Buch lesen: «Чудесные истории»
© Филмор Плэйс, 2023
ISBN 978-5-0060-4864-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СЛЕПОЙ И ЕГО ПРОВОДНИК
Шли по дороге слепой старик и его проводник, парнишка лет десяти. Устали, решили остановиться на ночлег в заброшенном доме.
Пахло плесенью и мышами. Только присели, стали есть, вдруг слышат, будто плачет кто-то за стеной. Тонко, жалобно, словно щенок с придавленной лапой. Стали искать – никого. Потом видит парнишка, появилась откуда-то высокая женщина в белой одежде, с чёрным платком на плечах.
Спросили, кто она, – молчит, только плачет и головой качает. Предложили хлеба, сделала шаг назад и пропала. Только котомка с монетами осталась, там, где стояла. Стали глядеть, монеты все старые, потемневшие от времени. Но кем была та женщина и откуда взялись монеты, неведомо.
КТО ЖИВЁТ ПОД КРОВАТЬЮ
Яцэк лежал и смотрел в пустоту. Казалось, едва он закроет глаза, из-под кровати появляется что-то страшное, какая-то темная фигура, что стоит и молча глядит на него.
Несколько раз он вставал и заглядывал под кровать, один раз даже позвал маму. Вместе зажгли лучину и посветили в темноту. Там никого не было, хотя Яцэк и чувствовал чьё-то присутствие. Но стоило лечь и закрыть глаза, как страхи возвращались.
Он почти засыпал, как вдруг увидел в углу словно маленькую девочку, которая что-то жадно ела. Заметила, что он не спит, и спросила: «Помнишь меня?»
В ужасе Яцэк проснулся и открыл глаза. В комнате было темно. Ногам было тяжело, словно там что-то лежало. Оцепенел мальчик, хотел повернуть голову и не мог. Хотел позвать, но крик замер в груди.
Яцэк приподнял голову и увидел ту девочку, которая сидела на его ногах и не сводила с него глаз. Вдруг закричала пронзительно, прыгнула на грудь и стала душить мальчика. В панике Яцэк открыл глаза и проснулся.
КОПЫСИХА
Начали как-то дойные коровы сохнуть, и молока у них не стало. Пошли к пастуху – клянётся, что не знает, в чём дело. Думали, гадали, потом кто-то вспомнил, как дети говорили про тётку Копысиху. Сказывали, что видели, как та рано утром собирала росу.
Решили последить за Копысихой. Глядят, и вправду: затемно, перед рассветом, вышла тётка из дома и пошла скорым шагом по улице в ту сторону, куда пастухи выводят коров. Там, где улица заканчивалась и начиналась поросшая травами тропинка, Копысиха стала пригоршнями собирать росу в подойник и шептала при этом слова, чтобы тянуть молоко с коров, проходящих этим местом. Запели петухи, показались первые лучи солнца, и поспешила тётка обратно.
Вечером снова. Вышла Копысиха из дома на закате и стала кликать коров, называя каждую по цвету шерсти. Слышно было, как коровы отзываются мычанием из своих дворов. Покликала, покликала, да и пошла в дом. А в самую полночь повесила Копысиха на стену белый рушник и стала доить его с двух сторон в ведро. Молоко так и полилось!
Пошли деревенские за советом к травнику. Так, мол, и так, подскажи, что делать? Подумал колдун, почесал бороду и промолвил:
– Полынь-трава.
И пояснил, что над воротами хлева надо положить пучки полыни. Полынь-трава, дескать, первейшее средство от ведьм и нечистой силы. Кроме того, сам он прочитает заговор на снятие ведьминых чар.
– А главное, запомните, – продолжал травник. – Когда вы так сделаете, и не сможет ведьма тянуть молоко с коров, её заклятие обернётся против неё же. Будет терзать и мучать её. Поэтому придёт Копысиха просить что-нибудь со двора – ничего не давайте. Ни прутик, ни лоскуток. Кто даст, на того заклятие и обернётся.
Поблагодарили деревенские и пошли по домам, делать, что колдун посоветовал.
