Buch lesen: «Путешествие с большого бодуна»

 
Сидели звери у ели
Им наливали – они выпивали
 

1

Оуууф… Ну вы знаете… ощущения когда просыпаешься с тяжелым похмельем – во рту гадкое послевкусие, мир кружится даже с закрытыми глазами а по голове стучат молотами парочка безумных кузнецов…

Нехотя приоткрылся один глаз. Первым, что оказалось в поле, зрения был край мохнатого одеяла. Видимо я на нем лежу. Чуть повернув назад голову, различил контуры большой деревянной лавки и беленую каменную стену за ней. В воздухе пахло сеном, пивом и свежевыпеченным хлебом. Постоялый двор? Ага… узнаю место, это хорошо. В компании стона и подступившей тошноты удалось подняться, и ляпнутся на скамью. Кузнецы в голове начали лупить еще сильнее…

Опершись спиной о длинную стойку, заставленную свежевымытой посудой, стоял, сложив большие руки на груди, крупный темноволосый мужчина и улыбался.

– Кто победил? – спросил я хриплым голосом.

– Ну, уж явно не ты, – здоровяк заулыбался еще сильней, почесал кучерявую голову, взял со стойки одну из кружек, налил из стоявшего рядом кувшина пива и поставил на ближайший стол.

– Поправь здоровье, Кенито.

Мне удалось подняться со второй попытки и кое-как проковылять по штормящему, засыпанному сеном залу. Добравшись, наконец, к цели, с трудом опрокинул половину содержимого кружки в рот и привалился к стойке, рядом со здоровяком. Хотелось сесть, а еще лучше лечь.

– Мне не нравится то, что с тобой происходит Кенион, – сказал темноволосый, в этот раз серьезным тоном, – думаю, тебе стоит быть поумеренней со спиртным, предупрежу Хуаниту, чтоб присматривала за тобой.

– Давай Родриго, все равно я варю всю твою выпивку, могу пить прям из котла.

– Для похмельного ты что то слишком сообразителен, – саркастически заметил кучерявый.

– Умные мысли отвлекают от головной боли, – допив пиво, усилием воли протолкнув его и сохранив внутри, продолжил. – Ну так что там с боем?

– Ты заснул под лавкой еще до начала схватки, знаешь, так бывает, если начать пить с полудня. Попросил детей подоткнуть под тебя одеяло.

– Я радовался празднику… так принято радоваться у меня на родине.

– Поэтому у тебя на родине правят люди чужого короля, а вы гелы живете в бедности – так много радуетесь праздникам, что не хватает времени ни на что другое. Ну, так вот, ты спал, значит не учувствовал. Драться вышел молодой мастер, из бродячих, первый раз выступал у нас. Против него стал какой то бард, огромный, говорили, что бывший артиллерист.

– Хммм, хорошая пара, жаль пропустил такое зрелище. Можно было б потягаться с победителем.

– Плохая идея. Оба тяжелее и гораздо моложе тебя. А пьяным – без шансов.

Отворилась маленькая дверка в углу, наполнив воздух аппетитными запахами из кухни, и в зал вошла Хуанита, таща большую корзину с хлебом и пирогами, которая казалось просто огромной в ее миниатюрных руках. Женщина поставила корзину за стойкой, приветливо улыбнулась мне и затараторила быстро-быстро, как и все, кто родом с Длинного полуострова, Родриго пожалуй был единственным человеком оттуда, кто говорил медленно:

– С добрым утром Кенион. Как голова? Расстроен, что пропустил бой? Глупо так пить, ты же знаешь? Маленькая Мария зажимала тебе нос, чтоб не храпел. Есть хочешь? Когда поедите, надо привезти муки с мельницы и купить трав, ты знаешь, что я добавляю к мясу. Шел дождь на рассвете, на улице мокро и грязно…

Когда поток слов немного поутих, Родриго вставил:

– Я съезжу на мельницу, у Кенито слишком болит голова, чтоб трястись в телеге, пусть сходит на рынок. Прогулка ему не помешает.

– Кенито, ты сходишь? Это замечательно. Поешь пироги, они с мясом, Изабелла и Каталина готовили, пока я пекла хлеб, очень вкусно. Мальчики чистят коней, Родриго поможешь им потом. Алехандро уже не боится ездить сам, ты видел, как он скакал вчера? Ты его похвалил? Обязательно похвали, но скажи, чтобы был осторожен. Четыре мешка муки, ты ведь помнишь?

– Да, дорогая, – Родриго был лаконичен.

