Лепестки Сакуры. На расстоянии полуметра

Я тебя люблю. Бойся меня.

Аделина прибавила шагу, надеясь не потерять на лету тапки и не растянуться на сыром асфальте от леденящего чувства отчаяния, успешно пробившего даже её, казалось бы, толстую, как броня мамонта, кожу. Вышла из дома чуть ли не босиком. А точнее, вылетела реактивной ракетой, не успев ни вещи собрать, ни обуться нормально. Про зонтик вообще не было времени подумать. Прохожие одаривали Аделину удивлёнными, ухмыляющимися, а порой и откровенно враждебными взглядами. В общем, какими угодно взглядами, но только не понимающими и сочувствующими, давая понять Аделине, что пора ей возвращаться домой, засиделась она в чужой стране дольше, чем надо.

В подтверждение укоризненных взглядов в свою сторону запищал телефон. Писала Сакура.

Аделинка, у тебя хоть деньги на обратный билет есть? А если нет, напиши, куда перевести. Я вот всегда говорила, что бьёт – не значит любит. Бьёт, потому что ему нравиться бить!

Аделина смахнула капли воды с экрана телефона и одним пальцем набрала ответ.

Представляешь, напялила впопыхах старые дырявые шлёпки. А тут дождь. Красота!

Сакура ответила без промедления.

Уж лучше дырявые шлёпки, чем фингал под глазом. Давай, красотка, скорей на самолёт. Я тебя жду-у-у-у в Москве.

Под пробирающим до дрожи не по-весеннему холодным дождём и по лужам, оставляющим грязные разводы на колготках, она следовала к ближайшей станции токийского метро, куда всегда боялась спускаться из-за перманентного страха заблудиться.

Но сегодня Аделину не пугало метро, дождь, промокшие ноги и насквозь пронизывающий ветер. Её пугал Таичи. Аделина решила, что не вернётся. Тем более денег на билет хватало, хоть и не на прямой рейс. Двадцать часов, включая пересадку? Неважно, зато дома! В висках стучали обидные слова Таичи, заставляя на повышенных скоростях мчать в аэропорт.

«– Ты здесь никто! Захочу, будешь работать, не захочу – будешь заниматься домом, и точка. Какая из тебя актриса? Не выдумывай. Снимаешься в клипах да в сериалах своих тупых. Я дал тебе всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно, а ты ничего не ценишь!

– Ты не дал мне самого главного. Безопасности».

Аделина не могла больше выносить Та-чана. Надоело быть послушной, понимающей и любить того, кто перестал её ценить и уважать, а может, никогда и не делал этого, а лишь успешно притворялся, но по итогу решил в полёте переобуться в свои мягонькие абьюзерские тапочки. Удобные для него, неприемлемые для неё. И главное сухие. Ведь ему не надо было убегать в дождь от любимой, которая в приступе ярости из-за плохо приготовленного рамена или вовремя неубранной квартиры, могла бы подправить кулаком личико или в случае лайтового варианта – отлупить барабанными палочками, хотя и они в руках Таичи были смертоносным оружием.

«– Я сказал, ты никуда не пойдёшь!

– Именно так. Сейчас я бегом до метро, а потом улечу от тебя на другой край света. Я тебе не вещь! И ключи свои забери».

Ключи со звонким металлическим стуком ударились о клёпку, царапнули по молнии на куртке Таичи и скользнули по коже, оставив след на самом видном месте. Аделина прокрутила в голове эту заключительную перед побегом сцену, удивляясь тому, что Таичи со злости не догнал и не прибил её на месте. Стыдно было признаться самой себе, но Аделина стала зависима от него, переехав в квартиру в одном из центральных районов Токио, в то время как Таичи продолжал жить на два дома – частенько мотался в Осаку по делам, хотя ребята из группы тоже обосновались в столице. Аделина прекрасно знала, что за дела ждали его в Осаке, и даже общалась с некоторыми из них в соцсетях. Она сделала всё, чтобы Таичи почувствовал уверенность в себе при общении с девушками. Постаралась и перестаралась. А он присел на два стула и успокоился.

«– Мне от тебя не нужно ничего! – выпалила Аделина.

– Я прошу тебя, не надо возвращать подарки.

– А что такого? Переподаришь своим секс-подружкам. Я не против, а им приятно будет».