Настал вечер, вернулись с выпаса коровы. Дали воды, слушают, не станут ли коровы отзываться на зов ведьмы. Всё тихо, молчат коровы, жуют жвачку. Пошли спать.
Утром, не успели подоить коров и отправить на выпас, то там, то здесь стали слышать стук в калитку. Пошли открывать – стоит ведьма. Сама бледная, взлохмаченная, глаза горят. «Дайте мне, – говорит, – сито. Муку просеять. Не сито, так дайте хоть прутик, хоть что-нибудь…»
Врёшь, отвечают крестьяне. Никто не давал, и вся деревня знала. Так и ушла ведьма домой с пустыми руками. А молоко после этого вернулось.
ЛЕНИВЫЙ РАБОТНИК
Жил на Брянщине одинокий лентяй по имени Кутя, и вся деревня его знала. Лежал целыми днями на печи и ничего не делал. А если и возьмётся, то делал лишь бы что и лишь бы как. Вот случай был: пришёл как-то Кутя на луг, бросил косу, сел под куст вербы передохнуть, да так весь день под кустом и провалялся. Вечером взял косу и пошёл домой.
Случилось в ту пору старой мельничихе искать работника. Спросила одного, второго – никто не соглашается. Почему? Разное отвечали, да только бабы сказывали, что та мельничиха – ведьма и водит дружбу с нечистой силой, и потому идти к ней никто не хочет. Правда это или нет, неведомо, да только пришлось мельничихе обращаться совсем к нерадивым работникам.
Позвала Кутю, посадила ужинать и сказала: так, мол, и так, будешь работать – деньгами не обижу. А станешь лениться – накажу. Послушал тот, почесал в затылке и согласился. Сам думает, будь что будет, ничего она мне не сделает.
И правда. Отправила мельничиха Кутю на поле сеять, к обеду приходит посмотреть, а тот лежит под берёзой, ворон считает. И зерно посевное жуёт, словно тот гусь лапчатый. Наругалась на лентяя мельничиха, забрала зерно, сама посеяла. А он и рад, что легко отделался.
В другой раз поручила мельничиха грядки прополоть. Приходит, а Кутя вместо прополки ходит по грядкам и всё, что выросло, затаптывает. И сорняки, и огурцы, и клубнику впридачу. Спросила, зачем, пожал плечами, отвечает, что он начал полоть, а потом устал. Так и ходит, усталый, по грядкам.
Правду старые люди говорят, за дурною головою и ногам не знать покоя. Ничего не сказала мельничиха, отправила работника на мельницу муку носить, сама взялась полоть. Всё сделала, приходит на мельницу, а Кутя спит. Прямо на мешках с мукой.
Ну, что ж, пошла готовить ужин. Жарила, парила, что-то шептала и травки подсыпала в горшок. Сели ужинать. Поставила перед лентяем миску щей и говорит: угощайся, как поработал, так и поужинаешь. А Кутя и рад стараться: ложку схватил и давай наяривать. Кто не работает, тот ест…
Ест да нахваливает, такими вкусными кажутся ему даровые щи. Да только смотрит, вдруг вместо носа показалось у него свиное рыло, по всему телу пошла щетина, на руках и ногах стали свиные копыта. Миг – и превратился в упитанного кабана. Махнула рукой мельничиха, погнала лентяя в хлев, где ему самое место.
Так сказывали старые люди. Правда ли нет, да только Кутю с тех пор никто не видел.
ЧУДЕСНАЯ ИСТОРИЯ
Когда литовское войско возвращалось домой после удачного похода на ляхов, дружинник Войбут забрал свою долю и с двумя товарищами отправился гулять. Зашли в корчму, взяли по чарке, потом еще и засиделись за полночь. Завели разговоры о том, о сём, вспомнили былое, и вот уже заговорили про колдунов, оборотней и нечистую силу.
Все разошлись, и угрюмый корчмарь убрал свечи, оставив свет только на столе засидевшихся дружинников.
