© Баденов Д.Н., 2021
Друг детства
Макс ловко взмахнул спиннингом и забросил приманку к самым камышам у кромки берега. Прямо щуке под нос. Сам же он стоял на носу красивого белого катера. Высокий, стройный, в черных очках, с голым торсом, загорелый и мускулистый, словно оживший памятник всем рыбакам побережья. Хотя на простых рыбаков, измученных жизнью пропитых мужиков, он был похож так же, как изящный лебедь на помоечную ворону. И ворона, и лебедь – птицы, обе летают, но выглядят совершенно по-разному и на земле, и в небе.
В общем, если бы кто-то решил провести конкурс красоты среди местных любителей рыбной ловли, то Максим, безусловно, занял бы первое место. И второе место было бы тоже за ним. А вот на третьем месте стоял бы его напарник Олег, который кидал приманку в ту же сторону, но только с кормы катера. Спортивный, сухощавый парень, быстрый и резкий, бойцовской породы. Сейчас, правда, он выглядел очень миролюбиво, даже расслабленно, на губах играла легкая полуулыбка, а в глазах светилось счастье. Ему было хорошо.
– Короче, буду штурмовать сегодня Вику из бухгалтерии, она вроде ничего такая, веселенькая! Может, ей цветы подарить? – со смехом спросил Олег товарища, одновременно крутя катушку.
– Ты ступенчатую проводку делаешь или как? – ответил вопросом на вопрос Максим.
– Неа, кручу просто, и все дела.
– Ты так ничего не поймаешь.
– Ой, я тебя умоляю! Как будто ты что-то поймаешь! Тут рыбу только на динамит ловить надо, вот тогда толк будет!
Максим хотел возразить, но не стал.
– Эта Одинэсина прямо из головы не идет, она такая, конечно… – Олег замолчал, подбирая правильные слова.
– А почему Одинэсина-то? – Макс засмеялся. – Потому что в бухгалтерии работает?
– Ага, ну можно ее еще Эндээсиной обозвать, мы ж на общей системе налогообложения!
– Думаю, не получится у тебя с ней ничего!
– Как это? Я слишком хорош для нее? – Олег рассмеялся от всей души. – А вообще, кто у нас самая красивая, как считаешь? Сегодня на корпоративе-то почти все будут!
– Да не знаю я! Я же женат!
– Ну глаза-то у тебя есть! Ты же думающее существо, Макс!
– Да я как-то и не мыслю так. Если я об этом буду думать, то, наверное, обижу Ташу, – Макс слегка покраснел, – на каком-то тонком уровне, что ли, обижу, мне так кажется.
– Господи, ну ты и пироги закидываешь! «На тонком уровне»! – Олег удивленно посмотрел на друга. – Ничего с твоей Натахой не случится! Можешь смело подумать и сказать!
Но Макс вошел в какой-то ступор. Он медленно крутил катушку и молчал.
– Ну! – Олег не выдержал. – Скажи уже что-нибудь!
– Валерия Дмитриевна, наверное… – Макс нервно заморгал и выдохнул.
– Это понятно! Наше милейшее создание. Но у нее же Слава есть. Я говорю про свободных девчонок. А почему ты ее по имени-отчеству? Лера просто, да и все!
– Да я как-то не могу так, она прямо как Снежная королева, не знаешь, с какой стороны к ней подойти.
– Да обычная баба, только очень красивая. Слава же подошел как-то!
– Так это Слава.
– Да что у тебя с самооценкой-то, Макс?
Максим не ответил. Наступила тишина. Сколько Макс знал Олега, а знал он его, кажется, всю жизнь, тот всегда был каким-то сумасбродным. Но, наверное, лучших друзей, как и родственников, не выбирают. Они даются свыше. Олега в жизни интересовали только три вещи: женщины, спорт и деньги. Все остальное мимо.
– А я вот думаю, – Олег не выдержал паузы и сменил тему разговора, – а если бы ты заработал миллионов сто, ты бы что с ними сделал?
– Да зачем мне столько денег-то, Олеж! Всех денег не заработаешь, большим куском подавишься!
– Наоборот, большому куску рот радуется! – Олег искренне засмеялся и взмахнул спиннингом.
