Buch lesen: «Венецианская маска», Seite 4

Я подошла к ряду надгробий и стала внимательно их изучать. "....ва Кристина …вна. 01.08.1996 – 04.05.2018" Могила убрана, стоят свежие цветы. А рядом ещё одна, и достаточно свежая. Я боялась поднять глаза на надгробный камень, я не была готова увидеть "Максима" на нём. Но я ведь для этого и пришла! Убедиться. А что, если это он? Зачем я тогда приехала сюда и как мне тогда дальше существовать в этом месте.

Я подняла глаза и земля под ногами закружилась. Могила была в опрятном состоянии, видимо лишь потому, что сделана недавно. Простой деревянный крест, сколоченный чьими-то не очень умелыми руками, без надписей, без дат и имён. Только фото внизу. Его фото.

Как не любили его, как он никому не был нужен, если даже на могилу его и венка не принесли. Просто зарыли в земле и поставили крест, будто он был самым плохим на этом свете!

Неужели нет у людей человечности…Ну и что, что он не был порядочным человеком. В этом и отличие порядочных людей – относится ко всем одинаково хорошо, не смотря на то, сделал человек что-то ужасное или нет. Наверное, это даже героизм- прощать людям ужасные поступки и относится к ним с состраданием и уважением к его природе.

Именно это я и делала. Я уважала его природу. Он был таким, каким был, и никому не стоит судить его, потому что никто никогда не жил в его теле. Я догадывалась, что причина его жесткости в чём-то была скрыта. Детские психологические травмы, буллинг со стороны сверстников в школе, безответная любовь…Причин предостаточно, и они могут быть от самых несерьёзных до глобального масштаба, когда человеческая природа меняется и переворачивает всё с ног на голову, и человек не может адекватно оценивать себя и свои поступки.

Но память об этом человеке мне хотелось сохранить. Хотелось, чтобы он и после смерти был достойным. Я ничего больше не могла, не могла никак объяснить людям, что он тоже был достоин понимания. И я решила, что посмертная память и уход будут не лишними, как минимум.

На рынке я купила цветы для посадки, и ещё 2 пары красных гвоздик. Я стояла напротив его могилы и рассматривала фото. Аккуратно посадила в песок цветы, в банку с водой поставила гвоздики. И только когда я собиралась уходить, я увидела, что за фотографией лежит конверт. Он был и раньше там, я просто не заметила его, или кто-то подложил его, после моего ухода? Для кого он? Если для меня, то как этот кто-то узнал, что я здесь, и почему был уверен, что приду снова?

Я осторожно взяла конверт, на нём не было ни подписи, ни адреса, ничего в общем. Внутри – письмо. Ну что же… Даже если оно адресовано не мне, мне некому будет рассказывать тайны, изложенные в нём.

"…Ты ещё не передумала меня искать? Если не передумала, то я буду ждать ответа. Положишь его сюда же.

А теперь успокойся. Я не мог просто появиться перед тобой. И не мог сказать раньше, это бы выдало меня. Дедушка пристально следил за мной. Он давно хотел убрать меня за решётку. Сейчас же почти всё кончено. Он в псих больнице, моё дело закрыли за недостаточностью улик. Признаюсь, мои связи помогли мне в этом, но я не хочу гнить в тюрьме за то, что мучился несколько лет, а потом пытался спасти причину моих мучений. Я всё объясню. Это сложно. Не в письме.

Я приду к тебе, если ты этого захочешь."

Я сжала письмо, которое наполовину пропиталось моими слезами.

Я не могла о чём то думать, кроме как о письме. Я планировала написать ответ, но не знала, какой мне быть. Я была рада, что он жив, но мне было страшно и больно из-за того, что он был таким. Он сказал, что может объяснить всё…Дедушка в психушке…А не он ли его туда отправил, а, Ника? Не думала об этом? Хватит идеализировать его!

" То, что ты сделал, ужасно. Ты должен был понести за это наказание, но избежал его. Я не скрою, что рада, что ты жив. Я искала тебя. Помоги мне избавится от чувства, будто я что-то упустила в твоей истории. Помоги мне понять тебя"

Я надеялась, что он поймёт, что я зову его.

Вечером я сидела у камина и читала книгу, над которой потом стала засыпать. За окном тихонько стучал дождь, в доме было темно, но мне хватало света от огня в камине. Мне было уютно и безопасно. Я впервые за долгое время чувствовала физическое спокойствие, но мысли мои кружились снежинками в хороводе вокруг пальмы.

Сердце забилось чаще и дыхания стало не хватать, когда я услышала стук в дверь на веранде.

Сейчас? Я не готова его сейчас видеть, мне нужно всё обдумать, ведь я....Ах, иду!

