, – сказала Линвэнь.

– Как ни печально это признавать, сейчас я не наберу и десятитысячной.

Молитвы верующих из мира смертных обращаются духовными силами небожителей, и каждая палочка благовоний, зажжённая в честь бога, становится заслугой.

Улыбка пропала с лица Се Ляня, и он со всей серьёзностью уточнил:

– Получается, вы желаете отвесить мне пинка, чтобы я убрался вон, а затем получил восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг?

– Я божество литературы, – ответила Линвэнь. – За пинком вам следует обратиться к богу войны: чем сильнее он вас пнёт, тем ближе вы окажетесь к цели.

– Позвольте мне ещё раз всё обдумать, – протяжно вздохнул Се Лянь.

Линвэнь похлопала его по плечу:

– Не тревожьтесь. Когда телега подкатит к горе – дорога найдётся.

– В моем случае лодка, доплыв до моста, просто-напросто потонет.

Лет восемьсот назад, в пору наивысшего расцвета Сяньлэ, получить восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг не составило бы труда, и его высочество сразу же отправился бы за ними. Но времена изменились, и теперь все его храмы сгорели. У него нет последователей, для него не возжигают благовоний, в его честь не совершается подношений.

Что тут ещё скажешь. Ничего у него не осталось!

* * *

Се Лянь долго сидел на корточках на обочине центральной улицы небесного города, мучительно обдумывая своё положение. Внезапно он осознал, что уже три дня как вознёсся на Небеса, а до сих пор не воспользовался местной сетью мысленного общения – да и понятия не имеет, какой от неё пароль.

Бессмертные, вхожие в небесные чертоги, создали круг духовной связи: заклятие, позволяющее мгновенно обмениваться посланиями между собой. Чтобы присоединиться к разговору, нужно знать пароль, но с тех пор, как Се Лянь выходил на связь в последний раз, прошло уже восемьсот лет. Поэтому ему пришлось освободить разум для поисков, найти группу, показавшуюся знакомой, и наугад направить туда своё сознание. Тут же со всех сторон на него обрушились крики:

– Делайте ставки! Никаких отмен! Заключайте пари, сколько его высочество наследный принц продержится на Небесах на сей раз, прежде чем его погонят взашей!

– Я думаю, один год!

– Да ну, слишком долго. В прошлый раз его хватило на полчаса, на этот раз продержится дня три. Ставлю на три дня!

– Не будь дураком! Третий день уже на исходе!

Се Лянь молча отключился от разговора.

Ошибся. Определённо, не та сеть.

Небесные чертоги населены великими божествами, любое из которых известно и почитаемо. Все дни они проводят в трудах. Никому из них бессмертие не далось даром – на вознесение было затрачено немало усилий, – так что ведут они себя обычно сдержанно и с посторонними общаются высокомерно. Только Се Лянь во время своего первого появления на Небесах был так взбудоражен, что поприветствовал буквально каждого, а затем подробно, во всех деталях рассказал о себе.

Покинув первое сообщество духовной связи, он поискал ещё немного и присоединился к следующему. На сей раз, войдя, Се Лянь подумал: «Здесь так тихо. Теперь-то я угадал».

В этот самый момент раздался негромкий голос:

– Его высочество наследный принц изволил вернуться?

Голос этот был исключительно приятным. Он звучал мягко, а тон выдавал хорошее воспитание. Вот только, если вслушаться, можно было заметить в нём лёд и сквозящее равнодушие, из-за чего создавалось впечатление, что за вежливостью скрываются дурные намерения.

Изначально Се Лянь рассчитывал просто незаметно войти в сообщество духовной связи – молча послушать, что там обсуждают. Но, раз с ним уже заговорили, прикидываться глухонемым было бы невежливо. К тому же его очень обрадовало, что в небесных чертогах, вопреки ожиданиям, ещё остался небожитель, по доброй воле готовый заговорить с ним, духом поветрия. Так что Се Лянь поспешно ответил:

– Это так! Приветствую всех, я снова здесь.

После такого обмена репликами небожители, находившиеся в этой духовной сети, немедленно навострили уши. Тот же голос неторопливо произнёс:

– Ваше высочество наследный принц, нынешнее ваше появление на Небесах, бесспорно, наделало шуму.

Желающий стать бессмертным прежде всего должен быть выдающимся человеком. Люди, совершающие великие дела при жизни или обладающие незаурядным талантом, имеют куда больше возможностей попасть на Небеса. Поэтому в небесных чертогах императоры и генералы встречаются на каждом шагу, а герои неисчислимы, подобно водам реки.

Кто из них не был любимцем Небес? Между собой все они общались безукоризненно учтиво и обходительно, называя друг друга не иначе как «ваше величество» или «ваше высочество». Однако слова, адресованные Се Ляню, были сказаны совсем другим тоном.

Несмотря на то, что прозвучал титул – его высочество наследный принц, – в обращении не чувствовалось и тени уважения, скорее уж в нём сквозила насмешка. Среди небожителей, присутствующих при беседе, было несколько носящих подобное звание, и у них мурашки побежали по спине – настолько им стало не по себе от такого приветствия. Се Лянь ощутил исходившую от собеседника враждебность, но в перепалку не вступил. Вместо этого он попытался свернуть разговор:

– Да не особо…

Но небожитель не дал ему возможности увильнуть и бесстрастно продолжил:

– Надо же, для его высочества наследного принца это пустяк? А вот мне повезло куда меньше.