– Ну тогда тебе бы отдал! – Макс тоже улыбнулся. – Что-то последнее время все с этими деньгами как с ума посходили. Деньги, деньги, деньги. Что уж такого-то в них? В бедности, конечно, хуже. Но я видел и бедных, и богатых: одни сражаются за жизнь, другие – за деньги. Лучше быть посерединке… А сколько, кстати, фирме нашей лет? Говорят, юбилей в этом году?
– Лет тридцать, наверное. Прикинь, тридцать лет назад Константин Петрович и Александр Степанович были беднючие, как мыши церковные, а теперь у них есть всё на десять жизней!
– Ага! Но тогда они, наверное, еще были просто Костиком и Шуриком!
– Ну, может, Константин Петрович и был просто Костиком, но Александр Степанович уже и тогда был Александром Степановичем, больно уж он солидный мужик!
Вдруг у Олега неожиданно клюнуло. Спиннинг изогнулся дугой.
– Это я чего, за корягу, что ли, зацепился? – не сразу понял Олег.
– Ты рыбу поймал, лапоть! Тяни давай! – закричал Макс и бросился за сачком.
Олег тянул изо всех сил, но было очень тяжело. С той стороны в мутных волжских водах сражалась за жизнь какая-то рыбина. Олег чувствовал, как тяжело она идет, чувствовал ее трепыхания – удилище в руках вздрагивало, как будто к нему подключили электрический ток.
Максим опустил сачек в реку, готовясь подхватить пойманную рыбу. В толще воды совсем уже рядом с катером мелькнуло гибкое, сильное тело щуки. Макс ловко завел под нее сачек и поднял вверх.
Через мгновение мощная щука лежала на дне катера и Максим пытался вытащить крючок у нее из пасти.
– Вот это ничего себе!!! А ты говорил, проводка, проводка, лапоть! А я поймал! – Олег был вне себя от радости. – Какая огромная! Я таких никогда не ловил! Сколько в ней? Килограмм десять-пятнадцать?
– Ну что-то около того. – Максим уже вытащил крючок и поднял рыбу за жабры. – Давай пофоткаемся и отпустим.
– Да ты чего?! Давай сожрем! Это же трофей! Такое раз в сто лет бывает!
– Да вроде мы не голодные? Ты есть, что ли, хочешь?
– Нет, но…
– Ну что? Доставай телефон! – Макс искренне заулыбался и поднял добычу.
Щелк – и это мгновение осталось навсегда: теплый летний день, белый катер и счастливый Максим с открытой улыбкой.
В итоге они нафоткали кучу снимков и даже сняли видео, а потом, после коротких препираний, отпустили щуку.
– Ну ты и зануда, Макс! Могли бы из нее котлет наделать! – Олег все никак не мог смириться.
– Пусть живет! – Максим опять улыбнулся. – Давай сниматься с якоря, скоро уже корпоратив начнется. А в следующий раз на леща пойдем. Там надо лодку поменьше, чтоб удержаться, у меня такая есть. На двух якорях встанем посредине Волги, поперек. Улов гарантирую!
– Да на фиг все это нужно, если мы рыбу выпускаем?
– Ну как? Для души! А может, искупаемся?
– Давай, а то так за все лето и не занырнем ни разу.
– Ну супер! Эх, понеслась душа в рай! – Макс скинул шорты и нырнул рыбкой с носа катера.
– Гуляй, рванина! – закричал почему-то Олег и прыгнул бомбочкой с кормы.
Вода была теплая, как парное молоко. Макс плыл под водой на ощупь, не открывая глаз. Потом вынырнул метрах в десяти от катера, развернулся и лег на спину. Хорошо! Высоко-высоко в потоках воздуха парил орел, высматривая добычу. Через все небо пролетевший самолет прочертил белую линию, инверсионный след. Самого самолета не было видно, он давно скрылся за горизонтом, а линия осталась. Так и в жизни. Иногда яркие личности, словно кометы, врываются в жизнь человечества, ломая привычный мир, внося что-то кардинально новое, меняя судьбы целых народов. Этих людей давно уже нет с нами, а мы изучаем их труды, их биографию, их имена остались в веках. Кто-то со знаком плюс, а кто-то со знаком минус.
