Buch lesen: "Скрытое королевство"

Холли Рене

Schriftart:

Holly Renee

THE VEILED KINGDOM

Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается

Иллюстрация на открытке Лейсан Габидуллиной

Перевод с английского Майи Киштаевой

* * *

Глава 1. Найра

Даже под тонким плащом по моей спине струился пот.

В воздухе еще ощущался легкий холодок, но я заметила стражника в конце моста. Он стоял, положив мясистую руку на рукоять меча. При мысли о следующем шаге сердце забилось чаще.

Сделав глубокий вдох, я окинула взглядом оживленный рыночный переулок. Запахи дыма и соленой рыбы ударили в нос, но даже им было не перебить тяжелый дух трущоб и пота прохожих.

Я распустила по плечам темные волосы и принялась пробираться сквозь толпу людей, стараясь держаться подальше от охранника.

Бросила взгляд на дворец и массивные железные ворота в конце оживленного моста шириной почти в целый городской квартал. Великий мост королевства Марморис был овеян легендами. По крайней мере, король хотел, чтобы все в это верили.

Я невольно пробежала взглядом вверх по стене дворца, к тому месту, где находилась моя бывшая опочивальня. Окно было расположено так высоко, что прямо над ним на ветру развевалось одно из отцовских знамен.

Оно располагалось на такой высоте, чтобы никто не заглянул внутрь и чтобы обеспечить мою безопасность.

По крайней мере, я так думала.

На самом деле оно располагалось на такой высоте, чтобы никто не прознал о позоре короля из-за того, что у его наследницы нет магических способностей.

Слишком много лет я принимала его стыд за бдительность. Когда мне исполнилось десять, но озарения так и не произошло, родители потеряли надежду на то, что наследница престола обретет силу. До сих пор помню тот страх и беспокойство в их глазах, когда они сказали мне, что мы должны хранить это в тайне. И все же это беспокойство умерло задолго до матушки. Отцу не было до меня никакого дела, и в ответ на это во мне проснулось негодование.

Из-за гула водопада под мостом было трудно расслышать приглушенные разговоры вокруг. Я напрягла слух, но мне удалось разобрать только звон монет и перешептывания, не предназначенные для посторонних ушей.

Бриз с океана разметал волосы по плечам. Я вдохнула его и задержала в легких, пока они не заныли. Каждый раз, когда порыв ветра приносил этот привычный аромат, на меня накатывали воспоминания, наполненные радостью и грустью. Я разрывалась между ностальгией и обидой.

Я смотрела на воду и на дюжину лодок, в которые садились пассажиры. Живот свело от тоски, когда я вспомнила, как наблюдала за ними и мечтала: вот бы так же ходить под парусом, пока ветер не унесет меня прочь отсюда.

Хотя в последнее время боль в животе не проходила.

Через силу я двинулась дальше. Я пробиралась между обшарпанными повозками, пока не прошла мимо торговца, который всегда разглядывал мои формы чересчур долго, как по мне. Но сейчас, когда он искоса посмотрел на меня, я ему улыбнулась.

Это мне и было нужно.

Он опустил глаза на выпуклости моей груди, а я завела руки за спину. Раз он разглядывал изгибы моей фигуры, следить за руками ему было некогда.

– Эй ты! Здравствуй! – сказал он и облизнул нижнюю губу, которая едва виднелась сквозь отросшую седеющую бороду.

– Добрый день, – ласково отозвалась я и наклонила голову, чтобы он увидел, как я смущена и польщена его вниманием. В то же время я схватила одно-единственное яблоко и черствый кусок хлеба.

Я засунула хлеб за пояс и спрятала руки под тонким плащом, а затем с наигранной улыбкой захлопала ресницами. Мужчина уставился на меня и думать забыв о своем потертом обручальном кольце.

– Говорят, к вечеру похолодает.

Он не сводил с меня глаз, но я сосредоточилась на том, чтобы дышать ровно и не показывать, с какой скоростью у меня заколотилось сердце.

Я посмотрела на небо, сделав вид, что внимательно рассматриваю облака, и кивнула.

– Спасибо, что предупредили.

Как будто мы – те, кто спал на улице, – и сами не знали, что бывает, когда меняется атмосферное давление.

– Если этот плащик тебя не согреет, ты знаешь, где меня найти.