– А вот еще знаю историю, – проговорил худой чернявый спутник Войбута, глядя куда-то за спины товарищей. – В деревне около Турова жила старая ведьма. И не было жителям деревни от нее покоя: то сено скажет накосить и занести ей на сеновал, то урожай убрать, а то и хворост принести. И хотели бы отказать ей, да боялись.
Раз молодуха на сносях пошла на Сёмухи на луг за травами, да и не заметила, как наступил вечер. Глядь, стоит у вербы ведьма и манит ее, так ласково, иди, мол, сюда. И не может молодуха уйти, ноги вдруг сами взяли и подвели к ведьме.
– Здравствуй, Ольга, – назвала ее ведьма по имени. И спрашивает: – Не станешь ли ты на четвереньки, не отвезешь ли меня домой? А то мои ножки болят.
А молодуха сама не местная была, посватанная из соседней деревни, и ведьму ту не боялась. Больше думала о том, что от таких скачек с ведьмой на спине того и гляди ребенка потеряет. И взяла бы ведьма над ней власть, да была у молодухи с собой полынь-трава. Достала она пучок травы из-за пояса и ответил твердо, что возить ведьму на себе не намерена, пусть сама ходит. Как, мол, на луг пришла, так и домой доберется.
Ничего не ответила ведьма, повернулась и пошла своей дорогой, словно никакого разговора и не было.
Скоро пришел срок рожать молодухе, послали за повитухой. Да только воротились посланные обратно с вестью о том, что повитуха упала с сеновала и сломала руку. Что делать? Сидят, гадают, как вдруг какой-то стук в калитку. Вышли открывать – стоит та самая ведьма. Спросили, за чем пришла, отвечает, хочу помочь молодухе, принять ее роды. Подивились, конечно, но делать нечего – позвали в дом. Закипятили воду, приготовили всё чистое, уложили роженицу. Дала ей ведьма отвар каких-то трав, и роды прошли на удивление легко и безболезненно. И мальчик родился здоровый и красивый.
Подала ведьма молодухе младенца и собралась уходить. Спросили домашние, чем отблагодарить за помощь. «Ничего мне не надо, – ответила ведьма, дайте только простынь, на которой молодуха рожала». Отчего не дать, отдали простынь, еще порадовались, что дешево отделались.
Ушла ведьма. А уже заполночь было, навалилась усталость, стали домашние расходиться спать. Полежала немного молодуха, пришла в себя. Потом уложила ребенка в колыбель, пошла умыться. Глядь, а вместо ног у нее волчьи лапы и шерсть по всему телу. И вот уже выгнулась молодуха на четвереньки, упала на лапы, да и бросилась вон из дома.
Проснулись утром домашние, глядь, а молодухи-то и нет. Только ребенок плачет в колыбели. Бросились искать, да нигде не видно. Побежали к ведьме, а та обернулась белой, словно седой, вороной, да и улетела прочь.
Вернулись домой – ребенок плачет, голодный. Что делать, пошли искать кормилицу.
Как стемнело, пошли спать домашние, только видят, неведомо откуда стоит у колыбели молодая волчица. Думали прогнать ее, да только видят, не боится волчица людей, смотрит жалобно на всех, а слёзы так и льются из глаз. Тут и младенец проснулся: плачет, грудное молоко просит. Подошла волчица к колыбели, да и стала так, чтобы мог ребенок дотянуться ртом до сосков. Поплакал младенец, почмокал губами, да и начал сосать. Кормит его волчица, а на руки взять и к сердцу прижать не может, и плачет-плачет поэтому. Наелся ребенок и заснул, а волчица осталась сидеть рядом, но только забрезжил рассвет, исчезла.
Каждую ночь приходила волчица кормить младенца, а когда у него начали резаться зубы и его стали потихоньку переводить на прикорм, волчица пришла и долго сидела, глядя на ребенка и домашних, страдая от страха и отчаяния, и слёзы лились и лились из ее глаз. Потом пропала. И больше ни молодуху, ни ведьму в тех краях не видели…
Замолчал рассказчик. Молчали и товарищи его, размышляя над сказанным.