Неожиданно Се Лянь услышал сообщение от Линвэнь.

Она произнесла всего одно слово:

– Колокол.

Се Лянь мгновенно всё понял: с ним говорил тот самый небожитель, на которого рухнул колокол. В таком случае его гнев был понятен. Се Лянь всегда умел извиняться изящно и непринуждённо. Он сказал:

– Я слышал об этом трагическом происшествии и чувствую себя в высшей степени виноватым. Прошу меня простить.

Его собеседник только фыркнул, оставив окружающих гадать, что бы это значило.

На Небесах много прославленных богов войны, часть из которых вступили в должность уже после вознесения Се Ляня, – вот почему он не узнал небожителя по голосу. И всё же неучтиво приносить извинения, не назвав имени, и Се Лянь задал вопрос:

– Позвольте узнать, как следует к вам обращаться?

Ответа не последовало. Остальные участники беседы замерли, словно в лицо им повеяло дыханием смерти.

Тем временем Линвэнь снова связалась с принцем:

– Ваше высочество, несмотря на длительное отсутствие, вы, вероятно, уже поняли, с кем имеете дело. Но я позволю себе уточнить: перед вами Сюаньчжэнь.

– Сюаньчжэнь? – изумился Се Лянь. Он немного подумал и переспросил: – Это Му Цин?

Генерал Сюаньчжэнь был богом войны, принявшим под личное командование юго-западные пределы. Он владел семью тысячами храмов, и слава о нём гремела среди людей.

И этот самый Сюаньчжэнь, первое имя которого Му Цин, восемьсот лет назад служил помощником генерала во дворце Се Ляня в небесном дворце Сяньлэ.

– Неужто вы и правда не узнали его? – изумилась Линвэнь.

– Ничего удивительного. В прежние времена он не обращался ко мне в таком тоне. К тому же в последний раз я виделся с ним веков пять назад, а может, и шесть. Я забыл его лицо – не то что голос.

Бессмертные по-прежнему хранили молчание. Му Цин не издавал ни звука, а прочие небожители делали вид, что беседа их совсем не интересует, в то время как на самом деле сгорали от нетерпения в ожидании, когда кто-нибудь из этих двоих продолжит разговор.

Ситуация складывалась довольно неловкая: за прошедшие годы отношения между Се Лянем и Му Цином так часто обсуждали, что присутствующие давно узнали эту историю во всех подробностях. В те времена, когда Се Лянь был наследником престола Сяньлэ, он обучался в монастыре Хуанцзи. Этот монастырь служил местом для духовных практик правящего дома и предъявлял суровые требования к желающим поступить на обучение. Му Цин же был бедняком, а его отца-преступника приговорили к смертной казни. Человек родом из такой семьи не имел шансов попасть в Хуанцзи – он мог лишь выполнять грязную работу и быть при принце мальчиком на побегушках. Се Лянь разглядел старания Му Цина и при удобном случае обратился к наставникам с просьбой принять юношу в ученики в виде исключения. Золотые уста его высочества рождали яшмовые речи, и Му Цин получил возможность самосовершенствоваться вместе с наследным принцем. Став небожителем, Се Лянь даже повелел назначить его генералом и взял с собой в город бессмертных.

Однако, когда Сяньлэ пало, а Се Ляня сослали в мир смертных, Му Цин за ним не последовал. Более того, он не сказал ни слова в защиту своего бывшего покровителя. Наследного принца не стало, и Му Цин получил свободу. Отыскав благословенное место, юноша самозабвенно отдался духовным практикам. Не прошло и нескольких лет, как он достиг просветления и самостоятельно вознёсся в царство небожителей.

Когда-то одного из них превозносили, пока второй ползал по земле. Теперь же они поменялись местами.

Линвэнь сказала:

– Он разгневан.

– Похоже на то, – согласился Се Лянь.

– Я заведу пустой разговор, а вы поскорее воспользуйтесь моментом и покиньте беседу.

– Нет нужды, – возразил Се Лянь. – Притворимся, что ничего не случилось, и всё будет в порядке.

– Нет нужды? – удивилась Линвэнь. – Ситуация ужасно неловкая.

– Ничего особенного!

Се Лянь относился к тому типу людей, которым всё нипочём, пока они живы. Уж чем-чем, а потерей репутации его было не напугать: случались с ним ситуации и намного более неловкие, чем нынешняя. Вот только вслух этого говорить не стоило. Едва он произнёс: «Ничего особенного», – как раздался грозный рык:

– Вашу мать, кто разгромил мой золотой дворец?! Выходи!

От этого яростного рёва у небожителей чуть головы не повзрывались. Но они затаив дыхание ждали, как Се Лянь выкрутится из этого положения. Ко всеобщему изумлению, тот не ответил на оскорбление. Он и рта не успел раскрыть, как раздался ехидный смешок Му Цина.

– Твоя работа? – злобно выплюнул новоприбывший. – Что ж, погоди теперь.