Buch lesen: «И наступило то самое время», Seite 3
Якурин смерил Вадима усталым взглядом и ворчливо произнёс:
– Столько баб вокруг, выбирай любую. Нет, сердечных дел ему не хватает…
Командующий направился к выходу, но Дрогин вырос у него на пути прямым столбом.
– Я иду тоже!
– Ты, дружок, своё отвоевал, – опешил Константин Семёнович. – У тебя другая миссия: баб готовить.
– Да поймите вы, – на Дрогина было жаль смотреть, – не переживу я эту потерю…
– Она делает тебя слабаком! – сочно забасил Якурин. – Будешь подгузники ей менять вместо того, чтоб руководить боем? Не переживёт он. Пережил уже раз, и ещё переживёшь, столько – сколько надо! На то ты и мужик! Не время шашни крутить, воевать надо! Не время!
– Потому и говорю, что не переживу… ещё раз.
Якурин махнул рукой, что, вероятно, означало «делайте что хотите» и поспешил восвояси.
Оксана ожидала, пока рассосётся бо́льшая часть народа. Она видела и нервно шагающего прочь Якурина, и потерянного, как ей показалось, Дрогина. Вадим нашёл её глазами, но тут же отвернулся и удалился вслед за генералом. Только тогда Оксана соизволила ознакомиться с сообщением системы, поступившим на смарт‑часы.
В нём говорилось о боевом выходе, который ждёт её послезавтра. Краткие инструкции касались вещей и пайка, и остальной, известной ей, информации. А пять нарядов оставались в силе, но были перенесены на другое время.
«Ну, наконец‑то!» – Оксана просияла. Табличка «3 «А» как будто только и ждала подобной новости, чтобы услужливо всплыть в памяти, подкрепив её настрой и решительность. Оксана сдвинула брови и бодрым шагом направилась в казарму. Ни тени страха, ни тени волнения – спокойная решимость была искренней, что пугало всех, кто знал её.
С врагом лицом к лицу
Спустя двое суток она лежала в больничной палате с ранением в плечо. Вылазку помнила обрывками – погрузка в вертолёты, приземление, марш-бросок, нападение на землянки с купольными крышами.
Они бросали газовые гранаты в отверстия куполов, после чего те приходили в движение – и, раскрывшись металлическими лепестками, выпускали из себя огромное количество устройств – дронов, летающих взрывчаток и, наконец, самих тварей, замурованных с ног до головы в биоброню.
Оксана как будто всю жизнь готовилась к этому поединку. С первых секунд она носилась по полю боя, как сумасшедшая, выводя из строя инопланетную электронику. Оружие не причиняло вреда тварям, но именно Оксана подала пример остальным, проткнув врага в районе пупка куском арматурного стержня. Был там на самом деле пупок или нет, она не знала, но помнила, что почему‑то подумала именно о нем, а по факту нечаянно обнаружила, возможно, единственное уязвимое место биоброни.
Остальные по её примеру находили себе острые палки и нанизывали тварей, как шашлыки на шампуры.
Оксану затошнило от воспоминаний, и дежурная медсестра в белом халате вовремя подставила ей утку.
Ещё одно вспомнила Оксана – удивлённые и напуганные глаза Дрогина. Запах палёного мяса. Её снова стошнило.
Стало легче.
Немного ныло плечо, медсестра объяснила, что это последствия ранения от инопланетного оружия. Позднее, на процедуре восстановления (Оксана лежала в капсуле и наблюдала, как прожжённую выемку на руке волокнами заполняют два металлических манипулятора) боль не чувствовалась, но наблюдение за тем, как штопают рану, отрезвляло, возвращало память. Приспособления, как маленькие паучки, резво штопали зияющую «дыру» в руке тонкими нитями – синтезированной в лаборатории тканью, идентичной человеческим мышцам.
«Почему я осталась жива?» – вопрошала Оксана. «Повезло», – слышала она шепотки за своей спиной. Но повезло ли?
