Buch lesen: «Домашняя-2», Seite 2

Глава 3. Спустя время

Больше недели Альберт и Гюнай жили у её родителей. Она так и не сказала, что собирается разводиться с мужем. Альберт казался обычным парнем, который не проявляет каких-либо отклонений в психике. Он не пытался держать её под контролем, и даже пару раз позволил сходить за хлебом одной.

Наступил момент, когда родители Гюнай устали от гостей. Им казалось, что они вообще не планируют уезжать. Жить вчетвером в однокомнатной квартире было крайне некомфортно. Её родителям приходилось спать на кухне. Благо кухня у них была довольно-таки большая и вмещала диван, но комфорта не было. Расстелить диван они могли, но потом он занимал всё пространство на кухне. Альберт и Гюнай всегда вставали рано, и чтобы к завтраку освободить кухню, её родителям тоже приходилось пробуждаться. Постоянно жить так было нельзя.

Родители Гюнай интеллигентные люди и не могли напрямую сказать, чтобы они скорее уезжали. И отец Гюнай одним утром сказал:

– Я вот что предлагаю: чтобы вы не тратились на билеты, отвезу вас обратно сам.

Альберт иронично усмехнулся.

– Это почти две тысячи километров.

Гюнай посмотрела на отца и сразу же взгрустнула, но возражать не спешила.

– Всё равно машину обкатать нужно, ― деловито сказал её отец.

– Если Гюнай не против, я только за, ― ответил Альберт и с улыбкой сглотнул свой утренний чай. Гюнай и слова вставить не успела, заговорил её отец.

– С чего бы ей быть против? Экономия ещё никому не вредила.

Гюнай было нечего сказать, но она всё равно пожаловалась, что ехать им придётся долго и будет тяжело. Но вопрос был решён быстро. Отец настаивал на том, чтобы Альберт показал ему условия, в которых проживает его дочь. Её мать также поддержала идею.

– Я буду только рад, если вы тоже погостите у нас, ― ответил Альберт. Он широко улыбнулся и был очень доволен происходящим. Ему было выгодно, чтобы родители отвезли Гюнай в его квартиру. Иначе как ещё заманить её туда? Одна с ним она ни за что не поедет. Они уже неоднократно это обсуждали.

Альберт не переживал, что родители увидят коморку, в которой он запирал жену. Он задвинул дверь шкафом, спрятал её. Альберт боялся, что к нему заявится полиция и как бы заранее подготовился к этому. Ведь его на допрос вызывали, и жена сбежала. Какое-то время он сильно боялся. Как выяснилось теперь, не зря. Полиция к нему не пришла, зато родители Гюнай приехали.

Они с любопытством оглядели все комнаты, и отец Гюнай сказал:

– А вы хорошо живёте, не то, что мы.

– У вас тоже неплохо, ― с улыбкой сказал Альберт.

– Тесно у нас, тесно. Вам с такими условиями уже и детей заводить можно.

Он похлопал Альберта по плечу и добродушно усмехнулся.

– Мы пока не торопимся с детьми, ― ответил Альберт. Не мог же он сказать, что терпеть не может детей? Это бы не понравилось её родителям. Особенно её отцу, который уже сейчас ждёт внуков.

***

Родители Гюнай прогостили у них неделю, и она отбросила мысли о том, что хочет развестись с ним. Казалось, что её жизнь наладилась. Но это продлилось ровно до того момента, пока родители не сказали:

– Нам пора.

Гюнай загрустила и просила родителей не уезжать, но это было нелепо. Она не могла сказать, что боится оставаться наедине с мужем. Да и Альберт уже не казался страшным. Уже целый месяц он хороший и верный муж, который всё время рядом. И секс у них очень приятный и частый. Но как он будет относиться к ней, когда они снова начнут жить только вдвоём? Вдруг он снова запрёт в коморке? И когда Гюнай думала о том, что «вдруг» это случится, она понимала, что это случится точно. Он ведь сам сказал, что хочет «играть» так…

Как только они проводили её родителей, Альберт запер на ключ входную дверь. Гюнай вздрогнула, когда защёлкала замочная скважина. С осуждением посмотрела на мужа.

