Непонятный роман

Давай поговорим просто о жизни. О детстве, о грусти, об одиночестве и о любви. Без политики, без «острых вопросов».

А давай.

И вот на протяжении 250 страниц нет ничего, кроме диалогов обо всём и ни о чём. И как же это здорово! Потерянность в жизни, пространстве и времени – наверное, основной лейтмотив этого непонятного, но милого романа.

Герои потерялись в лесу. Летом. Но бац! — в какой-то момент вокруг лишь снег. Как ни пытаются, они не могут выбраться. Получается этакий алкотрип (друзья постоянно находят коньяк и, естественно, выпивают) вместо вожделенной

Герой потерялся во время интервью – столько всего хочется сказать, и каждое воспоминание подходит для отдельного обсуждения. Как вместить всё, как отобрать самое-самое? Хотя приглашали-то просто "порефлексировать над ушедшей эпохой". И теперь километры записи и сложности монтажа. Бесконечное интервью самому себе - то, что получается лучше всего.

Да и все мы потерялись – кто где. Кто-то в остался позади, в детстве 90-х, не желая расти, кто-то ностальгирует по юности нулевых. А кто-то впереди и не видит ничего.

Абсурдно, смешно, свежо. Не для всех.

ПС Особенно здорово слушать, как и Стрим ППС Теперь ждём "Понятный роман" :)

Я за то люблю Ивана...

Я люблю Ивана Шипнигова за то, что с его "Стримом" смеялась до слез. За умение соединять обыденное с глупым и пошлым, и, алхимической возгонкой таланта, преобразовывать хлам в высокую трагедию. За преданность Толстому, сочинения которого бесконечно перечитывает, и говорит об этом во всех своих интервью, не боясь прослыть странненьким. Удивительно, но при таком уровне погружения в прозу Льва Николаевича, у Шипнигова-писателя с ним ничего общего, кроме, пожалуй, имени жены. За восхищенное любование своей Соней, - Иван женат на писательнице Софье Ремез, лауреатке премии Катаева, и вот этот ореол последнего романтика, певца семейных ценностей в насквозь циничном мире, тоже невероятно импонирует мне-читательнице.

То есть, вы уже поняли, что я довольно предвзятый рецензент, и я ждала "Непонятного романа" примерно с весны, когда увидела его в лонге "Лицея", а после удивилась отсутствию книги в коротком списке премии. Думаю, что, в точном соответствии с заглавием, он остался непонят. У меня неплохо получается сводить сложные, нестандартные, экспериментальные тексты к простой интерпретации, попробую сделать это с новой книгой Шипнигова.

Смотрите, такая история: молодой, но уже достаточно известный писатель дает интервью молодому, но уже достаточно известному ютуб-блогеру. Понятно, что знакомы они давно и общаются непосредственно, что изрядная редкость для времени преимущественно заочных встреч и общения. Несколько странно, что встречаются для интервью они не в студии и не дома у кого-то из двоих, а в режиме совместной прогулки. Пара куда-то идет, ориентируясь по навигатору, время к ночи, и читатель очень скоро понимает, что к поискам клада, о которых говорит аннотация, в эвфемистическом "клад"надо бы прибавить приставку, суффикс и окончание Добавляет симпатии к героям? Скорее нет. Впрочем, это сильно зависит.

И как бы там ни было, "клада" они не находят. Зато обнаруживают в указанном месте бутылку скверного коньяку. "И немедленно выпил", в том смысле, что от халявы кто же откажется? А повествование в формате: "вопрос-ответ-разговоры ни о чем" обретает призвук бессмертной ерофеевской прозы. Называть это одиссеей я бы остереглась, но бесцельных блужданий в сторону cвана дома, который оказывается все дальше от стремящихся в его теплый уют странников, точно прибавится. Прустовская оговорка намеренная, хождение героев за три моря, пешком, на попутке, на такси, на убере - не только перемещение в пространстве, но, в изрядной мере, воскрешение потерянного времени.

