В большом зале собраний царила та разновидность тишины, которая устанавливается, когда в одном помещении с хорошей акустикой одновременно собираются несколько сотен человек, старающихся не издавать ни звука. Каждый шорох одежды, каждый скрип кресла и каждое сдавленное покашливание разносились по залу, как раскаты грома в тихой ночи. Воздух, наполненный едва слышным шипением от взволнованного дыхания трех сотен людей, ощутимо звенел от напряженного ожидания, которое сковало группу молодых людей в левой части зала.

Наконец справа у сцены наметилось какое-то оживление, и по залу (особенно по его левой части) прокатился тихий вздох облегчения. На сцену неторопливо поднялся Ректор Фрасст, слегка поклонился собравшимся и занял свое место за невысокой кафедрой. Смешным мальчишеским жестом – средним пальцем – поправив на переносице очки, Ректор достал из кармана свернутый в трубку лист бумаги. Молодежь слева ощутимо напряглась, некоторые даже привстали на цыпочки и вытянули шеи, как будто это помогло бы им лучше слышать. Однако Ректор, хитро покосившись на них поверх очков, отложил лист в сторону, оперся на кафедру и звучно произнес:

– Уважаемые, – Ректор сделал паузу, снова поправил очки (Тиани не сдержала улыбки – она обожала этот жест в исполнении Мастера Фрасста, так не вяжущийся с его внушительным и грозным обликом) и повторил еще раз, словно подчеркивая значение этого слова: – УВАЖАЕМЫЕ абитуриенты нашего учебного заведения! Я понимаю ваше нетерпение и прекрасно вижу недовольные взгляды, которыми вы меня буравите, – при этих словах молодежь робко заулыбалась, – но все же даже ради вас я не намерен нарушать сложившейся традиции и, прежде чем оглашу списки несч… гхм… счастливчиков, которые в ближайшее время приступят к обучению в нашем Университете, я хотел бы в последний раз спросить вас… – Ректор снял очки и нарочито сурово уставился на растерявшихся абитуриентов – …А вы хорошо подумали?

Тиани уже улыбалась во весь рот. О да, она прекрасно помнила свою собственную церемонию зачисления и то, как она оторопела, услышав оговорку Ректора по поводу сомнительного счастья обучаться в его Университете и этот его вопрос о том, осознают ли они, молодые наивные мечтатели, что именно им предстоит? Эта вступительная речь была фирменным знаком Ректора, который в свои восемьдесят два все еще оставался одним из самых бодрых, ехидных и задиристых мужчин среди преподавательского состава. У самой Тиани он в этом учебном году преподавал углубленный курс водно-энергетической магии, и, несмотря на зубодробительную сложность предмета и уже вошедшую в состав университетских легенд-страшилок требовательность преподавателя, курс ВЭМ оказался самым захватывающим и любимым за все пять лет обучения – и не только из-за того, что Тиани наконец подобралась максимально близко к тому, ради чего она пришла сюда, но и потому, что в Мастера Фрасста невозможно было не влюбиться – как в наставника, само собой. Теперь любая теорема, любое заклинание и теоретическая схема из этого предмета, будучи вызванными в памяти (где они засели, надо сказать, накрепко), приносили вместе с собой и улыбку, потому что их невозможно было вспомнить без сопровождавших каждое занятие шуток и метких ироничных фраз преподавателя.

Тиани только и мечтала о том, чтобы попасть к Мастеру Фрассту в группу на написание выпускной диссертации. В их потоке среди тех, кто учился всерьез, а не просто пришел за каким-никаким дипломом, за право попасть в число диссертантов к Мастеру Фрассту уже два года велись настоящие битвы, где в ход шли все виды оружия, от получения максимально высоких баллов и участия во всех конференциях, которые попадались под руку, до попыток выяснить, какое именно печенье любит Ректор, чтобы как-нибудь невзначай в столовой подкараулить его и с милой улыбкой угостить. Ректор, кстати, видел такие попытки насквозь, искренне веселился, с удовольствием ел печенье, но на его отношение к студентам это никак не влияло – ни в хорошую, ни в плохую сторону.

