Я, Наташа и Петя с котом за пазухой оказались в снегу. Вскочив, я принялся отряхиваться и тут увидел такое, чего не мог представить себе даже в бреду.
Я приблизительно догадывался, где мы находимся: я бывал тут раньше. Биостанция, то есть ее исчезающие куски, осталась позади. Мы оказались во дворе; справа от нас должна была быть станция ионизации продуктов, впереди – станция по опреснению и очистке воды, а за ней – физическая лаборатория, та самая, которая нам и нужна.
Опреснение воды
Пресной воды на Земле довольно мало. Около трех процентов от общих запасов. А чистой пресной воды и того меньше. И она все дороже и дороже. А почему бы ей не расти в цене, если людей на планете все больше, воды столько же, а прожить без пресной воды человек может три-четыре дня.
Пока что единственный способ получения дополнительной пресной воды – переработка воды соленой. ОПРЕСНЕНИЕ.
Способов опреснения придумано много. Самый известный из них – дистилляция. Морскую воду нагревают, а полученный при этом пар охлаждают – именно из этого пара и получается пресная вода. Самый простой аппарат для опреснения состоит из котла, в котором морская вода нагревается до кипения, и холодильника, в котором конденсируется пар.
В жарких странах можно опреснять воду с помощью солнечного тепла. Происходит это в солнечных опреснителях – это бассейны с крышами из прозрачного материала, чем-то похожие на парники. Бассейн заполняется соленой водой, которая на солнце начинает испаряться. А образовавшийся пар поднимается и оседает на стеклянной крыше – с нее струйки пресной воды стекают вниз по наклонным желобам.
Есть свой метод опреснения и в холодном климате, для этого используется замороженная вода. Давно замечено, что пресная вода замерзает быстрее соленой. Поэтому соленая вода, замерзая, разделяется на лед, который образовался из пресной воды, и соляной раствор – его еще называют рассол. Лед извлекают и растапливают – это и есть опресненная вода, готовая к употреблению.
Существуют и другие способы, но любой из них требует затрат энергии, причем иногда настолько больших, что в такой стране, как Кувейт, питьевая вода дороже нефти.
Поэтому выгоднее всего строить опреснительную установку в комплексе с электростанцией. Причем если тепловая электростанция потребляет огромное количество угля, то атомной электростанции нужно гораздо меньше топлива: 1 кг ядерного горючего заменяет около ста тонн угля. Это вдвойне выгодная схема работы: тепло ядерного реактора одновременно опресняет воду и дает электричество.
Ионизация продуктов
До 20 % урожая так и не попадает к нам на стол, а портится при хранении и транспортировке. Но это совершенно не обязательно. В странах, использующих радиационные технологии, этот процент значительно ниже.
Ионизирующее излучение уничтожает микроорганизмы, бактерии, вирусы, насекомых и их личинки. Как раз все то, что вызывает порчу сельскохозяйственных культур в хранилищах и готовых продуктов питания в магазинах.
Ионизирующее излучение окружает людей на протяжении всей их жизни. Оно действует на человека как снаружи, так и изнутри – через частицы, попадающие в организм с воздухом, пищей и водой. Каждый день, каждый час нас облучают космические лучи и Солнце. Вред или польза определяется дозой.
Еще в прошлом веке Всемирная организация здравоохранения, МАГАТЭ и ряд других международных организаций провели массу исследований, точно установивших, как надо работать с ионизирующим излучением, чтобы оно было полезным и абсолютно безвредным при работе с продуктами питания.
Ионизация используется не только для уничтожения вредных микробов и насекомых-вредителей.
После специальной ионизации овощи, фрукты и другие продукты питания могут находиться на полках супермаркетов значительно дольше, при этом они остаются такими же вкусными и свежими, чего практически невозможно добиться при термической или химической обработке.
Мало этого. Если облучить посадочные материалы, урожай становится больше.
Мы привыкли бояться слова «облучение». Но это – часть нашего мира, как воздух, которым дышим, как вода, из которой преимущественно состоим. Теперь благодаря атомным технологиям мы научились использовать облучение в своих целях.