Но и в жизни каждого человека есть такая личность, а то и не одна, которая очень сильно повлияла на него. Родители, учителя, друзья. У Макса было всего два человека, которые изменили его жизнь кардинально. Без них он был бы совсем другой! Это любимая супруга Наташа, в которой он души не чаял, и лучший друг Олег.
Домой
– Вот все говорят: Москва, Москва! А что Москва-то? Медом, что ли, там намазано? У нас разве нельзя денег заработать? – Артем небрежно вел мощный внедорожник, медленно плелся за колонной фур и рассуждал о жизни. – Если мозги есть, то везде можно хорошо жить.
– Это точно, – Саша улыбнулся, – в жизни надо уметь устраиваться!
Сам он прекрасно устроился на заднем сиденье: разулся, вытянул ноги, под голову положил подушку, занял практически все жизненное пространство.
– Саш, у нас тут встреча выпускников намечается, пошли! – Тёма обернулся к другу, перестав следить за дорогой. – Молодость вспомним.
– Да я уже практически ничего и не помню! Смысла особо нет туда идти.
– Ну ты даешь! Ты сколько лет в городе-то не был?
– Да со школы, наверное.
– Тем более. Мы раз в три года собираемся. Давай с нами! Хоть посмотришь на всех. Давно уж не виделись.
– Да мне как-то плевать на всех, если честно. Кроме тебя, конечно, Тём, – поспешно добавил Саша. Тут он лукавил, но не говорить же правду: все-таки Артем вез его из Шереметьева.
Жизнь слишком коротка, поэтому сразу надо начинать с десерта. Саша не только съел свой десерт, но и пооткусывал у товарищей. И теперь его ждал в основном черный хлеб с водой. Свете вот больше повезло! У нее был полный комплект любящих, богатых родителей, готовых исполнить любой каприз дочки, красивая внешность и солидный счет в банке. У Саши же ничего не осталось: отца он не знал, мать недавно умерла, деньги он все потратил. Закончились деньги – закончились и отношения со Светой. Честно говоря, он был даже этому рад. Она ему не то чтобы надоела, просто он к ней ничего не чувствовал. Никаких особых эмоций. Он не помнил ни где они познакомились, ни когда. В какой-то момент жизни она оказалась рядом. Ну была и была. Не было бы ее, была бы другая какая-нибудь. Без разницы. Вокруг бушевали страсти, люди влюблялись, теряли голову, женились, разводились. Один даже повесился из-за неразделенной любви. Чудно.
«Наверное, я какой-то душевный импотент, – думал Саша. – Или просто мое время еще не пришло? А может, я в прошлой жизни был буддист или философ? Сказано же: не вовлекайся в процессы, все мимо».
Впервые ему стало страшно, даже не так, страх он тоже не способен был испытывать, – он просто отчетливо понял, что какой-то ущербный, в день, когда ему сообщили о смерти матери. Саша ничего не почувствовал. Ну умерла и умерла. Первое время он честно пытался страдать, говорил себе, что ушел самый близкий и родной человек, единственный, кто любил его, она дала ему все, что могла: образование, деньги, роскошную жизнь, да и просто жизнь – абсолютно все. Он это понимал, но ничего не чувствовал. Ни сожаления, ни скорби – ничего. Единственное, было непонятно, где теперь деньги брать. Если бы не это обстоятельство, он бы смерть матери даже и не заметил. На похороны не поехал, оставив неприятные хлопоты на родственников. Когда ему позвонил мамин сожитель дядя Миша и строгим голосом попросил приехать проститься, Саша, конечно, сразу клятвенно заверил, что приедет: такому человеку нельзя было говорить нет. Но так и не приехал. И опять ничего не почувствовал.
Эмпатия, способность сопереживать ему была недоступна. Он много думал над этой своей особенностью. И решил, что он просто какой-то бракованный, как бывает бракованный товар. Шапка, например, или плащ. Если у шапки помпошка криво пришита, не выбрасывать же ее из-за этого. Функцию-то она свою выполняет – греет. У Саши тоже все работало, здоровье было отменное, только души не было. Если человек способен чувствовать боль, значит, он жив; если может чувствовать чужую боль, значит, он человек. Саша человеком не был в полном смысле этого слова, но жил до последнего времени хорошо.