– Что такое? ― спросил Альберт, посмотрев в её глаза. Но разве она может сказать, что ей это не понравилось?

– Ничего, просто, ― ответила Гюнай и направилась в гостиную. На её лице уже была заметны грусть и страх.

– Да, мы не разошлись, ― с ухмылкой сказал Альберт. Он был доволен тем, что заговорил её, ввёл в заблуждение и не позволил уйти от него. А Гюнай не понимала, как так получилось. Неужели она так сильно его любит, что простила заточение? Конечно, он оправдывался, говоря, что шутя её запирал, но ведь голодала она совсем не шутя.

Гюнай вышла в гостиную и присела на диван. Чтобы не смотреть на мужа, она взяла в руки телефон и начала лазить по страницам сети Интернет. Альберт присел рядом обнял её и отобрал телефон.

– Это тебе не нужно, ― игриво прошептал Альберт.

– Опять начинается? ― пожаловалась Гюнай с недовольным лицом.

– Что начинается?

Он положил телефон на журнальный столик, а потом прильнул губами к её шеи, начал нежно прилизываться. Приятное тепло распространилось по её телу и заставило вздрогнуть.

– Не надо отбирать у меня телефон, ― попросила Гюнай.

– Я хочу тебя, ― прошептал Альберт в её ушко.

– Обещай, что не отнимешь телефон? ― попросила Гюнай. Она уже испугалась и на мгновение пожалела о том, что поверила ему, что простила.

– Зачем мне твой телефон? У меня есть свой, ― игриво ответил Альберт. Он пролез под её юбочку и принялся стягивать трусики. При этом не отрывал своих губ от её шейки. Гюнай вся искривилась от щекотки, но всё равно позволяла целовать себя.

– Ты обещал измениться, ― напомнила Гюнай.

– Конечно, я изменюсь.

Альбер неожиданно схватил её за шею и заставил повернуться в его сторону. Гюнай испугалась, а по её телу пробежался холодок.

– Что ты делаешь? ― невнятно проговорила Гюнай. Она обеими руками потянулась к шеи. Одной рукой обхватила его за запястье, а второй пыталась разжать пальцы. Он несильно сжимал её шею, но она всё равно почувствовала лёгкое удушение. А как он крепко держал её… его пальцы были словно сталь, она не могла их разжать.

– Целую тебя, ― ответил Альберт и неожиданно прильнул губами к её губам, начал нежно целовать. На мгновение это её успокоило. Альберт проник языком в её ротовую полость и ритмично поглаживал её изнутри.

– Тебе не нравится, когда хватают за шею? ― спросил Альберт. Он расслабил руки, а Гюнай сразу же отпрянула назад. Согнула ноги и обняла свои колени, посмотрела на него обиженными глазами.

– Ты меня пугаешь.

Альберт просунул руку под её подбородок и заставил поднять голову, посмотрел в её глаза.

– Я не душил тебя, ― напомнил Альберт.

– Ты становишься грубым… родители даже уехать ещё не успели, ― пожаловалась Гюнай. Альберт усмехнулся.

– Ты думаешь, я был добрым потому, что они были рядом?

– Да, ― пискляво произнесла Гюнай, ― ты не изменился! Ты претворялся!

Альберт продолжил ехидно улыбаться, и снова прильнул к её губам. Гюнай пыталась сопротивляться поцелую, но это продлилось недолго. Он надавил пальцами на её челюсть, и он проник языком в её ротовую полость. Снова начал поглаживать её изнутри. Гюнай уже боялась его, но возбуждалась.

– Иногда мне хочется быть злым, хочется наказывать тебя, ― мечтательно сказал Альберт. Он продолжал держать её за челюсть, смотрел в её глаза. Гюнай тяжело выдохнула и замерла на месте.

