Дневники экзорцистки. 2-ая серия. Зеркальный демон

1 эпизод

Мне хотелось бы написать о себе здесь только хорошее, но тогда получится, что это уже будет вовсе не личный дневник, а сборник выдуманных историй. Потому приходится признаться, что Дария Денисова не всегда была паинькой. Бабушка Клара говорит, что лет до тринадцати её внучка являлась образцовым ребёнком: добрым, отзывчивым, послушным, помогающим по дому, никогда не произносящим грубости. А потом в меня вселился дьявол под названием «пубертатный период». Видимо, гормоны во мне бушевали какие-то термоядерные, потому что крыша съезжала конкретно.

Сначала я объявила войну одноклассникам. Произошло это как-то само собой. Я и раньше не очень-то умела общаться со сверстниками, а с тринадцати лет и вовсе почти их возненавидела. Возможно, этому способствовал мой небольшой рост. Все одногодки вытягивались, словно их за уши тянули, а я хоть и стала чуть выше, но всё равно стояла на физкультуре последней в строю. Это очень раздражало. Ко мне и относились так, словно низкий рост определял ещё и социальный статус. Ну, по крайней мере, мне так казалось.

В те годы любые неосторожные слова или взгляды в мой адрес я воспринимала враждебно. Поэтому и конфликтовала постоянно и не боялась лезть в драку. Иногда мне отсыпали тумаков, но чаще всего просто называли бешеной и старались не связываться. Способность чувствовать и видеть существ из призрачного мира тоже сыграла свою роль.

Однажды в школе я увидела навку. В славянской мифологии этим вредным духам приписывают сходство с русалками. Не могу ручаться за то, что было в древности, но сейчас навки измельчали. Возможно, в этом виновата наша плохая экология или бедняжкам не хватает магических сил, но оборачиваться в прекрасных дев они не желают. Да и для кого теперь превращаться? Это в древности люди через одного обладали «призрачным зрением», а теперь нечисть могут увидеть единицы.

Навки, как правило, питаются энергетическими выбросами негативных эмоций. Как это работает? Ну вот вам классический пример: идёте вы в новом светлом костюме по своим важным делам, вдруг замечаете, что шнурок на ботинке развязался, присаживаетесь на ближайшую скамейку, а она оказывается свежеокрашенной.

Ух, какой мощный будет выброс эмоций! Тут и злость, и отчаяние, и слёзы! А невидимая для вас навка сидит возле скамейки, с наслаждением поглощает эту энергию и радуется, как ловко она развязала вам шнурок и отвела взгляд от таблички «Осторожно, окрашено!»

Справедливости ради надо сказать, что вредные духи попадаются не так уж и часто. Обычно в неприятностях, происходящих с нами, виновата собственная торопливость и невнимательность. Но в моём случае причиной происшествия оказалась именно навка.

Не помню уже по какой причине, но в тот день нас отпустили с последнего урока ещё до того, как прозвучал звонок на перемену. Всем классом мы ринулись в раздевалку. Требовалось спуститься по лестнице со второго этажа на первый. Мне не нравилось шагать вместе со всеми. Я вырвалась вперёд, пытаясь обогнать двух закадычных подружек – Владу и Милену, но тут вдруг увидела на ступенях навку. Жирненькую такую, полупрозрачную, пучеглазую сущность, похожую на волосатую склизкую жабу размером с мопса. Навка старательно облизывала ступени и размазывала слизь щупальцами. При этом она самодовольно и нагло улыбалась, не подозревая, видимо, что я её прекрасно вижу.

Влада уже занесла ногу над ступенькой, испачканной в слизи, и я поняла, что сейчас случится нечто ужасное. Скорее всего, моя одноклассница поскользнётся и упадёт с лестницы. Возможно, будут травмы. Я, не задумываясь о последствиях, схватила Владу за шиворот и толкнула к стене.

Не представляете, сколько было крика! Даже навка зажмурила глаза и опешила, а уж ей наверняка приходилось слышать самые отборные ругательства. А вот я не растерялась, сразу достала из рюкзака баночку с солью и принялась трясти её над ступенями. Соль нейтрализует призрачную слизь и отпугивает нечисть. Навка зашипела, обиженно запищала и исчезла. Зато возле меня собрался почти весь класс. Они удивлённо пучили глаза, наблюдая за моими действиями.