Только вместо мадленок, колоколен и трещин в плитах двора замка Германов - украденные со сковороды в общаге жареные пельмени и колоритный сбор кедровых орехов. Что до недостаточно ценимых писателем Иваном (который не совпадает с автором, но максимально близок ему) "Москвы-Петушков" - то в части нетрезвости, история максимально приближается к поэме. Потому что мерзким коньяком "Коктебель" (салют Волошин) героев одаривает всякий куст, под которым они останавливаются. Мало подлинной поэтики, много ресинтемента в стиле Высоцкого: "А потом рвал рубаху, бил себя в грудь,говорил, будто все меня продали".

Понятно, что симпатии герою это не добавляет. Даже когда читатель узнает в нем себя. Особенно - когда узнает себя. "Это неправильное зеркало! - хочется сказать, - исправьте, а лучше уберите. Вокруг такое творится, а он сокрушается, что не путешествовал, когда у вполне себе простых людей была такая возможность, просто потому что не знал - так можно." И что? А мы, что ли, не жалеем, что в нулевые и даже ранние десятые работали, растили детей, бухали вместо того, чтобы бросить все и посмотреть уже мир, как всегда мечталось? Даже несмотря на "такое, которое творится".

Всем подряд новую книгу я не стала бы советовать, трудно взглянуть на себя в неприглядном свете и не обидеться. Но если не боитесь выходить из зоны читательского комфорта - попробуйте.

Это не Непонятный роман, это Нейроотличный роман! Ничего не буду предполагать про автора, но главный герой точно на спектре, привет ему. И спасибо, это было очень тепло и с большой любовью.

Если "Стрим" нужно непременно читать глазами, то "Непонятный роман" - абсолютно разговорный, который надо именно слушать. На мой взгляд. Начав с чтения, я совершил ошибку, и в процессе понял, что до конца просто не дойду никогда. А вот когда начинаешь слушать (благо, озвучено хорошо), совсем другое впечатление. Но даже так мне показалось, что очень уж он многословный, этот роман. Но, с другой стороны, а чего я хочу, он ведь состоит из одних лишь диалогов и монологов.

Ещё мне это всё напомнило "О чём говорят мужчины". Но о миллениалах и для миллениалов.

Я не могу сказать, что здесь понакидано много триггеров и ностальгии по ушедшему, такому близкому нашему поколению. Но книга интересная, она житейская, она обо всём.

Я прочитала до середины в ужасном раздражении. Текст мне казался беспомощным, банальным, самоуверенным болваном. Темы я узнавала, но сочувствовать не могла из-за отвратительной подачи. Решила дочитать, чтобы потом ругать (хотя обычно бросаю и забываю). Задел, короче, меня, автор.

Но читать уже было невыносимо, поэтому я стала слушать. И сразу же, буквально, с первой минуты текст стал гораздо, гораздо лучше. Все просторечия, мусорная лексика, ненужные ремарки встали на свои места и проявили свои коммуникативные функции. Все наивности стали нормальностями, ведь в повседневной речи пафос и чрезмерная правильность речи дико режут ухо.

Ощущение, что Шипнигов слышал эти диалоги внутри себя, вел ,разыгрывал внутри себя, а потом записал их добросовестно и дословно. В общем, это что-то вроде пьесы, стендапа, действительно, воображаемого интервью, разговора двух странников, блуждающих в странном мире с вывернутым временем и фантазийной топографией, как у Кэролла - они постоянно двигаются, чтобы оставаться на одном месте. Это "Быть Джоном Малковичем", только во всех главных ролях Иван Шипнигов.

В общем, пока я разбиралась с формой, содержание подошло к какой-то, наконец, мякотке. Сквозь пустую брехню, сарказмы и рисовку стали просачиваться, наконец, какие-то настоящие переживания, внутренние всякие чувства, то, что обычно прячется под броней либо маскулинности, либо язвительности, либо ещё чего-то такого, социально приемлемого.

Потом послушала его первый роман "Стрим", поняла, что там масса перекличек. И интервью из "Непонятного романа" Шипнигов берёт у себя как человек, читавший "Стрим". Ну а в "Стриме" мельком упоминается человек, который пишет какой-то непонятный роман.