– Вроде нет, я бы запомнил.
– Ну да, я ведь тогда еще маленькая была. – Лена вдруг неожиданно толкнула его локтем в бок и засмеялась: – А сейчас я уже выросла!
– Это да, я заметил.
«Не только выросла, но уже и состариться успела», – хотел добавить Саша искрометную шутку, но вовремя спохватился и промолчал.
– А ты шалун, Кондратьев, тот еще жук.
«Господи, да она сумасшедшая! Такие неожиданные переходы!»
– Нам долго еще?
– Да не-е-е, вон в те ворота, – Лена кивнула куда-то вперед, а Саша облегченно выдохнул.
– Давай наливай, Артемчик, ты чего, краев не видишь? – прямо перед ними сидела раскрасневшаяся Оля и командовала.
Артем разливал водку по стопкам, а Саша – сок по бокалам. Костя накладывал в Олину тарелку салат. Оля была девушкой, и за ней надо было ухаживать.
Надо было отдать ей должное: Оля была эффектная. Породистая такая, статная, ухоженная. Слегка полноватая, но это ее совсем не портило. Даже наоборот. В общем, Оля была девушка с изюминкой.
Рядом сидела Лена. Ей тоже накладывали салат в тарелку и наливали водку. Несмотря на то что Оля была красивая, а Лена нет, за столом ухаживали за ними одинаково, но вот в жизни…
Рядом с Олей сидел огромный боров, килограмм сто пятьдесят. Виталик. Неизвестно, какой был Виталик в прошлой жизни, в той школьной, вроде таких толстых у них никогда не было, но сейчас он разжирел до безобразия. Красный как рак, с одышкой и огромным животом, он сидел почти неподвижно, только жевал.
– Ну, давайте выпьем за наш одиннадцатый «Б»! – Оля встала со стопкой, платье затрещало.
Все кругом тоже повскакивали. Все, кроме Виталика. Тот тревожно завозился на стуле, как перевернутый навозный жук, но так и не поднялся.
Раздался звон бокалов, кто-то крикнул «ура». Праздник начался.
Когда первое оживление спало и началась болтовня, Саша вдруг с удивлением обнаружил, что говорить им особо не о чем.
Была сначала, правда, такая ярмарка тщеславия. Все пытались хвастаться успехами, женщины – детьми, мужики – деньгами. У Саши не было ни того ни другого, поэтому он скромно молчал.
– А ты чего, Сашок, так мало пьешь, больной, что ли? – Виталик мутными глазами уставился на товарища.
– Да не, я как-то не любитель.
– Пей давай! – Виталик достал еще одну бутылку.
Разговор не клеился – действительно, надо бы еще выпить.
Потом вспоминали какого-то Толика, который высоко взлетел, богатый был, жуть, всегда все посиделки оплачивал, денег не жалел. Жил как король, из-за границ не вылезал, машины и женщин менял как перчатки – в словах сквозила зависть.
– А сейчас-то он где? Заболел, что ли? – Саша искренне поинтересовался: неплохо было бы, если бы и сейчас Толик тоже все оплатил. Может, и деньжат бы подкинул, раз уж он такой богатый.
Все как-то замолчали и посмотрели с укором на Сашу.
– Так его же взорвали года два назад. Ты не знал, что ли? А похороны-то какие были! Гроб дубовый, с музыкой, машин штук сто, и все иномарки.
– Ниже крузака ничего и не было, – подхватил кто-то.
– Да-а-а-а, живут же люди.
– Так он же вроде все, того, отстрелялся, – Саша поправил.
– Да ну и что! Да некоторые за десять жизней столько не увидят, сколько он за тридцать лет.
Начали выпивать за ушедших. Оказывается, человек пять уже умерло. Оля заплакала.
– А ты ведь у нас, Саш, тоже богатый был? – спросила она сквозь слезы.
– Да не-е-е, я так, – Саша отмахнулся.
– Смотрите – фокус, – Виталик неожиданно перешел от слов к делу. Он взял кружку пива, поставил сверху себе на живот и убрал руки. Пиво на огромном животе стояло, как на ровном столе.
Саша не знал, плакать или смеяться.
Оля захлопала и с интересом посмотрела на Виталика. На Артема она совершенно не реагировала. Не клевала. Клюнуть она могла только на деньги. Хоть Артем и говорил, что первая любовь не забывается, и смотрел на Олю преданными глазами весь вечер, но ничего не помогало. Она начисто забыла о своей первой любви и смотрела только на кошелек. Артем, видно, это тоже понял и стал что-то говорить об инвестициях.
На танцполе началась какая-то движуха. Заиграла медленная композиция. Кто-то из класса учудил и пригласил танцевать Лену. Оля попыталась поднять Виталия, тот делал жалкие попытки встать, но так и не смог.
Неожиданно сзади на плечо Саше легла чья-то тяжелая рука.
– Белый танец, – зазвучал хриплый голос, – дамы приглашают кавалеров.
Саша встал и развернулся. Перед ним шаталась престарелая учительница. Он не мог вспомнить, учительница по химии или по физике. Пошел танцевать, так и не вспомнив.
– Ну что, Саш, сколько лет, сколько зим?
– А вы…
– Ты чего меня на вы-то? Я ж на год старше училась. Нина я. Ну, вспоминай давай.
Саша удивленно замолчал. Рядом закружились Оля с Артемом. Видимо, Виталик так и не смог подняться и Артем перехватил инициативу.
– Центр, полмиллиарда, инвестиции, – бомбил Тёма алчную Олю сумасшедшими цифрами, – думаем, скоро откроемся.
