Buch lesen: «Она. Девушка с побережья», Seite 5
12
Проводив Флоренсию взглядом, Игнасио вернулся к матери и сестре. Он молчал и смотрел перед собой, словно прокручивая пленку своей жизни. Антония была замужем, счастлива. А он? Было ли в его жизни счастье? Он ненавидел эту женщину, принесшую ему самое большое счастье и самое большое разочарование. Он ненавидел ее слабость, ее покорность семье, чужим взглядам и навязанным мнениям. Но когда-то он любил ее. Когда-то. Очень давно. В саду под апельсинами доньи Кармен, в спрятанной хижине у маяка, в танцевальном зале под звуки гитары. Он любил ее. Свою Антонию. Ее небесный взгляд, успокаивающий все его бури, ее мелодичный голос, ее нежные прикосновения. Он влюбился в нее с первого взгляда и сразу понял, что будет бороться за нее, во что бы то ни стало. Он боролся с ее ханжеством, боролся с ее мамой, боролся с ее трусостью, боролся с бедностью, но жизнь победила. И после ее окончательного удара, он так и не встал. Что из той любви осталось сейчас?
Кармен наблюдала за сыном и не стала мешать его мыслям. Бланка принесла красного вина.
– Какая она замечательная! – восхитился он.
– Она просто удивительная, моя лучшая ученица, – ударила себе по лбу Бланка, – Если бы ты видел, как она танцует! Даже лучше Марии.
– Лучше Марии не танцует никто.
– Флоренсия танцует лучше, – не унималась сестра.
– А вы ведь и не говорили мне, что она растет на ваших глазах, – он с укором посмотрел на мать и сестру.
– Будем считать это местью за твой отъезд, – спокойно произнесла Бланка.
– А где моя гитара?
– Я подарила ее Хосэ, сыну Раймунды.
– Раймунды и Хосэ? – улыбнулся Игнасио.
– Хосэ погиб пять лет назад.
– Она воспитывает сына одна?
– И сына и дочь.
– На Побережье ничего не меняется.
– Нам нравится такая жизнь, братик.
– А ты-то когда свою будешь устраивать?
– Моя жизнь – это мои ученики.
Когда Игнасио вернулся в отель вечером, Лус ждала его в своей комнате. Он улыбнулся, радуясь свету своей жизни.
– Завтра встретимся с бабушкой и тетей – решил Игнасио.
– На Побережье? – обрадовалась Лус.
– Нет, в центре. Ты уже выучила районы города? – усмехнулся он, – Встречаемся в самом лучшем ресторане города, – он знал, как завлечь ее или думал, что знал, – В чем дело, дочка? Почему ты грустишь? – на лбу появилась морщинка, как всегда, когда он беспокоился за нее. Она явно была чем-то подавлена. Она взглянула на него, и он уже знал, она сомневалась стоит ли говорить ему, и, пересилив себя, произнесла:
– Ты обманул меня, папа, – дрожь пробежала по его телу.
– В чем же?
– Я не похожа на маму, – грустно сказала она, и он облегченно вздохнул и спросил:
– С чего ты взяла, Лусия?
– Я понимаю, ты хотел, чтобы у меня остались о ней хорошие воспоминания, но сегодня я гуляла по Побережью, и никто не говорил мне, что я похожа на умершую мать.
– Ты ходила на Побережье!? – взорвался Игнасио, – Я ведь запретил тебе покидать отель!
– А я пошла! И все только и твердили, что я похожа на Антонию де ла Вега! – разрыдалась Лус, – А она жива и у нее есть дочь, сын и муж! – Игнасио смотрел на дочь и понимал, что теперь их жизнь не будет прежней.
– Прости меня, – он обнял ее, – Не стоило привозить тебя сюда, – он уже много раз пожалел о своем возвращении.
– Но почему, папа?
– Я расскажу тебе все, потом.
– Единственное, чего я хочу, это увидеть маму, – при этих словах Игнасио вздрогнул.
– Я покажу тебе ее, обещаю. Ты не заблудилась сегодня там?
– На Побережье? Нет! Я встретила друзей, – улыбнулась Лус.
– Друзей?
– Да! Они такие милые, ну один из них. Мне здесь так нравится, мне так хорошо здесь, что хочется рисовать! Тут так много вдохновения – он словно слышал слова из прошлого, своего счастливого прошлого. Когда-то такая же девушка с глазами словно небо, рисовала для него и жила для него.
– Папочка, а можно я завтра зайду в музей Пикассо?
– Да, милая, – он поцеловал дочь в лоб, – Можем это сделать до встречи с бабушкой и тетей.