Я прикусила язык и оставила при себе дерзкий ответ, который так и норовил сорваться с губ. Крепко сжала яблоко в загрубевшей ладони. Я ощущала его тяжесть, пока торговец отпускал сальности, и от этого создавалась видимость комфорта, даже когда по пальцам начал стекать сок оттого, что я впилась ногтями в мякоть.

– Спасибо.

Я кивнула, а затем сделала шаг назад и затерялась в толпе покупателей, пока ему не наскучило мое тело и он не присмотрелся ко мне пристальнее.

Этого я ему точно позволить не могла.

Я жила на улице почти год, с того самого налета, и тщательно следила за тем, чтобы никто не следил за мной слишком пристально.

Мне не хватало денег, чтобы попасть на один из тех кораблей, о которых я мечтала, да и слухи об опасностях, которые таил океан, удерживали меня на месте.

Восстание делалось все более кровопролитным. Мне нельзя рисковать и перебираться на юг до сбора десятины, пока повстанцы не начали проявлять чересчур пристальное внимание к моему отцу и дворцу – и пока они не заметили меня.

Я торопливо пробиралась сквозь толпу на мосту, как вдруг заметила какого-то мужчину в одежде, сшитой из дорогих тканей. Он подошел к одному из торговцев, и у того загорелись глаза. На мужчине не было плаща, а рубашка была достаточно плотной, чтобы защитить его от холода. И в то же время мешочек, привязанный к его поясу спереди, был хорошо заметен.

А судя по тому, что он свисал чуть ниже бедра мужчины, я была готова поспорить, что в нем лежало не меньше десяти монет.

Я ускорила шаг, не сводя глаз с мужчины. Внутри все свело от отчаяния; это ощущение подталкивало меня вперед, но жадность могла меня погубить, или, что еще хуже, из-за нее меня могли поймать.

У меня было достаточно еды, чтобы пару дней было чем утолить голод. Но до сбора десятины оставалось всего несколько дней, а мне необходимо сбежать до того, как подойдет срок.

Потому что все подданные короля должны были предстать пред ним и уплатить причитающуюся десятину от той силы, которой они обладали.

А я не могла этого сделать.

Даже если бы у меня была возможность хоть как-нибудь выплатить то, что причиталось отцу, по его же собственному мнению, придворные узнали бы меня при первом же взгляде. Стражники, которые патрулировали мост, городские улицы и подземелья, не имели такой чести, зато у стражи короля она была. А они наверняка будут рядом с королем, чтобы защищать его, когда он примется лишать подданных того немногого, что было в их распоряжении.

Стражники не задумываясь убивали людей за то, что они не платили десятину. Лишь страх перед тем, что они могли со мной сделать, был сильнее страха перед повстанцами.

Через силу я придвинулась ближе к мужчине, который водил руками по накрахмаленной рубашке, совершенно не обращая внимания на окружающих.

Вести себя так на мосту было неразумно.

Мост давно стал местом, где обретались воришки, но попасться им здесь было так же легко.

Если бы не страх, переполняющий меня из-за нехватки монет в карманах и еды, которой можно было бы набить желудок, я бы, наверное, отвернулась. Но позволить себе этого я не могла: не так уж далеко было время сбора десятины.

Мужчина перебросился парой слов с торговцем, стоявшим перед ним, а затем передал ему две золотые монеты.

И у него осталось на две монеты меньше, чем могла бы забрать я.

Я подавила парализующий страх и бросилась вслед за мужчиной. Он уже удалялся от торговца уверенной, целеустремленной походкой. Спускался по мосту, совершенно не подозревая о том, что я следовала за ним.

В плаще вроде моего легко затеряться в море плащей тех, кто пришел на рынок. Так мне хоть отчасти удавалось сохранить анонимность.

Я спешила изо всех сил, стараясь добраться до мужчины до того, как он приблизится к дворцу. Я ускорила шаг, сокращая расстояние между нами. Сердце бешено колотилось в груди в такт шагам.

Он остановился, чтобы пропустить тележку торговца, грохотавшую по брусчатке деревянными колесами. Тогда я поняла, что это мой единственный шанс.