– Ну а чем ты заниматься-то планируешь? – Артему хотелось поболтать.
– Да так же, как и раньше, выполнять буду свою миссию!
– А что за миссия-то у тебя?
– Жить хорошо, Тём, наслаждаться жизнью, путешествовать, смотреть мир, брать по возможности самое лучшее.
– Классная миссия! Мне бы так! А кто тебе эту миссию поручил?
– Мой род, предки мои, Тем.
– Как это?
– Ну так. Мама моя – помнишь ее? Царствие небесное – всю жизнь жилы рвала на трех работах, потом перестройка эта, бизнес, становление, это ж как тяжело было. Она всегда говорила: «Я сейчас поднажму, а уж ты заживешь, сынок, поживешь и за меня, и за деда». Дед мой воевал, страну восстанавливал, коммунизм строил и все говорил: «Уж мы-то, наше поколение, как-нибудь, мы поднажмем, а уж дочка у меня заживет!» Прадед кровь в революцию проливал ради будущего, ради деда, чтоб тот пожил хорошо, а прапрапрадед…
– Ну все, хватит, я понял, они все молотили на будущее, а будущее – это ты.
– Ну типа того, не так примитивно, конечно. И вот они все стоят за мной и просят: «Сашок, родненький, ну хоть ты поживи за нас как следует» – могу ли я им отказать, как считаешь?
– Да нет, конечно. А может, у меня тоже такая миссия?
– Твоя миссия – возить шефа за сто тысяч рублей в месяц.
– Если бы за сто! У меня зарплата пятьдесят.
– Тем более, Артем! Нет! Ты находишься на более низкой ступени осознанности, чем я. Как лошадь бежит, у нее шоры, чтоб она по бокам не смотрела, – вот так и ты. Жена, дети сопливые, ипотека на двадцать пять лет – вот это твой потолок!
– Значит, тебе на яхте с джакузи, а мне?
– Да не парься ты, я и за тебя поживу, если хочешь. Кидай полтинник в месяц, карта к телефону привязана.
– Ты прикалываешься.
– Ну да. Но если есть взаймы полтос, не обижусь.
Артем не ответил.
Повисло тягостное молчание. Каждый думал о своем: Саша о миссии, Артем о Саше.
На востоке за лесом, где-то далеко на границе видимости, горели неоновые огни. Огни города, в котором они родились и выросли, в котором впервые увидели свет, сделали первые шаги и произнесли первые слова.
Тут движение замедлилось: пробка на трассе. Они еле ползли, пару раз останавливались.
В окно постепенно вплывала страшная картина автомобильной аварии. Здоровенный грузовик валялся на боку в кювете. На другой стороне дороги, ближе к лесу, на крыше лежала легковушка непонятной марки. Еще одна машина замерла на обочине, мигая аварийкой. Левая сторона у нее была вся разворочена, словно когтями провели.
Идущая впереди фура вдруг прижалась правее, объезжая препятствие. Саша инстинктивно посмотрел налево. Там перпендикулярно дороге стоял вдребезги разбитый жигуль, удар чудовищной силы превратил его в груду металлолома. Только по открытому багажнику можно было идентифицировать марку. Рядом лежал прикрытый белой простыней погибший человек. Выжить в этой машине было невозможно. На асфальте валялись какие-то вещи, листы бумаги, плюшевый медвежонок и была видна кровь вперемешку с бензином. Чья-то разлетевшаяся жизнь.
– Ледовое побоище! – тихо сказал Артем, объезжая аварию. – Как они так, на ровном месте?
– Может, жигуль на обгон пошел? И не справился? В нем точно все наглухо.
Фура впереди, объехав аварию, стала набирать ход. Повалил черный дым из выхлопной трубы.
– Жалко: медвежонок лежит – дети, наверное, ехали, – Артем как-то грустно посмотрел в окно.
– Ты же их не знал, Тём, чего переживать-то? – Саша почувствовал легкое раздражение. – Что за театр бабы Фисы?
– Все равно жалко, – упрямо сказал Артем и прибавил ходу.
– У тебя шеф центр-то достроил?
– Неа, денег не хватает.
– А ты чего на него-то все спину гнешь, свое бы что-нибудь замутил.
– Ха! Как будто это так просто. Да и мужик он нормальный, осторожный только. Машину вон дает, когда надо, зарплата тоже без задержек.