Таичи пользовался успехом у девушек. Ребятам из группы это было давно известно, поэтому они уже не шутили по поводу его уложенных, покрашенных в розовый блонд кудряшек и невинного распахнутого взгляда. Ребята зауважали своего первоклассного барабанщика ещё больше, когда тот окончательно ушёл из вижуал-кея, где странные блестящие или латексные наряды и тонны грима на лице были нормой. Таичи решил выйти на новый уровень. И девушку он захотел себе под стать.

Аделина появилась в его жизни как раз вовремя. Но сидеть взаперти в роли домохозяйки она была не намерена, чего бы там себе Таичи не выдумывал. Вслед за ключами она бросила кольцо, подаренное в знак помолвки, на стол, и еле успела увернуться от барабанной палочки, запущенной некогда любимым Та-чаном, летевшей ей прямо в голову.

«– Если у меня и тикают часики, то, разве что, судного дня. Я не останусь с тобой, потому что не хочу застать тот эпичный конец света, который ты мне можешь устроить», – на репите вспоминала их последний разговор Аделина.

Её вещи остались в квартире Таичи. А точнее были тут же отправлены с балкона вслед за убегающей Аделиной. Плевать ей было на шмотки, которые купил Таичи. Ничего Аделине от него было не нужно. Хотя стоило признать, что вещи летели красиво, развеваясь на ветру и разносясь по окрестностям ближайшего парка словно листья сакуры или унылые, загнутые вниз лепестки хиганбаны.

Как бы Та-чан не пытался заламывать руки, заводить страдальческие монологи и ронять слёзы, Аделина уже не велась на его милые кудряшки и отрепетированный невинный взгляд. Нет, Таичи, мальчики не плачут. И вдохновлять на создание семьи Аделина впредь его не собиралась.

Как же, чёрт побери, великолепно развевалось её платье с узором из цветов хиганбаны на дереве у детской площадки. Словно флаг. Это платье было одним из немногих, которое Аделина прихватила с собой в поездку, и которое так нравилось Таичи. Сейчас же девушке казалось, что платье Таичи любил больше неё. Теперь листьям и цветам точно не быть вместе. Ни в этой жизни, ни из тысяч параллельных.

ЛЕПЕСТОК ПЕРВЫЙ

Москва плавилась от жары, а Сакура, расположившись под кондиционером, наблюдала за Валерой, ползавшим по подоконнику в поисках тенёчка. Валерой народ в студии назвал муху, проснувшуюся от спячки аккурат под майские. К Валере на днях присоединился его новый друг – Колян. Майский жук. Засел в зарослях офисных растений и улетать не собирался. Лениво ему было, а может просто нравилась компания Валеры.

Сакура не возражала. Её новые знакомые, к великому счастью, не разговаривали, а успокаивающе гудели где-то в углу офиса, отчёты не просили, организовать встречи с клиентами не требовали, фотографы, локации для съёмок – всё им было фиолетово. Главное засесть в сочных листьях и пожужжать о чём-то своём, сокровенном.

– Ну, Настё… Ну, что ты будешь делать с ней? – цокнула языком Сакура.

Помощница снова прислала голосовое. Сакуре захотелось убрать телефон в ящик стола и забыть о нём. Голосовые сообщения она считала признаком дурного тона, особенно если дело касалось рабочих моментов. Единственным исключением были пьяные голосовые, когда т9 тебя уже не понимает, но надо срочно донести до кого-то свои важные мысли.

Нана-сан, вы в отпуск уходите с завтрашнего дня? Или на общем созвоне будете присутствовать?

Сакура, Москва

Настя, пиши мне сообщения, не шли голосовые, умоляю, плииииз! Никаких созвонов, я в отпуск отчаливаю :D

Мало кто из новых сотрудников студии знал настоящее имя Сакуры, а тот, кто знал, подписывал кейсы и обращался к ней исключительно «Нана-сан». Против красивого псевдонима никто в студии не возражал. Псевдоним ей подходил. Своё настоящее имя Сакура не любила, оно было слишком вычурное и трудновыговариваемое, особенно для иностранцев, с которыми ей доводилось иметь дела по работе. Коллеги были в курсе, что Сакура часто путешествовала в страну цветущей вишни и раньше красила свои светлые волосы в нежный розовый цвет.

– Мы в кафешку на бизнес-ланч. Ты с нами? – мимо прошелестела пёстрая толпа менеджеров из пиар-отдела.

– Я выйду на улицу днём, разве что, в холодильнике, – устало протянула Сакура. – Давайте без меня.

– Совсем ты заработалась. Не надоело ещё?