Мрачное настроение попытался прервать зашедший в палату Дрогин. В накинутом на плечи белом халате он выглядел строгим и даже холодным.
– Как себя чувствуешь? – подошёл спросить командир её лично.
– Вроде нормально, – просто ответила Оксана.
– Наша часть неплохо справилась. Тебе объявят благодарность как уничтожившей наибольшее количество тварей.
Оксана кивнула. Информация о награждении ни в какой степени не тронула её. Да и в голосе Дрогина гордости за свою подопечную было мало.
Он как будто хотел сказать что‑то ещё, но кивнул и вышел.
Оксана проводила глазами спину Вадима и уловила глубоко внутри тоскливое чувство. Больше всего пугало то, что оно никак не касалось её прошлых потерь, а, скорее, предвещало будущие…
Буквально за два часа маленькие умные роботы полностью зашлифовали выжженный кусок её руки. Только округлый белый шрам на плече напоминал о месте ранения. Рука немного ныла, но в целом Оксана чувствовала себя хорошо.
Из последних сообщений системы, поступивших на смарт‑часы, она узнала о свежих новостях: их часть освобождалась от вылазок на два дня благодаря множеству отбитых трофеев и уничтоженных тварей.
Пока Оксана находилась в стационаре, была возможность изучить подробно информацию о врагах. Она и раньше спрашивала себя о причинах поражения человечества. Технологическая отсталость – это понятно, но почему не препарировать пришельца и не выдать военным все слабые места?
За месяцы войны инопланетяне трижды модифицировали свои защитные скафандры – и вот удача – именно Оксана волею случая обнаружила слабое место последней модификации, произошедшей не более недели назад. Это позволит эффективно истреблять врага, пока у него не произойдёт очередной апгрейд. Видимо, инопланетянам приходилось нелегко, они не могли менять «правила игры» чаще, и оперативно найти уязвимости было важной стратегической задачей.
Безусловно, за подобными успехами следовали все торжественно‑пропагандистские процедуры. При всём составе части Оксану наградили в том самом 15‑м зале, Дрогин лично вешал ей на грудь первую медаль, избегая смотреть в глаза. Оба понимали, что ценность момента весьма сомнительна и не соответствует истинным стремлениям что одного, что другого.
После церемонии Оксану пригласили в кабинет штаба. Якурин, откашлявшись, сообщил, что она выбрана для спецоперации по захвату живой особи. Учёные разработали усыпляющий состав, а также орудие, похожее на жезл полицейского мирных времён, оканчивающееся иглой, вылетающей автоматически при соприкосновении с органикой.
– Поражай их столько, сколько сможешь. Нам пригодится весь биологический материал, – торжественно заканчивал объяснение личной задачи Ярукин. – В случае успеха командование готово выполнить разумные пожелания вплоть до отправки в тыл на положение детороженицы. Обсуждаемо.
Всё это время в углу, опустив голову, сидел Вадим. Удручённый мыслью, что Оксану вновь отправят в самую гущу событий, он не находил в себе сил держаться спокойно. Оксана же списала это на злость от отсутствия взаимности. А пронёсшаяся в голове мысль, что и не было, возможно, у Дрогина никакого к ней серьёзного интереса, вновь вызвала противное тоскливое ощущение, затаившееся глубоко внутри.
Неделю Оксану держали на базе, хотя девчонки выбирались за это время в бой дважды. После первой поездки не вернулась Гала. Наблюдая за её поминками, Оксана оставалась спокойной. Почему‑то её мужа, трудящегося над восполнением человеческого генофонда, ей было жальче. А Гала, вроде как не скучала в последние дни своей жизни.
Но когда после второй вылазки наряду с десятком погибших не вернулась Соня, Оксане вдруг стало грустно. «Что есть наша жизнь? – размышляла она. – Зачем вообще мы живём, если всё… так? Если есть дети, очевидно, ради них. А сейчас… Вот была Соня, которая согревала добрую половину сослуживцев своим теплом, раздражала кого‑то своим чувством юмора. Но это была интересная личность». С уходом Сони в мире стало ещё более пусто, как будто это в принципе было возможно.