– Там скользко было, – пролепетала я оправдываясь. – Соль устраняет выделения демонов…

Эх, лучше бы в тот момент у меня отнялся язык. После того случая я приобрела много новых прозвищ, среди которых «ведьма» и «сатанистка» были самыми безобидными, а репутация сумасшедшей закрепилась на долгие годы.

Впрочем, такое положение вещей парадоксальным образом сблизило меня с одноклассниками. Подростки, конечно, бывают жестокими и нетерпимыми, но быстро адаптируются ко всему новому и свыкаются со странностями. Я не перестала быть объектом насмешек, но получила статус некоей местной достопримечательности. Не раз приходилось слышать за спиной такие фразы: «У вас класс тупой какой-то, вот у нас Денисова духов вызывает на уроках и с мертвецами разговаривает» или «Пусть наша шаманка наколдует, чтобы завтра контрольной не было».

Меня это нисколько не напрягало. Гораздо хуже дела обстояли дома. Я постоянно ругалась с бабушкой. Казалось, что своими нравоучениями и замечаниями она специально хочет вывести меня из душевного равновесия. Её постоянные «не забудь позавтракать» и «надень тёплую куртку» расценивались мной не как забота, а так, словно она выставляла меня глупым ребёнком. Ну правда же бесит, когда со взрослой девицей пятнадцати лет начинают сюсюкаться.

Я старалась свести наше общение к минимуму, замыкалась в себе, огрызалась и предпочитала не выходить из комнаты, когда она находилась дома. Это был непростой период не только в психологическом плане, но и во всей нашей жизни. Бабушка потеряла работу. Контора, в которой она трудилась бухгалтером, неожиданно закрылась. Клара понимала, что её крохотной пенсии и небольшой суммы денег, которую ежемесячно перечисляла на меня мать, недостаточно для нормального существования и отчаянно искала работу. Даже с подругой своей заклятой помирилась.

И за это я тоже злилась на бабушку, ведь она сама говорила, что Людмила продала свой талант и обманывает людей, а теперь вдруг решила устроиться в эту контору. Называлось сие богонеугодное заведение центром коррекции биоэнергетики «Аура-плюс».

Бабушкина подруга детства Людмила Лисовская служила там парапсихологом уже не первый год. Она тоже обладала «призрачным зрением» и не раз сталкивалась с нечистью. И, как правило, представители потустороннего мира оказывались сущностями враждебными человеческой природе.

Это раньше в древней Руси было полно домовых, былинниц, духов-работников, помогающих людям, но с приходом христианства из нашего мира изгнали не только злую нежить, но и добрых её представителей. Сейчас из потусторонья к нам просачиваются, как правило, только мелкие демоны вроде навок, злыдней, хворобушек или бесов. Избавиться от них обычно не так уж сложно. Только существуют у нас разные «ведуны», «шаманы» и центры коррекции биоэнергетики, которые, прежде чем помочь, вытянут из вас все денежные средства.

Бабушка Клара с Людмилой всегда презирали тех, кто наживается на чужом горе. Две закадычные подруги всегда старательно скрывали свой дар «призрачного видения». Но были в их жизни случаи, когда приходилось применять врождённые способности, чтобы помочь кому-то. И всегда они делали это безвозмездно.

А потом случилось непоправимое горе. Люсин единственный любимый сын разбился на машине со своей молодой женой. У него осталась маленькая дочь Ангелина. Людмила тогда не работала, сын успешно занимался бизнесом и запрещал матери ходить на службу, но когда он погиб…

Первое время Люся едва не сошла с ума от горя. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни двигаться. Она могла сутки пролежать в кровати, уставившись в стену. Вставала, только чтобы сходить в туалет. Душа Людмилы словно впала в кому. Её не раздражали ни жара, ни холод, ни крики полугодовалой внучки. Врачи не знали, как привести в чувство несчастную женщину. Лекарства не помогали.