– Ну не знаю, я б не смог на чужого дядю пахать.
– А ты вообще работал когда-нибудь, Саш? – вдруг резко спросил Артем.
– Нет и не собираюсь, мне уж поздно начинать, да я и не умею ничего.
– Понятно! Миссия? А на что жить будешь?
– Придумаю что-нибудь. Деньги – это такой ресурс, он всегда откуда-то появляется.
Саша замолчал и уставился в окно. Темнота. Лес, лес, лес. Старые дома, поле, железнодорожная развязка. Потом пошла какая-то готика и они въехали в город.
Марш-бросок к счастью
Катер вспорол зеркало воды, словно нож масло. Максим сидел на носу и держался за поручень. Его стало поднимать все выше и выше, как на качелях. Движок надсадно гудел. Катер выходил на глиссирование.
– Глубже движок опусти, на полную! – крикнул Макс Олегу.
Через мгновение звук изменился, Олег все сделал, нос плавно опустился, и катер, приняв горизонтальное положение, заскользил по воде.
Мощный поток воздуха ударил Максиму в лицо, трудно было вдохнуть. Ощущение свободы, полета. Прямо навстречу ему летела Волга. Он чувствовал каждой клеточкой энергию этой великой реки.
На встречном курсе, слева от них, шла огромная океанская яхта, с флайбриджем, с развевающимся флагом на корме и силуэтом капитана на мостике. Сзади яхты мчались, прыгая на волнах, два человека на гидроциклах, парень и девушка. Они могли бы легко обогнать тихоходную яхту, но специально не делали этого, резвясь в глубоких волнах почти у самой ее кормы. Гидроциклы выбрасывали вверх мощные струи воды, и со стороны казалось, что это какие-то неведомые существа прыгают вокруг корабля.
Олег заложил крутой вираж влево и направил катер прямо на яхту. Одновременно с яхты засигналили, Олег ответил. Макс знал, что сейчас будет сумасшедшая тряска, и покрепче вцепился в поручень.
– Держись, морской волк!! – крикнул Олег. Он кричал еще что-то, но ветер уносил слова.
В следующее мгновенье первые волны, расходящиеся треугольником от яхты, достигли катера.
Макса подбросило вверх, потом он рухнул вниз вместе с носом их судна, а затем снова подлетел вверх. На самом катере тоже все с грохотом посыпалось: плита, спиннинги, чашки, ложки.
Бах, бах, бах!!
Гидроциклы шарахнулись в разные стороны, словно испуганные рыбешки перед броском барракуды.
Олег тут же повернул резко вправо, чтобы не столкнуться со второй стороной треугольника волн, и помчался прочь от яхты.
Он вдавил гашетку на полную, положил рычаг параллельно полу и даже немного приподнял подвесной двигатель, стремясь развить максимальную скорость.
Катер мчал как подорванный. Макс изо всех сил старался удержаться на носу. С юга подул небольшой ветерок, на реке появилась рябь, и катер сильно трясло.
Гидроциклы сделали круг почета вокруг уходящей яхты, развернулись и пустились в погоню за скоростным катером Олега с Максом.
Слева из-за тихоходного речного трамвайчика выскочил еще один гидроцикл другой формации, с хищными обтекаемыми формами, и бросился им наперерез.
Словно стая волков, загоняющая добычу, гидроциклы мчались за ними со всех сторон.
Катер шел на пределе, но никак не мог оторваться. Гидроциклы стремительно настигали. В следующее мгновенье они уже прыгали метрах в десяти от летящего катера, не приближаясь, но и не отдаляясь.
Олег несколько раз вильнул, и они отстали, переключили внимание на проходящую мимо баржу.
А парни мчались вперед и вперед. На вцепившегося в поручни Макса летел целый мир: огромные разрушенные корпуса заводов и фабрик по берегам мощной реки, дебаркадеры с причалами и уютными номерами, многопалубные корабли, мирно дремлющие у пристани портового города, чайки, парящие вокруг котлов, полных рыбы, и, наконец, заброшенный старый замок с призраком убитого владельца.
У замка Олег сбавил скорость, и Макс смог передохнуть.