Только все было совсем не так.
Единственное, что осталось прежним, это снег. Он так же белел, ровно покрывая землю, совершенно безразличный к тому, что происходит.
А происходило вот что. Все вокруг сияло, будто бы погрузившись в мерцающее облако. И в этом сиянии все здания и окружающие предметы искажались, словно попали в кривое зеркало.
Станция ионизации, будто под действием какой-то странной силы, вытянулась вверх, неестественно нависая над нами. Забор вокруг территории пошел волнами, а прямо перед нами торчали из земли и двигались трубы станции опреснения.
Они, словно змеи, изгибались, менялись местами, опускались и поднимались снова. Из них фонтаном вырывалась вода.
– А-а-а!
Наташу обдало водой, но она даже не успела замерзнуть: ее одежда высохла, когда фонтан сменился залпом горячего воздуха, который тут же исчез.
– Я ничего не понимаю! Как мы тут оказались? – недоумевала Наташа. – Я не помню, где мы были до этого! У меня в голове шум! Все перемешалось!
Петя схватил ее за руку и затряс:
– Слушай! Мы с тобой ничего не помним, но главное, что все помнит Вася! Смотри на него!
– Держитесь рядом! – Я кинулся к трубам, подлезая под них и перелезая те, которые прижимались к земле. Все вокруг деформировалось, менялось местами и исчезало. Друзья бежали за мной.
Земля вспучилась, и в какое-то мгновение мы оказались на горе, а потом вдруг в яме.
Наташа чудом увернулась от внезапно выросшей из-под земли трубы.
Но, чем больше мы отдалялись от оранжереи, тем меньше буянили трубы и слабее становилось свечение.
– Понял! – заорал я. – Временная воронка захлестывает землю постепенно, небольшими фрагментами! Мы должны выбраться из этого места!
Я пытался сосредоточиться на действиях, чтобы не запаниковать, но я даже не представлял, каково сейчас моим друзьям, чья память менялась вместе с пространством.
Наконец мы выбрались из аномальной зоны.
Тут станция выглядела совершенно обычно. Если не оборачиваться и не смотреть, что делается буквально в ста метрах от нас, можно было подумать, что ничего не изменилось. А у самого забора стояло небольшое квадратное здание с железным ящиком на крыше.
– Вот она, физическая лаборатория! А в этом ящике, вероятно, спрятана пушка!
Я оглянулся. Волна свечения постепенно приближалась к нам.
– Ох, вы даже не представляете, что я видела… – начала Наташа, но я ее прервал:
– Потом расскажешь. Сейчас нам надо вон туда!
Мы кинулись к двери лаборатории. Она, конечно же, оказалась закрытой.
Петя достал кота и сунул Наташе:
– Подержи!
Он пнул дверь ногой.
– Давай вместе! Три-четыре…
Мы оба толкнули дверь плечами, и она вдруг сорвалась с петель и рухнула на пол. Мы упали на нее сверху.
В небольшой комнате, в которой мы оказались, стояли стол и шкафы. Наверх вела винтовая лестница.
– Наташа, жди тут! – скомандовал я. – И смотри, как только что-нибудь изменится вокруг, сразу кричи!
Мы взбежали на плоскую крышу, где находился большой железный ящик.
– Лазер должен быть тут.
Мы открыли ящик, но в нем оказался только маленький стол с рычагом посредине.
Петька, не раздумывая, дернул рычаг, и я чуть не провалился в дыру, которая появилась посреди крыши.
Оказалось, под действием рычага отрылись затворки, и на крышу на специальной площадке поднялся прибор. Желтый, навороченный, в два раза больше снегохода.
Лазерная пушка была очень похожа… на пушку с заостренным дулом, установленную на треноге, с округлым корпусом и монитором со значком прицела.
Я быстро огляделся. Исчезла оранжерея и станция ионизации. На месте исчезнувших строений была просто ровная земля, усыпанная снегом. Все белое. Первобытное. Даже забор, и тот остался только возле лаборатории.
