Buch lesen: «Волк по имени Зайка», Seite 6
Колин
Было дико больно. Наверное, от боли я и в себя пришел. Болела вся грудь. Больно было вдыхать и выдыхать, шевелиться, даже глаза открыть… Хотя нет. Глаза открывать было не больно, только толку – чуть. Темнота, и где-то сбоку что-то светится. Я чуть шевельнулся, чтобы проверить, не связан ли я, – и не смог сдержать стона. И тут же кто-то громко вскрикнул:
– Лорд очнулся!
Через минуту надо мной склонилось лицо Шарка.
– Лорд, вы как?
Сложный вопрос. Все болело, да, но умирать я не собирался.
– Жи… ть…
Хотелось сказать, что жить буду, но горло перехватило – и я едва не раскашлялся. Слава небесам, Шарк сунул мне в рот горлышко фляги, умело поддержал голову, чтобы я не захлебнулся. Я сделал пару глотков воды и смог говорить почти нормально. А что голос чуть подрагивает от боли – разве это важно?
– Жить буду. Доложите обстановку, десятник.
Шарк усмехнулся.
– После того, как вы перебили лучников, мы смогли сражаться всерьез. Занялись этими предателями. Шестерых убили, Крашри удалось схватить живым, остальные сбежали.
– И пес с ними…
– Крашри мы уже предварительно расспросили. Ему заплатил ваш отчим.
– Тварь паскудная.
– Очень точно подмечено, лорд. А вы не хотите рассказать, как справились с пятью солдатами и кто вас перевязал?
– Я сильно ранен?
Шарк хмыкнул.
– Я бы сказал, что смертельно.
– Да? А почему я жив?
– Сказал бы, если бы не видел своими глазами. Вас, лорд, ранили в грудь. Мечом, серьезно, насквозь. При таких ранах не выживают, но ваша выглядит заживающей. Края как склеились, гнилью не тянет, дышите вы ровно и спокойно… Что произошло?
Я попробовал вдохнуть чуть поглубже – и получил в награду острый укол боли.
– Да вот решил зайти в тыл засаде – и положить сколько смогу.
– И чудом не полегли сами.
Шарк привычно ворчал. Я усмехнулся – ну ничего-то не меняется.
– Не полег же…
– Чудом. И мне интересно: кто сотворил это чудо?
– Не знаю. Двоих я положил сразу, третьего на подходе, двое оставшихся меня всерьез теснили, помогла зайка… Она здесь?
Шарк огляделся.
– Была с вами, когда мы пришли. Сидела рядом, шипела на всех.
Белый комок громадным прыжком выметнулся из темноты – и обернулся моей заюшкой. Зверюшка смешно подергала носиком, задвигала ушами и стала подбираться ко мне с намерением ткнуться в руку. Я с наслаждением почесал подставленный лобик.
– Она отвлекла одного из негодяев, я смог его достать.
– А второй достал вас. Кстати – вынесите вашей зайке выговор. Пять луков – и на всех тетива в лохмотья, а стоит она недешево…
– Выношу. Благодарность. Если бы меня положили, они бы опять стрелять начали.
– И так бы… Были у них запасные тетивы с собой.
– Их еще поменять надо.
– Тоже верно. Умная зверушка.
– Надо будет потом узнать, кто ее выучил. Нам такой человек пригодится. Хоть мне, хоть дяде.
Шарк кивнул.
– Узнаем. А что потом?
– Пятый меня-таки достал. Я его положил, но и сам…
– И кто вас перевязывал?
– Не знаю, – честно признался я. – Тут была женщина…
– Женщина?
– Девушка. Такая красивая… Как небесное видение. Белые волосы, голубые глаза, само очарование…
– Видно, не так уж вас и зацепило…
– Я помню, как она меня перевязывала.
– А потом?
– Не знаю. Она меня чем-то напоила, я сознание потерял…
– А во что она была одета? Крестьянка?
Щекам стало подозрительно горячо. Ушам – тоже.
– Она была обнаженной.
– Вообще?
Я сверкнул глазами. Можно подумать, я сильно рассматривал. У меня было занятие поважнее – я умирал!
– Кажется, да.
– Лесной дух, не иначе. – Один из солдат сотворил знак Света.
– Может, и так. Говорят, они действительно красавицы. А волосы точно не зеленые были?