– В этом замке, – Олег перекрикивал шум мотора, – наверняка есть подземный ход на фабрику. По нему хозяину водили молоденьких девственниц в полнолунье!
– Круть! – отозвался Макс. – Когда у нас уже такой замок будет?
– А тебе зачем? Ты же у нас счастливо женат?
– Да ну и ладно! Я разведусь ради такого дела! А помнишь, в юности как было классно! Тогда, давно, когда мы безраздельно правили в зеленых землях??
– Да уж! Может, чайку заварим? – И Олег полностью сбросил газ.
Катер ткнулся носом вперед и остановился.
Через пару минут они сидели на носу, держа в руках термокружки с дымящимся чаем. Уже совсем стемнело, небо было усеяно звездами. На том берегу Волги практически не осталось цивилизации – до самого Архангельска и Белого моря леса, леса и леса. Там, на севере, сверкали молнии, были видны их вспышки почти на границе зоны видимости, грома не было слышно: очень уж далеко. Но вспышки – вспышки были. Наверное, там бушевала стихия: лил дождь, грохотал гром, сверкали молнии и завывал ветер. Но здесь было так хорошо и уютно. Теплый летний день плавно перетек в фантастический вечер. Было тихо, так тихо, как может быть только на реке. Абсолютной тишины не было, река жила своей непонятной, загадочной жизнью. Где-то плеснулась рыба, ночная птица кричала в чаще леса, на берегу мелькали светлячки, словно упавшие звезды, рядом с катером промчалась летучая мышь.
Макс глотнул чая, поставил кружку и лег на носу, глядя в звездное небо. Высоко-высоко прямо над ними пролетала светящаяся точка. Спутник.
– Так классно, Олеж! Как думаешь, в чем смысл жизни, вот для чего мы живем, а?
– Ну началось! Поговорить, что ли, больше не о чем?
– А я вот часто стал об этом задумываться, старею, наверное. Мы ведь петляем по жизни на ощупь, как дети в темноте. Не знаем, кто мы и откуда, зачем мы здесь. Может, надо просто жить, а? А может, мы живем ради таких вот дней, как считаешь?
– Может! Но лучше не задумываться. Чего ты расфилософствовался, это не к добру. Давай лучше о бабах.
Но Максим не хотел о бабах. Он хотел поговорить о жизни, о мире. В такой чудесный вечер хотелось поговорить о высоких материях. Но с Олегом это было невозможно. Максим как-то грустно посмотрел на друга и тяжело вздохнул.
– А ты у меня не утопишься часом? Что-то ты развздыхался. Меньше думать надо, Макс! Помню, была у меня одна блондиночка, ноги от ушей, страшненькая, но с лица воду не пить, как говорится, зато ноги длинные, и тупая как пробка, но ноги, Макс, я тебе врежу, длиннющие, жуть. Глупая, конечно, но мне ж не в шахматы с ней играть. Но ноги, Макс!
– Да не оправдывайся ты, ноги – самое главное, я понял уже.
– Ага. Так вот, как-то она мне говорит, а еще села так, знаешь, нога на ногу…
Но тут раздался звонок, Макс так и не узнал, чем закончилась история с тупой длинноногой блондинкой, он мгновенно схватил трубку. Звонил Александр Степанович, один из их непосредственных руководителей.
– Вы где?! – рявкнул он в трубку вместо приветствия.
– Уже идем, – мгновенно ответил Макс. – Пять минут!
Шеф не любил, когда опаздывают. Олег пулей прыгнул в кабину и стал заводить катер.
– Вот любитель покомандовать-то. Чуть что не так – сразу втык, – крикнул он с обидой из кабины. – А то, что у него деньги тырят под носом, ума не хватает просечь.
– Кто тырит, ты что-то знаешь?
– Ну так, есть подозрения.
– Так а кто это делает-то? – Макс тоже прыгнул в кабину и заглянул Олегу в глаза.
– Да Слава с Лерой. Давай только между нами, пока не будем их светить.
– Валерия Дмитриевна? Не-е-е, я не верю.
– А ты поверь, Макс, причем она генератор идей, а Слава так, проводник ее воли. Вот тебе и милейшее существо!
– Создание, – на автомате поправил Макс.
– А, ну да, создание. – Олег завел двигатель и дал полный газ.