13
Проснувшись утром в великолепном настроении, Лус приняла душ, оделась и взяла такси до музея Пикассо. Живопись давно увлекала ее, а творчество испанского художника завораживало. Она знала, что Бланка будет говорить только о танцах, а бабушка Кармен пытаться угостить ее своим гаспаччо, при том, что ей совсем не нравится ни то, ни другое. Поэтому она решила немного зарядить себя духовно перед встречей с родственниками. При входе в музей ей предложили группу для иностранцев и группу для испанцев. Она выбрала первую, все-таки она еще не чувствовала себя испанкой.
– Добрый день, дамы и господа, – гид взяла в руки микрофон и заговорила на английском, – Меня зовут Антония, и сегодня я проведу вам экскурсию по музею Пикассо, в этом доме когда-то жил известный художник.
Едва услышав имя, Лус вздрогнула, маловероятно, что эта была та самая Антония, но она все же протиснулась в первый ряд и увидела перед собой красивую женщину. Антония улыбнулась девушке в первом ряду, так напоминавшей ей ее юность и продолжила экскурсию. Лус переходила из зала в зал и старалась не отставать от экскурсовода, завлекшего ее очень сильно. После окончания экскурсии она подошла к гиду и сказала:
– Вы самый лучший экскурсовод, которого я встречала, вы так хорошо разбираетесь в искусстве.
– Спасибо, милая, я много этому училась.
– Вам следовало бы работать искусствоведом, а не гидом, – искренне удивилась Лус, – Простите, может, я не то сказала, – извинилась она.
– Все в порядке, я люблю свою работу. Тебя очень интересует искусство, ведь так? – улыбнулась Антония.
– Я обожаю художественное искусство! – призналась девушка.
– Это просто чудесно! – не могла скрыть свое восхищение Антония.
– Если у вас есть время, мы могли бы поговорить об этом?
– Конечно, у меня как раз сейчас перерыв.
– И у меня есть немного времени перед встречей с родственниками, не люблю все эти посиделки.
– Да, они могут быть утомительны, – рассмеялась Антония, – Но, думаю, в моем возрасте ты поймешь всю их прелесть.
Они вышли из музея и сели за столик соседнего кафе. Две дамы с интересом разглядывали друг друга. Девочке нравилась такая открытость и расположенность испанцев, Антония была удивлена такой неожиданно возникшей близости.
– Глясе со льдом! – произнесли они в унисон и рассмеялись.
– Вам тоже нравится глясе? – удивилась Лус.
– Я его обожаю, – призналась Антония.
– Я тоже! Хотя мой папа пьет только апельсиновый сок.
– Как и моя дочь.
– У вас есть дочь?
– Примерно твоя ровесница, но она совсем другая. Ей больше нравятся танцы, а не картины.
– А вы сами тоже рисуете?
– Да, я рисовала раньше, когда было вдохновение, – она грустно вздохнула, – У меня дома есть мои работы.
– Как это прекрасно! А можно мне посмотреть?
– Конечно можно, сейчас напишу адрес, – она достала ручку и записала на листочке улицу и дом, – Можешь приезжать в любое время, это дом моей мамы, мы с дочерью пока будем жить там.
– Хотела бы и я иметь маму-художницу, – улыбнулась Лус
– А чем занимается твоя?
– Она умерла.
– Боже мой! – всплеснула руками Антония, – Мне так жаль.
– Ничего, это было очень давно, я ее даже не помню. Отец заменил мне маму.
– Он должно быть очень хороший человек.
– Да, это правда. Вы с ним познакомитесь, он скоро придет за мной. Папа удивительный, хотя временами мне очень сложно выносить его испанский темперамент.
– Так твой отец испанец? – улыбнулась Антония.
– Испанец, только вот я выросла вдали от этих мест и мне немного сложно ко всему привыкнуть, – Лус оглянулась по сторонам.
Официант принес заказ и две испанки сделали по первому глотку, вглядываясь друг в друга.
– Мы столько говорим, а я ведь даже не знаю, как тебя зовут, – улыбнулась Антония.
– Лус, – ответила девочка, и Антония подняла на нее глаза, но взгляд изменился.
Совпадение. Совпадение? Встретить в городе, в котором он ходит с дочерью по имени Лус девушку похожую на нее. Совпадение?
– Равиола? – в горле пересохло, словно от ответа этой девочки зависела ее жизнь. А ведь так и было.
– Да, Лус Равиола, – улыбнулась та, – Как вы догадались?
– Я знала твоего отца, – выдавила Антония.
– Может быть, вы и маму мою знали? – с надеждой спросила Лус, от чего у Антонии затряслись руки, и она поставила стакан на стол.
– Нет, ее я не знала, – наконец, произнесла она.