И только Клара не желала сдаваться. Моя бабушка всё время была рядом с подругой, принудительно кормила её, заставляла вставать с постели, выходить на улицу, нянчилась с Ангелиной. Постепенно, благодаря стараниям Клары, Люся стала «оживать». У неё появилась цель – вырастить и выучить внучку.

Но тут начались новые проблемы. Они явились в образе неких субъектов бандитской внешности и заявили, что сын Людмилы должен им крупные суммы денег, которые он якобы занимал у них на развитие своего бизнеса. Ей звонили по телефону ночью, выламывали дверь, угрожали убить и саму женщину, и её внучку. Люся переписала на них фирму сына, отдала все сбережения, продала его большую квартиру в центре города и даже свои золотые украшения: серьги, нательный крест и колечко. Несчастную оставили в покое, только когда убедились, что у неё не осталось ни рубля. Хорошо хоть не позарились на её однушку в аварийном доме – такое жильё продать было практически невозможно.

И снова Люсю в беде поддержала только подруга. Бабушка Клара тогда жила одна и решила, что если будет экономить, то её скромной зарплаты может хватить на трёх человек. На деле всё оказалось куда сложнее. Если две женщины ещё как-то и могли питаться одними дешёвыми макаронами и донашивать старую одежду, то ребёнку требовались хорошие продукты, а платьица и штанишки быстро становились малы.

Когда нищета стала совсем невыносимой, Люся вдруг заявила:

– Прости, Кларочка, но я так больше не могу. Сегодня же пойду устраиваться на работу в эту проклятую «Ауру-плюс». Аркадий Абрамович меня давно туда приглашал, зарплату сулил хорошую.

– Что ты, Люся! – замахала руками Клара. – Мы же давно Аркашку знаем – он отпетый негодяй! Помнишь, как он родителей своих в богадельню сдал, чтобы квартиру их продать и на вырученные средства фирму свою мошенническую открыть? Скольких людей обманул и ограбил! В тюрьме за это сидел, а как вышел на свободу, опять за старое принялся.

– Всё знаю и помню! – раздражённо ответила Людмила. – Только мне теперь не о людях думать надо, а о внучке, и как бы самой с голоду не сдохнуть. Мне что-то кроме тебя никто помогать не спешил, так почему я должна о других заботиться?

– Нельзя тебе в это логово сатанинское идти! – упрашивала Клара. – Аркашка нечисть не изгоняет, а использует в корыстных целях. Он ещё когда молодой был, делился со мной идеей, что навку можно на человека наслать, а потом деньги требовать за избавление.

– Может я там как раз и смогу кого-то от беды уберечь, – вскинулась Люся. – Надоело мне свой дар прятать. Это в советское время за ворожбу могли засудить или в психушке сгноить, а теперь у нас на дворе рыночные отношения – каждый зарабатывает тем, что умеет. Только ты со своими древними принципами застряла в прошлом.

Слышать такое от близкого человека было очень обидно.

– Если ты пойдёшь работать в эту «Ауру», то, считай, нашей дружбе – конец! Я серьёзно тебе говорю! – пригрозила Клара. – Больше на мою помощь можешь не рассчитывать!

– Если ты условия ставишь и желаешь, чтобы я в нищете умерла, то какая ты мне подруга?! – зло выкрикнула Люся. – И нечего постоянно напоминать, что помогала мне. Я не просила тебя об этом!..

Вот так в один миг и разрушилась многолетняя дружба. Конечно, обе женщины сожалели о грубых и обидных словах, произнесённых во время ссоры, но гордость не позволяла им сделать первый шаг к примирению. Лишь спустя почти четырнадцать лет, Клара набралась храбрости, чтобы позвонить Людмиле.

И если бы не этот телефонный звонок, то история с зеркальным демоном стала бы ещё более ужасной.

2 эпизод

Я хорошо помню тот день, когда бабушка решилась сделать первый шаг к примирению. Это было в начале декабря.

С утра Клара ездила на собеседование, надеялась устроиться работать в какую-то приличную контору, но её не взяли. Ещё и нагрубили – сказали, что в её возрасте глупо пытаться занять место бухгалтера, предложили должность сторожихи.