Поскольку к приемам, относящимся ко второму из перечисленных подходов, Тиани не прибегала, ее единственным оружием оставались хорошая учеба и активная научная работа, и надо сказать, что с этим она справлялась весьма неплохо. Мастер Фрасст уже пару раз выступал рецензентом ее статей и остался доволен; кроме того, одну статью ей удалось опубликовать даже с ним в соавторстве, за что однокурсники устроили ей шутливую «темную» и потребовали признаться, какие запрещенные заклинания она применила, чтобы попасть к Ректору «в любимчики». Тиани отшучивалась, но втайне в самом деле гордилась собой.

Впереди шестой, выпускной год, а там, если удача не оставит, – аспирантура и, возможно… ох, не сглазить бы! – место на кафедре. Заведующая кафедрой водно-энергетических систем госпожа Оффенлук уже год назад пообещала, что при наличии вакансии Тиани может рассчитывать на рассмотрение ее кандидатуры в числе первых. И вот сейчас… По слухам, один из преподавателей собрался переезжать в столицу. А вдруг…

Тиани уже не представляла своей жизни без научной работы, связанной с энергетическими свойствами воды. Еще в детстве осознание происходящего в мире неожиданно глубоко затронуло ее чувства и разум, когда она в возрасте десяти лет услышала лекцию для старшеклассников, которую читал в их школе приглашенный из Университета профессор. Стоя за дверями зала для собраний и сжимая в кулаки вспотевшие от волнения ладошки, Тиа уже тогда отчетливо поняла, что у нее нет и не будет в жизни другого пути, кроме как искать причину свалившихся на Мир бедствий – искать, найти и устранить.

В выпускном классе общей школы ей пришлось выдержать жесткое противостояние с родителями. Ее дальнейшая судьба уже считалась определенной – она должна была поступить в Университет наук о земле, после окончания которого ее старшая сестра уже делала успешную карьеру в министерстве сельского хозяйства. А в прошлом году пришлось вновь поучаствовать в таком же сражении – уже на стороне младшей сестры. Той, что сейчас стояла в левой части зала собраний в самой гуще толпы абитуриентов и, привстав на цыпочки, вытянув шею и забавно приоткрыв рот, вслушивалась в каждое слово Ректора Фрасста.

Кэлиани с детства проявляла повышенный интерес к лекарскому делу. В отличие от всех нормальных детей, она не боялась посещений семейного врача и с энтузиазмом забрасывала его вопросами: «А зачем вы мне в горло смотрите? А что там видно? А это плохо? А что с этим делать?..» Любимыми играми у нее были «лечебница» и «аптека». Любимым занятием – заботиться и всячески помогать всем, кто плохо себя чувствовал и оказывался в поле ее зрения. В выпускном классе общей школы, когда пришло время выбирать список экзаменов для поступления в университет, Кэли категорически заявила – она будет только врачом, причем не просто врачом, а водным магом-лекарем. Тиани склонна была называть это словом «призвание». Родители, естественно, до поры до времени считали это безобидным детским увлечением, потом стали именовать блажью – точно так же, как и в свое время увлечение Тиани водно-энергетической магией и ее стремление поступить на соответствующий факультет.