– Очень жаль, – искренне расстроилась Лус, – Я так надеюсь найти ее могилу! Папа говорит, что я похожа на нее, но ребята на Побережье сказали, что я больше похожа на некую донью Антонию де ла Вега.
– Ребята на Побережье? Антонию? – она не смогла сдержать слез, и они полились из ее небесно-голубых глаз.
– Почему вы плачете, Антония? – Лус участливо взяла ее за руку.
– Я просто очень переживаю за тебя, девочка моя.
– Не надо, я в порядке. Когда долго живешь с одной мыслью, потихоньку привыкаешь к тому, что чего-то у тебя уже никогда не будет.
– Лус, Антония де ла Вега – это я.
– Ах, ну не расстраивайтесь, пожалуйста! Я ведь действительно на вас похожа, – рассмеялась Лус и пристально посмотрела на женщину напротив, – А вот и папочка, – не успела она произнести это, как Антония услышала шаги позади.
Лус с лучезарной улыбкой поднялась навстречу отцу, а Антония старалась успокоить свое бешено-стучащее сердце, она вовсе не хотела встретить старого знакомого сердечным приступом.
– Папочка, это наш экскурсовод, она так много мне рассказала про искусство Испании.
– Приятно познакомиться, – произнес его голос, еще не видевший ее лица. Антония понимала, что сидеть спиной невежливо и встала ему навстречу.
– Тони, – он опять сократил ее имя, как и много лет назад.
– Игнасио, – она никогда не сокращала его.
– Ах, ну конечно! Тут же все друг друга знают, – рассмеялась Лус.
– Так ты познакомилась с моей дочерью? – он обнял Лус за плечи и пристально посмотрел на Антонию.
В этом взгляде она могла прочесть только то, что он никогда не простит ее и все, что было в прошлом, там и останется. Ей стало легче. Словно большая ноша упала с плеч. Сердце больше не стучало, она была готова вынести такой взгляд, она готовилась к нему много лет, репетируя и тренируясь, каждый день на собственном муже. Вот другого взгляда, взгляда влюбленного юноши она бы уже не стерпела. Но влюбленный юноша остался в прошлом, перед ней стоял практичный и расчетливый мужчина.
– У тебя прекрасная дочь, Игнасио, – собрав все спокойствие в кулак, произнесла, наконец, она, – Но слышала, ты и с моей успел познакомиться?
– Спасибо. Да, Флоренсия провела меня вчера домой. Она восхитительна!
– Спасибо. Видимо, мы хорошие родители? – улыбнулась она.
– Плохие дети стали хорошими родителями, – рассмеялся он, – Мне нравится, что мы можем говорить об этом спокойно, – произнес он и соврал сам себе, – Может, пообедаешь с нами?
– Да, Антония, пожалуйста! – взмолилась Лус.
– Это ваш семейный обед, думаю, я на нем буду лишняя.
Лус в отчаянии посмотрела на отца, он должен был сделать еще попытку. Но он молчал. Он не хотел помочь ни одной, ни другой. Антония повернулась за сумкой.
– Лус, ты можешь приезжать ко мне, когда захочешь.
– Спасибо, Антония! – они не ожидали, но девочка потянулась и поцеловала ее в щеку, не удержавшись, Антония обняла ее на прощание.
Странная сила удержала этих двоих немного дольше обычного в объятиях друг друга. Он не мог на это смотреть и отвернулся, поторопив дочь:
– Нам пора, Лусия.
– Я обязательно приеду, Антония, – сказала напоследок Лус.
Донья Кармен и Бланка, наблюдавшие за этой сценой из окна ресторана, где Игнасио их оставил, переглянулись. Семейная встреча прошла спокойно. У Бланки и Лус не было ничего общего, у бабушки Кармен и подавно. За все время общения с родней Игнасио всегда удивлялся, почему они не обрушивают всю нежность своей испанской любви на племянницу и внучку. Не то чтобы он этого хотел, ведь Лус росла в другой стране и воспитывалась по-другому. Но это всегда его удивляло. Теперь он понимал, все эти годы у них была Флоренсия. Этот комочек необузданной энергии и эмоций. Яркая, смелая и завораживающая. Ей и доставалась та часть обожания, которой не награждали Лус.
– Папочка, а можно мне уйти? Я обещала встретиться с друзьями, – произнесла Лус после долгожданного десерта.
Игнасио посмотрел на мать и сестру и отпустил дочь.
– Ей с нами не интересно, – сказала Бланка, наблюдая за покачивающейся на элегантных лодочках фигурой Лус.
– Нет, просто она немного другая. Она напоминает мне Антонию в юности, – посмотрев вслед дочери, произнес Игнасио.