С другой стороны был виден залив и пришвартованная к берегу плавучая атомная станция. А вдалеке проступали очертания нашего города.
Я наклонился к пушке, посмотрел в прицел.
Пушка была наведена чуть левее ПАТЭС. Пытаться закачать энергию прямо с атомной станции было бы рискованно. А вот с береговых сооружений, куда подавался ток со станции, можно попробовать. Я чуть поправил пушку, нацелившись на торчащий из берегового блока станции металлический щит, похожий на антенну. Именно сюда была подведена энергия с ПАТЭС.
– Теперь надо ее включить, – сказал я и подумал, что если пушка окажется такой же сложно устроенной, как снегоход, то мне придется туго.
К счастью, на ней оказалось не так-то много кнопок управления.
Я повернул выключатель, и прибор затарахтел.
– Ну, чего ты ждешь? – спросил Петька.
И действительно, времени у нас было в обрез. Я повернул рычаг мощности. С тихим раздражающим жужжанием, похожим на ультразвук, из пушки вырвался красный лучик – будто тоненькая красная нитка.
Я снова глянул в прицел. Кончик луча находился как раз посредине щита. Но, чем больше луч набирал силу, тем больше тарахтела и тряслась пушка.
Я повернул рычаг сбора до последнего деления, и пушка, сипя и подрагивая, стала вбирать энергию.
Я глянул туда, где раньше была станция опреснения. Светящийся воздух облаком надвигался на нас. До него оставалось не больше пятидесяти метров.
Неожиданно пушка заходила ходуном. Из треноги из-за тряски вылетел один болт.
Наконец пушка, покосившись, выключилась. Луч погас.
А вдалеке на ПАТЭС исчезли все огни. Я надеялся, что со станцией все в порядке. Весь наш остров получает электричество от нее.
– Кажется, нам больше не выкачать! – воскликнул я. – Все-таки это экспериментальная пушка. Я вообще не понимаю, как вся эта энергия поместилась в ней, и она до сих пор не взорвалась. Какие-то новейшие супераккумуляторы, наверное.
– Как ты думаешь, нам за это дадут медаль или хотя бы грамоту? – спросил Петя.
– Нам дадут по шее, – сказал я встревоженно. – Но, если мы сможем остановить изменения времени, тогда то, что мы сейчас делаем в новой реальности, не случится! Как все это сложно…
– Ну тогда побежали к машине? – предложил Петька.
– Да погоди ты! Это не всё. Нам еще надо закачать энергию в гараж!
Петька нахмурился, видно было, что его мозги работают на полную катушку.
– Слушай, а гараж не взорвется от такого большого количества энергии?
Я махнул рукой:
– Конечно, нет. Все продумано.
Я развернул пушку и нашел на мониторе свою улицу. Гараж закрывали дома, но зато хорошо была видна поднимающаяся на длинной ноге наша солнечная батарея. Плоская и блестящая, словно покрытая фольгой. Обычно она снабжала электричеством гараж, ну как – пару лампочек и ворота. Не всерьез. А сейчас мы с ее помощью закачаем столько энергии, сколько она не собирала в самый солнечный день.
Красная точка попала прямо в центр батареи.
Я переключил рубильник в состояние отдачи энергии. На этот раз желтый луч вырвался из лазерной пушки и уперся прямо в антенну далеко-далеко на гараже, в нескольких километрах отсюда. Антенна передавала энергию дальше – на батарею машины времени.
Пушка на треноге без одной ноги затряслась, задрожал и луч.
– Держи! – закричал я Петьке, и мы навалились на металлический корпус, прижимая его к полу.
– Будем надеяться, что все удастся!
Повалил снег. Город исчез за снежной пеленой. Только желтый луч пронзал падающий снег, и я надеялся, что он все еще доходит до батареи.
Но пушка тряслась все сильнее и сильнее, кроме того, она начала нагреваться. Так что руки обдавало жаром даже через варежки.