– Вроде белые…
Зая
На поляне было весело и людно. Колин уже пришел в себя и что-то рассказывал Шарку. Я подлезла поближе, отметила, что мальчишка мне обрадовался, и принялась принюхиваться. Это люди нюхом обделенные, а мы, оборотни, по запаху можем сказать, чистая рана или грязная, как она заживает, даже помрет человек или нет. От умирающих такой запах… своеобразный…
Но рана Колина пахла запекшейся кровью – хорошо, пахла жив-травой, что еще лучше, а судя по тому, что мальчишка вполне прилично разговаривал и дышал, воздух в нее не попал.
Выживет. Дня три еще пролежит, а потом сможет бегать. Эта травка и не таких с того света вытаскивала…
Колин как раз рассказывал о своем спасении. Я немного тревожилась – не заметил ли он оборота, но потом успокоилась. Мальчишка явно бредил.
Я – красавица?
Точно, бред. Или головой ударился, когда падал. Ну да ладно, главное, что его спасение списали на лесных духов… Странные люди! Вечно придумывают себе что-то…
То богов, то еще чего…
Мы вот точно знаем, что дух леса – это леший. Их может быть много, они вполне ощутимы, коварны, выглядят как ожившие деревья, только некрупные, потом растут, как и деревья, после определенного возраста врастают в землю – и засыпают. Но с оборотнями у них давняя дружба. Мы тоже нужны лесу.
Четверых из отряда Шарка положили, так что осталось шесть человек и Колин. Капитана Крашри допросили, и теперь он, связанный, лежал чуть в стороне. Но безнадежностью от него не пахло. Явно что-то задумал… Надо за ним ночью приглядеть – все равно не усну в полнолуние-то.
Колин с Шарком тем временем решили, что делать, а именно: ехать в замок какого-нибудь лорда, кто окажется рядом. Колину надо пару дней отлежаться, опять же надо прикупить коней и еще раз допросить Крашри.
Как я поняла из разговора, слова Крашри важны, но не очень. Средне так…
С одной стороны, он из низкородных. С другой же – свидетельствовать может. Особенно к сердцу его слова не примут, но если в комплекте с чем-нибудь еще, для короля это окажется убедительным. Самым выгодным будет поместить Крашри куда-нибудь в темницу, пока ситуация не определится. Наверное, Колин прав.
Как его перемещать?
Шарк собирался нарубить ветвей и сделать носилки. Привязать к двум лошадям – и вперед. Все равно пока всем придется двигаться пешком, лошадей-то положили почти всех…
Шарк со своими людьми обыскал убитых. У них оказалось довольно много денег – по нескольку золотых у каждого, не считая серебра и меди. Колин тут же разрешил своим людям поделить эти деньги. Оружие… Оружие у них было вполне неплохое. А вот мне чуть не досталось за испорченные луки. Но потом Шарк сказал, что я действовала, видимо, как меня учили. Что вы хотите от зайца?
Не говоря уж о том, что если бы Колина и убили, то сразу стрелять бы не начали. Так что меня гладили, закармливали и почти не спускали с рук. В кустах уединиться и то пришлось, когда все укладывались.
– А нам бы не помешали такие зайцы, – рассуждал Шарк. – Найти, кто ее обучил, – и попросить…
Поищи, поищи…
– Интересно, что она еще умеет?
Многое я умею. Но признаваться не буду.
– И что у нее на шее?
Можешь посмотреть – но недолго. Зубы у меня есть. И руку они располосовали бы очень неплохо. Это дикие зайцы так не могут, а я вполне плотоядная.
– Посмотреть она не даст, это видно.
– Какая-то она слишком ученая для зайца.
Шарк фыркнул на болтуна не хуже, чем я.
– Соколов учат, собак, кошек, почему не зайцев? Если они через обод от бочки прыгают?
Ага, попрыгаю я тебе, ночью по голове, умник…
– Да, нам бы десяток таких.
– Ага, отряд ручных зайцев.
Все засмеялись. Я блаженствовала у огня.
– И костра она не боится.
– Домашняя девочка, хорошая, умная…
Колин погладил меня по грязной шерсти. Я подалась поближе, чтобы еще и лоб почесал.
– Если у меня будет личный герб – я знаю, что на нем изобразить. Она мне сегодня жизнь спасла.
– Вы ей, она вам, все справедливо.
Я дернула ушами на слова Шарка. А ведь и правда, сегодня мы сквитались.
А что теперь?
Все уже уснули, а я лежала на груди у Колина, грела его, грелась сама и думала. Я могу уйти в любой миг и сейчас уже имею на это право. Долг жизни заплачен, у меня своя дорога, у Колина своя.
Могу уйти. А хочется ли мне уходить?