Они были родом из большого города на побережье Длинного полуострова, и оба были аристократами. Да, знаю, теперь в это сложно поверить, но это так. Когда-то давно их роды чего то не поделили, и с тех пор между семьями тянулась медленно тлеющий конфликт – кого-то пырнут, кого-то изобьют толпой, кого-то сбросят с моста в канаву с помоями- типичная южная история. О примирении ради чувств и счастья молодых людей из двух враждующих семей никому не было дела, а о свадьбе и речи не могло быть, ведь свадьба- это веселье на один день, а возможность подраться с непримиримым врагом, а потом похвастать победой в таверне перед друзьями – потеха растянутая на годы, кто ж от такого откажется. В такой ситуации маленькая Хуанита взяла дело в свои руки – внешне примирившись с реакцией родни, вытерпев потоки насмешек и длинных нравоучений, дождавшись пока страсти вокруг новости о «глупой интрижке с этим тупым кучерявым волом Родриго» улягутся и родительский контроль спадет, однажды ночью собрала все немалые принадлежащие ей ценности, наказав тоже сделать любимому, черкнула эмоциональную записку для папеньки и маменьки, выбралась из особняка и влюбленные, сев на приведенных парнем коней, унеслись в счастливую неизвестность. После их ждало много приключений и столкновение с тяготами обычной, не прикрашенной видом из окон родительского особняка жизни, из которых они вышли с приумноженным капиталом и семью детьми. Наскитавшись, вдоволь узнав мир и став зрелыми, Родриго и Хуанита стали искать место, где можно осесть и растить многочисленных малышей. Волей судьбы они попали в глубь материка, на ярмарок проходящий в одной симпатичной и довольно зажиточной деревне, удобно стоящей на перекрестке нескольких дорог. Там я их и встретил.

Это было четыре года назад, мне было сорок шесть с половиной, а их младшей-маленькой Марии как раз исполнилось два. Тем летом я также устал от странствий и искал место где можно вложить накопленные деньги и пожить спокойно. Имя мое Кенион Каранса и родом я с Изумрудного острова, довольно далеко отсюда. Странная фамилия для гела, но отец мой гелом не был, а происходил из земель лежащих южнее Длинного полуострова, из портового города на берегу теплого моря. Он был из семьи торговцев, и однажды прибыл на огромном, забитом товарами корабле к зеленым холмистым берегам, где и встретил мою маму. Я же в молодости был призовым бойцом, затем нанимался охранником в таверны и к купцам, так что успел изрядно постранствовать, хорошо выучить языки и приобрести пару полезных навыков. Например – варить пиво. И не только пиво. Последний торговец, у которого я прослужил семь лет, торговал выпивкой, а также мастерски ее делал – эль и более крепкие напитки, даже гнал самогон, напоминающий виски – напиток столь любимый у меня на родине. За годы, что охранял его склады и обозы, мы очень сдружились и мастер успел кое-чему меня обучить. После его смерти, около пяти лет назад, я решил, что стал староват для странствий и пора бы обзавестись домом, ну… хотя бы на какое-то время, пока извечная гельская жажда приключений не позовет в новое путешествие.

Поскитавшись около года в поисках хорошего места, навестив родню на Изумрудном острове и брата в Земле Больших Лесов, что в неделе пути на запад, очутился здесь.

Деревня называлась Старые Дубы, да она и сейчас так называется. Я попал к началу ярмарки, и решив остаться на пару дней, стал искать постоялый двор. Он нашелся в центре поселения, и именовался, как ни странно – «У старого дуба». Крепкое двухэтажное, длинное каменное здание с расположенными рядом конюшней, двумя большими амбарами и колодцем сразу мне приглянулось. немного с хозяином, узнал, что он давно хочет продать дом, так как слишком стар для управления таким большим хозяйством, сыновья не захотели продолжать его дело, а перебрались в город ремесленниками, открыли кожевную мастерскую и давно зовут его к себе управляющим. Цена правда кусалась, просил владелец немало, на покупку ушли бы почти все мои деньги.

Мы столкнулись с Родриго за ужином. Он довольно плохо знал местный язык, поэтому испытывал проблемы, пытаясь втолковать жене трактирщика, чего и сколько он хочет заказать. Четверо его мальчиков носились по залу, Хуанита пыталась их успокоить и усадить, а две дочки, приняв невероятно серьезный вид управлялись с малышкой Марией. Южанин выглядел спокойным, что крайне нетипично для данного народа, но немного обескураженным. А вот все его семейство выдавало истинно южный шум и гомон. Я мог неплохо общаться на их языке, так как он был очень схож с ибирским, на котором говорил мой отец, к тому же, я немало времени провел сопровождая торговые караваны из Королевства Ибир в города государства Длинного полуострова, где выучил местные наречия, поэтому стал переводить. После, здоровяк пригласил меня за свой стол, мы разговорились, и оказалось, что почтенное семейство также ищет постоянный кров, эти места им очень даже нравятся из-за умеренности и разнообразия климата – жаркое лето, и не такие суровые зимы как севернее, плодородный грунт и река рядом, много лугов для скота – отличный вариант для обустройства семейного гнездышка. Тогда, я предложил приобрести этот постоялый двор на пару. Они сразу согласились, хоть мы и не были толком знакомы, но во первых, я был наполовину южанин, во вторых знал местный язык и в третьих – они тоже были не прочь сэкономить.