Тиа горячо вступилась за сестру. В качестве весомых аргументов она приводила три фактора: возможность хотя бы год присматривать за Кэли в университетском поселке, увеличение расходов на водную энергетику в бюджете королевства в последние годы (что сулило успешную карьеру для выпускников профильного Университета в будущем) и свои собственные перспективы в Университете (в ход пошли и опубликованная в соавторстве с Ректором статья, и туманное обещание госпожи Оффенлук). Мать сдалась под влиянием первого и третьего аргументов, отец (который, кстати сказать, работал начальником цеха на фабрике по производству кристаллов для Аккумуляторов) – под влиянием второго. Так Кэли, сдав все необходимые экзамены на отличные оценки, оказалась здесь – в этом зале, перед этой сценой, в волнении слушая, как слегка дребезжащий, но еще бодрый и звучный голос Ректора зачитывает фамилии зачисленных на первый год обучения. Тиа не сомневалась в исходе – она видела списки в деканате, но все равно при звуке собственной фамилии сердце ее гулко и радостно стукнуло о ребра, а улыбка стала еще шире. Девушка с гордостью и материнской нежностью нашла взглядом сестру в толпе волнующихся абитуриентов… и поспешно отвела взгляд, спрятав под пушистыми ресницами рвущееся из зрачков ослепительно-белое сияние. Эмоции… Все-таки пока еще она не умеет настолько хорошо себя контролировать. Надо поскорее научиться скрывать… Теперь она в ответе не только за себя, но и за сестру.

После окончания торжественной части группы абитуриентов и их родственников, сидевших по другую сторону центрального прохода, хлынули навстречу друг другу и, бурля и порождая завихрения, смешались, как река и приток. Тиани протолкалась через толпу и ухватила за руку счастливую и встрепанную Кэли, растерянно оглядывающуюся в поисках знакомого лица.

– Поздравляю! – Тиа обняла сестру. Та тихонько засмеялась и всхлипнула куда-то ей в плечо. – Ну вот, теперь ты студентка. Я же говорила, что все пройдет отлично. С твоими-то баллами…

– Да-а, – протянула Кэли, отстраняясь, – а конкурс какой был! Пять с половиной человек на место!

– И чего все так в медики устремились, не понимаю, – пробурчала Тиани. – Это означает, что у тебя на потоке будет дичайшая конкуренция. Смотри, отращивай зубы и когти! – Она еще раз с улыбкой оглядела сестру. – Ну ладно, пойдем отсюда, а то нас затопчут. Пару часов отсидимся у меня, а потом, когда народ разбредется, я покажу тебе Университет. Хочешь?

– Конечно! – глаза Кэли сияли так, будто ей предложили экскурсию в сказочную страну.

Тиани, таща сестру за руку, ловко миновала столпотворение перед выходом из зала. Девушки оказались на галерее второго яруса главного корпуса Университета, по случаю праздника зачисления украшенной цветами и гирляндами. Не отпуская руки Кэли, Тиани начала подниматься по винтовой лестнице. Двумя витками выше им навстречу попался торопливо сбегающий по ступеням высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти в униформе Стражников. Лицо его было хмурым и озабоченным. Увидев Тиани, он притормозил и слегка поклонился.

– Привет, а я тебя ищу, – сказал он и только теперь заметил Кэли, поднимающуюся следом за Тиа. – О, прошу прощения. Я вижу, ты занята. Доброго дня, госпожа. – Он поклонился смущенной Кэли и вопросительно глянул на Тиани.

– Это моя сестра Кэлиани, – представила Тиа сестру, – ее только что зачислили к нам на медицинский факультет. Кэли, это господин Ворт, лейтенант службы охраны.

– Рад знакомству. Можно просто Ворт, слово «господин», как мне кажется, прибавляет мне полтора десятка лет, – улыбнулся Кэли новый знакомый.

– Рада познакомиться, Ворт, – тоненьким голосом пробормотала Кэли, отчаянно стесняясь.

– Ну ладно, я побежал, – Ворт махнул рукой куда-то в сторону выхода, – а ты, как будет минутка, сразу же вызови меня, хорошо?

– Ладно, – кивнула Тиани. – Мы сейчас идем ко мне. Если разговор недолгий и срочный, я могу связаться с тобой минут через пятнадцать. Если долгий и не срочный – то только вечером.

– Долгий и срочный, я бы сказал, – поморщился Ворт, – ну да ладно, и недолгим обойдемся. Так я жду. – И он, поклонившись Кэли, с дробным топотом побежал вниз по лестнице.

– Что это у тебя за срочные дела со Стражей? – озадаченно спросила Кэли, провожая его взглядом.

