Buch lesen: «Петр Великий», Seite 6
Политическая действительность много усвоила из этой теории и пыталась осуществить ее на деле. Вот почему верховная власть в XVII и XVIII вв. играет такую выдающуюся роль, получает такое огромное значение. Как говорит Токвиль4, она становится для подданных на место Провидения, она окружает их всеобъемлющей опекой: она дает подданным не только безопасность, не только заведует внешней обороной, не только учреждает правосудие, она также насаждает промышленность путем финансовых субсидий и подробных предписаний, регулирующих все мелочи экономического производства. Она заботится также о здоровых подданных, следит за их нравственностью, она выбирает для них религию, вмешиваясь таким образом даже в интимную сторону жизни подданных. В XVI веке, действительно, был установлен такой политический принцип: государь определяет религию для своего государства, а подданные обязаны повиноваться верховной власти. Наивысшего значения в таком смысле верховная власть достигает в XVIII веке, в эпоху просвещенного абсолютизма, когда на европейских тронах являются монархи-философы, а у этих тронов стоят министры, проводящиее философские аксиомы в жизни.
Вот та политическая действительность и те идеи, в среде которых пришлось действовать Петру. Он, конечно, не был теоретическим мыслителем, отвлеченные теории ему не давались, он с трудом их усваивал. Но, обладая живым, любознательным и проницательным умом, он не мог не присмотреться во время своих странствований по Европе к западно-европейской политической деятельности и не мог остаться глух к западно-европейским политическим идеям. Ведь идеи имеют свойство как бы носиться в воздухе и заражать собою хоть немного восприимчивые умы. Петр, разумеется, не оставил после себя цельной и стройной системы, но он весь был пропитан политическими идеями своего времени. Правда, отвлеченное в этих идеях не давалось ему. Будучи практическим дельцом по преимуществу, он не занимался теорией происхождения государства, но то, что было практического в этих идеях, он хорошо усвоил. Он очень ясно выразил свой взгляд на общее благо как на цель государства и на верховную власть как на средство, ведущее к этой цели.
В своей ответной речи на торжестве 22 октября 1721 г. он, указывая на предстоящие после войны задачи правительственной деятельности, между прочим, заметил, что теперь, когда окончилась война, его задачей является «трудиться о пользе и прибытке общем». Этими словами он ыражает ту же мысль, какую проводили и философы.
При нем верховная власть как средство для достижения этой цели получает новое значение. Она становится более отвлеченной: люди XVII в. смотрели на верховную власть слишком конкретно. Они отождествляли государство с личностью государя, для них эти два понятия были неразрывны. Московское государство XVII в. есть еще вотчина, населенная разного рода крепостными, а государь – вотчинник этой вотчины, хозяин в этом большом хозяйстве. При Петре эти два понятия: государство и государь расчленяются и становятся отдельными, и верховная власть теряет эти вотчинные свойства: она становится государственным учреждением, с характером строго государственного, а не частного права.