– Кто‑то умирает, а кто‑то рождается заново, – как всегда, философски произнесла Тамара, любившая оказаться рядом в минуты глубокой задумчивости Оксаны.
Тамара вытерла слезу, скатившуюся по щеке подруги.
– Подумай уже о себе, может, стоит…
– Нет! – рявкнула Оксана. Все эти сантименты изрядно её бесили. Или она забыла, зачем стремилась сюда?
Послезавтра должна состояться следующая вылазка. «Послезавтра или никогда!» – решила про себя Оксана. Ей определённо не по нутру приходился возрождающийся вкус жизни.
***
В день боя Оксана, собранная и немного отрешённая, зашнуровала свои ботинки, проверила заряд смартов, наличие аптечек, размещённых в двух карманах, паёк, закрепила шприц‑дубинку на бедре, и в нетерпении притопывала у лифта, ожидая остальных девчонок.
Те, поникшие, без особого задора собирались в кучку, подгоняемые Дрогиным. Сегодня они ехали небольшой группой зачищать остатки врага, оказавшегося, по сведениям командования, без поддержки основных сил. Этот факт давал надежду на получение пленных тварей для их последующего изучения и опытов.
– Почему с нами Дрогин? – слышала Оксана вопросы сослуживиц.
Ему было положено оставаться на базе. Как обладатель уникальных тренинговых навыков, он был крайне ценен для обучения солдат, особенно женщин – не слыл бабником, умел быть и настойчивым, и тактичным. Наверное, командир с ними из‑за особенного задания, о котором Оксане было велено не распространяться.
На нужном месте, в районе металлических куполов, всё казалось заброшенным. Крыши в движение не приходили, никто оттуда не появлялся – гранаты, отправленные в отверстия, не помогали. Один из куполов на краю «ячейки» стоял открытым – железные лепестки торчали в четыре стороны под углом 45 градусов. Предусмотрительно брошенная внутрь граната планово взорвалась, за чем не последовало никаких движений. Ситуация была нестандартная.
Оксана растерянно оглядывалась по сторонам, недовольная угасанием боевого настроя. «Вообще‑то, кое‑кто планировал сегодня встречу с родными на том свете», – бурчала она про себя, озираясь по сторонам в поисках врага и пиная металлические купола.
Дрогин пытался получить дальнейшие указания у штаба, но связь не работала. Смарты всех участниц демонстрировали отсутствие сигнала, что было нетипично. Страх и волнение накануне боевых действий переросли в напряженное недоумение. По плану забирать их прилетят через два часа – всё шло к тому, чтобы просто ожидать транспорт для возвращения. Однако спокойная обстановка начала настораживать.
– Слышь, командир, – подала голос Тамара, – не так что‑то.
Эта женщина не раз демонстрировала высокий уровень чувствительности к ситуациям и людям.
Оксана поймала себя на ощущении, что слышит едва заметный звук, похожий на ослабленный в несколько раз писк комара. Она подошла к единственному инопланетному сооружению с открытой крышей, прислушалась. Звук нарастал, но не этот объект был его источником.
– Ложись! – вдруг заорал Дрогин и прыгнул на Оксану, обхватив её и унеся с собой аккурат в глубину купола. Оба грохнулись на пол, но для неё удар был смягчён телом командира, который при падении умудрился поменять положение. Подумать об этом не успела, так как сверху начало сверкать и взрываться – на них посыпались комья земли, ветки деревьев. Запах озона защекотал ноздри.
Всё закончилось через несколько минут, и Оксана, наконец, сообразила слезть с Вадима.
Она осмотрелась. Помещение оказалось похожим на колодец с гладкими стенами, а до отверстия наверху было примерно пять метров. Как же отсюда выбраться?