– Не надо меня наказывать, ― тихо попросила Гюнай.

– За то, что ты сбежала от меня? Не надо наказывать? ― спросил Альберт.

– Да, не надо,― испуганно произнесла Гюнай. Уже по его взгляду она видела, что он хочет её наказать. Ждал этого момента, когда они снова останутся одни. Она испугалась ещё сильнее.

– Наказание оставим на потом, а сейчас я просто хочу тебя, ― сказал Альберт и взял её за руку, потянул за собой: ― пошли в кроватку.

Гюнай всё равно продолжала волноваться.

– Как ты хочешь меня? ― спросила она.

– Как ты любишь, ― послышался неожиданный ответ.

Альберт отпустил её руку и начал раздеваться. Гюнай сняла с себя трусики, которые он стянул с неё наполовину. Но волнение не покидало её. Она снова почувствовала себя в его власти. Поняла, что ей некуда бежать.

Гюнай полностью разделась, и он тоже. Альберт первым взобрался на кровать и сел на верхний край, уложив под спину подушку.

– Иди сюда, ― приказал Альберт, пошевелив указательным пальчиком. Гюнай встала коленями на нижний край кровати и на четвереньках направилась к нему. Она уже понимала, что сейчас он попросит её пососать, и это совсем не то, что она любит. Но жаловаться Гюнай не стала.

Она расположилась у него между ног и нерешительно обхватила рукой его возбуждённый член. Альберт приложил ладонь к её шеи со стороны спины и начал придавливать. Чуть ли не силой опустил лицом к своему члену.

– Ты знаешь, что делать, ― сказал Альберт.

– Знаю, ― тихо ответила Гюнай. Она послушно открыла рот и высунула язык, неохотно лизнула его залупу. Она сразу же ощутила неприятный запах и поняла, что Альберт принялся за старое, ― снова предлагает себя грязным. Но она понимала, что отказывать ему нельзя. Это только усугубит её ситуацию. Гюнай боялась, что он начнёт злиться и запрёт её в каморке.

– Давай, пососи его, ― нетерпеливо сказал Альберт. Гюнай нерешительно лизнула его залупу с разных сторон, а потом полностью обхватила губами, начала присасываться к нему. Она ощутила лёгкий солоноватый привкус, а запах каким-то образом, будто через рот проникал в её ноздри. Но она старалась не думать об этом, глубже взяла в рот его член.

– Да, ― протянул Альберт, откинув голову назад. Он закрыл глаза и сидел расслабленно, уже фантазировал о всяких возбуждающих вещах. Гюнай продолжала скользить губами по его члену, рукой поглаживала у основания.

Прошло минут десять, а он и не думал останавливать её. Гюнай уже устала и стала более медлительной.

– Поактивнее, поактивнее, ― попросил Альберт. Не вытаскивая член изо рта, она посмотрела ему в глаза.

– Может, уже начнём? ― тихо спросила Гюнай.

– Что начнём?

Альберт хватил её за волосы обеими руками и крепко сжал. Умудрился очень ловко разделить её волосы на две пряди, даже не стараясь это сделать. Гюнай стало больно и страшно.

– А… так больно, ― жалобно проговорила Гюнай.

– Открой ротик, ― приказал Альберт. И как только она подчинилась, он начал двигать её голову вперёд-назад, заставляя входить свой член всё глубже и глубже после каждого толчка. Но он не пытался силой затолкать его максимально глубоко. Альберт давно смирился с тем, что девушки не могут полностью брать в рот его член, слишком он у него толстый.

– Да, вот так хорошо, ― довольным голосом сказал Альберт. Он продолжал двигать её голову и не переставал крепко сжимать волосы. Гюнай становилось только больнее, а кислорода стало не хватать.

– А… а… а… ― вскрикивала Гюнай после каждого его толчка, но сопротивляться она не пыталась.