– Я больше не могу! – закричал Петя.
– Держи! – орал я.
– Надо убираться отсюда! – кричала Наташа снизу. – Тут что-то происходит!
– Еще немного! – крикнул я.
– Спускайтесь немедленно! – завизжала Наташа.
– Еще секундочку!
Тут Петя отпустил пушку и, схватив меня за шкирку, потянул к лестнице.
Я глянул под ноги и обомлел – здание наливалось светом.
– Бежим!
Мы бросились вниз по лестнице, прямо под нами ступеньки менялись местами. В какой-то момент я понял, что лестница пропала, и пролетел несколько ступенек до первого этажа. Мы выскочили из здания, и в ту же секунду оно с хлопком исчезло. На снег рухнула пушка, вытянулась вдвое и завертелась на месте.
Мы легли, прикрывая головы. Луч лазера ударил над нами в забор, прожег его насквозь и… Надеюсь, дальше он ничего не задел.
И тут пушка исчезла. Я поднялся.
– Вставайте!
Петя с Наташей поднялись. Они с недоумением оглядывались. У Петьки на лице был написан восторг. Что творилось в их головах, я даже думать не хотел. Мне хватало того хаоса, который был в голове у меня.
Так что еще неизвестно, кому лучше: им, которые ничего не видели, или мне, который все видел…
Наташа расстегнула молнию на куртке.
– Как ты там? – спросила она кота.
– Теперь мы идем в гараж, – сказал я друзьям и для верности показал пальцем на город.
– Ух, как же нам далеко идти, – с досадой сказала Наташа.
Она отдала кота Пете.
Атом был уже так измучен, что не проронил ни звука, а только засунул голову Петьке в рукав, когда оказался под его курткой.
Мы пошли к городу. Ветер усилился. Наташа съежилась от холода. Мы старались идти быстро, но то и дело проваливались в снег. Дорогу замело.
Я оглянулся.
Белая пустыня – вот что осталось там, где всегда, сколько я помнил, была биологическая станция.
Снег валил хлопьями, хотелось только одного – поскорее в тепло, согреться.
Я с трудом шел, прикрывая голову от снега. Ветер задувал под куртку.
Когда мы почти добрались до города, в довершение всех бед Петя потерял кота, и тот тут же исчез в пурге.
Мы стали крутиться на месте и звать его:
– Атом! Атом!
– Это я из-за тебя его выронил! – неожиданно заявил мне Петя. – Потому что у меня руки устали, а ты даже не подумал помочь!
– Так сказал бы!
– А сам не мог догадаться?
У меня от обиды сжались кулаки.
– А почему я должен таскать твоего кота? Это я его разве притащил?
– Я его, между прочим, для твоего эксперимента, как ты выражаешься, притащил!
Я даже не смог придумать, что на это ответить. Слишком было холодно, снег летел прямо в лицо. У меня очки покрылись инеем. Все вокруг смешалось в снежных вихрях. Дома исчезли.
А тут еще Наташа подскочила ко мне и затрясла меня за рукав.
– Мы потеряли дорогу. Куда идти? Что делать?
Петя заголосил еще громче:
– Это из-за тебя мы заблудились! Из-за тебя мы здесь оказались! И из-за тебя погибнет мой кот!
– Хватит орать! – еще громче завопил я, так что Наташа отшатнулась. – Дома где-то рядом! Мы сейчас их найдем!
– Ничего мы уже не найдем, мы превратимся в три сугроба и растворимся в вечности!
Неизвестно, чем бы закончилась Петькина истерика, если бы вдруг в пурге не мелькнула спина кота.
– Смотрите! – заорала Наташа.
Атом стоял недалеко, его было видно в снегу. Но и не настолько близко, чтобы можно было легко его поймать.
Петька бросился к Атому. Мы за ним.
Атом отскочил от нас, оглядываясь, будто требуя, чтобы мы его догоняли.
– Смотрите, кот нас ведет! – закричала Наташа.
– Да он просто напуган! – возразил я.