– Да идите уже, идите…

Сакура, собрав густую россыпь волос такого же пшеничного цвета, как и странички в её скетчбуке, отметила про себя, что весна в этом году выдалась тёплая, приятная, сухая – невероятная, в общем-то. А лето решило отыграться не только за себя, но и за следующее лето тоже. Все работники студии изнывали от жары, причём даже в вечернее время. И больше не из-за погоды. Волосы и другие части тел у них знатно пригорали от обязанностей и дедлайнов. Сакура однажды отчитала своего одноофисника за вечные отгулы то до стоматолога, то по болезни кота. Коллега оскорбился. Неправильная какая-то Сакура оказалась, злая, даже котиков невзлюбила почему-то.

Сакура приходила в студию рано утром, а уходила поздно вечером, чтобы только не появляться на улице в самый пик жары. Боялась растаять, как она шутила, жару терпеть не могла и с трудом её переносила. Хотя народ считал, что Сакура просто страдала невероятным трудоголизмом.

– Жужжишь, да? Скоро мне ехать на встречу. Зачем согласилась? Был бы отпуск как отпуск, но нет. Мне ж надо заморочиться. Я ж настоящий друг, который спешит на помощь, – сдвинула в задумчивости брови Сакура, подперев голову руками и наблюдая за Валерой, деловито ползающим по бумагам на столе. Сакура в углу стола, под кейсами от маркетологов, насыпала сахарок для Валеры. К её неоднозначному выбору питомца народ в студии уже привык.

В недавние и не такие ещё лохматые времена она собиралась вернуться к Аделине в Токио и променять столичную тусовку на самое лучшее время года на островах, цветение её любимой вишни и прочие плюшки отпуска. Но пару месяцев назад позвонил Лёха и попросил помочь ему в подготовке тура по России то ли корейцев, то ли американцев. В последний раз в тур гоняли сумасшедшие финны, напрягшие Сакуру и всю команду своими пьяными выходками: гитарист напился до умопомрачения, забыв паспорт в баре, названия которого никто не запомнил. Никакие проблемы и неприятности не могли вывести Сакуру из себя, она умела разрешать любые ситуации, успокоить всех и наладить дела так, чтобы они снова шли по плану. Что ж, работа туровым менеджером была неизменно стрессовая, зато не скучная. Так всегда успокаивалась Сакура, всё чаще заставая себя за общением не с людьми, а с такими вот крылатыми персонажами – Валерой и его товарищем по жужжанию, Коляном.

Оператор и водитель туровых автобусов Лёха, и по совместительству бывший мужчина и коллега Сакуры, но нынешний хороший друг, со своей девушкой Женей затеял бизнес и вот уже полгода трудился инвент-менеджером.

Женька Сакуре нравилась. Жила она в столице четвёртый год и умудрилась застолбиться не только за Лёху, но и за околоконцертную тусовку. Женя приехала из маленького областного городка. Вроде бы меньше двух часов езды от Москвы, а работать кроме сетевых магазинов и негде было. Все Женькины подруги и знакомые женщины с особым помешательством устраивали личную жизнь, чтобы, минуя работу, из одного декрета в другой запрыгнуть. Женя никого не осуждала, но прекрасно видела, что в маленьком городке напряжёнка была не только с работой, но и с мужским полом, у которого нормальной работы тоже не имелось, у большинства уж точно. Такая вот нищета и беспросветная жизнь Женю не прельщала, поэтому умотала она от своих подруг, желавших ей поскорей выйти замуж, в столицу.

– Ладно, Валер, надо бы мне уже собираться.

Быть туровым менеджером – это вечный стресс, дикий ужас, проклятье и конец света одновременно. Когда ты с какими-нибудь зачётно пьющими и мнящими себя заправскими звёздами музыкантами, пусть даже и относительно знаменитыми, отправляешься колесить по России и ближнему зарубежью, то жди невероятных приключений и нервяка.

Сакура знала это не понаслышке, потому как пару раз ей доводилось работать в турах. Об этом прекрасно был осведомлён Лёха, поэтому и предложил давней подруге не только помочь монтировать видео тура, но и в организационных моментах дыры подлатать, чтобы разгрузить его и Женьку, которые зашивались и ничего не успевали. Да и опыта у них было маловато.

Проверив бронь в гостинице, созвонившись с водителем автобуса, то есть Лёхой, разобрав документы и обойдя кабинеты, Сакура села в кресло и гипнотизировала часы. Ей хотелось потеряться в этих комнатах, хоть на время. Но вместо отдыха приходилось снова ввязываться в очередной тур и контачить с людьми не факт, что приятными.