Стук был громким и настойчивым, будто кто-то хотел спрятаться у меня, убегая от хищника.

Я знала, что это он. Максим. Я открыла дверь и даже не взглянула на него, а быстро пролепетала в комнату.

И вот, я стою у камина, укрывшись пледом, а он стоит напротив меня. Я не знаю, может в тот момент у меня текли слёзы, или я улыбалась, или злобно оскалилась или надула ноздри…Я не понимала, что со мной происходит и стояла в туманном забвении. Я видела его, живым, здоровым, и таким же обаятельным, каким он предстал передо мной в первый раз.

Сколько мы молчали я тоже не знаю. Я потеряла счёт времени. Но в конце концов тишина пронзилась его голосом.

–Что только не говорили обо мне…Но правда в том, что старик пришёл в самый последний момент. Этот дом, в который ты въехала, раньше он тут жил с женой. Потом, когда мы с Кристиной купили свой дом тут и переехали в него, забрали его к себе.

Моё отсутствующее выражение лица приняло более менее адекватный вид. Максим присел на диван, и последовала за ним.

– Мы не были знакомы так хорошо, как тебе говорили, и любви такой большой не было. Она просто забеременела от меня. И мне пришлось. Потом ребёнка она потеряла. Странно, но я был рад этому. А она спятила. Потом я не выдержал, и тогда и подумали, что сельская местность пойдёт ей на пользу. Мы и года тут вместе не прожили. Ну а потом… Ты знаешь, что было.

– Ты убил жену и замял это дело. И стал издеваться над стариком…

–Ты тоже спятила? Никого я не убивал, ты не понимаешь?

– Нет, объясни!

Я подскочила с места, не в силах больше сдерживать себя. Как можно так нагло врать! Он надеется на мою доброту и на то, как он хорош собой? Думает, это сгладит его вину передо мной и перед всеми? Было бы всё так просто…

– Она сама подожгла себя, у неё была истерика. Она страшно смеялась при этом. Другие кричат, просят о помощи, а она смеялась. Она была счастлива… Но, мне ничего не оставалось, как бросить её горящую в пруд, я думал, что так потушу огонь. Но этот огонь, что горел у неё в душе, не потушить водой. Она утонула. Дед её пришёл тогда, когда я уже вытащил её тело из воды. Я сидел склонившись над ней. Я плакал, мне было очень жаль её. Однако, я принял её смерть. Знаешь, что было самым ужасным в её смерти? Она улыбалась. Она улыбалась, когда умирала, и эта улыбка посмертно запечатлелась на её лице…

– Как мне хочется тебе верить! – вздохнула я сокрушаясь.

– Так верь же! Не для этого ли ты меня искала?

Я не могла собраться с мыслями и переварить им сказанное.

– …А маска? При чём тут она?

– Маска? Да ни при чём. Впервые я увидел её у тебя в доме.

– Но один человек, которому она раньше принадлежала, сказал, что помнит тебя, как ты брал её в аренду и не вернул.

– Что? Как ты это разузнала?

Я скрестила руки на груди и встала в позу ожидания объяснений, легонько постукивая носиком туфель.

– Я мог бы не рассказывать…Но ты ведь не отстанешь? – он поднял бровь. А я покачала головой. Я была слишком решительна.

Что кроется за этой маской, какая у неё тайна?

Максим набрал полные лёгкие воздуха и выпалил:

– Я взял её для ролевых игр.

Теперь выдохнул и слегка покраснел, глаза его стали…Что??Ролевых игр…?

Я округлила глаза. Он решил разъяснить.

– Моя последняя любовница любила такое. И я взял её у того парня из театра. Мы встречались с ней в этом доме. А потом всё усложнилось. Смерть жены, обвинения деда, его безумие…И я забыл вернуть. У меня всегда были ключи от этого дома. И ты не знала, но арендодателем твоим тоже был я, как и продавцом. Когда бумаги пришли, я понял, что ты вернёшься сюда. И тоже вернулся. До этого решал дела в Москве.

– Последняя любовница?

– Эмм…Может сейчас не будем об этом? Ладно! – прикрикнул он, сдаваясь под моим надутым взглядом.

– Ну, я не любил её. Жену. И у меня было достаточно других женщин. Конечно, это было после того, как она стала сумасшедшей.

– Теперь эта маска в моих руках.

– Понял. Можешь вернуть её владельцу. Или оставить себе.

– И что я буду делать с ней?

– Лично я не хочу, чтобы между нами было подобное.

Я кивнула. И в миг поняла, что нужно сказать.

– Между нами будет тело.

Максим поднял бровь в знак вопроса.

– Тело между нами.

ПОСЛЕ ТЕБЯ

– Кажется, у меня обгорели пятки!

– Ты так думаешь? Дай-ка посмотрю. Да, они через чур красные!

