Zitate aus dem Buch «Логово снов»
- О, Генри! Ты же не хочешь уйти прямо сейчас!
- Прости, любимая. У меня неотложная встреча - с кроватью.
– Дядя, а как можно изгнать призрака?
Дядя замер, не закончив движения.
– Ну и странные у тебя нынче вопросы, девочка.
– Я гипотетически, – быстро сказала Лин.
– Гипотетически? В научных целях, значит? – уточнил дядя, внимательно глядя на Лин.
Она изо всех сил постаралась сохранить никакое выражение лица, и через мгновение дядя вернулся к своим костюмам.
– А твой призрак – он китаец или американец?
– Понятия не имею, – честно сказала Лин.
– Ну, если китаец, то у нас считается, что его первым делом надо правильно похоронить. В китайской земле. Нужно совершить все нужные ритуалы и прочитать молитвы, чтобы дух мог наконец упокоиться.
– А что, если это невозможно?
– Нужно положить жемчужину в рот трупа. Если же призрак американец… – дядя задумчиво прищурился, – объясни, что ему ни цента не заплатят за то, что он является живым, он и уйдет.
– Кажется, она уже планирует нашу свадьбу.
– Ну, если это поможет тебе чаще выбираться из дому, я могу притвориться, что совершенно потерял голову. Готовься, женщина! – И он тут же уставился на нее осовелым стеклянным взором, раздувая ноздри, как киногерой в приступе жестокой страсти.
– Ты выглядишь так, будто у тебя газы, – Лин в отвращении скривила губы.
– Это мой специальный тайный любовный взгляд. Я его называю «Из самой утробы любви».
Сэм поднял руки.
– Сдаюсь. Это по-честному. О-че-лют-но по-честному. Вот если бы я стоял на обрыве и собирался спрыгнуть, что бы ты стала делать?
– Подтолкнула? – Эви поджала губы.
– Не верю.
– Поверил бы по дороге на дно.
– Последние два часа я провела с мыслью, что ты сейчас истекаешь кровью где-нибудь в канаве, – продолжала она. – Теперь, когда ясно, что с тобой все в порядке, я не прочь посмотреть, как ты будешь истекать кровью где-нибудь в канаве.
– Оу, Котлетка, выходит, ты по мне скучала!
– Ты вообще слышал, что я сказала?
– А что я могу поделать, я же оптимист.
– Мир полон мертвых оптимистов.
Запор, запор, запор, запо-о-о-ор! – пропел он.
– Ты все-таки самый странный человек из всех, кого я в жизни знала, – констатировала Лин.
– Ну, вот ты опять со своими комплиментами.
– У меня в доме живет одна старушка, звать мисс Аделаида Проктор. Имеет обыкновение бродить по вестибюлям в халате и посыпать ковры солью, попутно толкуя про всякие убивства, беспорядки и прочие малоприятные вещи. Она… ну, скажем, странная немного.
– То есть чокнутая, – подытожила Лин.
– Я бы сказал, эксцентричная.
– Это то же самое, только более… любезно.
– Ты знаешь, у меня твердое правило: я никогда не пью шоколад в одиночестве. Мне религия запрещает.
– А у тебя, стало быть, и религия есть? – фыркнула Лин.
– Ну… нет. Практически нет. Но если бы да, такова была бы первая заповедь.
Ведовство действительно существовало на свете – всего лишь профессия травников, повитух и прочего хитрого люда. Суеверия поддерживали только безопасности ради. Проклятия бормотали себе под нос, а то и вручали адресату вкупе с перевязанной прядью волос или метали ввечеру в огонь, чтобы утром о них уже пожалеть – или не пожалеть, смотря по обстоятельствам. Но ничего из этого в жизни не имело отношения ни к какому дьяволу – зато имело (и самое непосредственное) к слабостям сердца человеческого. Вот вам заклятия для исцеления одиночества. Или болезней – тоже дело. Для привлечения доброй удачи. Чтобы остаться живу в бурном море. Чтобы привести в мир дитя, осененное светлой долей.
Мертвые меня не пугают. Боятся надо живых.