– Я уже почти, ― напряжённо произнёс Альберт. А Гюнай начала кашлять, потому что больше не могла терпеть удушье.

– Кхе… кхе…

– Ч-ч-ч… ― зашипел Альберт, придавив её голову. В этот момент он особенно сильно сдавил её гланды, а его член запульсировал. Гюнай ощутила его теплую сперму на своём горле и захотела кашлять ещё сильнее.

– Я соскучился по твоему ротику, ― сказал Альберт. За волосы он заставил её откинуть голову назад и тем самым, наконец-то, вытащил член из её рта. Гюнай продолжала кашлять:

– Кхе… кхе…

– Глотай, ― приказал Альберт. Гюнай вздрогнула. Знакомые чувства будто вернули её в прошлое, когда их отношения только начинались. Он кончал ей в рот, а потом строго говорил: «глотай». А потом, когда она начала послушно это делать, он перестал так говорить. Был доволен тем, что она глотает без лишних упоминаний о том, что она должна это делать.

Гюнай сделала вынужденный глоток, и почувствовала солоноватый привкус у основания языка. Его сперма всегда казалась ей немного обжигающей, будто это слабая кислота. Она разогревало её горло, вызывало лёгкое пощипывание.

– Хорошая девочка, ― довольным голосом сказал Альберт, глядя в её глаза. Гюнай, как обычно, не выдержала его взгляда и опустила веки. Но она поняла, что осталась без удовольствия. Он теперь уже не скоро захочет ещё.

Глава 4. Порка

Гюнай весь день ждала, когда он поведёт её в коморку наказывать. Она была уверена, что он сделает это и трепетала от страха. Вспоминала, как он больно бил её розгами, как её попа опухла одной полосой и долго потом не заживала.

Альберт, как и сказал, не спешил с наказанием. Он ведь почти целый месяц жил с ней бок о бок с её родителями, обходился без наказаний. Альберт решил провернуть это обдуманно.

Теперь Альберт не работает. Его уволили из-за того, что он без предупреждения уехал. Впрочем, он нисколько не пожалел об этом, ведь ему удалось вернуть Гюнай. И тюрьма ему не грозит.

Постепенно за месяц безработной жизни он приучился поздно просыпаться. Они спали с Гюнай до 11 часов дня, и всё же он проснулся первым. Когда Гюнай умылась и вышла на кухню, на столе уже был готовый завтрак. Этому она очень удивилась.

– Ты что-то приготовил? ― спросила Гюнай, с любопытством разглядывая всё, что есть на столе. А там был целый праздничный стол. Посередине стоял её любимый шоколадный торт, рядом нарезанная колбаса, сыр, хлеб, и в глаза бросалась бутылка шампанского.

– Я решил отпраздновать твоё возвращение, что скажешь? ― с улыбкой спросил Альберт. Он обнял её за талию и повёл внутрь кухни.

– Это так неожиданно, ― ответила Гюнай. Она сделала несколько шагов вперёд, а потом нерешительно присела за стол. Там уже стоял фужер с наполненным шампанским, и это заставило её засмущаться.

– Да, я налил тебе сразу, ― ответил Альберт. И при ней он налил шампанского и себе.

– Я как-то не привыкла пить сутра, ― ответила Гюнай, а сама взяла в руки фужер и принюхалась к содержимому. Шампанское шипело, испуская пузыри. Их микробрызги ударили по её носу и заставили улыбнуться.

– Я тоже не привык, но ведь сегодня особенный день, ― с улыбкой сказал Альберт и протянул фужер, чтобы с ней чокнуться: ― за твоё возвращение.

– Вообще-то я уже давно вернулась, ― ответила Гюнай и тоже взяла в руки фужер. Как он и хотел, она чокнулась с ним.

– Но мы не были одни, ― напомнил Альберт и начал игриво дергать бровями. Гюнай улыбнулась и отпила ещё несколько глотков шампанского. Она давно не пила и точно не знала, каким именно должно быть шампанское на вкус. Но запомнила, что оно всегда разное на вкус, только ей всё равно показалось:

– Очень странный вкус у этого шампанского.