Тележка пронеслась в мою сторону, едва меня не задев, и я бросилась вперед, вцепившись в этого мужчину, чтобы не упасть. Я налетела на него, размахивая руками, и крепко вцепилась в его рубашку, сделав вид, что падаю. Он тоже не удержался и вместе со мной врезался в мужчину, стоявшего позади него. Втроем мы едва удержались на ногах среди всей этой толпы.

Не теряя времени, я потянула кожаные завязки, на которых держался поясной кошель, и сжала его в руке.

– Мне так жаль, – пробормотала я дрожащим голосом, когда снова выпрямилась. – Я не видела, куда иду.

Он пробежал по мне оценивающим взглядом, таким пристальным, что я ощутила его тяжесть. Вдруг я всем своим существом поняла, что от этого мужчины надо бежать.

Я схватилась правой рукой за его рубашку, пытаясь встать, а левой изо всех сил вцепилась в кошелек с монетами. Замешательство на его лице сменилось беспокойством, и он протянул ко мне руку.

– Ты в порядке?

Я выдавила из себя легкую улыбку и приняла как можно более беззащитный вид.

– Да. Я просто… не удержала равновесие. Со мной все в порядке.

Я молилась, чтобы он так и не заметил, насколько легче стал его пояс. Он положил руки мне на плечи и крепко прижал к себе; на секунду замешкался и кивнул мне со словами:

– Будь осторожнее. На этом мосту всякое может произойти с девушкой вроде тебя.

Девушкой вроде меня?

Он и понятия не имел, что для девушки вроде меня этот мост представлял куда бо́льшую опасность, чем для кого угодно. Как и все это королевство.

Я кивнула в ответ и сжала кошель в кулаке, а затем сделала небольшой шаг назад и склонила голову, не поднимая глаз.

– Спасибо, сэр. Постараюсь.

С этими словами я развернулась и без особых усилий растворилась в толпе. Сердце колотилось от чувства тревоги и вины, но ни того ни другого было недостаточно, чтобы я пожалела о содеянном.

Проходя по оживленному рынку, я не удержалась и украдкой посмотрела на кошелек, который крепко сжимала в руке. Этих денег более чем достаточно, чтобы продержаться несколько недель, а то и месяцев, если я буду разумно расходовать средства. От тяжести монет слегка утихла тревога, которая грызла меня изнутри. Я убрала кошель в карман.

Стражники по-прежнему стояли у входа на мост. Я насилу прошла мимо них, хотя мышцы ныли с каждым шагом, приближавшим меня к ним. Только я переступила порог, выложенный безупречной брусчаткой, как тут же оказалась на пыльной мостовой. Я осмелилась обернуться через плечо всего один раз, дабы убедиться, что меня никто не заметил.

И что тот мужчина не заметил, как я его обокрала.

Но стражники не удостоили меня вниманием, так что я ускорила шаг и припустила по узким улочкам. Чем дальше я уходила от моста, тем невзрачнее становились дома и лавки.

А что же обитатели этих домов? Их жизни также становились все менее значимыми.

У тех, кто мог похвастаться близостью к королю, явно было что ему предложить. Вероятно, их магия была ему чем-нибудь полезна.

Вонь мусора и разложения наполняла воздух и смешивалась с ароматом специй, доносившимся из захудалых продуктовых ларьков, разбросанных по улицам.

Контраст с роскошью дворца и дворцового моста становился все более резким. Но чем дальше я от них уходила, тем легче мне дышалось.

Тяжесть украденных монет в кармане давала ощущение безопасности, временную передышку от терзавшего желудок голода.

Я шла по полуразрушенным улицам, всматриваясь в лица прохожих. На многих из них читались усталость и смирение. Дух этих людей был подавлен бременем повседневных забот. Жизнь за пределами дворца открыла мне суровые реалии, постоянно напоминавшие о том, что я оставила в прошлом.

Я оплакивала все, из чего складывалась моя прошлая жизнь, и в то же время молилась богам, чтобы никогда больше туда не вернуться.

Опустив голову, я незаметно слилась с окружавшей меня нищетой и безнадежностью. Потрепанный плащ прекрасно справлялся с этой задачей. Он скрывал мою личность и создавал иллюзию безвестности на этих богом забытых улицах. Выживая здесь, я научилась становиться невидимкой, превращаться в призрак, блуждающий среди теней.

И эти навыки сослужили мне хорошую службу.