– Ты виделся сегодня с ней? – мать поймала его взгляд.
– Они встретились с Лус. Она молодец, работает, прекрасно воспитала дочь.
– Она больше не рисует, – грустно сказала Кармен, – И уж она-то отлично воспитала Флор, – Кармен все-таки не смогла скрыть обиды на сына.
– Она к вам очень привязана?
– Очень, в отличие от собственной внучки, – сказала Кармен.
– Мама, прошу.
– А что, ты воспитал ее в стиле доньи Элеоноры. Вот она бы Лус точно понравилась.
– Думаю, мы скоро это увидим. Она очень хочет увидеть картины Антонии.
– Ты ей позволил? – удивилась Бланка, – И не боишься?
– А что я могу сделать против зова крови? Вы же не боялись встречаться с Флоренсией все эти годы.
– Ты ревнуешь что ли? – разозлилась сестра.
– А что если и так?! – вспылил брат.
– Сам виноват! Ты сам во всем виноват! – для очередной вспышки не нужно было много времени.
– Я знаю, я признаю это и больше не держу все в своих руках.
– Сынок, доверься Богу, Он знает лучше, что лучше для всех нас, – Кармен взяла сына за руку, и он снова почувствовал себя под маминой защитой, как когда-то в далеком детстве.
Проводив мать и сестру домой, он решил немного пройтись. Его первые дни на Побережье разбередили все старые раны. Он встретил Флоренсию, встретил Антонию. Главные карты были открыты, судьба играла с ним. Каким же будет его следующий шаг? Он посмотрел на море, все менялось, оно лишь оставалось прежним. Оно все помнило. Он направился к нему. Его легкие волны накрыли его ступни. Как давно он не чувствовал этих прикосновений, столь желанных его сердцу. Он нагнулся и почувствовал воду кончиками пальцев, затем опустил руки и засмеялся от удовольствия.
– Посмотрите на этого чудака, – указал в сторону Игнасио Хосэ.
– Интересно, что он там делает, – удивилась Мария.
– Наверное, какой-нибудь обряд посвященный морю, – рассмеялся Хосэ.
– Подождите, это же сеньор Равиола, – узнала его Флоренсия.
– Отец Лус?
– Я не знаю, кто такая эта Лус, но его я уже встречала.
– Это новая подружка Хулио, – произнес, как ни в чем не бывало Хосэ. Мария предостерегающе на него посмотрела, но было уже поздно. Буря уже разыгралась.
– Что?! – удивилась Флоренсия, – Какая еще подружка?!
– Ну, они познакомились… тут… в кафе, – пытался оправдать друга Хосэ, – Она очень красивая, похожа на твою маму, ведь так Мария?
– Ну, вообще-то это правда, Флор, она очень похожа на донью Антонию.
– Он с ней встречается!? – сокрушалась Флоренсия.
– Я не знаю, – сказал Хосэ, – Он же вроде с тобой встречается. Я ничего не пойму.
– Где они сейчас?
– Он показывает ей город, я не знаю где именно, – пытался выпутаться Хосэ.
– Хосэ, если ты меня обманываешь, тебе не жить! – Флоренсия пригрозила ему пальцем.
– Флоренсия! – заметил приближающуюся компанию Игнасио.
– Здравствуйте, дон Игнасио.
Какой же я дон, зови меня просто Игнасио, – улыбнулся он, – Мы ведь друзья.
– Сеньор, не хочу показаться грубой, но лучше держите свою дочь подальше от Хулио Эрнандеса.
– Эрнандеса? Тебя держать? Не понимаю.
– Причем тут я? Ваша дочь, Лус, пусть больше не приближается к моему парню, иначе я ей жизни не дам на Побережье!
Веселость Игнасио сменилась беспокойством. Значит, Лус встречалась с парнем Флоренсии. Какая игра судьбы!
– Я ничего об этом не знал, – признался он.
– Я тоже! – негодовала Флоренсия.
– Ты его любишь? – спросил он серьезно, чем застал ее врасплох. Мария и Хосэ переглянулись.
– Конечно, нет! Что за глупости! Но он только мой!
Игнасио смотрел на эту маленькую девочку и восхищался ее смелостью. Он, Игнасио Равиола, американский миллионер стоял и принимал условия ее сделки.
– Эрнандесы опять докучают де ла Вега, – усмехнулся он, – Ты, должно быть, дочь Мануэлы? – обратился он к Марии.
– Да, меня зовут Мария, – она протянула ему руку.
– Мария, – произнес с любовью он это имя, – А ты знаешь, что тебя назвали в честь одной очень хорошей девушки, жившей на Побережье много лет назад?