– Почему странный? ― спросил Альберт.

– Мне кажется, что остаётся горькое послевкусие.

Альберт сделал показательный глоток шампанского из своего фужера и посмаковал его во рту.

– Не знаю, может быть. Но это же спиртное, оно не может быть слишком вкусным, ― с улыбкой сказал Альберт. Он взял кусочек варёной колбасы и протянул ей: ― вот, закуси.

Гюнай стеснительно улыбнулась:

– Хорошо.

Она съела колбасу без хлеба, а он тем временем подлил себе шампанского.

– Давай и тебе подолью? ― предложил Альберт. Гюнай была в растерянности и не знала, что следует сказать. С одной стороны она хотела выпить побольше и почувствовать дурман опьянения, а с другой, ― стеснялась напиваться.

– Молчание ― знак согласия, ― усмехнулся Альберт.

– Не хотелось напиваться при тебе, ― призналась Гюнай.

– Сегодня ты напьёшься!

Альберт налил шампанского почти до краёв её фужера и в расторопном темпе сказал:

– Скорее отсоси, а то разольётся.

Гюнай захихикала и повторила одно слово из его предложения:

– Отсоси…

Весело помотала головой и потом всё же «отсосала» шампанского из своего фужера.

– Смотрю, тебе уже весело, ― подметил Альберт.

– Я долго пьянею, ― горделиво сообщила Гюнай. Она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. Поняла, что хочет хихикать и хихикать, но почему? От выпивки ей ещё никогда не было так хорошо и весело.

– Ты под кайфом, ― с ухмылкой сказал Альберт и протянул ей ещё один кусочек колбасы. Гюнай продолжала хихикать и отрицательно мотала головой.

– Я долго пьянею, ― весело повторила Гюнай.

– На голодный желудок можно быстро опьянеть, ― сказал Альберт. И спорить с этим Гюнай было сложно.

– Кажется, это работает.

Альберт подсел к ней ближе и помог придержать фужер, начал склонять его.

– Давай я помогу тебе допить?

– Это очень странно, ― сказала Гюнай, задержав взгляд на его лице. Она будто сдерживалась от смеха, но спустя секунду звонко захихикала. Альберт ехидно усмехнулся.

Пока они пили, о чём-то разговаривали. Гюнай не запомнила, о чём, и не почувствовала, как уснула. Но ей было так весело, ― так весело, как никогда. Это ощущение было не забыть.

***

Когда Гюнай открыла глаза, перед её лбом была стена. Её сердце замерло от ужаса, а по телу пробежалась холодная дрожь. Она поняла, что лежит в коморке, на той полке с отверстием в нижней части. Связанная по рукам и ногам, а в её анусе огромная пробка.

Гюнай сразу же ощутила боль на различных частях своего тела, будто её несли сюда без сознания и по пути многократно ударяли, набивая случайные синяки. И, наверняка, так и было, потому что Гюнай не могла вспомнить, как сюда попала, как он связывал её.

– А-а-а… ― истерично закричала Гюнай. Она начала дёргать руками и ногами, но это было бесполезно. Он крепко связал её руки толстым шнуром, а концы этого шнура закрепил на крючок высоко над ней. Ей не удастся достать эти концы, а перегрызть шнур и подавно.

Альберт дёрнулся сразу же, как только услышал её крик. Он услышал их через беспроводные наушники, которые были в одном его ухе. А так же слышал в реальности как далекий крик, который доносился через звукоизолированную дверь. Альберт широко улыбнулся.

– Проснулась моя девочка.

Гюнай продолжала кричать:

– А-а-а… отпусти! Отпусти!

Давно забытые чувства захлестнули её разум. Она снова оказалась в плену и сейчас уже дико сожалела, что поверила ему. Он снова её запер, снова. И как ей теперь выбраться?