Я свернула направо, в старый заброшенный переулок, и миновала ветхий домик, увитый виноградными лозами, крадясь по осыпающемуся красному кирпичу. Пожилая женщина, которая в нем жила, редко выходила из дома и принимала гостей, а в маленькую нишу в глубине сада заглядывала еще реже.

Я устроилась в своем пристанище и достала из-под плаща хлеб с яблоком. В такие моменты я жалела, что у меня нет ножа, но вскоре должен был прийти Мика.

Смакуя первый кусочек украденного хлеба, я услышала чьи-то шаги в конце переулка. Они становились все громче. На всякий случай я отложила еду подальше и притихла, пока шаги не замедлились.

Из тени вышел Мика. Худощавая фигура плавно сливалась с окружающей темнотой.

– Добыла что-нибудь? – спросил он тихо и забегал глазами вокруг в поисках возможной опасности. Затем он наклонился и со стоном уселся рядом со мной.

– И очень даже немало, – ответила я, вытащив хлеб и разломив его пополам. Он с жадностью схватил свой кусок.

Этот голодный взгляд невозможно было не заметить.

– А ты?

Мика утвердительно кивнул и протянул мне небольшой мешок. Он показался мне слишком легким для того, чтобы в нем были монеты.

– Мне удалось стащить его возле дворца из кареты одного дворянина.

Я осторожно открыла мешок и увидела несколько сложенных листов пергамента, скрепленных королевской печатью.

– Это королевская корреспонденция.

Я уже было запустила туда дрожащие пальцы, но при этих словах замерла. Меня парализовал страх. Я уронила кожаный мешок на землю.

– Нам нельзя это оставлять, – твердо сказала я громким шепотом. – Если нас поймают с этими письмами, на кон будут поставлены не только наши жизни.

Я качала головой, пытаясь осмыслить сказанное Микой. Раз это королевская корреспонденция, там есть важные документы со сведениями, которые можно использовать как рычаг давления на власть имущих. Мы не могли себе позволить столь легкомысленно отнестись к такому риску.

Для меня он представлял гораздо бо́льшую угрозу, чем украденные монеты.

Даже если король и его стража еще меня не разыскивали, за этими письмами они точно придут.

Вот это больше всего и выбивало меня из колеи. Даже если он и разыскивал меня, об этом никто не знал.

Я была пропавшей принцессой, которую все до сих пор считали запертой в башне.

Я была изъяном в безупречном правлении короля. Он скрывал меня от всех с таким же усердием, с каким я сама скрывалась от него.

Мика бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Ты права, – признал он с напряжением в голосе. – Я бы ни за что не стал их брать, если бы ты не уезжала.

Он провел мозолистыми руками по светлым волосам, которые переливались на солнце.

Мика был единственным человеком, которому я доверилась с тех самых пор, как покинула дворец. И только он знал, что я ему позволила. На улице он проявил ко мне доброту, когда больше никто так не поступил. Но я не отплатила ему тем же и не стала рассказывать, кто я такая. Ведь если отец когда-нибудь узнает, что Мика помог мне с убежищем, он его убьет.

Для Мики я была девушкой с прошлым, которой пришлось пуститься в бега. Для родного отца я была обузой.

Как и для всех, кто знал обо мне и о том, что силы у меня нет.

– Взгляни-ка.

Мика вытащил один из листов пергамента, на котором уже была сломана печать, быстро развернул его и пробежал по нему глазами. Он показал мне на текст внизу страницы. Я заглянула за край листа, чтобы увидеть, что там написано.

– Мы не совсем правильно нанесли знак повстанцев.

Он взял мою левую руку, закатал рукав и открыл простую черную метку повстанцев, нанесенную им самим.

Он провел большим пальцем по чувствительной коже запястья, где с помощью магии тщательно выгравировал мне эту метку, и по коже пробежали мурашки.

Метка представляла собой две простые стрелы, пересекающиеся в форме буквы X. Мы оба столько раз слышали об этом знаке, но Мика был прав: у нас он оказался немного не таким, какой был изображен в том письме. Оперение тех стрел было другим. Любой, кто уже присоединился к повстанцам, легко заметил бы разницу.

А еще им ничего не стоило бы распознать, что я всего лишь предательница, пытающаяся выдать себя за одну из них. Они убили бы меня так же быстро, как это сделал бы король.