В расстроенных чувствах она отправилась в магазин, хотела купить куриную тушку на ужин, но на кассе выяснилось, что курочка стоит дороже, чем было заявлено на ценнике. Денег не хватало. Тогда Клара приобрела банку тушёнки, но когда пришла домой и открыла консервы, то выяснилось, что мясо там какое-то совершенно несъедобное ни по виду, ни по запаху, ни по вкусу. Обидевшись на весь мир, бабушка принялась «скрести по сусекам», пытаясь придумать, что же приготовить на вечер. И тут появилась я… в порванной куртке, которую мы покупали только месяц назад.

Ну что я могла поделать, если день у меня тоже не задался? Наш класс сегодня обсуждал подготовку к новогоднему карнавалу и Матвей Мартынов стал прикалываться, что меня надо нарядить в ведьму, а под финал праздника сжечь на костре. Ну я и запустила в него свой пенал. Попала точно в середину лба. К счастью пенал не пострадал и даже отлетел обратно к моим ногам.

– Ты дебилка что ли? – заорал Мотя, хватаясь за вздувшуюся шишку.

– Сравни свои оценки и мои, тогда поймёшь, кто из нас дебил, – не осталась я в долгу.

Мартынов разозлился и хотел вытолкать меня из дверей, за что и получил ещё раз пеналом. А я получила порванный рукав. Ещё и на спине оказался вырван приличный клок ткани.

Когда бабушка увидела в каком виде внучка вернулась домой, то едва не прослезилась. Но не оттого, что ей стало жалко меня. От отчаяния. Ясно было, что испорченную курточку придётся выбрасывать, а денег на новую у нас не имелось.

Впрочем, можно было позвонить моей матери, но бабушке очень не хотелось использовать этот вариант. Когда-то родители не смогли смириться с тем, что я вижу призрачных существ, общаюсь с ними и сослали меня временно пожить у Клары. Но потом у них родился «нормальный» ребёнок, мой братик Святогорка, и меня оставили у бабушки навсегда.

Отец не пытался общаться со мной совсем, а мама раз в месяц звонила Кларе, перечисляла небольшую сумму денег и даже иногда разговаривала со мной. Бабушка не любила первой звонить своей дочери, считала её «предательницей», но в этот раз пришлось поступиться принципами.

– Здравствуй, Елена, – решительно проговорила Клара, едва в трубке послышался голос моей матери, – я по делу. У Даши порвалась куртка, зашить не получится, нужно покупать новую… Я помню, что у тебя есть ещё и сын… А вас никто не заставлял отдавать его в дорогую элитную гимназию и оплачивать две секции и трёх репетиторов… Что значит «не начинай?» Ты её мать и обязана… Куда летите?.. Прекрасно! Они на праздники улетают отдыхать к морю, а дочь должна ходить во рванье?.. Нет, деньги нужны сейчас… Я должна у кого-то занять, а ты мне через месяц возместишь траты?..

Я стояла у двери и подслушивала телефонный разговор. Нет, мне было за это совсем не стыдно, ведь говорили про меня. И хоть слова мамы до меня не долетали, но понять общий смысл разговора сложности не представляло.

Что я испытывала в тот момент? Очень неприятные чувства. В первую очередь, конечно, стыд и досаду от того, что испортила одежду. Знала ведь, как тяжело нам сейчас в финансовом плане. Ещё меня накрывала обида за то, что родители оставили меня на бабушку и без сожаления исключили из своей жизни. В чём я провинилась перед ними? В том, что с рождения получила дар видеть нечисть? Я не просила об этом.

Способности передаются через поколение. Я же не уродина, не маньячка, не заразная какая-нибудь. Ведь я их родная кровь, их дочка, долгожданный первый ребёнок, рождённый в любви.

Глаза защипало от слёз. Мне даже видеться не позволяют с братом. Наверное, боятся, что задурю ему голову рассказами о призрачном мире.