– Моей тети? – удивилась Флоренсия.
– Именно.
– Меня назвали в честь Марии де ла Вега? – еще больше удивилась Мария.
– Да, ваши мамы были очень хорошими подругами.
– Почему тогда меня не назвали Мануэлой? – удивилась Флоренсия.
– Потому что была некоторая договоренность с твоей мамой, – усмехнулся он, – Поэтому мы и решили назвать тебя Флоренсией.
– Вы?
– Они, – поправил себя Игнасио, – Твои родители.
– Как много вы знаете, сеньор Игнасио, – в разговор вступил Хосэ, – А вот то, что ваша гитара у меня, наверняка не знали?
– Да, признаюсь, до вчерашнего дня думал, что мама ее хранит, но сыну Раймунды ее можно подарить. Мы с твоим отцом были лучшими друзьями, мой мальчик, – он похлопал Хосэ по плечу, – Флоренсия, ты чем-то озабочена? – он обернулся к ней.
– Где ваша дочь сейчас?
– Пойдешь устраивать им большую стирку? – улыбнулся он.
– Конечно, я не могу терять время!
– Она сказала мне, что будет в театре кукол.
– Спасибо, Игнасио, вы наш человек, – с этими словами Флоренсия оставила друзей.
Игнасио смотрел уходящей девочке вслед и вспоминал свою юность и свой собственный максимализм.
«Театр кукол! Все это большой театр кукол! – размышляла Флоренсия, – но он не может быть с другой девушкой. Никогда!» Она нашла их на скамейке, они мило болтали, он смахивал опавший листок с ее волос. До противности мило.
– Ах, вот ты где, любимый! – Флоренсия подошла к нему и села между ними, отодвинув Лус в сторону.
– Флор, ты здесь? – удивился Хулио, – Я думал, ты гостишь у бабушки.
– Я была там, но срочные дела вызвали меня обратно, – она зло толкнула его в бок.
– Меня зовут Лус, – пыталась обратить на себя внимание Лусия.
– Я знаю это, – не оборачиваясь, ответила Флоренсия.
– Флор, может, ты пересядешь? Я не вижу Лус, – сказал Хулио.
– Нет, – она облокотилась на спинку, – Тебе придется меня перетащить, если хочешь чтобы я пересела.
– Ну и сиди, Лус, пошли, пройдемся, – он поднялся, подавая руку Лус, но Флоренсия с силой разорвала их рукопожатие, – Да ты с ума сошла! – схватившись за руку, завопил он, – Зачем ты это делаешь? – она молчала, – Ах, да! Пари, мы его отменим, не беспокойся, танцевать в мужском костюме тебе не придется, я больше не играю, – это было предательство. Не единственное его предательство. Но первое сильное предательство.
– Нельзя отменить данное слово и пожатую руку, – с презрением сказала Флоренсия, – Мне стыдно, что я связана им с тобой, слава Богу, это всего лишь до субботы!
– Ты думаешь, я не могу сдержать своего слова? – ее слова задели его, он подошел к ней ближе и посмотрел прямо в глаза.
– Завтра пятница, послезавтра суббота, если у тебя и были шансы, сегодня все разрушилось! – она еле сдерживала слезы, а озадаченная Лус наблюдала за этой странной сценой.
– Значит, не признаешься? – усмехнулся он.
– Признаюсь, на фиесте.
– Перед всеми? – удивился он.
– Перед всем Побережьем, пусть все знают, как я тебя ненавижу! А ты будешь признаваться?
– Признаюсь, – улыбнулся он, – В том, что у меня новая девушка, познакомься, это Лус, – он протянул той руку, и она вышла из-за его спины.
– Флоренсия, я так много слышала о тебе.
– Немудрено! И ты сосем, не похожа на мою маму, – бросила ей в лицо Флор, и еще раз посмотрев Хулио в глаза, ушла.
14
Лусия не понимала их игры, да и не хотела в ней разбираться. Это был ее второй день на Побережье, а она уже отхватила у самой заметной девчонки ее парня. Да еще какого! Остальное ее не волновало. Видимо, в день ее рождения звезды выстроились так, что ей просто везло по жизни.
На следующий день она отправилась в дом де ла Вега. Это имение сразу ее сразило. Настолько красивым и завораживающим оно было. Антония ждала ее с самого утра. Элеонора тоже места себе не находила. Флоренсия, которую этот временный переезд к бабушке выбил из привычной каждодневной рутины, все же отправилась в танцевальный класс. По дороге она натолкнулась на подъезжающее такси, из которого на нее смотрела Лус. Она не питала ненависти или даже недружелюбия к Флоренсии, она просто была другой. Остановив машину, она элегантно вышла, сначала появились ее молочного цвета лодочки, стройные ножки, затем и она, в красивом нежно-голубом платье, так красиво оттеняющем загорелую кожу. Диего Агирре вместе с сыном направлялись в дом бывшей тещи. Увидев обворожительную девушку, оба замерли. Каждый по своим причинам. Лус явно нравилось, какое впечатление она производила на местных мужчин. Диего словно видел перед собой Антонию в день их первого знакомства. Она тогда только приехала из колледжа, где училась искусству. А Хуан просто влюбился с первого взгляда.