Однако сторонники короля не покидали королевское побережье, если только не собирались присоединиться к восставшим. После налета такого ни разу не случалось.

Иначе это было бы слишком опасно.

Если бы кто-нибудь из них обнаружил меня, когда я сбежала, единственным способом выжить для меня стало бы дать им понять, что я на их стороне.

Они никогда не узнают правду о том, кто я.

Никто не узнает.

– Мы должны ее исправить.

Пальцы Мики бережно прошлись по моей метке. Я наблюдала за этим движением, и у меня скрутило живот.

– При первом же взгляде на нее станет ясно, что это подделка.

Подделка.

Боги, лучшего слова, чтобы описать себя, я и придумать не могла.

– Давай.

Я кивнула на пергамент, развернутый перед ним, и сглотнула. До сих пор я не забыла, как его чары обжигали кожу в прошлый раз, но знала, что теперь уже не будет так больно. По большому счету, боль была ничтожной платой, ведь от этого зависит моя судьба.

Мика сосредоточенно нахмурился, направляя магию к кончикам пальцев. Энергия потрескивала в воздухе. Предвкушение, заполнившее переулок, казалось осязаемым. Я сделала глубокий вдох и приготовилась к тому, что меня ожидало.

Мика осторожно прижал большой палец к отметине на запястье, стараясь не нарушать проведенные линии. Магия перетекала из него в меня, и моя плоть впитывала ее. Тепло прикосновения обжигало кожу и создавало на метке новые детали.

Прикусив губу, я терпела боль, а Мика тщательно поправлял изображение оперения. Каждое прикосновение его большого пальца было подобно огню, наделявшему меня новой личностью. Это обновление было вызвано необходимостью. Это была моя отчаянная попытка выжить в мире, в котором без верности и преданности было никуда.

Боль усилилась. Я сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Прикосновения Мики становились более невесомыми, но он с тем же неослабевающим вниманием изучал пергамент.

Наконец Мика убрал руку, и меня захлестнула волна облегчения. Я рассмотрела измененную метку на запястье. Теперь линии стали четче и выделялись на фоне красной, раздраженной кожи. Перья на стрелах были идеально выровнены. Каждая тонкая линия запечатлелась на коже как необратимый завет тому человеку, которым я должна была стать.

– Ты бы поосторожнее со всем этим. Восстание – опасная игра, – предупредил Мика.

В его голосе слышалось беспокойство и то же неодобрение, что и в первый раз, когда я попросила его поставить мне метку.

Я прочувствованно кивнула, поскольку сама осознавала все риски, которые меня ждали. Ходили слухи, что повстанцы втайне набирали силу из-за произвола короля и других власть имущих. Они сражались за свободу и мир, где у всех будут равные шансы на нормальную жизнь, вне зависимости от владения магией.

Но они также действовали скрытно, и их тактика была такой же безжалостной, как и у тех, кому они противостояли.

Я сама стала тому свидетелем, когда они совершили налет на дворец. До той поры он считался неприступным.

– Да, так и есть, – бесстрастно ответила я. – Но я надеюсь, мне не придется ею воспользоваться.

Мы оба знали, что в королевской гавани я никогда не смогу попасть на один из кораблей. Но если мне удастся уехать подальше на юг, возможно, шанс появится.

Путь на южное побережье был долгим, особенно для девушки, которая не отходила от дворца дальше, чем на милю, но других вариантов у меня не было.

– Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Мика поднес руку к моей щеке. Меня охватило чувство вины. Беспокойство Мики и его глубинные причины легли на меня тяжким грузом. С той поры, как я покинула дворец, Мика стал моей опорой, моим доверенным лицом и ближайшим другом.

Но в его изучающем взгляде скрывалось… нечто большее.

Вдруг вдалеке раздался громкий пронзительный крик. Рука Мики резко замерла в дюйме от моего лица. Мы оба застыли и напряженно прислушались. Внезапный звук шагов по булыжной мостовой раздался слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности.

С расширенными от тревоги глазами Мика повернул голову на звук приближающихся шагов. Опустив руку, он коснулся рукояти спрятанного за поясом кинжала и с заметным отчаянием в голосе настойчиво прошептал:

– Надо уходить. Сейчас же!