Вот тут вопрос.
Пока мне и уходить не хочется, и… Будем честны – я боюсь.
Эту компанию людей я знаю, а в любом другом месте я буду беззащитна. Да и мне надо еще добраться до деревни, осмотреться там, пожить пару дней, чтобы решить, чего я хочу…
Пока же безопаснее двигаться с Колином и его компанией.
Скорость, уют, безопасность… я все это получаю вместе с ними. Стоит ли отказываться, пока нет ничего взамен?
Нет, пока мне лучше поехать с ними, а там посмотрим. Главное, не раскрываться.
Я устроилась поудобнее. Колин уже уснул, а я все еще бдила. И дождалась.
Мы называем его часом лешего. Самый тяжкий предрассветный час, когда всех мучают кошмары, когда люди умирают, когда лошади укладываются на землю и ждут рассвета, а ночь сгущается, трогает холодными липкими пальцами плечи, и кажется, что утро никогда не придет.
Мне даже поворачиваться не надо было, чтобы видеть, – преимущество заячьих глаз. Колин спал глубоким спокойным сном. Придремал и часовой, а вот пленник, наоборот, оживился.
Потянулся головой к воротнику, ухватил поудобнее декоративную отделку зубами, рванул, еще раз и еще, стараясь не шуметь, – и в траву выпало небольшое, но очень острое лезвие без рукояти.
Как интересно-то…
Я не стала ждать, пока он перепилит веревки, вот еще не хватало. Потихоньку подползла к Шарку – и чувствительно цапнула его за руку.
И тут же отскочила в сторону.
Вовремя.
Старый вояка явно попытался лишить Колина домашнего любимца. Таким ударом из меня бы заячий блинчик с глазками получился. Не вышло.
Крашри замер, но было поздно. Шарк проснулся, огляделся, увидел меня, потом увидел Крашри, изогнувшегося в тщетной попытке достать лезвие – и все понял.
– Ах ты ж…
Какое интересное слово. А я таких и не знала! Надо запомнить…
Шарк поднялся, пнул ногой капитана, возвращая его на место, обстоятельно завязал ему рот полосой ткани, в которой я опознала использованный бинт, прикарманил лезвие…
Крашри зарычал сквозь кляп. Вот теперь от него пахло правильно. Гневом и безнадежностью. Шарк огляделся, нашел меня взглядом, посмотрел на лезвие, на свою руку…
– М-да…
Больше он ничего не сказал. Я прижала уши и вернулась к Колину.
Будем надеяться, мне не свернут шею из-за моей исключительности?
Корт Шарк, десятник стражи
Я посмотрел на лезвие в своей ладони. Понятно, почему эта гадина так просила оставить ему рот свободным. Хорошее лезвие, тонкое, острое – прелесть. Себе надо будет зашить.
И опять зайчиха меня разбудила. Хм-м…
Странно это как-то. Слишком она умна для дрессированного зайца. Но что это еще может быть?
Нечисть?
Ага, вот такая у нас нечисть, людям помогает, живота своего не щадя… в облике зайца. Кому расскажешь – до соплей досмеются. Нечисть же от крови звереет, кидается, грызется…
Оборотень?
Заяц?! Ну уж даже не смешно. Волки есть, медведи тоже, вообще оборотни – это зверье. Дикое. Но чтобы заяц… нет, бывает что-то схожее по массе. Так еще до оборотней-муравьев докатимся, а что, дома ж они строят? Умные, а что мелкие – наплевать, зато дворцы какие…
Да нет, это бред.
А вот насчет голой девки, которая лорда перевязывала, – точно нет. Следы я сам посмотрел – была такая. Пятки голые, маленькие, может, и правда лесная дева?
По легендам – они с людьми не гнушаются и поближе пообщаться, и траву спиной помять, хоть и далеко не со всеми…
Если такая положила глаз на Колина, то… А и ничего страшного. Мальчик станет мужчиной – и все тут. К тому же вне леса их власть невелика, просто мстительны бывают очень, но тут уж я объясню мальчишке, что расставаться с лесными девами надо по-доброму и никак иначе. Может, она и зайца науськала. Лесные девы над всей лесной тварью властны…
Ладно!
Главное, опасности для мальчишки нет, а остальное – неважно.
Надо попробовать придремать еще хоть чуток. Возраст у меня не тот – сначала драки, потом ночи бессонные… Пока все спокойно – спать.
Вадан Тарп, лучник
Я лежал, смотрел в небо и думал. И нечего фыркать в этом месте, что я – дурак, что ли?