– Привет! – поздоровался Хуан.
– Привет! – ответила Лус.
– Вы идете к бабушке?
– Я иду к сеньоре Антонии посмотреть ее картины.
– О, мама отлично рисует! – восхитился Хуан.
– Антония твоя мама? – удивилась Лус.
– Мачеха, – пояснил Диего.
– Но она воспитала меня, и я считаю ее мамой, – покосился на него Хуан.
– Меня зовут Лус, Лус Равиола.
– Равиола? – усмехнулся Диего.
– Да, вы знаете моего отца? Просто тут все друг друга знают, поэтому я не удивлена, – улыбнулась самой обворожительной улыбкой Лус.
– Знал я одного Равиола, но ты уж точно не его дочь, – рассмеялся Диего.
– А вы отец Флоренсии? – вдруг спросила Лус и поставила его в тупик.
– Да, – коротко ответил он.
– Она ни на вас, ни на вашу жену ничем не похожа.
– Она похожа на нашу тетю, – пояснил Хуан, – Проходи, – пропустил он ее вперед.
– Вот это дом! – восхищалась Лус.
– Один из самых красивых на Побережье, не считая наш и Эрнандесов, – пояснил Агирре.
Антония была явно удивлена видеть Лус в окружении пасынка и бывшего мужа, она растерянно посмотрела на Диего и поняла, что именно пытался найти в этой девочке он, затем перевела взгляд на Хуана и поняла, что тот без памяти влюбился в эту обворожительную блондинку. Элеонора встретила ее со всем достоинством, что произвело на девочку неизгладимое впечатление. Именно такой она хотела бы видеть свою бабушку. Роскошной женщиной с гордым надменным видом, которая живет в большом доме и окружена дорогими и ценными предметами искусства.
– Антония! – они обнялись.
– Лус, позволь, представлю тебя своей маме, донье Элеоноре.
– Лус Равиола, – протянула свою маленькую ручку Лус, улыбаясь.
– Приятно познакомиться, – ответила басом пожилая женщина, изучая ее глазами, – Элеонора де ла Вега.
– Она твоя ученица? – поинтересовался Диего.
– Нет, она просто любитель искусства.
– Какое совпадение фамилий, тебе так не кажется? – не унимался тот.
– Это не совпадение, – ответила Антония, – Это дочь Игнасио, – она посмотрела прямо в глаза бывшему мужу. При этом имени холод прошелся по его спине. Взгляд замер.
– Значит, Игнасио вернулся? – он посмотрел на бывшую жену.
– Вернулся, – ответила за нее Лус, – Но ненадолго, думаю, скоро мы снова вернемся в Америку, хотя как же я не хочу об этом думать! Мне здесь так нравится!
– Но ты можешь остаться! – Антония была в отчаянии, она не могла потерять ее снова.
– Но как я останусь? Я не хочу жить с бабушкой, а одну папа меня не оставит.
– Ты могла бы жить с нами, – раздался тяжелый голос Элеоноры, – Мы друзья семьи, твой отец не будет против.
– Думаете? Его так сложно уговорить. Но это было бы прекрасно! – всплеснула руками Лус, – Я и не думала, что у вас такие близкие отношения! – Элеонора усмехнулась.
– Это было бы замечательно! – обрадовался Хуан.
– Пойдем, Лус, покажу тебе картины, – предложила Антония.
В танцевальном зале раздавался ровный стук каблуков. Флоренсия танцевала, отдаваясь полностью танцу, вкладывая в него всю свою душу. Танцевал и Хулио. Они все-таки репетировали тот самый злополучный танец.
– Ну, все, теперь нам нужен гитарист, – заключила Бланка, – Техническая часть просто великолепна, Хулио, ты отлично танцуешь, начал бы раньше, стал бы звездой, как наша Флоренсия.
– Ну, куда мне до таких, как она, – улыбнулся он и посмотрел на нее.
– Где же наш Хосэ? – удивлялась Бланка, поглядывая на часы.
– Его сегодня не будет, – сказал Хулио.
– Как не будет? – удивилась Мария, – Он ничего мне не говорил.
– Потом объяснит, нам нужно искать другого гитариста.