Сердце бешено колотилось в груди, по всему телу разливалась паника. Я изо всех сил потянула Мику за руку.

– Держи.

Голос мой был полон страха, но также и решимости. Я сунула руку в карман и вытащила из кошелька половину монет.

– Вот же черт! Ты где их взяла?

Мика схватил меня за руку и сжал в ладони монеты, а затем оглянулся через плечо.

– Украла, – немедленно прошептала я, устремив взгляд туда, откуда приближались чьи-то шаги. – Возьми их и уходи. Найди безопасное место, где тебя не найдут. Вечером встретимся на этом же месте.

– Тебе они нужнее.

– Они нужны нам обоим, – настаивала я. Мы оба знали, что так и есть.

Мика колебался пару мгновений, разрываясь между беспокойством за меня и желанием сбежать. Но мы понимали, что поодиночке нас поймать гораздо труднее, чем вдвоем. Я сунула монеты ему в руку. Он кивнул мне в ответ, схватил их покрепче, а затем пожал мне на прощание руку.

– Будь осторожна, – пробормотал он. В его голосе звучало беспокойство вперемешку с решимостью. А потом он исчез, растворившись в тени, будто его здесь никогда и не было.

Я осталась одна в тускло освещенном переулке, и почувствовала, как сердце в груди застучало, словно военный барабан. Шаги становились все громче, приближаясь с каждой секундой. Вместе с адреналином меня захлестнул страх. Повинуясь инстинкту, я развернулась и побежала в противоположную сторону.

Я бросилась по узкому переулку, перепрыгнула через выброшенный кем-то ящик и увернулась от человека, бежавшего мне навстречу. При каждом вдохе легкие горели, но я не останавливалась.

Мысли лихорадочно метались: я пыталась продумать план действий прямо на бегу. Мне нужно найти место, чтобы спрятаться, смешаться с толпой и скрыться с глаз тех, кто рыскал по улицам. Было не столь важно, кого они разыскивали: гвардейцы короля без разбору хватали всех, кто попадался им на пути.

Улицы были переполнены людьми, и все были на взводе. Я оглядывалась по сторонам, как и все остальные. Сквозь толпу пробирались десятки стражников.

Я замедлила шаг, опустила голову и принялась проталкиваться через толпу.

– Вон там!

Я услышала, как кто-то окликнул меня из-за спины, но не осмелилась обернуться, чтобы посмотреть, кто это.

– Это она!

Сквозь уличный гул до меня донесся голос. Сердце замерло. Меня охватила паника, и я едва не бросилась бежать, но заставила себя успокоиться. Я пробиралась сквозь толпу, легко проскальзывая между телами и пытаясь затеряться среди них.

И все же судьба не была ко мне благосклонна.

Не успела я отреагировать, как чьи-то сильные руки схватили меня за плечи и дернули назад с такой силой, что плечо пронзила острая боль. Я споткнулась, пытаясь сохранить равновесие перед внезапным натиском.

Надо мной нависла крепкая фигура в темно-синей форме, которую носили часовые королевской гвардии. Он впился взглядом прямо мне в глаза. Страх внутри меня боролся с непокорностью, но я насилу отвела взгляд и постаралась притвориться той, кем не была.

Той, кто почитал короля и тех, кто ему служит.

– Я поймал ее, – бросил он через плечо.

Я вздрогнула, когда услышала, что к нам приближается кто-то еще. Он подался вперед и приподнял мой подбородок мозолистым пальцем, чтобы получше меня рассмотреть.

– Это она? – спросил другой стражник у него из-за спины, и я судорожно сглотнула.

Нет! Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста!

Если меня отведут обратно во дворец, мне не жить. Отец этого не позволит. Сбежав во время налета, я предала его самого и все его королевство. Он не даст мне об этом забыть.

– Она.

Он взял меня за запястье и притянул ближе к себе. Прохожие старались держаться от нас как можно дальше.

Я была для них никем. Ради меня они не стали бы рисковать своими жизнями. Мика тоже исчез без следа, как я ему и велела.

Принцесса.

Я была готова услышать, как это слово сорвется с его губ и как все вокруг удивленно вздохнут, услышав его, но не ожидала, что он проведет большим пальцем по до сих пор болевшей метке повстанцев со словами:

– Похоже, наша воришка еще и предательница.