Мысли были печальными и тоскливыми.
Ладно – капитан, ему терять нечего, да и награда может быть достойной при удаче. А вот я как попал во всю эту свистопляску?
Когда капитан предложил нам съездить за лордом Торвальда и убить его – мне дурно стало. Я аж слюной поперхнулся, хорошо хоть, стоял позади всех и незаметно было. Но сказать ничего не успел – и оно к лучшему. Иначе убили бы, как потом с Маки и произошло. Нам-то капитан доверял, на нас и решил это все взвалить.
Я и сам думал убраться в сторонку, но только шанса не подворачивалось, а уж когда Маки прибили…
На дороге я честно держался позади всех, стараясь не попасть под стрелы или мечи, стража у мальчишки оказалась зубастая и в кольчугах, так что кое-кого они положили, а уж когда оглушили капитана, стало понятно, что добра ждать не приходится, – и я удрал.
А теперь мы все изменники?
Э, нет, тут явно можно покрутить. Сбегать из родной страны потому, что двое лордов не поладили, а я не успел вовремя выскочить? Не много ль радости? Что дураки – это верно, а только за подчинение командиру голову не сносят. Даже когда мятежи случаются, победитель никогда солдат не казнит, потому как они по приказу сражались.
Сбежало нас четверо, но мне с остальными тремя было не по пути. По той тропинке пойдешь – навсегда пропадешь. Сначала чужое имя, потом чужая жизнь, потом дорога и чужое добро, а потом – веревка. Одна и личная, но болтаться на ней мне не хочется.
А теперь мы в жернова можем попасть. А можем и выскользнуть. Я могу…
Командира послушать – дело одно, тут никто меня не упрекнет. В бега податься – другое, на дорогах разбойничать – и вовсе третье.
Нет, на такое я не пойду. А вот куда пойду?
А отправлюсь-ка я к Колину. То есть к лорду. Брошусь в ноги, покаюсь, все расскажу, чему свидетелем был. Сразу они мне, как пить дать, не поверят, но потом, по прошествии времени…
Да в крайнем случае и уйти можно.
Но человеком же! Не предателем! Даже если и кару какую наложат – повинную голову меч не сечет. Крови на моих руках нет, совесть чиста – можно попробовать.
Как удачно, что все трое спят… Мне пора.
Калайя, жена вожака, мать Заи
Утро выдалось хлопотным. Я специально не ложилась после Бега, надо было проверить, что собрал с собой муж, да и для Марси кое-что положить…
Что с моим ребенком?
Где она?
Пусть и неудельная, пусть и заяц, но она МОЯ ДОЧЬ, и этим все сказано! И я не позволю, чтобы мой ребенок бродил невесть где! Особенно – не дай Лес – если она к людям пойдет! Это же такие твари!
Они же ее обидеть могут! Убить!
Они вообще!!!
Я потрясла головой, отгоняя кошмарные видения.
Вот Заюшка в дерюге просит подаяние, и кто-то кидает ей кусок плесневелого хлеба. Девочка благодарит и принимается жадно его грызть.
Вот заяц, бегущий по лесу, падает, пронзенный стрелой.
Вот Хоши зачитывает приговор: «Поелику оборотень тварь богомерзкая и отвратная, должно сжечь ее на костре и пепел над водой развеять…»
Меня затрясло.
Мой ребенок с людьми!
Да это кошмар! Это же не стая, а невесть что! У нас хотя бы детей не грызут, а у них?! Они же свое потомство пожирают!!!
Ужас!
– Мам… – Дочь подкралась незаметно.
– Что тебе?
– А папа за Зайкой пойдет?
– Да.
– А зачем?
Не поняла? Я развернулась и пристально посмотрела на родимое чадушко. Симпатичная волчица растет, высокая, желтоглазая, вся в меня…
– То есть?
– Ну… надо мной все смеются, потому что у меня сестра – заяц. Может, ей отдельно будет лучше? Здесь-то она в жизни парня не найдет…
Рука сама потянулась к тяжелому половнику.
– Та-ак… Ты про Райшена знала?
– Да все знали. А что? Он парень видный, я и сама бы…
– А Зая?
– А она всерьез думала, что ему нужна. А зачем? У нее же кровь порченая… – выдала на полном серьезе малявка.
БЗДЫННН!
Половник с душевным звуком встретился со лбом дочурки. Не отобью я мозги, нечего там отбивать. До семнадцати мелочь всяко головой не пользуется, они другим местом думают… надо бы и по нему хворостиной пройтись для верности…
Цапнула дочурку за косу и подтащила к себе.