В огромное окно студии скользнул свет фонаря, и Сакура решила, что пора ехать на встречу.

***

Послонявшись полчаса по терминалу аэропорта, потупив в телефон за стаканчиком невкусного кофе, Сакура первым делом встретила Лёху и Женьку.

– Так это ваш красивенький красный автобус стоит на парковке?

– А то! – Лёха закружил Сакуру. – Рад видеть тебя, старушка.

– Пфф, и тебе того же, старый хрыч.

Женя залилась звонким смехом. Обновив своё удлинённое каре синим цветом и разбавив зелёно-бирюзовыми прядями, она выглядела будто студентка-первокурсница, не пропускающая ни одной тусовки.

– Ты же в курсе, что сейчас в Москве музыкантов на автобусах не катают? Ты в курсе. Так к чему весь этот пафос?

– Минутка душноты, – с теплотой в голосе произнёс Лёха. – Ну слушай, автобус нам нужен для записи блога. Типа это такой дом на колёсах, артисты чувствуют себя как дома. Это наша фишка, скажем так.

– Хм, звучит, конечно, интересно.

– А знаешь, я был уверен, что ты согласишься, хотя до последнего волновался. Думал, что передумаешь.

– Обещала ведь. Учти, с тебя гонорар, – напомнила Сакура, оглядываясь по сторонам. – Значит, сейчас ждём ваших англичан, японцев, финнов, американцев или кого там?

– Японцев, – кивнул Лёха.

– А-а-а, могла бы догадаться. Так! Я что, ещё и переводчиком буду? Хм-хм, вот это ты ловко придумал. С тебя дополнительная премия!

– Идёт! – сходу согласился Лёха.

– И кстати. Размещаемся в центре Москвы. Надеюсь, твои звёздочки не будут воротить носы от хостела? Там вполне комфортно.

– Не будут.

– Вот и супер. А потом можно будет устроить им экскурсию. Спасибо мне скажите, – усмехнулась Сакура.

– Вот спасибо! Выручаешь меня, как и всегда, – сказал Лёха, а потом посмотрел куда-то вдаль и, осторожно отодвинув Сакуру в сторону, потащился вперёд сквозь толпу. Девушки плелись сзади.

– Начинается веселье… – прищурившись, пробормотала Сакура, увидев, как к ним приближались пятеро музыкантов с красными волосами, которые тщетно пытались спрятать под кепками, а ненакрашенные мордашки под масками и очками. Шли деловые, словно звёзды. Сакура фыркнула. Среди фанатов этих малышей за стенами аэропорта вполне вероятно можно было б назвать голодную кошку да полчища комаров. За музыкантами торопливо шагали парни из стаффа группы.

– Знакомьтесь, наши ребята на ближайший тур: Ринтаро, Акайо, Текуми, Хэима, Митсуо.

Сакура понимала, что зря не взяла блокнотик, надо было записать имена, и кто за что в группе отвечал, включая менеджера. Как звали менеджера, Сакура даже не расслышала. Она на всякий случай открыла телефон и, добавив несколько заметок, стояла и вежливо улыбалась, про себя думая, зачем ввязалась опять в это всё.

– Познакомимся поближе, когда прибудем в отель.

Однако понаблюдать за малышнёй – новыми подопечными Лёхи и Женьки на текущий тур, было интересно.

– Конбанва, – поклонился вокалист, желая Сакуре доброго вечера. Пожимать руку он постеснялся, потому что до этого момента ел чипсы. Обнять тем более не мог. Пухленький Текуми всем своим видом подтверждал, что с едой он был на «ты».

А вот один из гитаристов совершенно не растерялся, вёл себя более чем раскованно и, разве что, не полез к Сакуре целоваться.

– Митсу-чан, приятно познакомиться!

Он болтал быстро-быстро на английском, пытался сказать что-то по-русски для пущего эффекта, но Сакуру было не пронять, а способность к чрезмерной активности со стороны музыкантов, с которыми собиралась ехать в тур, вызывала в ней лишь приступы лёгкой паники.

– Я ж говорил, они милые! – довольно потёр руки Лёха.

– О-о-о да, ужасно, – повздыхала Сакура и обвела красноволосых суровым оценивающим взглядом.

– На некоторые концерты билеты были раскуплены ещё месяц назад, – воодушевлённо произнёс Лёха, полагая, что полдела уже сделано.

