Zum Hörbuch
В наследии современного классика Джона Фаулза – возможно, величайшего британского писателя XX века – роман «Куколка» занимает особое место. По сути это его творческое завещание. В свое последнее крупное произведение автор всемирно известных бестселлеров «Коллекционер», «Волхв», «Любовница французского лейтенанта», «Дэниел Мартин» и «Башня из черного дерева» вложил весь накопленный интеллектуальный и духовный багаж, все отточенное десятилетиями мастерство.
Роман публикуется в новом переводе. Более того – он впервые выходит по-русски полностью: переведены и вплетены в романную ткань фрагменты хроникальной секции лондонского ежемесячника «Джентльменз мэгэзин», которые не только складываются в живописную панораму эпохи, но и содержат ключ к возможной разгадке происходящего.
А происходящее в романе – таинственно донельзя. Кем был «мистер Бартоломью» и какую цель преследовал он майским днем 1736 года в глухом уголке Западной Англии? Куда он пропал, и кем на самом деле были его спутники? Пейзажи старой Англии, детективный сюжет с элементами мистики, хитроумные интриги и таинственные происшествия служат Фаулзу великолепным фоном для глубокого психологического исследования, в котором он раскрывает темы, столь характерные для его творчества: относительность познания и истины, границы человеческой свободы, исторические корни современной цивилизации.
Знаешь, что такое шлюха? Скопище всех грязных мужских помыслов и мечтаний.
Откуда возьмется лучшая жизнь, ежели в нынешней ничего не менять?
«Cogito ergo sum», не говоря уж о его более лаконичном варианте в духе нашего времени: «Я существую». Сегодня «я» и так знает, что оно существует, для этого ему и мыслить незачем.
Он замкнут в том невообразимом времени, какого не знает грамматика: настоящем воображаемом.
Стране, где не видят различия между нарушением закона и грехом, беды не миновать. Преступление есть событие: оно было, не было ли — это можно доказать. А был ли грех — об этом судить лишь Богу.
Книга воспринимается довольно неоднозначно – сюжет сам по себе интересный, но стиль автора крайне тяжеловесный. Запутанные психологические изыскания и периодические экскурсы в хронику английских газет того времени сильно затрудняют восприятие. Короче говоря, произведение не для среднего ума и не для приятного досуга – анализировать авторский замысел приходится постоянно, иначе постепенно вообще теряешь нить повествования.
На английском языке название выглядит, как A Maggot, что по утверждению самого автора, значит не только «куколка» или «червь»(есть еще и такой перевод названия), но и «фантазия», «выдумка». Это заставляет с первых страниц относиться к книге именно так, не вдаваясь в поиски реалистичности. Книга очень непростая, каждый человек видит в сюжете и в финале что-то свое. Своеобразный способ представления: перед нами не просто повествование от третьего лица, но и вставки, имитирующие документальные жанры.
Сюжет интригующий, но конец… Не совсем понятен, для меня лично. Видимо какой то глубокий смысл автор заложил в кульминацию, но я к сожалению его так и не понял. В принципе, что и в его рассказе «Энигма». Автор вообще очень тяжеловат для понимания, сразу скажу- читается не легко.
Оценивать не берусь. Сюжетную часть оценил бы низко, но есть блестящий эпилог (это эссе и ради него книга, по-моему. и написана + вставка вокруг статьи Дефо.
Приятно начинать новый год с книги любимого автора. Джон Фаулз покорил меня в сердце своим «Коллекционером», затем были «Женщина французского лейтенанта» и неповторимый «Волхв». А после я остановилась, потому что испугалась, что лучше уже ничего у автора не будет, и я могу в нём разочароваться, прочитав что-нибудь ещё. Но я пересилила себя и в новогоднюю ночь начала читать «Червя». И я потрясена, обескуражена и снова боготворю Фаулза, потому что так смело рассказать о религии и вере в Бога, может далеко не каждый.
Книга представляет собой вольную интерпретацию событий 18 века с вкраплениями мистики и фантастики. Фаулза интересует секта шейкеров, основание которой было положено Анной Ли. Основные правила их жизни – безбрачие, общность имущества и неустанный труд всех членов общины. Интерес вызывает то, что общины управляются обыкновенно женщинами, последовательницами Анны Ли, чья фигура так заинтересовала английского писателя. Благодаря Анне Ли и родился сей роман. Фаулз рассказывает свою «фантазию» о том, как могла появиться на свет эта женщина, посредством чего и с помощью кого.
Роман начинается неспешно: пятеро всадников едут непонятно куда, непонятно зачем. Что связывает этих пятерых паломников? Как получилось, что одного из них нашли повешенным, а остальных и след простыл? И почему некоторые из знатных особ заинтересованы поисков пропавших?
А затем начинаются допросы: вопрос-ответ, вопрос-ответ, вопрос-ответ… И нет им конца. Опросили одного. Вышли на след другого. Нашли другого, опросили. Ищут третьего. Нашли третьего, и снова допрос. А четвертый? Куда пропал? Мёртв? Или, может, за границу подался? Так и не нашли…
В допросы Фаулз умудряется вставлять свои эссеистические размышления по поводу богатых и бедных слоев общества, по поводу науки и нижнего белья, которое не носили женщины 18 века. Панталончики пришли в общество как символ феминизма и борьбы женщин за свои права и свободы. Занятные мысли я нашла и в теологических рассуждениях писателя. Вот, например:
В: Что же, и Христа слушаться не должно? О: Надо, чтобы прежде мы имели право Его не слушаться; Ему угодно, чтобы мы пришли к Нему по доброй воле, а потому надобно, чтобы не отнималось у нас и право прилепиться ко злу, греху, мраку. Где же тут «должно»?Потрясающая мысль! Такая простая. И в то же время настолько сложно до неё дойти самому, понять это «должно». На самом деле, сюжет романа не настолько цепляет, насколько запоминаются рассуждения по поводу религии и веры. Кстати, Фаулз высказал весьма смелое суждение по поводу официальных религий.
Я давно пришел к выводу, что всякая государственная религия – идеальный пример формы, которая создана для уже не существующих условий. Если спросить меня, каким явлением жизни для блага настоящего и будущего лучше было бы пожертвовать, что следует выбросить на свалку истории, я без колебаний отвечу: все государственные религии. Я ни в коем случае не отрицаю их былой значимости. И тем более не зачеркиваю (да и кто из писателей стал бы?) тот начальный этап или момент в истории каждой религии, в какое бы дикое мракобесие оно потом ни выродилось, – тот миг, когда стало ясно, что прежний, негодный уже остов пора уничтожать или по крайней мере приспособить к новой среде. Но сегодня мы сделались такими искушенными, что уже и не меняемся; мы слишком эгоистичны и слишком многочисленны, слишком закабалены, по выражению шейкеров, "порождением нечистого", многовластным "я", слишком равнодушны ко всему, кроме себя, слишком напуганы...Да простите меня за столь большую цитату, но разве то, о чём говорит Фаулз, не правда?
Отзывы 65