– Если ты, поганка, смеешь так говорить о сестре, это ты кровь порченая! И гнать тебя надо поганой метлой из стаи! Мы что – как люди, своих будем жрать?! Да ты первая должна была кинуться за Зайку на кого угодно! Или ты думаешь, что теперь тебя уважать начнут? Ты же родную кровь предавала!
Из глаз дочки покатились слезы.
– Мам, ну ты же сама говорила, что позор семьи…
Говорила. Было такое пару раз, обмолвилась… но с мужем же!
– А ты подслушивать изволила? Да? Решила, что самой умной стала?!
– Мам… я случайно…
– Вот и я тоже, – ухмыльнулась я, протягивая руку за хворостиной, – родных выдавать да подставлять – последнее дело! Ты Зайку защищать должна! Кому ты нужна, если родную сестру травишь?! Не смей вести себя как человек! Не смей жрать своих! Не смей разбивать стаю! Не смей предавать родную кровь!
Каждое предложение сопровождалось увесистым шлепком по попе для пущей доходчивости. Погань какая, а?
Они что – моего ребенка всей деревней травили?
Да я их… они до конца лета огороды пропалывать будут! И плевать, если огородов не хватит! Новые разобьем!
Они у меня навек запомнят, как своих травить и что за это бывает!
Вот!
Колин
С утра было не лучше, чем ночью. Все болело, голова кружилась, есть хотелось зверски, так что меня напоили горячим бульоном и скормили мелко нарезанного мяса. А потом Шарк рассказал, что ночью Крашри хотел перерезать веревки – зайка не дала, подняла тревогу. Голову оторвать мерзавцу-капитану мало.
Интересно, кто научил мою зайчишку?
Хотелось бы мне такого умельца в свой замок! Ладно, когда все закончится и мой замок станет опять моим – я озабочусь поисками хозяина Зайки. Не может же эта лапочка быть бесхозной…
И пусть поработает на меня.
Но это потом. А заюшка – моя. Никому не отдам, такой зверек самому нужен.
Пальцы зарылись в густой заячий мех. Надо выжить и продержаться кое-какое время.
Под руководством Шарка споро сооружались носилки, меня на плаще перегружали на них, рядом запрыгнула зайка, а я все размышлял.
Время – мое все. Быстрее бы вернулся Филип. Зная дядю, уверен: он что-нибудь придумает. Например, подаст ходатайство королю, мы с ним уже обговаривали такой вариант.
Если я могу постоять за себя на турнире, умею читать, считать, писать, готов принести королю присягу и поставлять определенное количество людей на войну, я могу подать прошение – и мне разрешат пораньше распоряжаться своими землями.
Но!
Только если мой опекун ворует, или пытается меня устранить, или совершил преступление против короны… и я могу это доказать.
А могу ли?
У нас есть Крашри, но толку от него немного. Против высокородного его свидетельство немного стоит, вот если бы еще кого из его солдат, но эти сбежали… Да и от солдат толку мало. Значит, придется ехать дальше, рисковать своей жизнью и надеяться на лучшее…
Очень хочется выжить.
Зая
Тюх – трюх, тюх – трюх, тра-та-тюх – тра-та-трюх…
Это я не издеваюсь, я ритм скачки отсчитываю. А мы едем, едем и едем по дороге. Уже все утро едем. Мы с Колином, остальные идут, пару оставшихся лошадей ведут в поводу, нагрузив на них все сумки отряда. Даже Крашри идет сам, правда, Шарк пообещал, что, если он хоть рукой дернет, хоть пукнет подозрительно – он ему тут же кинжал в… загонит. Интересно – где на человеке такое место – «…»? Мне травница про него не говорила.
Мы собираемся остановиться в ближайшем трактире, передохнуть, расспросить, где замок местного лорда, и прикупить всякого-разного. Тех же припасов. Лично мне Колин обещал здоровущий пучок морковки. Или яблоки.
Да ко мне и остальные из его отряда стали хорошо относиться. Подкармливают, гладят, видимо, решили, что я полезный заяц. Я и не против. Полезный и умный…
А это что такое?
Я прислушалась. Дело в том, что если отряд движется в одном ритме, спокойно и размеренно, то и издаваемые им звуки сливаются в единую песню. И чужая нота в ней сразу слышна, хотя и не всем. Да, я заяц. И оборотень. Вот и надо пользоваться.