– Даже не знаю, – наконец проговорил Войбут, – правда в твоем рассказе или нет.
– Правда, – ответил кто-то из-за плеча Войбута.
Вздрогнув о неожиданности, все обернулись и увидели корчмаря, который всё это время стоял рядом и слушал.
– Это была моя мать, – продолжил корчмарь. – Я и есть тот ребенок, которого кормила волчица…
Стали расходиться спать, но сон всё не шёл, и Войбут ворочался в постели до самого утра.
…Дружинники проснулись уже засветло. С удивлением нашли себя спящими на полу полуразрушенного хлева с обвалившейся крышей. Ни денег при них, ни корчмы, ни корчмаря не было и в помине.
СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК
Недалеко от Двинска жил в деревне крестьянин. И было у него два сына. Старший помогал отцу по хозяйству, а младший никак не мог определиться. То в поход с княжеской дружиной пойдёт, то с купцами отправится, а то стал медведицу по деревням водить. Хлопает в ладоши, трясёт бубном, а медведица ходит вокруг него на задних лапах, головой кивает и топает, будто пляшет.
Долго ли, коротко, решил старший сын жениться. Приглядел девушку в соседней деревне, посватались, сыграли свадьбу. Легли спать, вдруг слышат, кто-то под кроватью скребётся, шепчет и посмеивается тоненьким голоском, будто ребёнок озорничает. Зажёг старший сын лучину, ищет по всем углам – ничего не видать. Поискал, поискал, да и вернулся в постель.
На следующую ночь шум и смех повторились, да ещё и посудой кто-то стал греметь. Снова ходил парень с лучиной, смотрел за печку, заглядывал по углам да по всяким тёмным местам. И снова ничего не нашёл.
Спросили отца, что бы это могло быть. Подумал тот, почесал бороду, да и отвечает: «Видать, кикимору ты привёз вместе с свадебными подарками». Стали спрашивать невестку, клянётся, что ничего не знает.
Делать нечего, стали жить дальше. Днём тихо, а по ночам скрипы, шёпоты, смех, а то вдруг бегать стала. Шум подымет, пробежится с топотом по лавкам и снова тихо.
Уже и не знали, что делать, как неожиданно вернулся младший сын. Вместе с медведицей. Встретили бродяг, напоили, накормили, время идти ко сну. Стали решать, что делать с медведицей. К домашним животным в хлев не запрёшь, того и гляди беды натворит. Во дворе тоже не оставишь, собаки боятся, лаем спать не дадут. Повели в дом, разместили на полу, да и младшего сына рядом, чтобы присматривал. Свет потушили, легли.
Среди ночи снова вышла кикимора озорничать: топала, хихикала, бросала на пол посуду. Потом затихла. И вдруг как завизжала от страха, заплакала, пронеслась к выходу, дверь распахнула и вон. Зажгли лучину, стали глядеть. Смотрят, у медведицы в лапах лоскутик пёстренький.
Подумал отец, почесал голову, да и говорит: «Видно, захотела кикимора с медведицей поиграть, по шерсти покататься да за усы подёргать, а та, не будь дурой, слегка помяла озорницу. Теперь уж кикимора не скоро вернётся».
И правда: стало в доме тихо и спокойно. День прошёл, другой – кикимора так и не появилась. Младший сын отдохнул, да и пошёл дальше с медведицей, а кикиморы всё не было.
Уже и забыли про неё, как однажды вышла невестка во двор, вдруг слышит стук в калитку. Глядит – стоит у ворот маленькая сухенькая старушка в пёстреньком платье, да на подоле кривая заплатка из мешковины. Спрашивает старушка невестку:
– Ушла от вас большая кошка?
Смекнула невестка, что та спрашивает про медведицу, да и ответила нарочно:
– Куда там! Кошка осталась, ещё и котят принесла. Прямо не знаем, что и делать.