– Можно позвать брата, – обрадовалась Бланка, – Он как раз сейчас у мамы. Флор, будь добра, сходи за ним!
Игнасио стоял во дворе своего дома и вдыхал запах апельсинов, вспоминая недавнюю встречу с Антонией. И все же, как легко все прошло, она сейчас замужем, у нее счастливая жизнь, а он так и остался одиноким волком. Он поднял глаза в сторону имения и увидел свою дочь, это точно была Лус. Он знал, рано или поздно она воспользуется приглашением в дом де ла Вега. Он читал это дикое желание увидеться с Антонией в ее глазах. Видимо любовь к ней передалась с его кровью.
– Опять смотришь на нее? – к нему подошла мама, – Наверное, правильно, что ты не приезжал все эти годы, если до сих пор сходишь по ней с ума.
– Я не схожу по ней с ума, мама, это просто воспоминания. К тому же я переживаю, Лус сейчас у нее.
– Моя внучка сейчас у Лео? И как ты такое допустил?
– Мама, ты меня смешишь! Вы с доньей Элеонорой навсегда связаны.
– Мог бы влюбиться в дочь менее гордой особы, тоже мне хорош.
– Сердцу не прикажешь. К тому же, Антония совсем не похожа на мать.
– Да, она хорошая, вся в отца. Зато вот Мария была такая же гордячка, как мать.
– Мама, а что с ней случилось? Она так и не появилась?
– Нет, как исчезла тогда, больше никто ничего о ней не знает.
– Я так любил эту девочку, она была такая живая. Такая необычная.
– Как Флоренсия?
– Да, Флор действительно похожа на нее, и похожа на донью Элеонору, – рассмеялся он.
– Я слышу, вы обо мне говорите, – подкралась Флоренсия и деланным вызовом посмотрела на них.
– Мы вспоминали твою тетю.
– Вот все говорят о ней, хотела бы я ее встретить в жизни! Бабушка считает, что она жива. Я пришла за вами, Игнасио, нам нужен гитарист, Хосэ сегодня нет.
– А где он?
– Я не знаю точно, но говорят, он работает, чтобы помочь маме, но это секрет.
– Еще один? – улыбнулся он.
– Вы заметили, что вам я доверяю секрет за секретом, – рассмеялась Флоренсия, – Вот со своим отцом я бы в жизни так не решилась поговорить.
– Тебя вырастил Агирре, – едва сдерживая себя, произнес он.
– Да. Папа очень хороший, но немного строгий, у него все должно быть четко и ясно, а я так не могу. Мама говорит, мне нравится творческий беспорядок.
– Твоя мама очень хорошо тебя воспитала, Флоренсия.
– Ей сложно со мной пришлось, – рассмеялась та.
– С таким темпераментом, немудрено.
– А кем была ваша жена? – неожиданно спросила она.
– Одна девушка с Побережья, почему ты спрашиваешь?
– Потому что ваша дочь мне не нравится, а вы такой хороший, – он грустно улыбнулся, ничего не ответив.
Игры, в которые он играл с судьбой, оказались против него. Судьба не любит, когда ее пытаются провести. Стараясь огородить Лус от Испании всеми возможными способами, он тем самым лишил ее многих качеств. Но она все равно вернулась на Родину, как и он, и теперь им обоим придется учиться жизни на Побережье. Заново.
Едва они вошли внутрь, он почувствовал этот необычный запах танцевального класса, запах фламенко. Здание школы было отреставрировано на его деньги силами Бланки и ее лучших учеников, но дух остался старый, присущий еще его молодости, а, возможно даже молодости их родителей. Он прошелся по начищенному паркету и занял свое место у окна, все было так же, и гитара была та же, его любимая гитара, он нащупал три линии, образующие букву «А» на рукоятке, это он сделал в первый день знакомства с Антонией. Она тогда только приехала из колледжа, где изучала искусство. Он вспомнил, как она завороженная, остановилась рядом с ним, играющим на улице для туристов. Тогда они и влюбились друг в друга. Он взял аккорд, эту же мелодию он играл и тогда. И все понеслись в безудержном ритме танца, объединяющего и связывающего людей, прогоняющего боль, приносящего радость, раскрывающего душу…
Антония не могла нарадоваться на свою гостью, так искренне интересовалась Лус искусством и с таким интересом хвалила ее собственные работы. Она смотрела на картины и видела в них свою другую жизнь. С большим интересом рассматривала она картину с изображением лодки на переднем плане, но называлась она по-другому.
– А почему эта картина называется «Хижина»? – удивилась она, – Хотя здесь лодка на переднем плане? – она мило посмотрела на Антонию.