Гюнай почувствовала, что её промежность стянута резинкой, чтобы она не смогла вытолкнуть из ануса пробку. Это не переставало казаться ей жутким. А размер этой пробки заставлял её кричать всё громче и громче. Она не чувствовала, как он заталкивает в неё эту пробку, но ей было так больно. Снова казалось, что он порвал её.

– А-а-а… выпусти меня, ― закричала Гюнай во всё горло. Она не знала, слышит он её или нет, но была склонна думать, что всё-таки слышит. И Альберт, конечно же, слушал её. Язвительно сказал:

– Теперь уже не скоро, деточка.

Он сидел в гостиной обнажённый и мастурбировал, глядя на неё через экран телевизора. Каждый её крик заставлял его вспорхнуть от восторга, а по его пенису проносилась волна удовольствия.

– Кричи, деточка, громче кричи, ― шептал Альберт. Он активно потирал свой возбуждённый член и внимательно разглядывал её изображение на экране телевизора. Казалось бы, оно не меняется, но это только на первый взгляд. Альберт заглядывался и мог разглядеть, как изредка она шевелит головой, дрыгает ножками и ручками. Это заводило его ещё сильнее.

– Да… да… да… ― простонал Альберт в исступлении. Момент нирваны продлился только две секунды, но он с уверенностью мог сказать, что это того стоило. Не зря он её связал, и не зря мастурбировал целых двадцать минут.

Теперь предстояло самое интересное ― наказать её за побег. Альберт давно об этом мечтал. И раз уж ему удалось снова уложить её на полку и связать, без наказания она точно не останется. Эта мысль согревала его.

Была уже ночь. Альберт поел свой ужин, а потом неторопливыми шагами направился к себе. Всё время улыбался. А Гюнай тем временем орала и орала, пребывая в полнейшем ужасе.

– Отпусти…. Отпусти… а-а-а… ― кричала Гюнай. Она не переставала вырываться, а её запястья уже сильно покраснели. И в один из таких моментов, когда она кричала, вошёл Альберт.

– Моя девочка выспалась? ― игриво спросил Альберт.

– Отпусти меня, псих, ― закричала Гюнай в нервном исступлении.

– Выспалась и зря, сейчас ещё ночь.

– Для тебя всегда ночь, ненормальный ублюдок.

– Утром ты добрее ко мне относилась, ― усмехнулся Альберт. Он закрыл за собой коморку, а потом подошёл к ней, начал поглаживать её обнажённую попку.

– Ты накачал меня чем-то, ― весьма уверенно сказала Гюнай. Альберт игриво шлёпнул её по попе.

– Догадливая, девочка. Это чтобы было проще тебя укладывать.

– Ты ненормальный, ― нервно заключила Гюнай, ― что ты задумал?

– Для начала накажу эту попочку, ― ответил Альберт. В этот момент он начал массировать её попку, больно пощипывая в разных местах.

– А-а-а… отпусти, а-а-а! ― истерично закричала Гюнай.

– Да, ― передразнивал её Альберт.

– Ты обещал измениться, обещал не запирать меня больше, ― жалобно напомнила Гюнай.

– А ты обещала быть домашней женой, ― напомнил Альберт и потянулся к розгам. Как и раньше, они висели над её головой.

– Нет, не надо меня бить, ― испуганно попросила Гюнай. Она помнила о том, как это больно. Ей казалось, что её попа до сих пор горит после того раза. Но, конечно же, сейчас она ощущала дискомфорт из-за того, что в её попе огромная пробка. Она приукрашала её воспоминания в худшую сторону. По её телу пробежался холодок.

– Я воспитаю тебя, чтобы стала домашней и покорной, ― сказал Альберт. Он замахнулся и нанёс ей первый удар. Буквально сразу её попа покраснела полосой, а Гюнай ощутила обжигающую боль.

– А-а-а… ― громко закричала Гюнай.

– Да, покричи, моя милая, ― язвительно сказал Альберт и замахнулся ещё.