Боль при ходьбе будет напоминать тебе об этих днях, что мы провели в этом месте.

– Чтобы я помнил их вечно, не обязательно было спалить пятки на солнце! Ты тоже не хочешь уезжать?

–Да,– хмыкнула я.

2 недели, проведённые на Маврикии, дали понять мне, что именно такая жизнь мне по душе. До этого я жила не своей жизнью.

Мы копили на этот отпуск 2 года. С того самого дня, как Максим пришёл ко мне, чтобы рассказать правду. С того самого дня мы не расставались.

Лучшее, что могло произойти со мной – это он. Сколько мы провели нежных и тёплых ночей вместе, сколько встречали яркий рассвет летом и укрывались от холода под одним пледом зимой. Я продолжала писать картины, и перемены в жизни сказались на моём почерке. Кира по настоящему настаивала на том, что мои картины стали более живые и более волшебные. В них было то, чего не хватало раньше. Яркость, свежесть, чудо.

Мы вернулись с двухнедельного путешествия и было сложно свыкнуться с мыслью, что следующая поездка теперь будет не скоро. Максим по прежнему занимался адвокатурой, но дела приходили слишком простые, за них платили мало, а мои картины приносили лишь эстетическое удовольствие – покупать их мало кто хотел, а если и покупали, денег много за них выручить никак не удавалось. Однако, мы не бедствовали. Жили так, что не отказывали себе ни в любимой еде, ни в развлечениях. Часто ходили в кино, ездили на концерты и изредка путешествовали по России.

Несколько раз к нам приезжала сестра. Она обычно отдыхала за границей, но в тот раз дела её шли не очень, и дорогой отпуск она себе позволить не смогла. Кира тоже приезжала, два или три раза. И каждый раз она рассказывала о том, как несчастен мой бывший муж со своей нынешней женой. Мне не казалось, что он был несчастен, скорее так думала Кира, или просто хотела ещё раз сказать мне, что я поступила правильно, выбрав Максима.

Максим ушёл в посёлок по делам, а я была дома. Мне не здоровилось последние несколько дней после того, как мы вернулись из путешествия. Мой иммунитет сказал "спасибо" перелёту, и ещё сказал, что больше такого не хочет. Мне постоянно хотелось спать, была небольшая температура. Из-за слабости я почти не вставала с постели. Читала, делала наброски. Максим подкинул идею, как развить мой потенциал художника. Он предложил мне пробовать себя в дизайне одежды. Свободного времени было много и я решила попробовать. Было трудно.

– У меня получаются примитивные вещи. Да такую одежду в любом магазине можно найти!

– Чуть больше терпения, милая, и всё получится. Выдумай себе сказочный мир. Во что бы наряжались тамошние красотки? Принцессы, эльфы всякие, короли.

Его улыбка придавала мне сил. Она всегда была такой светлой и доброй, что это тепло распространялось и на меня. Его голос всегда успокаивал меня, был для меня путеводной звездой, целителем и мотиватором.

– Да, знаю Кира, идея отличная. Но как Максим меня не вдохновлял уже! Всё без толку.

– Попробуй создать линию одежды для определённого класса. Для домохозяек, которые всегда мечтали быть королевами и носить шикарные платья. Что-то вроде микса фартука и роскошного бального наряда, а?

– Звучит не плохо, и выглядеть возможно будет тоже не плохо, но носить такое вряд ли будет удобно.

– Может, линия одежды для священников?

Я засмеялась в трубку.

– А что? Подумай над этим. У них же есть жёны, они тоже хотят наряжаться. Пусть это будет одежда, которая соблюдает все правила духовенства, но отличается изысканным покровом, материалами, ну и так далее.

– Честно говоря, я не смыслю в моде. И уж в том, из чего шьют одежду, тем более. Я просто пишу. Для меня не сложно придумать образ, наряд, но это может идти в разрез с правилами кройки и шитья.

– Кройки и шитья! Мы что в школе? Послушай, детка, в этом мире уже давно все отступают от правил. Взять хоть меня. Я уже 2 недели как живу с мужчиной под одной крышей. И знаешь, мне нравится. Он всегда рядом, с ним весело, есть о чём поболтать, ну и ночью…

– Я безумно рада за тебя! Но если это только потому, что так живёт большинство, возвращайся к старым привычкам. Тебе не стоит изменять себе в угоду другим…У меня вторая линия. Поговорим ещё, позже.

– Ох, ладно. Целую! Одежда для овдовевших жён, которые ненавидели своих мужей! Подумай об этом! – кричала она в трубку, когда я уже хотела отключиться.

– Да,да. Целую

Незнакомый номер. Я ответила. Со мной       говорила какая-то женщина.

– Ника, правильно?