– А ты вглядись глубже в самое сердце картины, ты увидишь там хижину, она играет здесь роль важнее.
Лус последовала совету художницы и действительно, сама хижина на заднем плане выделялась намного ярче, чем большая лодка впереди. Она всмотрелась еще лучше и увидела очертания лица в окне этой хижины.
– Как интересно, вот поэтому я люблю художественное искусство, – с восторгом произнесла она – Здесь надо улавливать моменты, догадываться о потаенном смысле, а что в этих танцах? Все напоказ! Все эмоции налицо!
– Да, Лус, мы с тобой в этом похожи, но вот твой отец и моя дочь предпочитают не скрывать свои эмоции.
– Это вы правильно заметили. Антония, вот как вы уживаетесь с вашей дочкой, она же такая необузданная? – искренне удивилась девочка. Антония рассмеялась такой искренности.
– Я уверена, Лус, что с твоим отцом тебе не легче приходится, – все еще смеясь, ответила она.
– Вы правы, иногда он так выходит из себя, что мне кажется, сейчас будет извержение вулкана, но он быстро остывает.
– Это так интересно! Лус, это намного интереснее, чем жить с пресным человеком.
– Вы так считаете?
– Да, – вздохнула Антония.
– Мама, вы уже закончили осмотр? – в комнату заглянул Хуан.
– Да, сынок, вроде все посмотрели.
– Можно я буду приходить к вам и еще раз поглядывать на эти картины, я не успела разглядеть лицо в хижине, – произнесла Лус.
– Ты его увидела? – удивилась Антония.
– Да, и оно показалось мне знакомым.
– До тебя никто его не замечал, ты молодец, Лус. Тебе просто необходимо связать свою жизнь с искусством.
– Я думаю над этим, но папа предлагает мне пойти в актрисы.
– Лус, если ты не занята, приглашаю тебя прогуляться немного.
– Идите, дети, – Антония широко улыбнулась и еще раз взглянула на свой маленький шедевр.
Когда-нибудь она разъяснит полный смысл, скрытый на этой картине, известный только ей.
Диего наблюдал за милой картиной, когда его сын шел под руку с дочерью Игнасио, и они увлеченно о чем то говорили. Хуан бросал в ее сторону не двузначные взгляды, и он подумал, как превратна судьба. Как играет она с судьбами людей! Он не винил сына, тот не знал ни о прошедших днях на Побережье, ни о прошлой вражде между их отцами. Он был просто влюблен, как когда-то Диего был просто влюблен в Антонию. В ее мягкий голос, в ее нежные черты лица, в ее доброе сердце. Как же отличалась от нее родная сестра, Мария. Именно она и привела в дом своего закадычного друга – Игнасио. Никто никогда не мог понять, как дочь дома де ла Вега может общаться в кругу людей, совершенно отличающихся от них и положением и воспитанием. Это были обычные цыгане, заработавшие на жизнь песнями, танцами и игрой на гитаре. И Мария была ближе к ним, чем к друзьям де ла Вега. Диего истинно не любил ее за вечные выходки и подтрунивания, но еще больше он не любил ее за лучшего и верного друга, гитариста Игнасио. Каждый раз, как он появлялся в доме де ла Вега, его невеста, Антония, словно теряла разум; сначала она умолкала, но затем искренне смеялась над шутками этого цыгана, как никогда не смеялась над шутками Диего. Сколько раз он ссорился с гитаристом, унижал его всеми возможными способами, дрался с ним. Его ярость не утолялась. А теперь, перешагнув порог своего сорокапятилетия, он стоял и наблюдал, как его единственный сын, гордость рода Агирре сходил с ума по дочери Игнасио Равиола. Он почувствовал, как она вошла в комнату. Нет, она не прикасалась к нему, не окликала его, она просто вошла, и в воздухе повис ее аромат, аромат жасмина, который столько лет сводил его с ума. Она встала рядом и тоже смотрела на детей. Она понимала его, даже сама не имея такого желания. Они прожили эти пятнадцать лет вместе, бок о бок, воспитывая детей, деля радости и грусти. Они не могли быть совсем чужими. Что-то их все же объединяло. Но пропасть, разверзнувшаяся между ними с того самого дня, как она встретила гитариста на пляже, становилась все больше. И несмотря на то, что она все-таки стала его женой, не смотря на то, что он все-таки добился ее расположения, она навсегда осталась для него чужой. Игнасио уехал, он оставил ее, бросил на произвол судьбы, а она все не переставала любить его, думать о нем и желать его. И Диего ненавидел ее за это. Он не смог добиться ее чувств, и ненавидел себя за это. Когда дети подросли, и совместное проживание стало невозможным, они решили развестись.