– А, – отмахнулась Тиани, – это связано с сегодняшним мероприятием. Я вхожу в группу организаторов от факультета, а он – от Стражи. Я же тут активистка и в каждом котле поварешка. – Она усмехнулась и повела Кэли дальше по лестнице, мысленно досадуя на Ворта за то, что он появился так не вовремя.

Поднявшись на пятый ярус, Тиани и Кэли свернули с галереи в один из коридоров. Здесь когда-то давно располагались аудитории факультета боевой магии, но после нескольких громких (в том числе и в буквальном смысле слова) историй с неудачными студенческими экспериментами для факультета выстроили отдельное здание за чертой города, а помещения отдали другим подразделениям Университета, изъявившим желание их занять. Факультет водных ресурсов выпросил восемь комнат в дальнем конце коридора, из которых пять использовались под лаборатории и склады, а одна стала своеобразной «научной гостиной», где студенты и сотрудники собирались вечерами, обсуждали результаты работы и решаемые задачи, пили кофе и спорили до хрипоты, частенько засиживались до закрытия входных дверей и, соответственно, вынуждены были оставаться в корпусе на ночь. В результате неоднократного повторения таких случаев две оставшиеся комнаты были тайком оборудованы под жилые помещения – одна для женщин, вторая для мужчин.

Тиани жила в комнате на пятом этаже практически постоянно, появляясь в студенческом общежитии только для того, чтобы сменить одежду, взять или оставить что-то, да чтобы комендантша не забила тревогу. Комнату в общежитии она делила еще с двумя девушками, которые только рады были освободившемуся пространству и всячески прикрывали отсутствующую соседку.

Бывшие аудитории на пятом этаже главного корпуса были достаточно просторными для того, чтобы стать пристанищем как минимум для четверых жильцов каждая. В женской комнате имелись четыре кушетки на колесиках, тайком привезенные с медицинского, стол, четыре лабораторных табурета и два шкафа для книг, вещей и кухонных принадлежностей. В качестве плиты для приготовления пищи использовались лабораторные горелки, а разнообразной посуды обитатели пятого этажа натащили из дома. В общем, неприхотливым и слегка помешанным ученым жилось в этих «прибежищах» вполне комфортно. Главное – ночью не попадаться на глаза сторожам. Несмотря на то, что Ректор не мог не знать о регулярно случающихся в главном корпусе нарушениях внутреннего распорядка, нарушителей-энтузиастов не трогали – но все прекрасно понимали, что это только до первого открытого конфликта с охраной.

Открыв дверь в «прибежище», Тиани пропустила сестру вперед. В это время в жилых комнатах никого не было – часть «заговорщиков» была в отпуске, часть находилась в лабораториях. Кэли прошла на середину и огляделась. Здесь она еще ни разу не была – в прошлые приезды в гости к сестре та приводила ее в комнату в общежитии.

– Неплохо, – с сомнением протянула она, оглядывая казарменную простоту обстановки.

– Жить можно, – улыбнулась Тиа, – особенно зимой, когда в мороз ну совершенно не хочется бежать через двор до общежития… Ну ладно, вот это моя кровать, посиди немного, мне нужно поговорить с Вортом, а ты пока свяжись с папой и мамой, поделись впечатлениями!

Кэли кивнула и достала из сумочки коннектор – прямоугольное устройство, позволявшее передавать изображение и звук на большие расстояния. Тиани тоже вытащила из кармана свой коннектор и, поколебавшись, вышла в коридор. Хотя она и знала, что система магической связи надежно защищает говорящего от подслушивания, все равно ей было не по себе от мысли, что придется разговаривать с Вортом при Кэли.

Прикрыв за собой дверь, она огляделась. В коридоре не было ни души. Нажав клавишу коннектора, Тиани открыла список контактов и вызвала устройство Ворта. Вокруг ее головы возникла серо-голубая сфера, обеспечивающая передачу звука и изображения и одновременно полную защиту разговора от нежелательных глаз и ушей. При этом изнутри сфера оставалась полупрозрачной, что позволяло при разговоре видеть происходящее вокруг.