Почему в детстве я не скрывала своего дара? И про бабайку говорила, и про тлен, растущий на стене. Родители не хотели меня показывать посторонним людям, опасались, что сболтну лишнее и их дочь сочтут сумасшедшей. Лучше бы я родилась немой… или слепой. А ещё лучше, если бы вовсе не появлялась на свет. Я была обузой для своих родителей, а теперь приношу бабушке одни только проблемы.

Дальше подслушивать телефонный разговор не имело смысла. Я накинула порванную курточку, запрыгнула в сапожки и выскочила из квартиры. В душе клокотали злость, обида и жалость к самой себе. Глаза застилала пелена слёз. Кто-то поднимался по лестнице, но я с разбегу толкнула его плечом и не извинилась. Мне было всё равно. Не хватало воздуха. Я споткнулась на ступеньках и чуть не упала.

«Неудачница. Даже хуже. Вряд ли есть название для такого никчёмного создания».

Подъезд казался тусклым, убогим и душным, как моя жизнь. Я толкнула дверь и выбежала на улицу. Морозный воздух ударил в лицо, дорожки из слёз обожгли щёки холодом. У дома стояло два силуэта, слышались женские голоса. Я не поздоровалась, свернула за угол, прошла мимо заснеженных кустов и скоро оказалась возле заброшенного дома.

Вернее, это был и не дом в общепринятом понимании, а заброшенная стройка. Кирпичный остов в пять этажей, огороженный щербатым деревянным забором. Возводить его начали пару лет назад, но затем работы приостановили. Вроде, что-то с документами на строительство было не так. Планировалось в скором времени возобновить работы, но пока заброшенка служила местом для детских игр и укрытием для алкоголиков и наркоманов. Но сегодняшняя морозная погода не способствовала посещению продуваемой всеми ветрами стройки.

Зачем я здесь остановилась? Не знаю. Мне некуда было идти. Хотелось побыть одной, а это место казалось таким же заброшенным и никому не нужным, как и я. Серые стены и зияющие чернотой провалы окон манили своей обречённостью. Тяжёлые свинцовые тучи, нависающие над недостроенным зданием, добавляли мрачности и загадочности, а редкие крупные снежинки казались хлопьями пепла, принесёнными ветром с пожарища.

Если обернуться назад, то можно наблюдать бредущих вдали прохожих, дома и машины, несущиеся куда-то. А возле стройки время остановилось, словно цивилизация вымерла. Вот где нужно снимать фильмы про войну или постапокалипсис. Подходящее место, чтобы расстаться с жизнью. Нужно только забраться на верхний этаж и броситься вниз в строительный мусор. Так же, как и мусор, моё тело потом выбросят, и ничего в этом мире не изменится. Только у бабушки и мамы больше не будет хлопот, связанных со мной. Всем станет легче.

Я подняла голову к небу и в этот миг в тучах вдруг появился просвет. Луч солнца вырвался из западни и осветил недостроенное здание каким-то чистым нереальным светом. Снежинки заискрились в воздухе подобно крохотным бриллиантам. Я затаила дыхание, невольно залюбовавшись этой красотой.

– Тебе помочь? – чей-то голос прозвучал над ухом так неожиданно, что я подскочила на месте и повернулась на звук.

Рядом со мной стоял ангел. По крайней мере мне так показалось в первое мгновенье. Он был похож на девушку лет шестнадцати с белоснежными длинными волосами, с крыльями вместо рук и такими светлыми ясными глазами, обрамлёнными длинными ресницами, что дух захватывало. У меня даже язык отнялся. Ну в самом деле, что можно ответить ангелу на его вопрос?

Девушка приветливо улыбнулась и добавила:

– Хочешь с пятого этажа спрыгнуть? Давай вместе? Я давно собираюсь это сделать, но одной как-то тоскливо. Можем взяться за руки и на счёт три шагнём с высоты.

3 эпизод

Тучи над головой снова сомкнулись, солнечный луч исчез, и тогда я рассмотрела, что передо мной вовсе не ангельское создание, а обычная девушка. Волосы её оказались не такими уж светлыми, просто мелированными, лицо совсем не идеальное, скорее миловидное, а вместо крыльев – руки, спрятанные в длиннющие рукава растянутого свитера. А вот радужка глаз, действительно, была светло-голубой. Настолько светлой, что едва выделялась на фоне белков. От этого взгляд незнакомки казался диким и пугающим.

«Похоже, я нарвалась на сумасшедшую или наркоманку».

– Я Лера, – девица ловко засучила правый рукав свитера и протянула мне узкую ладонь.

– Дари, – я нехотя пожала протянутую холодную руку.

Девушка не хотела отпускать мои пальцы и всё пялилась белёсыми глазами, отчего мне резко захотелось вернуться домой.

– Ну что, Дари, будем сегодня прыгать с верхнего этажа стройки? – весело спросила она.

– Я и не собиралась, – буркнула я, отходя на шаг назад.

– Ладно, – легко согласилась Лера, – может, в следующий раз. Но не хотелось бы слишком затягивать с этим. Хотя затягивать ведь можно и верёвку на шее. Надо будет подумать над этим в свободное время.

«Ну точно – сумасшедшая. И свитер её белый с длинными рукавами похож на смирительную рубашку. Может она из дурки сбежала? Вдруг там зимой буйнопомешанным как раз свитера одевают?»

– Ты не думай, я не психически больная, – словно прочитав мои мысли, грустно сказала Лера. – Просто иногда возникает мысль о суициде. Если меня не станет, то всем будет проще жить.

– Кому проще? Твоим родителям? – попыталась я поддеть её. – Думаю, что они не обрадуются, а, наоборот, будут страдать всю жизнь.

Валерия передёрнула своими худыми плечами.

– Моя мама умерла недавно, а отец недолго страдал. Он хочет начать всё по-новому. Привёл в дом женщину. Мачеха меня ненавидит. Папа делает вид, что дочери у него тоже больше нет. Я убегаю из квартиры, прихожу только ночевать.

Я не нашлась, что ответить на это откровение. Жаль, конечно, девчонку, но что ей от моей жалости?

– Тебе не холодно в одном свитере гулять на морозе? – задала я отвлекающий вопрос.

– Холодно немного, но, вроде, привыкла. И ещё я заметила, что когда помогаешь тем, кому хуже, чем тебе, то становится теплее.

Лера улыбнулась детской наивной улыбкой, и я почувствовала в груди какое-то щемящее чувство.

«Этой девочке живётся явно хуже, чем мне, но она ещё и для других пытается делать что-то хорошее. А я впала в депрессию из-за какой-то дурацкой куртки».

– А кому ты помогаешь? – не смогла я сдержать любопытство.

– Тебе правда интересно? – с надеждой в голосе спросила Лера и поёжилась от ледяного порыва ветра. – Моя мама работала в соцзащите. После неё остался список стариков, за которыми она ухаживала. Вот я к ним и хожу. Там три бабушки одинокие и два дедушки. Они из дома не выходят. Я им продукты покупаю и в квартирах порядок навожу. Ещё кошек во дворе кормлю и собаку бездомную. Мачеха на завтрак мне даёт сосиски, но они совсем невкусные и разваливаются, а дворовые животные охотно это едят.

Я внимательно пригляделась к Валерии. Она, на самом деле, выглядела слишком худощавой. Свитер висел на её фигуре, как на вешалке, из-под него виднелись тощие ножки, обтянутые джинсами. Личико девушки тоже казалось осунувшимся и бледным.

«Может она блаженная? Уж слишком выражение лица у этой Леры наивное. Хотя по виду она вроде старше меня».

– Я с утра уже сходила к бабушке Тоне, к Ольге Васильевне и Фёдору Наумовичу, – продолжила девушка. – Теперь нужно отнести продукты Элеоноре Альбертовне. Хочешь, вместе к ней пойдём? Это невероятная женщина! Она раньше была актрисой, столько всего интересного помнит! А потом можно к дедушке Иосифу зайти. У него волшебное святочное зеркало есть. Может оно и твоё счастье покажет?

Сначала я подумала, что ослышалась. Ну какая современная девчонка будет всерьёз говорить о волшебном зеркале? Магии, как таковой, не существует – её вмешательство нарушило бы законы физики. Есть потусторонние силы, которые действуют на астральном уровне. И, как правило, этими силами кто-то управляет.

В нашей семье дар и знания подобного рода передаются через поколение. Я никогда особо не интересовалась зеркалами, но бабушка Клара рассказывала, что они при определённых обстоятельствах, могут быть как окнами в призрачный мир, так и вратами. Насколько я знаю, никаких особых святочных зеркал не существует.

В старину, когда связь с иномирьем была обыденным делом, девицы проводили на Святки различные обряды. Использовали и зеркало. Для этих целей брали любое, только без серебряного покрытия – оно отгоняет нечисть.

И вот девчонки развлекались, гадали, спрашивали о судьбе, а духи тоже потешались над ними, вместо истинного отражения показывали разные картинки: то доброго молодца, то старика уродливого. Всем было весело и без компьютеров. Впрочем, с зеркалами следует обращаться осторожно, иначе вместо безобидного призрака можно вызвать нечто опасное.

Я читала рукописные дневники своей прапрабабки Анны. Есть там и интересная информация, и домыслы, размышления. Читать сложно, много старинных выражений, а повествование порой то обрывочное, то непоследовательное. Припоминаю, что в этих записях встречалось что-то про зеркала, но я, наверное, пролистала, посчитав неинтересным.

Возможно, Лера нарвалась на что-то потустороннее. Она производит впечатление наивной девушки, и вполне могла принять отражение какого-то призрака за волшебство. Но тогда моя новая знакомая тоже должна обладать «призрачным зрением», а если у неё нет такого дара, то дело плохо. Только демоны высшего порядка могут насылать на обычных людей различные видения.

– Мне было бы интересно посмотреть на магическое зеркало, – наконец произнесла я. – Скажи, а раньше ты видела что-то необычное? Может, существ каких-то полупрозрачных или странные тени?

Лера на секунду замерла, глядя в упор, а потом неожиданно рассмеялась:

– Дари, ты, правда, считаешь меня помешанной? Я не такая! Никогда не верила ни в привидения, ни в колдовство. Но у Иосифа Семёновича на самом деле есть старинное зеркало, и там появляется… Сложно объяснить словами. Если хочешь, я покажу. Только сначала в магазин надо зайти и к Элеоноре.

– Это далеко?

Я ещё надеялась, что у меня появится повод уйти домой, но любопытство уже вцепилось мёртвой хваткой. К тому же у меня не было подруг, а Лера казалась неплохой девчонкой. По крайней мере, с ней не соскучишься.

– Это близко, – махнула рукой в сторону «подруга», – только пойдём, пожалуйста, побыстрее. Я уже окоченела совсем.

Мы поспешили к магазину. Лера оказалась выше меня на полголовы, а, следовательно, и ноги у неё были длиннее. Я едва поспевала за шустрой девушкой. Подошвы скользили по заснеженной дорожке, в лицо дул леденящий ветер, но это не мешало блондинке всё время болтать. Лера без устали задавала вопросы. Порой, недослушав ответ, она уже озвучивала новый:

– А почему у тебя рукав порван? Собака напала?.. В школе?.. И на спине клок вырван. Видела?.. Ты замёрзла? Я ушей не чувствую, наверное, отвалились уже? Элеонора Альбертовна нас горячим чаем напоит, тогда и согреемся… А у тебя родители злые?.. Как это бросили?.. Реально?.. Капец! А почему?..

Я замешкалась с ответом на последний вопрос, но Лера, не дожидаясь, уже тараторила дальше:

– Не понимаю, как можно бросить своего ребёнка! А бабушка тебя не обижает?

Для меня такая манера разговора была непривычной и не очень комфортной. К счастью, мы наконец-то добрались до магазина и вбежали в стеклянные двери. Там нас сразу обдало тёплым воздухом. Лера сразу засучила рукава и приложила ладошки к решётке на стене, откуда и шел нагретый воздушный поток.

– Кайф какой! – простонала девушка, счастливо улыбаясь. – Думала, что пальцы на руках отморозила напрочь. Хорошо хоть кроссовки у меня тёплые, с натуральным мехом.