– Серьёзно? Вот это вы прошаренные маркетологи, – хмыкнула Сакура.

Вокалист Текуми вечно имел привычку что-то жевать. Гитарист Митсуо тряс при знакомстве руку Сакуры как ненормальный. Барабанщик Акайо и второй гитарист, самый маленький и неприметный Хэима сторонились её и Женьку.

Для Сакуры они все выглядели как один, тем более в масках. Но всё же она выделила экстремально худого и высокого, который был похож на ботана в своих очках с толстыми стёклами. Это был бас-гитарист Ринтаро, который просил всех называть его Рином.

Краем уха Сакура слышала, как Лёха, между делом, представлял Сакуру именитым режиссёром, который снимал клипы для известных групп. Так и было раньше.

– Эй, Саку-сан! А у нас для тебя бонус!

Сакура поняла без дополнительных комментариев, какая радость её ожидает, когда увидела спешащего к разноцветной толпе поникшего ананаса с копной торчащих коричневых волос, не покрашенных ни в какой модный цвет, зато как обычно непричёсанных и собранных второпях в пучок. Неприметные в тёмных тонах шмотки оверсайз в сочетании с серебристым чемоданом на колёсиках довершали его образ.

В свой последний визит в Японию, Сакура и Юкихиру поцапались, и Юки даже показалось, что расстались. Всё могло так и быть. Сакура никого не держала. В голове промелькнули картинки их последней ссоры.

Юки появился в туровом автобусе в обнимку с блондинистой красоткой и с бутылкой пива в руке. Модельной внешности девушка была хафу, то есть японкой она была лишь наполовину, и где Юки её подцепил ни для кого из музыкантов секрета не составляло – пока Сакура трудилась на киностудии, Юки в свободное от звукозаписи время шастал по хост-клубам.

– О, пацаны, познакомьтесь, это Харуна! Она поедет с нами, – заявил нетрезвый Ю-кун и поцеловал девушку в губы.

Он не сразу заметил Сакуру, думал, что она как всегда допоздна засиделась в киностудии. Как всегда, уделяла ему мало времени, вот поэтому без зазрения совести схватил Харуну за упругий зад и сказал ей идти в конец автобуса.

– Какая встреча, привет-привет, сумасшедший ананас, – пробормотала Сакура, пытаясь сдержаться, чтобы не ударить Юки бутылкой по голове.

– Сакура?!

– Как видишь. Мимо проходила, – хмыкнула девушка.

Харуне надоело ждать Юки, и она, раздевшись до нижнего белья, пришла к ребятам.

– Ю-кун, долго ли тебя ждать? – игриво спросила она, представ во всей красе в чёрном кружевном белье. – О, так ты познакомишь меня со своей девушкой? – хлопала накладными ресницами Харуна.

– Что, простите?! – взревела Сакура.

– Ой, да ладно тебе. Все знают, что у Ю-куна полно сефу, но он тебя вроде как любит, так что…

Слова Харуны резанули по живому, поэтому Сакура ни минуты не могла больше находиться с этим проклятым лицемером. Истерик закатывать она не стала. Недостойно это было бы. Просто ушла. Молча, не хлопая громко дверью. Наплевать ей было на Юки, она никого не держала рядом с собой.

Юки поравнялся с Сакурой и виновато опустил глаза, не в силах сказать ей простое дружеское «привет». А расстались они совсем не друзьями.

– М-м, какой отвратительный сюрприз. Но от тебя пахнет парфюмом, а не перегаром. Какая удача! – процедила сквозь зубы Сакура, пропуская Юкихиру вперёд и не давая ему возможности обнять себя. Да он и не посмел бы.

Нет уж! Пусть только приблизится и сразу же получит удар под дых. Чем только Лёха думал, приглашая этого обманщика?

– Ребята записываются на нашем лейбле. Я, вроде как, их босс, – подал голос Юки, будто оправдываясь, и кивнул на красноволосую толпу. Парни раскланялись и что-то забормотали на японском, что – Сакура не расслышала. У неё стоял в ушах шум. Встреча с Юкихиру оказалась волнительной аж до головной боли.

– Супер. Угу. Ты уже и в менеджеры заделался. И что, ты их научил падать лицом в пол в беспамятстве от нескольких литров виски? – напряглась Сакура, скрестив руки на груди. О талантах Юкихиру она знала не понаслышке. Напиваться в стельку, но воскресать каждое утро как ни в чём не бывало – пожалуй, это был самый яркий его талант.