Повернулась кикимора и пошла прочь. Только слышно было, как бормотала: «Ох, беда. Злая кошка была, теперь ещё злее стала. Пойду другой дом искать…»
С тех пор кикимора не появлялась.
ВЕДЬМИН РЕБЁНОК
Родился у ведьмы младенец. Толстый, белый, с большой, как у сома, головой и зубастой пастью. Не успели пуповину перерезать, раскрыл рот и закричал: «Дайте есть!» Да так громко, что повитуха испугалась.
Отрезали хлеба, проглотил в один миг, только зубы сверкнули. Поставили горшок вчерашних щей – набросился, урча, как голодный пёс, и всё выхлебал. Потом бросился к кадке с водой и нырнул. Пока вытаскивали, половину воды выпил. Насилу уложили в колыбель.
Не стало с тех пор ведьминым соседям покоя. То у одной, то у другой хозяйки пропадала приготовленная еда, а то молока у коров не стало. Услышал хромой Пахом про эту беду от жены, решил ведьму подкараулить. Зашёл в хлев, устроился на сеновале, стал ждать. Долго ждал, успел задремать, как вдруг проснулся.
Видит Пахом, сами собой, как от ветра, распахнулись ворота, и коровы стали неспокойны. И вот уже жаба скачет прямо в ворота: серая, толстая, вся в бородавках. Изловчился Пахом и схватил жабу за лапу. Достал громничную свечу1 и только хотел зажечь, как извернулась жаба и выскользнула из рук. Тут же приняла облик вороны и вылетела вон. Закрыл Пахом ворота, положил громничную свечу под притолоку в хлеву и пошёл спать.
Наутро решил Пахом ведьму изобличить и отправился к ней. Заходит в хату – никого нет, только уродливый карлик в собачьей шкуре на плечах ведьмино дитя в колыбели укачивает. Вышел во двор – служанка из деревенских в огороде ходит, капусту пропалывает. Подошёл к служанке, спрашивает:
– Не видела, куда ведьма ушла?
– Никуда не уходила, – отвечает. – Слышишь, дитя укачивает.
Прислушался Пахом и правда, слышно, как женщина поёт колыбельную песню. Снова зашел в дом – вообще никого не видать: ни карлика, ни ведьмы, ни колыбели с ребёнком. «Эге, – смекнул Пахом, – играет со мной, прячется ведьма». Опять пошёл к служанке, рассказал про свою беду.
– Ладно, – отвечает, – посмотрю за ведьмой. Чем смогу, помогу.
Поблагодарил Пахом и пошёл домой, а служанка вернулась к работе.
Вечером смотрит служанка, собралась ведьма и пошла из дома огородами. Служанка потихоньку отправилась за ней.
Пришла ведьма в лес, разделась и распустила волосы. Потом стала голой кружить по поляне, призывая нечистую силу. «Хочу, – говорит, – чтобы вы собирали молоко отовсюду и сливали в мою посуду!» Зашумел лес, отвечая на призыв ведьмы, заухали, забормотали обитатели ночи.
Побежала служанка обратно, пока ведьма не увидела, по пути обдумывая увиденное. Думала, думала и придумала: взялась перемывать все горшки и кадушки у ведьмы в доме. И помыв, переворачивала вверх дном. Всё сделала и пошла восвояси.
В полночь нечистая сила начала собирать молоко и приносить в дом ведьмы. Видят горшки, видят кадушки, стали лить молоко. А перевернуть посуду и не подумали: так и носили всю ночь молоко и лили на пол.
Когда настало утро, вся деревня увидела, как молоко течёт из-под ведьминого дома. Собрались всем миром, пошли жечь. Ведьма увидела крестьян, оборотила себя и ребёнка в ворон, выпорхнули они в окно и улетели. И больше их в тех краях никто не видел.
КОТ КОЛДУНА
Был у колдуна кот, чёрный и пушистый. Звал его колдун Пантелеем и доверял ему больше всего на свете. Днём и ночью кот гулял, где хотел, заглядывал в дома, подслушивал разговоры. А потом приходил к колдуну и обо всём рассказывал. Кто-то даже слышал, как колдун с котом разговаривает. Колдун, мол, спрашивает, а кот отвечает, мурлыча, таким тонким масляным голосом, не как у человека. Говорили, что Пантелей настолько близок колдуну, что колдун даже может видеть глазами кота и слышать его ушами.