Из воспоминаний в суровую, наполненную похмельем реальность, меня вернул порыв прохладного ветра из резко открывшейся главной двери. Серхио, средний сын Родриго, влетел в зал быстро, как это обычно делают подростки.

– Доброе утро, дядя Кени. Там опять дождь, – бросил он, проносясь мимо нас на кухню.

«Ветер и вода – это как раз то что нужно», подумал я, косясь на пироги с мясом. Да выглядели и пахли они чудесно, но в моем состоянии даже это не вызывало аппетита.

– Доброе, – простонал я в ответ ребенку и обратился к его матери. – Пожалуй, пойду, позавтракаю позже, извини Хуанита, сейчас не хочется есть.

– Как хочешь, Кенион. Накинь плащ. Не забудь деньги. У тебя есть деньги? Рынок уже должен работать, помнишь место, где мы берем травы? В конце рынка, там торгует добрая полная дама, забыла имя, любит, когда приходишь с Жаком, тискает и угощает его.

Я порылся в карманах штанов, нащупал горсть серебряных монет – не растерял их вчера, приятная утренняя новость.

– Да, деньги есть, достаточно. Еще что-нибудь нужно?

– Нет, Кенито, только травы.

– Хорошо, – не было сил много разговаривать. Шатаясь, добрел до лавки под которой спал и снял с ее спинки свой рабочий, поношенный кожаный плащ с капюшоном.

Уже подходя к выходу, обернулся и спросил у Родриго:

– Так кто же победил?

– Не скажу, – ухмыльнулся он. – Будет тебе урок, чтоб не упивался.

– Ладно, на рынке расспрошу, – ответил я, толкнул тяжелую дверь и сделал шаг в приключение, которое навсегда изменит мою жизнь.

2

Доски на крыльце были мокрыми. Небо затянуло сплошной серой пеленой, лишь в вдалеке, почти на линии горизонта, местами светлели разрывы, пропускающие густые, яркие солнечные лучи.

Меня охватило странное, и давно позабытое чувство… какого то радостного предвкушения. Подобное я чувствовал лишь в детстве, выпасая овец на скалистых берегах Донгерола, когда вставал на краю утеса, раскинув руки, наслаждался порывами ветра с моря, трепавшими мой старый плащ и представлял себя матросом корабля, путешественником и героем. Как же давно это было – сорок лет назад, тридцать пять?

Я поскользнулся на влажной доске, чуть не упал, успев схватится за перила ступенек. Боль в голове радостно напомнила, что она все еще тут. Почва размякла от дождя и было очень грязно. Спустившись с крыльца, взял прислоненную у стены старую метлу, грязным сапогом стянул с черенка пучок лозин и опираясь на него как на посох, зашагал по скользкой и вязкой земле в сторону рынка.

Деревня сегодня просыпалась медленно. Вчера был последний день большого ярмарка, известного на всю страну, совмещенный с каким-то местным праздником, коих было превеликое множество и название которого я не мог запомнить, и многие хорошенько напились. Несмотря на погоду, несколько мужиков уже тянулось в сторону нашего постоялого двора на опохмел. Мы поздоровались и обменялись сочувствующими взглядами. Я выбрался на главную сельскую дорогу, и остановился, пропуская колонну шагающих мокрых солдат, подгоняемых несколькими конными офицерами. После свержения предыдущего короля северные провинции восстали, не приняв нового монарха, и теперь разгоралась война. При довольно большой территории, удачном расположении и богатых ресурсах, страна умудрялась жить на удивление бедно. Все плюсы нивелировались постоянным казнокрадством, мздоимством и непрекращающейся сменой слабых королей. Было удивительно, как такую лакомую территорию в центре материка еще не начали рвать, как хищники, более сильные и агрессивные правители соседних стран. Пока они лишь наблюдали, выжидали, навязывали свое влияние.

Колонна состояла из рекрутов, набранных в соседних деревнях, и направлялась в Крепость на Камне – ближайший большой город, где имелись достаточно вместительные казармы, и расположился военный совет округа. Там их наспех обучат стрелять из мушкета, колоть пикой, ходить в ногу, раскидают по полкам и отправят маршем дальше на север – служить своему королю.

Несмотря на дождь, тяжелую дорогу и усталость, новобранцы весело переговаривались и обменивались шутками. Но на многих лицах застыли угрюмые маски. Кто-то жаждал приключений и подвигов, а кто-то хотел вернутся к семьям, начался период сбора урожая и заготовок на зиму, мужчины нужны были дома.