Саша с интересом прислушался, но Нина испортила всю малину.
– Ты женат? – вдруг спросила она в лоб.
– Женат! – Саша соврал, но здесь уже никак по-другому.
– А где кольцо?
– Не ношу.
– Жене изменяешь?
– Нет конечно, исключено!
– А почему кольцо снял?
– Да оно мне мешает просто.
– Не ври мне, ой не ври мне! В глаза смотри! Я ж вас, мужиков, насквозь вижу! Ты сейчас что, подмигнул? Что за намеки? Скажи прямо – поехали, мол, к тебе, мы ж не чужие, десять лет в одной школе учились!
Нина рванула с места в карьер. Саша обалдел. Во дожили. Обычно он добивался, а девушки отказывались, а тут все наоборот.
– Я ж не изменяю жене, помнишь?
– Не изменяешь – это хорошо, это ты молодец, конечно, но со мной можно, в виде исключения, – разрешила Нина. – Мужику надо иногда погулять, пар выпустить. Была бы я твоей женой, я б тебя без проблем отпустила – иди гуляй, главное, чтоб ко мне потом вернулся.
Саша даже не знал, что сказать.
– Слушай, тебе каждый день, что ли, молодая красивая женщина такое предлагает? Сейчас просто звезды так сошлись, понимаешь?
– Ну-у-у-у да…
– Ну так что, поехали?
– Да не могу, я ж женат.
– Значит, ты верный?
– Ага.
– Значит, у нас ничего не будет?
– Нет!
– А можно я тогда тобой буду восхищаться?
– А вот это пожалуйста!
Но восхищаться у Нины не получилось. Она обиделась и замолчала.
Вдруг стало непривычно тихо. Песня закончилась.
– Был у тебя шанс, Саш, но ты его упустил. – Нина картинно развернулась и пошла к своему столу.
– Ты чего к ней привязался? – рядом возник возбужденный Артем. – Пойдем покурим.
– Это еще кто к кому привязался. А ты чего Оле в уши дул про миллиарды, сказки дедушки Римуса?
– Почему сказки, парняга один больше ста миллионов вваливает в достройку центра. Пятнадцатого сделка.
– Охренеть! Откуда у людей столько бабла?
– На обнале, Саш, он давно в этой сфере, упакован по полной.
Они вышли на улицу, закурили.
– Ты его знаешь, что ли?
– Славика-то? Конечно! Белый мерс ешка.
Как будто по машине Саша должен был идентифицировать человека.
– Номер 001, ооо.
– А живет где?
Тёма был сильно пьян, но что-то щелкнуло у него в голове.
– А тебе зачем?
– Да так просто спросил, интересно.
– Да нам-то с этого чего, Саш? Мы как сидели с голой задницей на ветке, так и будем сидеть. Это уж я так перед Олей понтанулся.
– Ну да, это да, конечно.
– Раньше каждую неделю к нему за кешем мотался, в свечку, на улице этого академика, как же его, дьявола?
– Вернадского? – Больше у них вроде не было улиц с именами академиков.
– Его, черта лысого, – Артем повесил голову, словно вконец обессилев.
Саша знал эту высотку, новый дом с закрытой территорией.
– А почему лысого-то?
– Ну он же академик – наверное, лысый и с бородой, они все такие. Слушай, а давай к нам! Сейчас еще больше движухи начнется. Давай с Михаил Александровичем поговорю? Денег заработаешь, мне долг отдашь, – Артем заулыбался.
– Спасибо, Тём, я подумаю. – Тут реально было о чем подумать.
Память
– Дура ты, говорит, и матом меня трехэтажным. – Толстая бухгалтерша, еще недавно так лихо отплясывающая на корпоративе, сидела закутавшись в проеденную молью шаль. – А как с нами по-другому? Мы ж слов-то хороших не понимаем. С нами кнутом только надо, никак иначе.
– Да я сам в многодетной семье вырос, – поддержал бухгалтершу Олег, – нас пять человек, так без пинков и подзатыльников никак не обойтись.
– Порядок он любил, это верно, – Александр Степанович жестким взглядом обвел присутствующих. Он был трезв и суров.
Сорок дней назад Константин Петрович отошел в лучший мир, и теперь по старой христианской традиции его вспоминали добрым словом.
– Помню, он меня матом обложил и орет: выгоню к чертям собачьим! – бухгалтерша опять ударилась в воспоминания. – Да так выгоню, говорит, что тебя нигде на работу не возьмут! – Она смахнула набежавшую слезу и высморкалась в платок. – Так я, верите ли, каждую циферку теперь перепроверяю, теперь у меня комар носа не подточит.
– Он порядок любил, это верно – снова крякнул Степаныч. – Может, еще кто-нибудь веселое что вспомнит, ему там приятно будет.
– Ему там по-любому лучше, чем нам, – вдруг некстати сказал Слава и посмотрел на потолок с трещиной.
Слава реально нервничал. Они с Лерой уже подписались на сомнительные инвестиции в недостроенный торговый центр Михаила Александровича. Слава практически сразу сделал ему предложение: чужие деньги жгли карман. Но осторожный Михаил Александрович почти месяц колебался и совсем недавно наконец дал добро. Славу вводили в учредители компании, на которой числился центр, Леру ввести Михаил Александрович отказался, но ее понятийная доля находилась внутри Славиного пакета. Короче, какая-то кривая схема. Была еще небольшая загвоздка: Лере так и не удалось добраться до заветной тетради. И хотя про деньги никто не спрашивал, сердце было не на месте.
Александр Степанович после похорон друга исчез с радаров. