Buch lesen: «Хроники Чеггорра – 2. Лабиринты космоcа»

Schriftart:

ISBN 978-5-0055-8854-8 (т. 2)

ISBN 978-5-0055-8855-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга 1
Андромаха

Запись 0 (она же предварительная)

Странно, но именно теперь мне пришлось стать историографом экспедиции. А ведь я первоначально даже и не была полноправным участником, а так – всего лишь практикантка, или официально «практикант-исследователь». Чего там было отдельно от всех исследовать? И без того вся экспедиция считалась исследовательской. Мы должны были обследовать Каллисто – один из спутников Юпитера, на случай возможного переселения.

Но, судя по открывшимся данным с Земли, наша экспедиция несколько запоздала.

Сразу после приближения к цели нашей экспедиции ко мне подошла Оксана Николаевна. Посмотрела она на меня. Интересно все-таки, как у нее получается – глядеть на всех свысока? Весь предыдущий полет у меня из головы не выходила эта мысль. На вид она невысокая, какая-то кругленькая что ли. Домашняя такая, уютная. Даже и не скажешь, что внутри у нее словно стальной стержень. Еще во время учебы многие прокололись на обманчивости ее внешности. Ее строгости во время приема экзаменов можно лишь поражаться. Например, наш Агарон Аветикович – нет, буду называть его как все – АГАРОК. Он и сам привык, не обижается. Так вот, Агарок сдал Космографию лишь с четвертого раза.

Впрочем, я опять отвлеклась.

В общем, подошла Оксана Николаевна ко мне.

– Вот что, Аня, – проговорила она, – тебе придется дополнительно поработать.

Поработать? Мы и так весь полет работали, что называется, не покладая рук. Хотя далеко не так, как на обычных космических станциях. Все-таки экспедиция продолжалась несколько лет, и далеко не каждая минута на счету. Впрочем, приказы не обсуждаются.

– Поработать, так поработать. А что делать-то?

Оксана Николаевна слегка поморщилась – не по Уставу.

Но ничего не сказала: понятно же – накопилось

– Напишешь отчет-дневник экспедиции.

Вот те и здрасьте. Мало ей стандартного отчета. Бортовой компьютер уже несколько блоков заполнил. Бери и читай. А мне ж теперь еще и вспоминать надо.

– А почему я?

– А кто еще?

Такого ответа я никак не могла ожидать. Интересно, а в других экипажах тоже есть историографы?

Оксана выжидательно смотрела на меня. Чего она, собственно, добивалась?

– Слушаюсь, – пришлось выговорить мне, – есть составить отчет-дневник экспедиции!

Удовлетворенно хмыкнув, она удалилась в рубку.

А я устроилась в кресле каюты.

На Экранах Наружного Наблюдения неуверенно приближался Юпитер.

Интересно, с чего стоит начинать мое повествование? Тем более, что многое уже забылось, как ненужное. А что-то, наоборот, запомнилось наиболее ярко. Хотя, для других события выстроились совершенно в других критериях значимости.

Так, с чего же мне начинать?

***

Может с момента старта?

А что в нем особенного?

Старт был как старт. Столько их было в последнее время. Весь Космос продырявили, как насмешливо говорил отец. Интересно, значительно ли изменились близкие нам люди за время полета. Несколько лет длился полет, но, сколько прошло на Земле? Что там говорит Теория Относительности? И насколько она правильна? Вопросы цепляются в цепочку один за другим. И ответа пока не видно. Что ж, поживем-увидим.

Например, в книгах, которые когда-то собирал Инвар – связист пропавшей Ариадны – встречались абсолютно разные подходы к этой проблеме. От парадокса времени до мгновенного перемещения от одного космического объекта к другому.

– —

И все-таки начну по порядку.

О своем участии я узнала практически только перед самым построением.

Выпускники Высших Навигаторских Курсов этого года получали распределение на корабли так называемой ЮПИТЕРИАНСКОЙ программы. Четыре экипажа по шесть человек плюс руководитель. Вот и весь состав.

Однако в самый последний момент председатель Совета по Освоению Космического Пространства предложил включить в составы по одному практиканту. Причем, участие в проекте держалось почему-то в строжайшей тайне. Хорошо, что еще и моя подруга Жанна оказалась включенной в программу. Я попала в команду АЛЬФА. А Жанна – в команду БЕТА.

Мы стартовали раньше и были уже в полете, а Жанна отправлялась еще только через неделю по Земному времени после нас.

По Земному!

В начале полета очень непривычно было так говорить. Зато теперь время у нас уже вполне привычно делится на земное и корабельное. Корабельное – двадцать четыре часа – сутки. В сутках же для каждого из нас отводилось некоторое время на вахту.

Но, по-моему, я опять несколько отклонилась.

Итак, мы стартовали с МКС в плановом режиме без всяких неожиданностей.

Обстановка на «Андромахе» естественно отличалась от того, что мы видели на станции. Конечно, МКС нашего времени совершенно не похожа на то, что было еще совсем недавно. Во всяком случае, на космической станции теперь нет ни невесомости, ни тесноты. «Андромаха» же больше напоминает космические корабли старинных фильмов. Инвар как-то показывал.

Все-таки жаль, что мы с ним не в одном экипаже.

Противоперегрузочное кресло ив каюте – лишь дань условностям. В «Андромахе» скорость нарастает до того постепенно, что практически не заметно. А наличие искусственной гравитации на борту вообще превращает корабль в привычное местопребывание где-нибудь на планете. В результате, у нас за все годы полетадолжно складываться впечатление обычной земной жизни.

Но вот мы уже в полете. Я в кресле. На мониторе появилась Земля. Хоть мы ее неоднократно видели на тренировочных полетах, но все равно каждый раз меня охватывает щемящее чувство.

Какая же она красивая, наша планета. Никаких красок не подберешь, чтобы изобразить.

Впрочем, я все равно захватила с собой холсты и краски. В свободное время решила писать картины. Оксана Николаевна лучше бы назначила меня художником экспедиции. Все-таки мне это ближе. А на экране фантастическими красками переливалась ЗЕМЛЯ. В таком великолепии мы ее теперь увидим лишь по возвращении. А оно будет только через несколько лет.

Эти моменты уже в прошлом, но все равно как-то не по себе.

Ну, вот мне опять стало грустно…

Попробую для начала описать нашу «Андромаху».

По принципу конструкции «Андромаха» никак не должна опускаться на какую-либо планету. Все-таки не космический челнок, класса БП-1 «Сияние». Прототипом «Сияния» служил древний «Буран», выпущенный, страшно сказать, еще в Советском Союзе.

«Андромаха» же совсем другое.

Даже собиралась она в Космосе, впрочем, как и все остальные корабли Юпитерианской программы.

Полностью конструкцию и чертежи космических кораблей класса СДП-1, к каким относится и «Андромаха», наверняка еще можно найти в архивах. Только сохранились ли сейчас архивы? Впрочем, подробная схема «Андромахи» есть и в официальном отчете, и в бортовом журнале. Есть, конечно и некоторые отличия в кораблях этой серии.

Попробую описать по-простому. Если смотреть сбоку, то «Андромаха» напоминает что-то вроде пирамидки – такой древней игрушки. Само сердце корабля – двигатель – располагается в центре, в цилиндрическом корпусе. Несколько ремонтных переходов соединяют двигатель с техническим кольцом. Именно из технического кольца при необходимости разворачиваются крылья солнечных батарей. Крылья эти выдвигаются в промежутки между Большим и Средним кольцами.

Солнечные батареи покрывают и поверхность Большого кольца «Андромахи». Именно в этом кольце расположены практически все лаборатории. Там же и главное достояние корабля – оранжерея. Кроме того, запасы продовольствия на все время полета тоже хранятся в складах большого кольца. Хорошо еще, что мы стартовали не с Земли, а то такое количество продуктов вряд ли способно поднять любое космическое судно.

Кстати, в Большом кольце располагается Рубка Управления, в которой мы и несем суточные вахты. Небольшое такое помещение, рассчитанное на двух человек. два кресла и огромное количество всяких приборов. Во время вахты за ними приходилось лишь следить, и только в самом экстренном случае допускалось принять участие в управлении. Весь же маршрут должен был проходить в автоматическом режиме.

А так же в Большом кольце располагалось и несколько шлюзов для выхода в космос, и четыре ангара для посадочных капсул, на четыре человека каждая. С самого начала я задавалась мыслями: Зачем нам четыре капсулы? Мы от силы сможем заполнить только две из них. Кроме капсул в ангарах располагалась целая армия разведывательных зондов, напичканных разнообразной аппаратурой.

Ниже большого кольца располагается жилое среднее кольцо. В нем находятся каюты экипажа. А еще в среднем кольце есть комната отдыха и тренажерный зал.

Что еще можно написать о конструкции? Ничего.

Так что прекращу, наверное, я эту тему…

Вперед к Каллисто

Запись 1

На Экранах Наружного Наблюдения всеми красками играл Космос. Впрочем, я повторяюсь. Все равно несколько трудновато восполнять прошедшие дни.

Лучше, наверное, описать сам полет.

Это только для тех, кто не знаком с космическими полетами, кажется, что продвижение в Космосе идет по прямой. На самом деле это далеко не так. По сути, наш полет напоминает движение по спирали, раскручиваемой с Земли. Траектория больше всего похожа на графическое изображение золотого сечения. О золотом сечении лучше рассказал бы все тот же Велниньш с «Ариадны». Где-то он сейчас? Вроде бы и они должны скоро стартовать.

Впрочем, я опять отвлеклась. Что-то слишком часто я отвлекаюсь

Первым объектом нашего путешествия, естественно, являлась Луна. Посадки на нее не планировалось. Да, впрочем, и зачем?

Наша старая добрая Луна теперь изучена вдоль и поперек. В последнее время выяснилось, что наш древний спутник вовсе даже и не шар, а сложное образование, в чем-то напоминающее… лепесток, что ли… И вращается в обычном режиме. Просто, когда она обращается к Земле вогнутой стороной, ее не видно. Вот и кажется, что она обращена к Земле одной стороной.

В общем, Луна. Где-то там располагается целая группа международных станций. Насколько я понимаю, наш Агарок уже приготовил всю свою аппаратуру для связи с сотрудниками этих станций. Естественно, сам сигнал поймать невероятно сложно. Разве только мы сами не начнем связь первыми. Именно так и поступил Агарон Аветикович. Привет и пожелания успеха с Российской станции Агарок сразу разместил на всех мониторах «Андромахи». Удачи пожелали и американцы с какой-то частной площадки.

Пролетели мы мимо, лишь взглянули на Луну с камер Наружного Наблюдения. Вздохнули украдкой от так называемой встречи с последним оплотом человечества перед погружением во «двор Солнечной Системы. И устремились дальше. Теперь-то уж точно Земля осталась позади.

Следующим пунктом нашего маршрута должен бы стать Марс. Сразу же возник вопрос, увидим мы его или нет? Вопрос достаточно сложный. Я все прикидывала: – В какой точке мы пересечем его орбиту, и где в это время будет сама красная планета?

Я даже дала команду компьютеру рассчитать вероятность встречи «Андромахи» с Марсом. Вообще странное сочетание, если рассматривать ее с точки зрения древнегреческих мифов. По подсчетам компьютера получалось, что мы пролетим раньше, чем он подойдет к месту встречи. Жаль, что туда еще не отправилась планируемая экспедиция. Ребята отправятся уже после стартов Юпитерианской программы. В состав Марсианской экспедиции включена и Снежана Грин. Поначалу Снежка должна была участвовать в программе вместе с нами, но что-то не получилось. Подробности я не знаю. Хотя, все равно же Марс останется вне зоны нашего путешествия.

Стартовавшей за нами «Ариадне» должно было повести больше. У них спираль раскручивалась несколько по-другому.

Потянулись обычные полетные будни.

Вскоре началась и первая моя вахта. Вот тут-то и случилось самое неожиданное.

– —

– Эй, практикантка, – раздалось в переговорном устройстве. Меня так обычно Джордж называет.– Чем занимаешься?

Надо же, решил чем-то разнообразить вахтенную рутину. Но, ничего не поделаешь, нужно было отвечать.

– Разрабатываю гипотезу Велниньша, – чуть замешкавшись, проговрила я.

Не могла же я ему сказать, про краски Космоса. Тем более капитану корабля и, в какой-то мере, начальника экспедиции. Руководитель, конечно, Оксана Николаевна, но начальник – Джордж. Как это стыкуется между собой? Впрочем, не мое дело.

Попробую описать саму гипотезу.

Впрочем, говоря по правде, гипотезы-то никакой и нет. Инвар просто однажды в компании курсантов размышлял о своем видении замкнутой сферы Вселенной.

***

Инвар говорил, что Вселенная строго ограничена:

«…В качестве границ ее наиболее подходящим для этой роли является Облако Оорта. Загадочный объект окружает Солнечную систему плотным шаром. Относительно плотным. А что если вся картина звездного неба вроде как нарисована на поверхности сферы облака Оорта?

Таким образом, и появился в сознании предков хрустальный свод небес с гвоздиками звезд. Может, предки просто здраво рассуждали.

Но в то же время они считали Землю плоской и расположенной на трех китах… Что они имели в виду, когда говорили Земля? Только ли саму планету? А если рассмотреть это понятие шире и распространить на всю Солнечную систему? Оттуда и выражение за тридевять земель…

Теперь все укладывается в схему. Особенно, если взять во внимание… плоскость эклиптики.

Теперь – киты (слоны, черепаха). А если это всего-навсего СОЗВЕЗДИЯ. Попытаемся объединить видимые звезды в других сочетаниях. Тогда не только киты появятся, но много чего еще…»

***

Вот, примерно так и обосновывал Велниньш свою гипотезу. Насколько она правомочна? Нужно разбираться и разбираться.

– Хм, – задумчиво протянул Джордж, – пожалуй, подходящая тема для исследования. Только согласуй ее с Осиповой…

Так я получила в довесок еще и научную тему…

Осталось совсем немного – согласовать с Оксаной Николаевной эту тему. А попробуй это сделать с учетом того, что Осипова все-таки крупнейший специалист по космографии. Предлагать ей такую теорию, идущую в разрез с общепринятой точкой зрения. Хотя, она вполне может оказаться женщиной широких взглядов. В принципе, это возможно, но маловероятно. Все-таки, как может преподаватель, оценивающий дипломную практику выпускников ВНК, вдруг отказаться от прописных истин?

Другой вопрос, почему на дипломную практику пригласили стажеров, которым еще учиться и учиться? Известно только, что на этом настаивал сам Атласов.

Опять же, что за практика, длящаяся несколько лет? Все обучение на ВНК занимает втрое меньшее время. Полные непонятки.

А может, все гораздо проще. Никуда мы не летим, а все это лишь имитация? Что-то подобное показывал Инвар еще в Универе. У него когда-то была довольно неплохая коллекция фантастики. Интересно, прихватил ли он ее с собой?

Опять я о Велниньше. Да, что это со мной такое?

Нет, надо переключаться. Все же я должна нести вахту.

Кстати, а в чем именно заключается смысл моей вахты на данном этапе экспедиции?

Функции мои мне известны не понаслышке. Все-таки за время учебы нам несколько раз приходилось побывать и на МКС. Но тут все-таки не просто станция. На Андромахе предстояло прожить несколько лет. И понятие вахты неизбежно должно отличаться от обычной операторской деятельности.

По сути должно отличаться и время, отдаваемое каждым членом экипажа дежурству. По общей практике непосредственно вахте должно уделяться не более четырех часов. При более длительном дежурстве накапливается усталость. Взгляд замыливается. Не все показания одинаково просматриваются. Хотя, и четыре-то несколько многовато. Я бы, например, предложила бы… два часа. Но Оксана Николаевна и тут высказала свой вариант – три часа. Таким образом, за условные корабельные сутки все успевают отработать свою вахту. И так сутки за сутками. Наверное, это достаточно эффективно. За это время даже самый неискушенный дежурный попросту не успеет устать.

Кроме того, тут в Рубке Управления не так много приборов слежения, как можно было бы предположить. Небольшое, такое уютненькое помещение с парой вращающихся кресел, расположенных на специальных направляющих. Несколько экранов с графиками и схемами и циферблатами. Уследить за ними всеми, конечно сложно, но вполне возможно. Вот только кресла все-таки два. Значит, на вахте должны находиться не один, а два человека. Почему Осипова решила, что одного вахтенного вполне достаточно?

Я отвернулась от экранов.

Стрелочки циферблатов слегка подрагивали. Самописцы вырисовывали замысловатые зигзаги. Судя по прилагаемым инструкциям, все показатели оставались в норме. На круговых диаграммах вычерчивались прерывистые ритмические спирали. Яркая точка на маршрутной карте, символизировавшая «Андромаху», уверенно двигалась по пунктиру проложенного маршрута. Жизнерадостно подмигивали разноцветные лампочки, докладывая о состоянии приборов корабля.

В общем, все, как и должно быть.

Я расслабленно откинулась на спинку кресла.

Чем бы еще заняться?

Я снова окинула взглядом приборы.

Для большей уверенности запустила сканирование.

– Уфф. Все в порядке…

– Ты уверена? – беззвучно открывшаяся дверь рубки впустила моего сменщика – Джорджа Петерса.

Надо же. Так и окончилось мое первое дежурство…

Запись 2

Прошло уже несколько условных суток после прохождения лунной орбиты. Небольшим серебристым диском проплыла она на Экранах Наружного Наблюдения (ЭНН). Удивительное дело, сколько раз мы смотрели на этот естественный (хотя, насколько он естественен?) спутник нашей родной планеты, а все никак не получалось привыкнуть к ее мертвенно бледному пятну.

На самой Луне побывать так и не удалось. За все время обучения на ВНК в программу не входило посещение древнего спутника. На МКСе мы практиковались, но никак не на Луне. И вот сейчас мы снова пролетаем вдалеке. Жаль, но по плану нам даже не удалось и приблизиться.

А теперь нас окружал практически бесконечный пустой Космос. Впрочем, почему именно БЕСКОНЕЧНЫЙ? Это ж все-таки, так называемый ВНУТРЕННИЙ, Космос (во всяком случае, именно так его постоянно называл Инвар). А вот то, что ПУСТОЙ – так это почти без всякого преувеличения. Даже до орбиты Марса никак не меньше нескольких месяцев, а уж что говорить о конечной цели нашего путешествия.

Нам туда лететь еще годы и годы.

А вслед за нами устремилась в Космос и «Ариадна» с группой Бета. Где-то там, условно позади, и моя дорогая подруга Жанна, и Велниньш. Вот бы связаться с ними.

Я покосилась на непосредственного руководителя моей так называемой практики – Людмилу Азарову. Людмила, еще до ВНК сподобилась получить научную степень по биологии. А сейчас она конкретно занималась выращиванием собственных овощей в оранжерее «Андромахи». Не помню, писала я или нет, но оранжерея со временем должна была стать практически главным источником продуктов питания. Даже мясо планировалось синтезировать искусственно. Насколько я знаю, остальные экипажи получили точно такое же задание на исследование. Во всяком случае, и Жанна упоминала нечто подобное.

А на самом деле, не удивительно ли, что во всех группах практиканты направлены на усиление именно биологической части команды.

Вот и сейчас Людмила самозабвенно возится с землей и саженцами.

Кстати, большинство якобы однолетних растений на самом деле является многолетними. Взять, к примеру, те же огурцы или помидоры. В обычных условиях короткого лета они к осени быстро переходят в стадию увядания. На борту корабля все должно происходить по-другому. По крайней мере, так предполагалось…

Негромко шуршала пересыпаемая под совком земля. Оглянувшись я увидела знакомую по старинным бабушкиным фотографиям картину. Кажется, примерно так выглядели жители старой России на своих так называемых дачных участках. Помнится, но уже в далеко преклонном возрасте дядюшка-дед постоянно собирался зачем-то ездить на дачу, даже перебравшись в отдаленный регион. Хотя, что там была за дача? Так, неизвестно что, но все-таки…

И сейчас все совсем как на Земле. Хорошо еще, что мы не успели еще организовать своеобразную космическую оранжерею. Туда уж точно без скафандров высшей защиты не сунуться.

О проводимых мной и Людмилой опытах писать можно много и долго. Но подробней прочитать о них лучше в лабораторных журналах. К историографии же экспедиции, к моему дневнику, они не имеют никакого отношения. Не думаю, что какие-то формулы и эксперименты заинтересуют возможных читателей-неспециалистов. Насколько я понимаю, именно о них и думала Осипова, когда давала мне это задание.

– Анна Семеновна, не крутись понапрасну, – проговорила Азарова неожиданно резко.

И как только увидела? Ведь она совсем и не смотрела в мою сторону. И, как обычно, назвала меня достаточно официально. Врача же нашего, тоже Анну, Азарова, величает Анюсиком. Вроде как они – близкие подруги. А как меня называла Жанна? Нет, не вспомню.

– Не терпится, – виновато проговорила я, прерывая несколько затянувшееся молчание, – вроде как нам пора на связь с «Ариадной» выходить…

Азарова, выпрямившись искоса взглянула на меня.

– А тебе что до этого? – она изумленно изогнула бровь.

Никак не могу ее называть просто Людмилой.

Как она не понимает. Вроде бы, молодая еще – только лишь на пару лет старше. Зато держит себя с видом крайнего превосходства. Конечно, она уже выпускник, а я всего-навсего практикант. Хотя, время полета автоматически засчитается за последний курс, несколько растянутый во времени последний курс. Но золотые нашивки выпускника уже практически располагаются на моей руке. Может, еще и двуцветный знак классности получится заслужить.

Впрочем, что это я? Разве об этом нужно сейчас думать?

Меня все же ждут и мои собственные опыты. А ведь есть еще и навязанная научная тема…

Робкие бледные иголочки только-только проклюнувшихся ростков будущих продуктов усыпали почву оранжереи. Еще немного, и молодая поросль потянется вверх, наполняя помещения Большого кольца запахом живой природы.

Неподалеку прожужжала отодвигаемая дверь лаборатории. Послышалось характерное бульканье в кипящих растворах.

Ага, это все-таки более интересно, чем в земле ковыряться.

Разогнула я усталую спину, вытирая лоб запястьем. Благо, что «земельные» работы на данный период вроде бы закончились. Запачканная в земле перчатка мазнула по щеке. Жаль, поблизости нет зеркала. Не видно сильно ли я изгваздалась, как говорила все та же бабушка. Только и оставалось, что отряхнуть руки и последовать за Азаровой.

– Как там идет синтез? – неожиданно спросила она.

Что я могла ей ответить? Сама ж только-только вошла.

Как я смогла оставить текущий в лаборатории процесс, променяв его на возню с грядками?

А что тут такого?

Аппаратура в лаборатории такая, что в любом экстренном случае информация в первую очередь поступит ко мне.

– Сейчас посмотрю, – я постаралась ответить как можно более покладисто.