Через десяток секунд на внутренней поверхности сферы появилось изображение. Ворт, судя по всему, ответил на вызов на ходу.

– Привет еще раз, – слегка запыхавшись, сказал он. – Освободилась?

– Более-менее, – ответила Тиа, – но сестра вернется домой только вечером. Что случилось?

Ворт перевел дыхание. Тиа насторожилась – он явно не хотел начинать разговор.

– Нехорошее случилось, – наконец выговорил он. – Ты ведь знаешь – у Вайри сегодня был первый выход в патруль?

– Да, – от интонаций Ворта сердце Тиа тревожно стукнуло в ребра, – и что?

– Он ранен, – глухо, после тяжелой паузы, словно бы с трудом выговорил Ворт, – потерял много крови, выживет ли – неизвестно. Врачи форта до сих пор боятся его перевозить к нам.

Тиани окаменела, до побелевших костяшек пальцев сжав в руке коробочку коннектора.

Вернувшись в комнату, Тиани с облегчением увидела, что голова Кэли по-прежнему скрыта под сферой магической связи. Это дало старшей сестре еще несколько минут, чтобы взять себя в руки. Ее до сих пор трясло от услышанного. Насколько ей было известно, никто из нынешнего состава отряда Ныряльщиков при вылазках за Барьер ни разу не возвращался с ранениями, за исключением нескольких пустяковых ушибов, полученных скорее по собственной неосторожности. И вдруг…

Вайри, сын капитана отряда, мрачного и грозного Марона. Студент второго года факультета боевой магии. Скромный, приветливый мальчик, так не похожий характером на отца. Совсем юный, всего на два года старше Кэли. Отец не хотел его отпускать в патруль, всячески тянул время и придумывал все новые и новые поводы задержать принятие сыном присяги Ныряльщиков. Но в конце концов Вайри добился своего: с блеском выдержал все необходимые экзамены и испытания, и Марону ничего не оставалось, кроме как объявить о зачислении сына в патрульный отряд: не мог же он продемонстрировать наличие у него двойных стандартов…

И вот теперь Марон наверняка ненавидит себя за то, что позволил своей принципиальности взять верх над отцовскими инстинктами…

Тиани сжала кулаки.

Проклятые воры!..

Сама она еще не приняла присягу, но это было делом нескольких ближайших недель. Оставались испытания по бою на мечах и лекарскому делу. Тиани давно уже ждала, когда ей будет дано право выйти на тропу вдоль Барьера и пересечь его, своими глазами взглянуть на тех, кто крадет у их мира будущее, и скрестить с ними клинки. Но сейчас… Она чувствовала, как ее переполняет ярость – нет, самая настоящая тяжелая, черная ненависть, поднимаясь от кончиков пальцев, устремляясь по венам к сердцу, набухая там грозовым облаком, ударяя во взбудораженную голову и вырываясь через зрачки потоками безжалостного света. Тиани старательно прятала глаза, пока не успокоилась настолько, чтобы без опасений взглянуть на Кэли. Та уже закончила разговор с родителями и с тревогой наблюдала за сестрой, которая, обхватив себя руками, непроизвольно расхаживала по комнате.

– Что-то случилось?

– Да так… – пробормотала Тиа, слабо улыбаясь, – небольшие служебные неприятности. Ничего страшного. Завтра разберусь. Ну что, давай немного перекусим. – Она достала из шкафчика кастрюльку для кипячения воды, мешочек с травяным сбором для заварки и коробку с печеньем. – Потом погуляем по Университету, а вечером я провожу тебя через порталы. Во сколько папа за тобой приедет?

– В семь, – вздохнула Кэли. – Он вообще-то хотел забрать меня сразу же, но я упросила дать мне хотя бы несколько часов.