Впервые за долгое время на Оксану нахлынула паника. Но боялась она не за себя – как там девчонки? Это чувство эмпатии к сослуживицам проснулось неожиданно и до боли сжало сердце. Она представила их, жестоко сжигаемых инопланетными лазерами. Ей казалось, она слышит крик Тамары, и тогда она закричала сама…
Нашли время
Темнота и запах гари.
– Очнулась?
Это голос Дрогина.
Оксана открыла глаза.
Болела голова и саднил локоть.
Дрогин полулежал, облокотившись на стену «колодца».
В полумраке (на улице темнело) она разглядела его бледное лицо и тёмное пятно в районе бедра.
– Ты потеряла сознание… Помнишь? – Вадим пристально смотрел на Оксану, пытаясь оценить её состояние. – Хотя я сам потом отрубился.
Между тем он говорил слабо и с перерывами. Ранен? Оксана догадалась, что командир мог потерять много крови. В него попали? Она подползла ближе.
– Ты ранена? Что‑то болит? – задавал вопросы Дрогин. – Ты закричала… И грохнулась на пол.
Оксана глянула наверх. Лепестки крыши по‑прежнему торчали в четыре стороны. Веяло холодом. Только она об этом подумала, как замёрзла.
Часы всё ещё не ловили сигнал, но заряд был хороший. Она включила режим фонарика и осмотрела бедро Дрогина.
Дела были плохи – сквозь порванную ткань, пропитанную кровью, торчала кость. Чуть сверху нога была стянута жгутом.
Оксана заволновалась и глянула на командира. Уж не умрёт ли он прямо сейчас на её глазах? Похоже, Вадим потерял много крови, пока был без сознания.
Он смотрел на неё спокойно и даже с улыбкой.
– Когда должны прилететь за нами? Час остался? Ты вообще как?
Вадим ответил не сразу.
– Они уже были…
Оксана проглотила ком в горле.
– Я пытался орать, но вертолёты не глушили двигатели. А связи до сих пор нет. Боюсь, нам придётся здесь ночевать.
Оксана достала аптечку – два лёгких контейнера из боковых карманов. В наличии антидот, обезболивающее, тонизирующее, антисептики и бинты. Но как помочь при открытом переломе?
– Это уже употребил, – кивнул Дрогин на антисептик.
Она потёрла виски. Конечно, этому обучали – каких‑то месяца три назад она сдала медицину и первую помощь на отлично. Надо вправить кость.
Оксана приблизила лицо к ране.
– Не… Не трогай, – заволновался Дрогин и вытянул вперёд руки, отгородив ногу. Она и думать боялась, насколько это больно сейчас и как будет больно, когда она сделает то, что нужно.
– Спокойно, командир, – сказала она твёрдо. – У меня сейчас прекрасный шанс отомстить за позорное поражение на спарринге. Не мешай.
Дрогин слабо улыбнулся, ему понравилась шутка.
Он глубоко вдохнул, выдохнул и убрал руки за голову.
Оксана положила руки выше раны, как учили, но Дрогин встрепенулся и убрал их.
– Нет, нет, подожди…
– Хорошо.
Оксана убрала руки за спину, а сама придвинулась ближе и наклонилась к Вадиму. Глядя ему в глаза, она прошептала:
– Вадим, мы же умрём тут, ты понимаешь?
На её глазах выступили слёзы. Вадим нежно погладил её плечи, желая успокоить напуганную женщину.
– Ты понимаешь – всё. Это всё.
Слеза скатилась по щеке. Оксана наклонилась ближе и прильнула к губам Дрогина. Он чуть крепче сжал её плечи и ответил на поцелуй. Приятная истома наполняла тело, пока вдруг не прозвучал едва слышный хруст, и ногу Вадима не пронзила острая боль невиданной силы.
Дрогин отпрянул от Оксаны, взвыв от боли. Спустя секунду он понял, в чём дело. Руки женщины до сих пор лежали выше раны на его бедре – одна на другой. Она только что вправила ему кость. «Операция» прошла, судя по всему, успешно, и Вадим не мог не заметить самодовольные «интонации» в устремлённом на него взгляде.