Я заерзала на сиденье, постаралась повернуться назад, откуда доносился стук копыт, и побарабанила лапками по луке седла.
Попыталась.
Шарк тут же вскинул руку, заставляя отряд остановиться.
– Что? – спросил кто-то.
– Зая беспокоится.
Вояки и не подумали ругаться. Шарк кивнул одному из парней, тот улегся, прижался ухом к дороге:
– Скачет кто-то. Одна лошадь.
– Какая у меня умная зайка. – Колин погладил меня между ушек.
– А вас бы, лорд, укрыть где.
– Мне сейчас с носилок не слезть. Можешь лошадь в канаву загнать – все лучше будет.
Судя по лицу Шарка – он бы и загнал, но не решался, ибо – раненый. А всадник тем временем вылетел из-за поворота, увидел наш отряд, увидел личный стяг Колина, который полагалось нести одному из парней, – и тут же остановил коня. Спрыгнул с него, выпустил поводья, достал лук и бросил на дорогу. Потом так же поступил с мечом и кинжалом. Колин смотрел скептически. Потом кивнул одному из парней:
– Верт…
– Я безоружен! – крикнул парень. – Мне надо поговорить с лордом. Хотите – свяжите.
И вытянул руки перед собой, доверяясь во всем. Странно…
– Это один из мерзавцев, – бросил Шарк.
Колин кивнул, словно соглашаясь. Мерзавцев? Тех, кто сбежал? Крашри смотрел волком, и веяло от него такой злобой… точно – один из них.
– Можешь связать и привести?
– Могу. Хотите сами допросить?
Колин кивнул. Мне тоже было любопытно. Какие же сложности встречаются в человеческой стае!
К лорду парня подвели после того, как обыскали, ощупали со всех сторон, охлопали и на всякий случай связали-таки руки за спиной. Мало ли что…
Хотя мужчина отнесся к этому спокойно, даже с охотой. Смотрел серьезно.
Было ему лет двадцать с небольшим. Невысокий, крепенький, как гриб-боровичок, а еще сходство усиливалось шапкой каштановых волос и коричневой одеждой.
– Как тебя зовут?
Парень потаращился на меня, на руках у Колина, как на невиданное диво, но спрашивать не стал. А вместо этого заговорил:
– Меня зовут Вадан Тарп, я из отряда капитана Крашри…
Теперь и я его вспомнила. Просто он обычно держался в тени, вперед не лез, да и люди вначале для меня были все на одно лицо.
Колин молча слушал, а Вадан говорил. Про то, что Колина в замке уже прорву лет не видели, а жить-то надо, ну, он и нанялся лучником. А почему нет, если место хорошее и хлебное?
Присягу лорду не давал, тут не поспоришь. Точнее… не имел Рыло права ее принимать, так что хоть он и отчим, а присягал Вадан лорду Торвальд-холла, то есть Колину.
Куда принимали…
Чего требовали?
Да ничего, служба – она везде одинаковая, а он, почитай, с пятнадцати лет в лучниках, то там, то здесь, привык, прижился. В Торвальд-холле ему платили неплохо, а к тому же приглянулась Вадану симпатичная служаночка Элси. А что, девочка неглупая, хорошенькая, округлостями и приданым не обижена – и чего еще надо? Почти любовь…
А тут такое предложение! И главное – удрать было нельзя. После того как нескольких попытавшихся убили, Вадан стал осторожнее и побоялся – что было, то было. Но оружия на людей лорда не поднимал, нет. На дороге был, но никого и пальцем не тронул. Не помог?
Тут виноват. Но побоялся. Не трус, но уж не взыщите, выбирать надо ту сторону, о которой хоть что-то знаешь, а не просто так, наугад! А когда отряд Крашри разбили, Вадан прикинул хвост к носу…
Если он сейчас сбежит – станет вне закона и повесят его, как бродячую собаку, на первой же веревке, как только кто-то проболтается. А что проболтаются, Вадан и не сомневался.
И вообще – в таких делах свидетели долго не живут.
А единственный вариант для Вадана сейчас выжить и даже жить неплохо – это был как раз переход на сторону Колина. С чистосердечным признанием всего, что успел и не успел натворить.
Жить хочется, уж поймите меня…
Мужчины понимали. Во всяком случае, Вадана приказали развязать и следить за ним. А Колин и Шарк отошли посовещаться. Точнее, Шарк отвел под уздцы лошадей с носилками. Меня, естественно, Колин так с рук и не спустил. Зайцы – они вообще звери успокаивающие и полезные, факт.