– Они не пьют, так что…

– Да ну-у-у-у? – рассмеялась Сакура. Слишком неуверенно прозвучали сейчас слова новоиспечённого босса.

– Народ, народ! Не ругаемся, – встрял Лёха, срочно встав между бывшими возлюбленными. Не хватало ещё, чтобы Сакура прибила Юки в первый же день.

Вот же Лёха! Если бы только он заранее сказал, с кем ей предстоит работать, ни за что бы не согласилась участвовать в этом сомнительном мероприятии.

Сакура и Женя пропустили компанию парней вперёд, а сами плелись сзади, сначала в полной тишине, а потом не удержались и принялись обсуждать прибывших.

– Пятеро. Их, чёрт возьми, пять штук! И Юки. Господи, дай же мне терпения в этом туре, – простонала Сакура, до конца не веря в то, что ей придётся снова иметь дело с этим малоприятным для себя персонажем.

– Набираемся сил на предстоящий тур, – воодушевлённо произнесла Женька.

– А как мне вывезти тур с этим… вот с ним, – кивнула на Юки Сакура. – На морально-волевых?

Женька пожала плечами, но затем поспешила обнадёжить Сакуру:

– Справимся. Ведь с нами настоящий профи своего дела, то есть ты.

– Ой, всё! Сейчас от важности лопну. Я надеюсь, твои парни не разгромят туровый автобус? – задала вполне резонный вопрос Сакура.

– У меня всё схвачено! Я вообще-то…

– Воу-воу, притормози, старичок. А то мне слишком много потрясений за один вечер.

Лёха довольно усмехнулся и к удивлению Сакуры решил поручиться как за Юки, так и за начинающую рок-группу из пяти человек. Пяти незнакомых рок-музыкантов, обычно не отличающихся благоразумием. Пока что эти малыши тихо-мирно курили возле автобуса, помогая техникам и менеджеру справляться с багажом. Но кто ж знает, что там в этом тихом омуте водится.

Сакура, Москва

Представляешь себе такое? Лёха опять японцев привёз. Я уже заранее всё.

Аделина, Москва

Ха-ха-ха, и что за группа?

Сакура, Москва

Хз, я не запомнила.

Аделина, Москва

И как они тебе?

Сакура, Москва

Тихие. Пока что. Хочешь на концерт сходить?

Аделина, Москва

Меня депрессия никуда не отпускает.

Сакура, Москва

Во-о-от! Развеешься заодно. Сейчас уточню, когда завтра в клуб поедем, и отпишусь тебе.

К хостелу автобус подъехал без четверти двенадцать. Сакуре, да и всем поскорее хотелось разделаться с регистрацией и разойтись по номерам.

– Это наши первые японцы после тех милых корейцев, – волновалась Женя. – И тоже вполне милые.

– Милые? Да ладно тебе. Хотя согласна: на данный момент они и правда милые. Но! Юки не в счёт. Я вот обычно работаю с альтернативными беспредельщиками, которые крушат номера в гостиницах, бухают прямо на сцене, забираются на усилители и прыгают в толпу, периодически теряясь в собственном сознании от алкоголя и фанаток. Я прошла огонь, воду и медные трубы. Уж как-нибудь справлюсь и с вашими японцами. Тем более после съёмок тех клипов в Осаке и на Окинаве. Ты, кстати, не в курсе, зачем Лёхе понадобился бешеный ананас? Насколько я знаю, начальники сидят в своих офисах, а не мотаются со своими артистами по всем подворотням.

– Он сам с нами созвонился и напросился, узнав, что ты в туре тоже будешь занята. Ну и плюс, у него в Москве какие-то съёмки нарисовались, он же ещё и модель.

– Созвониться, точно!

Как нельзя кстати Женя, сама того не зная, напомнила Сакуре о важном звонке лучшей подруге. Ладно, не звонке, потому что время позднее, и Аделина точно убила бы Сакуру за это.

Подъезжая к дому, Сакура, одной рукой доставала ключи, а другой устало набирала сообщение. Впереди у Сакуры замаячил тур, длиною в месяц, который измотает так, что отдыхать придётся до следующего лета. И этот тур она морально не вывезет без Аделины.

Сакура, зайдя домой и плюхнувшись на мягкую родную кроватку, набрала подруге короткое сообщение и с чувством выполненного долга вырубилась до утра в предвкушении первого рабочего дня.

Как договаривались. Пропуск я тебе сделаю. Адрес сейчас пришлю.

Твой Цвяточег :З