– Ах ты хитрая… стерва, – беззлобно выдохнул Вадим. – Хорошая актриса, а я‑то подумал…
– А ты не думай.
Снова рана жестоко напомнила о себе – Оксана обильно полила её спиртом, когда только пузырёк открыть успела?
– Да ё моё! – Дрогин сжал зубы и часто задышал. – Когда ты успеваешь это всё…
Оксана не думала останавливаться. Необходимо было сделать ещё пару обязательных процедур. Сначала она разорвала штанину, оголив место ранения.
Затем вложила в рот Дрогина обезболивающую таблетку из узкой стеклянной пробирки, «не помогают ни фига», – пробурчал командир. Вадим весь вспотел и часто дышал. Но ей предстояло важное дело, требующее не меньшего, чем у пострадавшего, мужества.
– Слушай, – обратилась к нему Оксана, – ты сам понимаешь: рану надо зашить. Давай тебя вырубим. Прибавь мои две таблетки «безболсна» – хорошая доза, чтобы крепко заснуть.
Дрогин отрицательно мотнул головой.
– Я так и думала.
Нащупав на полу ошмёток толстой ветки, попавшей сюда после одного из взрывов наверху, она протёрла её и поднесла к лицу Вадима. Он послушно взял её в рот и сомкнул зубы.
– Чур, больше не целуемся, – пробурчала она.
Оксана волновалась – ей предстояло впервые на живом человеке заштопать рану. Она очень боялась, что не справится, и эти шуточки, озвучиваемые зачем‑то её ртом, были следствием именно испытываемого страха.
Дрогин же умудрился улыбнуться с палкой во рту. Он одновременно страдал из‑за своего положения и наслаждался ситуацией – Оксана вела себя крайне нетипично, что вызывало удовольствие.
– Шпашибо, что напомжила, – произнёс он, – шамое время…
«Какой‑то сюр, – подумала Оксана, – два человека с нулевыми шансами на спасение целуются и шутят друг с другом в милой пещерке. Недавно мне штопали плечо нанороботы, а сейчас я должна зашить рану собственноручно, как будто мы в попали в средние века».
Она достала из другого кармана штопальный набор – игла с прикрепленным биологическим волокном. Окунув инструмент в спирт, решительно взялась за дело.
Вадим держался мужественно. Таблетка всё-таки подействовала, но нога дёргалась каждый раз, как игла вонзалась в кожу. Оксана сосредоточилась на процессе. Стежки были аккуратными, хоть и делались дрожащими руками. Когда-то она штопала любимые дочкины джинсы, которые порвались на качеле…
Вот рана зашита на совесть – ровный шов виднелся поперёк бедра, но кровь, хоть не сильно, продолжала проступать.
Дрогин полулежал с закрытыми глазами. Она потрогала его лоб – нормальный, только липкий от пота.
– Ну вот и всё, вот и всё, – сказала она убаюкивающе, а Вадим был и рад передохнуть. Он разомкнул челюсти, выпустив палку изо рта.
– Вообще-то, было не очень больно, – проговорил он слабым голосом, – зря только ветку обслюнявил.
Оксана расхохоталась. Палка во рту раненого героя – это откуда-то из довоенных фильмов. Сейчас она действительно была чуть более, чем бесполезна. Улыбался и командир, впервые слыша смех Оксаны.
Однако оставалось последнее. Оксана проворно намотала вату на продолговатую пробирку, где были запечатаны обезболивающие таблетки. Вылила остатки спирта и подожгла, а затем, недолго думая, приложила горящий тампон к заштопанной ране на ноге командира.
Их учили, что такой варварский способ дезинфекции до сих пор остаётся одним из наиболее надёжных в экстремальных условиях. К тому же при высокой температуре запекается биоволокно, становясь защитной коркой.
– Чёрт! – закричал Дрогин, но нашёл в себе силы не отпихивать Оксану.