– Вот и отлично. – Тиа заварила в специальном глиняном кувшинчике травяной напиток. – А теперь – прошу к столу безумных ученых! – Она улыбнулась уже искренне, наблюдая, как ее сестренка вскарабкивается на высокий лабораторный табурет, и Кэли с облегчением заулыбалась в ответ.

В половине седьмого Тиани проводила сестру через порталы на транспортную развязку Скаларен. Порталы действовали таким образом, что переместиться через каждый из них можно было только в тех направлениях, которые были заранее настроены транспортными магами. Портал возле университетского города, носивший название самого города – Реттен – был соединен только с тремя узлами порт-сети: с фортом Тоот на краю одноименного ущелья с одноименной же рекой, со Скалареном и со служебным порталом в министерстве водной энергетики. От Скаларена до города, где жили родители Тиа и Кэли, можно было добраться еще через три портала либо просто за полчаса доехать по рельсовой дороге. Отец предпочел второй вариант и сам приехал за дочерью на Скаларен. Коротко обнявшись с Тиани, он крепко взял младшую дочь за руку и потащил к платформе рельсохода, который отходил через пятнадцать минут. Он все еще был недоволен тем, что дочери настояли на своем. Кэли, обернувшись на ходу, скорчила сестре уморительную тоскливую мину. Тиани улыбнулась, махнула рукой: мол, крепись, недолго осталось! – и торопливо направилась назад к порталу.

Взлетая по лестницам на пятый ярус корпуса, Тиани запыхалась, будто не было за ее плечами многочасовых тренировок на выносливость, после которых быстрый подъем даже на седьмой этаж не заставил бы дыхание сбиться. Но сейчас, по мере приближения к цели, сердце колотилось все быстрее, дыхание перехватывало, ноги двигались с трудом, словно обутые в каменные башмаки. Тяжело и прерывисто дыша, девушка подошла к двери «научной гостиной» и потянула ручку. Дверь не поддалась. Тогда Тиани, оглядевшись по сторонам, быстро коснулась ладонью правого верхнего угла дверного полотна. Дверь беззвучно повернулась на петлях. Тиа глубоко вздохнула и шагнула в комнату.

Обычно в последние четыре месяца того, кто последним входил в комнату тайных собраний, встречали восемь пар глаз. Восемь приветственных кивков или слов. Восемь мнений при обсуждениях, восемь рук при голосованиях, восемь надежных товарищей, которые поддержат в любой беде.

Сейчас Тиа молчаливо встретили семь встревоженных, потухших взглядов…

Пройдя к своему месту за столом, Тиа молча кивком поприветствовала всех и уселась на табурет. В комнате стояла тяжелая, вязкая тишина, и тихий скрип ножек табурета по полу неприятно резанул слух. Положив сцепленные руки на стол, Тиани оглядела товарищей.

Нет, не был «закрытый клуб помешанных ученых» просто собранием книжно-лабораторных энтузиастов. Под руководством Марона, капитана Стражи Университета, здесь тайно собирался местный отряд Ныряльщиков – Глаз Воды.

Тиани присоединилась к отряду полгода назад. Уже после нее здесь появилась вторая девушка в команде – ее ровесница Маяни, которая за эти четыре месяца стала ее лучшей подругой. Буквально несколькими днями позже Тиани в отряд был зачислен Вайри, сын Марона. Остальные служили в рядах Ныряльщиков уже давно. Марон, которому недавно исполнилось пятьдесят четыре года, состоял в отряде уже пятнадцать лет. За это время состав группы Ныряльщиков полностью сменился, за исключением Ворта, которому было тридцать шесть, и он поступил в отряд, будучи студентом пятого года факультета боевой магии. Куда подевались прочие старожилы – говорить было не принято.

На текущий момент в отряде числились трое преподавателей Университета – Трент, двадцати восьми лет, с виду грузный и медлительный, но при этом прекрасный фехтовальщик; Ридан – тридцати двух лет, обычно сосредоточенный и серьезный, но прекрасно умеющий развеять обстановку и поднять товарищам настроение; Белклив – тридцатилетний типичный «сумасшедший ученый», практически живущий в лаборатории, высокий и худощавый, с вечно всклокоченной, нестриженой светло-русой шевелюрой.