– А… не надо, ― слезливо проговорила Гюнай. Но его не трогали её мольбы. Они только возбуждали его, побуждали бить её ещё сильнее.

– Ещё как надо, девочка. Я так отделаю твою попочку, что сидеть не сможешь.

С этими словами он замахнулся и ударил её снова. Альберт не изменял своим привычкам и бил её всё время по одному и тому же месту. Из-за этого каждый следующий удар казался ей всё более болезненным, невыносимым.

– А-а-а… ― кричала Гюнай во всё горло.

– Да, ― насмешливо произнёс Альберт и снова её ударил. Он бил сильно, резко замахиваясь, и нисколько не жалел её. Ей казалось, что эти удары режут её пополам. А ведь раньше Гюнай не воспринимала порку всерьёз. Когда он, шутя, говорил, что отшлёпает её, Гюнай представляла милые безболезненные шлепки ладонями, которые могут только возбудить. Но не это… то, что он делал с ней сейчас, было чем-то жутким. Ей казалось, что она умрёт от боли, если он продолжит бить, а он продолжал…

– А-а-а… нет… ― запищала Гюнай, крепко сжимая кулачки.

– Это за то, что сбежала от меня, ― сказал Альберт и наградил её очередным ударом.

– Ты сказал, что прощаешь меня. Сказал, чтобы и я простила тебя, ― слезливо напомнила Гюнай.

Альберт захихикал её словам и снова ударил.

– Полежишь тут месяцок другой, может быть, и прощу.

– Нет… ты не собираешься развязывать меня? ― с ужасом спросила Гюнай.

– Твои родители не скоро ещё заявятся сюда, ― сказал Альберт и в очередной раз замахнулся розгами, ― они знают теперь, что ты хорошо живёшь со мной.

– Нет, не надо… ― проговорила Гюнай, захлёбываясь в собственных слезах. А её попа горела как никогда. Ей даже казалось, что сейчас она болит сильнее, чем в прошлый раз, когда он её бил.

– Будешь у меня шёлковой, ― сказал Альберт, и наконец-то, сместил удар в сторонку. Удар по новому месту был менее болезненным, и она заговорила умоляющим голосом:

– Прошу, отпусти, я буду послушной.

– Ты будешь лежать столько, сколько я тебе велю, ― жестоко предвещал Альберт. Он снова замахнулся и сильно её ударил.

– Нет, не заставляй лежать. Прошу… прошу…

– Сделаем две красивые полосочки на твоей попке, ― насмешливо сказал Альберт. Теперь он всё время бил её выше. Гюнай, вскрикивая, хныкала:

– Эхе… эхе… а-а-а…

Она плакалась, а когда очередной удар настигал её нежную кожу, ― кричала.

– Будешь лежать, когда я тебе велю. И выходить, когда я велю.

Он снова ударил её, заставив крикнуть:

– А-а-а…

– Поняла меня, деточка?

– Я обещаю слушаться. Пожалуйста, не бей, ― пискляво взмолилась Гюнай. Боль стала настолько сильной, что её было невозможно терпеть. Она уже знала, что её попа кровоточит, а он продолжает её бить. Удар за ударом, и каждый следующий его взмах кажется сильнее предыдущего. От ужаса и боли ей было тяжело дышать.

– Кажется, две полосочки уже имеются, ― насмешливо заключил Альберт, но сам замахнулся и ударил её ещё.

– А-а-а… пожалуйста.

– Но это ещё не всё, ― сказал Альберт, но сам повесил розги на место. Гюнай посмотрела на них, и её сердце замерло. Его пластиковые розги были в кровавых следах. И это была её кровь.

Альберт пригнулся и прошептал в её ушко:

– Теперь я буду бить тебя за любую провинность. За любую.

– Эхе… эхе… ― слезливо захныкала Гюнай. Он уже не бил, но её попа до сих пор болела, пощипывала двумя полосками.