Еще говорили, что кот умел превращаться в неживые предметы. Старый Януш рассказывал, что его кума видела, как однажды в сумерках кот колдуна крался в курятник. Заметил, что та смотрит, и принял облик потемневшего от времени полена. Лежит, как ни в чём ни бывало, будто это и не он хотел курицу стащить. Только кума отвернулась, подпрыгнул и бежать!
Мог ли кот колдовать? Кто знает. Никто не видел, чтобы кот колдовал, но вот что умел искры пускать усами, многие видели. Однажды хмельной Сысой возвращался домой и решил заночевать в чужом стогу сена. Только лёг, вдруг видит, стоит кот колдуна прямо над ним, фыркает, смотрит в глаза и искры усами пускает. Вспыхнул стог и сгорел, что свечка. Сысой даже протрезвел от страха.
А вот ещё случай был. На Святки, когда ряженые ходят по домам, а хозяева готовят угощение и ставят на окно зажжённые свечи, ленивый Аким взялся работать. С самых Дожинок корова стояла в хлеву с покосившейся дверью, уже холодно стало и снег пошёл, а Аким всё ленился. На Святки опомнился, решил починить дверь.
Принёс топор, гвозди, только начал стучать, глядь, неведомо откуда кот колдуна появился. Стоит и смотрит внимательно, будто спрашивает: «Что это ты тут делаешь?» Мужик в хлев, кот за ним. Во двор, и кот туда же. Плюнул Аким, схватит полено и замахнулся на кота, тот фыркнул и пропал.
Почесал голову Аким, снова взялся за топор, вдруг видит, ворота распахнулись и заходит колдун в вывернутом кожухе. Смотрит сурово. Спрашивает:
– Взялся работать в Святки?
– Да я… – пробормотал было Аким и осёкся под взглядом.
– Пришёл к тебе с приветом от предков, – продолжал колдун. – Сделаешь всё, что они не закончили.
– Как же я узнаю, что делать?
– Об этом не тревожься. Предки найдут тебе работу. А не сделаешь, к ним и отправишься.
Повернулся и пропал.
Задрожали стены хлева, со стен посыпалась утварь, дверь оторвалась и упала на землю. И две недели, что бы Аким ни делал, всё валилось из его рук и работа не ладилась. Только на Крещение предки отступились от него. Домашняя утварь перестала падать и дверь стала на место.
ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ
Как-то раз у соседки была вечеринка. Парни, девушки в красивых одеждах, и даже музыка. Пили, ели, веселились, танцевали до упаду. Опомнились уже заполночь. По одному, по двое стали расходиться.
Кирилл пришёл домой навеселе. Поискал, не осталось ли чего-нибудь, чтобы добавить, ничего не нашёл и лёг спать.
Не спалось. Ворочался с боку на бок, стал уже засыпать, как вдруг услышал какой-то шум за окнами. Словно зовёт кто по имени. Как ни лень было, поднялся и выглянул во двор. Никого. Только будто какая-то тень мелькнула и исчезла.
Посмотрел ещё, махнул рукой и лёг. Нет там никого, и быть не может. Видно, почудилось спьяну. Только закрыл глаза, слышит, хлопнула входная дверь. Смотрит, будто тёмная фигура идёт по комнате. Увидела, что Кирилл смотрит, метнулась за печь и исчезла.
Он хотел подняться и не мог. Ни голову повернуть, ни крикнуть, ни перекреститься.
Некоторое время просто лежал без движения в присутствии тёмной, враждебной силы, словно сама смерть пришла за ним. Лежал и вслушивался в темноту, в тот ужас, что терпеливо ждал, когда наступит срок. А потом Кирилл явственно услышал то, чего он так сильно боялся: кто-то шёл к нему через комнату. Шаги приближались…