Кроме них, в составе отряда было трое студентов и один аспирант – Сайн, тремя годами старше Тиани и Маяни, высокорослый, плечистый здоровяк, внешне больше похожий на спортсмена, чем на ученого. К слову, он явно проявлял повышенный интерес к Маи, и похоже было, что она отвечала ему взаимностью. Вот и сейчас, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, эти двое сидели за столом рядом, прижавшись плечами друг к другу. Марон обычно крайне неодобрительно косился на подобные проявления зарождающегося взаимного чувства, но сейчас ему, естественно, было совершенно не до них.

Тиани с самого момента поступления в отряд и знакомства с соратниками задавалась вопросом, как же так удачно сложилось, что зрение Алого Глаза было даровано главным образом тем, кто занимался исследованиями энергетических свойств воды. Трент и Ридан работали на кафедре водно-энергетической магии, Белклив – на кафедре водно-энергетических систем. Поначалу Тиани пыталась выяснить у Марона и даже у Ключницы, не знают ли они причин такого положения дел. Марон просто отмахнулся и отправил ее чистить оружие, а Ключница, по своему обыкновению, отделалась туманными намеками, но дала понять, что это, скорее всего, не совпадение, а воля неких могущественных сил, которые изначально направляли нужных им людей по определенному жизненному вектору, а не наделяли зрением Алого Глаза преимущественно ученых – водных магов.

Но какими бы извилистыми путями ни свела их судьба или чья-то воля, все они должны были оказаться вместе. Девять человек, объединенных общей целью и общим даром – или скорее общим проклятием. Девятеро, ставшие семьей друг для друга, осознавшие, что обычные составляющие обычной человеческой жизни – планы и цели, привязанности и чувства – более не для них. Братья и сестры, едины в одном, согласно девизу их «тайного ордена». Марон, суровый, жесткий и неприветливый командир, которого каждый, за исключением, пожалуй, Ворта, откровенно побаивался, но все при этом безгранично уважали, был их новым названым отцом. И только Вайри – веселому, открытому, отзывчивому парнишке, до сегодняшнего жуткого дня воспринимавшему их службу как увлекательную игру – он приходился отцом настоящим. И поэтому каждый из Ныряльщиков за столом боялся поднять глаза и встретиться с командиром взглядами.

Марон сидел во главе стола, поставив локти на столешницу и спрятав за сложенными лодочкой ладонями нос и рот. Взгляд его был устремлен вперед, но командир явно ничего перед собой не видел. Он тихонько раскачивался взад-вперед и шумно дышал в ладони.

Ворт, обеспокоенно посмотрев на него, кашлянул и взял слово.

– Всем вам в общих чертах известно, что произошло. Мы собрали вас здесь, чтобы рассказать подробности. Нам нужно учесть изменившиеся обстоятельства при последующих вылазках… Марон, – обеспокоенно обратился он к командиру, – тебе-то к чему еще раз все это слушать и тем более самому пересказывать? Давай я сам введу их в курс дела, а ты иди, займись чем-нибудь…

– Отстань, – глухо проговорил Марон сквозь ладони.

– Ну, как знаешь, – с сомнением протянул Ворт, – тогда я начну. Итак… – Он сделал паузу и потер лицо ладонями. – Сегодня в восемь ноль-ноль Вайри выступил в свой первый патруль. Его сопровождал Марон, как командир группы и инструктор. Они прошли по источникам у портала семь-один, взяли пробы воды, перешли Барьер и начали брать пробы там. Марон, как положено по правилам, шел в пяти-семи шагах позади стажера. Внезапно Вайри исчез. Вот так просто – шел впереди и вдруг пропал из поля зрения. Марон обыскал местность, не нашел никаких следов и вернулся к порталу, где обнаружил… – Ворт замялся, кашлянул, быстро глянул на окаменевшего Марона и все-таки продолжил: – Большую лужу крови, оружие Чужаков и меч Вайри. Перейдя в наш мир, рядом с порталом он нашел и самого Вайри… В очень тяжелом состоянии. Да… Я связывался с лекарями форта – они вызвали на помощь бригаду врачей из Бергарена и уже четыре раза переливали ему кровь. У него разрыв селезенки, повреждена печень… И это помимо ран на руках и ногах… В общем, плохи дела, ребята, – выдохнул Ворт и, сгорбившись, уставился в стол. Марон задержал дыхание и прикрыл глаза.