Использованные перчатки упали в камеру мусороприемника. Раньше я назвала бы это недопустимым расточительством, но сейчас… Весь мусор, скапливающийся в емкостях утилизатора, перерабатывался в единую массу. И впоследствии довольно легко было бы синтезировать все те же перчатки. И даже придать им какие-то новые свойства.

Опустив лицо в маску очистителя, я включила режим омоложения. Хорошая эта штука – очиститель. Изобретение нашей Анны Лузиной. Кто бы когда мог подумать, что обычный выпускник ВНК – врач экспедиции, способен на подобный шедевр косметологической техники. Вот только представьте себе: аппарат этот и очищает, и смягчает, и… много чего еще делает. Причем, он сам выбирать наиболее подходящую вам процедуру при выборе определенного режима. Хотя, если говорить искренне, аппарат очистителя не может считаться полным изобретением Лузиной, как бы хорошо я к ней не относилась, но она, скорее, не изобрела очиститель, а как бы лишь усовершенствовала то, что было раньше. Можно ли с чистой совестью назвать это изобретением?

Ладно, сейчас не об этом…

Быстренько привела себя в порядок. Мой, тщательно заставленный различным биохимическим оборудованием в определенном порядке, стол терпеливо меня дожидался. Прокрутились колесики кресла. Слегка самортизировало сиденье, принимая, хоть и небольшой, вес моего тела. Я наклонился над лопающимися в реторте пузырями раствора. Очки моментально запотели. Пришлось их снимать и протирать. Как же несправедливо выглядит проблема с очками во время современных технологий. Ведь даже все пробирки, реторты, колбы и разное прочее оборудование изготовляется теперь не из хрупкого стекла, а из особого высокопрочного пластика.

Перещелкнув несколькими тумблерами, я продолжила длительный медленно текущий эксперимент. Опять же не вижу ни малейшей причины, чтобы подробно описывать проводимые процессы. Скажу только, что в конечном итоге мы с Азаровой должны синтезировать удобоваримые продукты питания.

– Ну, что там у тебя? – снова вопросила Людмила Азарова.

– Сейчас, сейчас, – машинально ответила я, бегая пальцами по клавиатуре оборудования.

Тоже какое-то несоответствие. Предполагалось, что в кораблях типа СДП будет использоваться самое передовое оборудование. Например, голосовое или мысленное управление лабораторными компьютерами. Андрэ торжественно всех уверял в этом. Но… как часто бывает в жизни… современные компьютеры поставили лишь в Рубку Управления, а вся остальная электроника почему-то осталась старого типа.

Почему бы это?

Джордж как-то в самом начале полета пытался объяснить, но он оказался для меня недостаточно убедителен. Говорил что-то о мелкой моторике, о сохранении навыков…

Может, этому обучают уже на последнем курсе? А мне так совершенно ничего не понятно. Впрочем, я и не специалист в компьютерной технике. Или же я просто такая бестолковая?

– Все! – я удовлетворенно откинулась на спинку кресла, – Теперь остается только около суток ждать результат.

– Хорошо, – голос Людмилы неожиданно потеплел, – на сегодня можешь быть свободной, – она добавила, усмехнувшись, – займись своим Облаком Оорта.

– Не моим, – еле слышно, чтоб Азарова не услышала, буркнула я, – а Велниньша.

Каюта встретила меня установленной условным утром прохладой. Заговорщически подмигнул зеленый глазом встроенный компьютер. Несколько движений, и на мониторе засиял серебристый шар Облака Оорта.

Что тут можно еще исследовать? Для этого нужно как-то выбраться за пределы Облака. Тогда все и станет ясно. Но ведь наша «Андромаха» совсем не предназначена для этого.

Неожиданно завибрировал браслет внутренней связи.

– Агарок? – невольно воскликнула я, вглядываясь в крохотный экранчик.

– «Ариадна» вышла на связь, – радостно сообщил наш специалист по связи, – они успешно стартовали! Следующим, еще через неделю, должен выйти к Ио экипаж Гаммы на «Антигоне»… А там и Дельта на подходе.

Что-то слишком уж разговорился Агарок…