Колонна миновала перекресток, и я пошагал дальше, протиснувшись на узкую тропинку, разделявшую два плетенных забора, и завилял между дворами, садами и огородами. Можно было отправится по главной улице, вслед за солдатами, но они превратили своими башмаками дорогу в болото, и выбранный путь был гораздо короче, что при моем самочувствии было немаловажным.

Я добрался к рынку немногим менее, чем через четверть часа. Обычно дорога занимала гораздо меньше времени, но сегодня ноги утопали и скользили в грязи, голова болела, меня шатало и три раза приходилось останавливался, чтобы передохнуть. После ночи, проведенном на полу, спина начала ныть в пояснице, и выйдя на длинную рыночную улицу в своем старом, замызганном плаще с капюшоном, с седой мокрой бородой, растрепанными длинными светлыми волосами, опухшим лицом, согнувшись, опираясь на черенок от метлы, я выглядел как древний старик.

Людей было все еще много, приезжие торговцы собирали свои товары и пожитки под дождем, складывая их в фургоны и телеги, запрягали покормленных лошадей, чертыхались, поскальзываясь в грязи. Поперек улицы с гагаканьем пробежал отряд гусей под предводительством большого белого гусака и скрылся между двумя деревянными лоточками. Я на секунду скинул надвинутый на лицо капюшон и выпрямился, всматриваясь в дальний конец улицы, стараясь рассмотреть, открыты ли ставни в лотке с пряностями и травами и увидел полную фигуру торговки, в нарядном красном платье с белой юбкой. О, слава Богу, мои муки не были напрасными. Накинув капюшон обратно, медленно и аккуратно зашагал вперед.

Торговец сдобой, высокий, плотный краснолицый мужчина, обычно громко зазывавший отведать сладчайших булок, тихонечко сидел на деревянном табурете с закрытыми глазами, привалившись к стене лотка. Вчера мы начали пить вместе, но продержался он, судя по всему, дольше. Я поздоровался, пекарь открыл воспаленные глаза, что-то простонал в ответ, и дрожащей рукой потянулся за кружкой с водой. Видимо его муки превосходили мои. В лотке появилась жена торговца, и начала раскладывать свежую сдобу. Подняв голову, вперила в меня хмурый взгляд, и я ускорил шаг.

Немного дальше по левую сторону, в проеме между лотками, стояла карета, запряженная двумя красивыми черными жеребцами, явно дорогими. На козлах сидела женщина лет тридцати пяти. Ее можно было бы назвать симпатичной, если б не какое то отсутствующие и напуганное выражение, застывшее на лице. Один мужчина ковырялся в карете, двое разбирались с содержимым каких-то тюков и складывали их на крышу, а еще один, хорошо одетый, чернобородый, с небольшим шрамом на щеке, стоял чуть поодаль, обнимая девочку лет одиннадцати – двенадцати. Было похоже на встречу семейства после разлуки, или на трогательное прощание отца с ребенком перед путешествием, и я умиленно улыбнулся.

Прошагав до конца улицы, между, по большей части закрытыми лотками, добрался наконец до цели.

– Госпожа Ольга, доброго утра, чудесно сегодня выглядите, – поздоровался я, женщина была приятной, и всегда добра ко мне и семейству Родриго.

– Доброго, господин Кенион. А вы сегодня выглядите нездоровым, перебрали с напитками вчера? – добродушно – сочувствующе ответила торговка.

– Вы абсолютно правы, дорогая, это моя частая ошибка. Можете дать тех трав, что всегда берет Хуанита для своей стряпни?

– Конечно дорогой, – она развернулась, сняв с натянутых веревок четыре разных пучка. – Держи. Жаль что ты сегодня без Жака, я бы угостила его чем-нибудь вкусным. С тебя один серебряник.

– О, вы его закормите, – я протянул деньги и попрощался. – Спасибо, госпожа Ольга, до следующей недели.

– До встречи, и постарайся пить поменьше, опухшее лицо тебе не идет.

– Обещаю, в следующий раз я буду выглядеть как восемнадцатилетний юноша.

Улыбнувшись на прощание, развернулся, засунув пучки трав в глубокий карман плаща и нащупывая посохом участки дороги по тверже, поплелся обратно. После небольшой прогулки и разговора чувствовал себя невероятно уставшим. Гуси с шумом пронеслись в обратную сторону, расплескивая маленькие капельки грязи своими лапками. Дождь, еле моросивший, пустился сильнее. Мужчина все также обнимал девочку, её ничем неприкрытая голова стала совсем мокрой. Какой беспечный папаша, подумал я. На ребенке был белый сарафан, уже порядком испачканный внизу грязью. На ногах, какие-то совсем не уместные при такой погоде сандалии, ступни девочки то и дело утопали в грязи, и она переступала с ноги на ногу, пытаясь найти сухую поверхность.