В комнате повисла напряженная тишина. Тиани все никак не могла осознать, принять услышанное. Как же так? Ведь только вчера вечером Вайри сидел здесь, поджав ноги, на диване с потертой кожаной обивкой, и взахлеб рассказывал о том, какое оружие ему выдали, какие доспехи он наденет, какой маршрут патрулирования утвердили на завтра… Нет, это невозможно. Не могло такого случиться. Лужа крови… Разрыв селезенки. Нет!.. Только не с ним. Только не с нами…

– Судя по следам, – в тишине голос Марона прозвучал неожиданно резко, как выстрел в тумане, – нападавший был один. Знаете, – он наконец убрал руки от лица и обвел сидящих за столом тяжелым взглядом, – я сам учил парня и могу поклясться чем угодно, что мечник из него получился отличный. Практики, конечно, не было, это да… Но тем не менее… Либо его застали врасплох и напали со спины, либо, – он резко опустил ладони на стол и подался вперед, – он столкнулся с очень сильным противником. С таким, с каким никто из вас – да и нас, – он быстро глянул на Ворта, – до сих пор ни разу не сталкивался. Понимаете, к чему я?

– У Чужаков появились новые воины, – предположил Ридан.

– Либо они прошли какую-то переподготовку, – добавил Трент.

– Все возможно, – согласился Марон. – Но для нас все эти варианты означают одно – нам надо стать внимательнее и осторожнее, повысить требования к навыкам патрульных и никому и ни при каких обстоятельствах – запомните, никому, это и тебя, Ворт, касается! – не выходить в патруль поодиночке.

– Не буду спорить, – медленно проговорил Ворт.

– Мастер Марон, – вдруг тоненьким испуганным голосом проговорила Маяни, – вам ведь совершенно не до нас сейчас. Так почему вы до сих пор сидите тут с нами, вместо того чтобы… вместо… – Она смешалась, замолкла и опустила глаза. Марон посмотрел на нее с горькой усмешкой, зрачки его запульсировали тусклым белым свечением.

– Во-первых, вы тоже мои дети, и я не мог вас бросить в такой момент, – ровным голосом произнес он, – а во-вторых… Меня к нему все равно не пустят. А сидеть под дверью и прислушиваться… – Он замолчал.

– Я поняла, – прошептала Маяни.

– Подведем итоги, – сказал Ворт. – Всем членам отряда, принявшим присягу, надлежит пройти повторное испытание по фехтованию и боевой магии в соответствии с новыми требованиями. Которые мне еще предстоит разработать… Мда. Тем же, кто еще не принял присягу и не проходил указанное испытание, придется увеличить срок обучения. – Он внимательно посмотрел на новичков – Тиа и Маяни. – Завтра на патрулирование выходят… выходим я и Ридан. Послезавтра…

– Я и Белклив, – подал голос Марон.

– На следующий день снова я и Ридан, – продолжил Ворт. – И так далее. Остальных я… мы считаем недостаточно подготовленными. Уж извините, – он шумно выдохнул и покосился на недовольно насупившегося Трента. – Я определил состав патрулей исходя из длительности службы каждого из нас. Ридану и Белкливу тоже придется пересдавать экзамен, но патрулирование прекращать нельзя. Поэтому не фыркайте, а идите и готовьтесь. Завтра в шесть вечера тренировка в седьмом кабинете. С утра поупражняйтесь друг с другом. На этом все. Кто остается в корпусе?