– Нет! Он нас хочет спасти – смотри, он специально манит нас за собой!
– Смотрите! Вон дома!
Наташа показала на смутные очертания улицы, по которой прыжками мчался Атом.
Я ускорил шаг, кот подскочил к серым деревянным воротам и стал скрести их лапами.
– Куда это тебе надо? – удивился я.
– Ты что, свой гараж не узнаешь? – спросила Наташа.
У меня перехватило дыхание.
Это было вовсе не современное здание, построенное по последним технологиям. Это было нечто сколоченное из старых досок, с гигантской дверью вместо ворот, закрытой на железный замок.
– Неужели все пропало и изменился не только гараж, но и моя машина времени?
Я подбежал к воротам, потрогал железный ржавый замок, попытался сорвать его с петель, но ничего не вышло.
– Что же делать, как его открыть?
– Точно так же, как ты его закрывал, – сказала Наташа. – Ключом.
– И где я этот ключ возьму? – спросил я.
– А в кармане искать не пробовал?
К моему великому удивлению, ключ действительно оказался в кармане. Маленький и ржавый.
Мы ввалились в гараж, трясясь от холода. Кот проскочил под ногами, начал тереться об ноги Наташи и заурчал.
– Молодец! Спас нас! – похвалила она Атома.
Я ожидал, что внутри гараж еще больше изменился, чем снаружи. Но это было не так.
Машина времени стояла на своем месте. Вся аппаратура тоже. Осталась даже гора запчастей в углу. Единственное, что поменялось, – это стены. Теперь они были деревянные, со множеством вбитых гвоздей, на которых висели провода, инструменты и всякий хлам.
Глянув на телевизор, я вдруг догадался, что можно посмотреть новости, но на экране были сплошные помехи, ни одна программа не работала.
– Ну чего вы там медлите? – Петька уже залез в машину вместе с котом.
Наташа запрыгнула следом, и я еле втиснулся за ней и надел себе на шею датчик – черный приборчик на ремне.
– Вот что, – сказал я, – запомните, это очень важно. Машина в прошлое вместе с нами не переносится. Она останется в этом времени. А чтобы нам вернуться назад, понадобится вот этот датчик. Машина перетащит нас в наше время тогда, когда я нажму на кнопку на датчике, защищенную прозрачным колпачком. В этот момент мы все должны быть вместе и держаться за ремешок датчика, иначе вы навсегда останетесь в прошлом.
– Понятно, – сказала Наташа, – то есть нам нельзя расставаться.
– А как кот будет держаться с нами вместе? – спросил Петя.
– Кот-то тебе зачем в прошлом?
– Я без кота не полечу, – заартачился Петька.
– Начинается! – воскликнул я. – Мы могли бы хоть сейчас не ссориться? Таскайся со своим котом, если уж тебе так приспичило. Все, не мешайте!
Я включил экран со спиралью времени. Моя теория подтвердилась! Спираль времени раздвоилась в 1869 году, а точнее, 1 марта 1869 года.
– Видите, – торжествовал я, – я был прав! Это случилось 1 марта.
– А что случилось 1 марта? – Наташа старательно изображала интерес.
– Великий ученый Менделеев изобрел таблицу химических элементов, после чего в науке произошел необычайный прорыв. Это не может быть совпадением. Кто-то намеренно попал в то время и помешал Менделееву совершить открытие. Из-за этого поменялся временной поток. Так что мы отправляемся туда.
Однако нам надо было не просто переместиться в 1869 год, но еще и указать точное место, где мы должны оказаться. Хорошо, что я помнил адрес квартиры Менделеева.
Я ввел нужные параметры на дисплее.
Хорошо, что я в прошлом месяце писал доклад про Менделеева и не только помнил, в каком городе жил ученый, но даже помнил его адрес. А главное, помнил время, когда Менделеев изобрел таблицу химических элементов: 1 марта 1869 года. Значит, мы должны попасть к Менделееву 30 апреля.
– Приготовьтесь! Мы отправляемся в прошлое! – сказал я и нажал на кнопку.