Я посмотрела на её ноги. Обувь у Леры, действительно хорошая и дорогая. Неужели злая мачеха и бессердечный отец скинулись бедняжке на фирменные кроссы?

Подруга заметила мой взгляд и поспешила объяснить:

– Это мамина обувка. Она незадолго до смерти купила на распродаже, но так ни разу и не носила… Не успела… Ладно, не будем о грустном. Нас бабуся голодная ждёт. Сейчас посмотрим, что она заказывала…

Лера выудила из заднего кармана джинсов мобильный телефон. У меня глаза полезли на лоб. На такой дорогущий гаджет нам с бабушкой пришлось бы копить целый год.

– Крутая у тебя мобила, – заметила я. – Тоже от мамы осталась?

– Нет… Это мне подарили, – смущённо пролепетала Валерия. – У бабушки Ольги Васильевны, которой я помогаю, сын в посольстве работает. Он на день рождения ей этот телефон подарил. Но она не смогла разобраться, как правильно пользоваться, и мне отдала. А сын потом Ольге Васильевне другой аппарат приобрёл – попроще… Пойдём в молочный отдел сначала. Надо три бутылки кефира купить, чтобы Элеоноре на три дня хватило.

Мы занялись закупкой продуктов. Лера всё время сверялась со списком в телефоне и складывала товары в тележку. Даже это не мешало подруге без устали молоть языком. Я узнала, что её семья живёт в соседнем доме, в двухкомнатной квартире, что спать Лере приходится в кухне на диванчике без подушки и одеяла, что с первыми лучами солнца мачеха будит несчастную и заставляет натирать паркет воском, стирать бельё вручную и готовить обед.

Затем повествование плавно перешло на Элеонору Альбертовну. Девушка искренне восхищалась своей подопечной, даже глаза начинали сиять восторгом.

– Ты не представляешь, насколько она крутая! Язык не поворачивается называть её бабусей. Элеоноре почти восемьдесят, но она не выглядит, как обычные старушки – всё время с причёской и при макияже. Говорит, что до сих пор поклонники донимают и режиссёры приглашают сниматься в кино, но Элеонора отказывается. По молодости ей мужчины дорогие подарки дарили. Если продать все украшения и картины, то можно на эти деньги купить шикарный особняк и нанять прислугу. Но побрякушки ей дороги, как память… Ой, масло забыла… Теперь – порядок! Пойдём, сама всё увидишь.

Я заметила, что Лера выбрала продукты подешевле, видимо, актриса вынуждена экономить. Возле кассы образовалась небольшая очередь. Пришлось подождать. Валерия расплатилась с помощью пластиковой карты, чек скомкала и бросила в урну, продукты распихала в два пакета.

– Поможешь донести? – подруга умоляюще посмотрела на меня. – Вот тут только хлеб, чай в пакетиках и печенье. Сумка не тяжёлая.

– Конечно, помогу, – пожала я плечами, – тебе одной неудобно будет всё тащить.

– Спасибо-спасибо, – Лера порывисто обняла меня, прижав к себе. – Ты очень хорошая. Правда. Мне никогда и никто не помогал.

Мы подхватили пакеты и вышли из магазина. Ветер на улице утих, вроде даже потеплело. Элеонора жила недалеко. Нужно было пройти сквер и два дома. За разговорами мы и не заметили, как добрались до нужного подъезда. Лера набрала на пульте домофона комбинацию из цифр и букв, и нас, не спрашивая, впустили в дом.

– Ты, пожалуйста, соглашайся со всем, что скажет Элеонора Альбертовна. Она не терпит возражений и очень обидчива, – предупредила подруга, шагая вверх по широким старым ступеням.

Я не ответила, но Лера, похоже, и не ждала моего согласия. Мы поднялись на третий этаж. Тяжёлая деревянная дверь нужной квартиры оказалась не запертой. Переступив порог, мы оказались в узком длинном коридоре, конец которого терялся в полумраке. Стены здесь были обиты тёмно-красной материей с золотой вышивкой. Пол устилало ковровое покрытие того же кровавого оттенка. У меня даже голова разболелась. Казалось, что даже сердце стало биться быстрее.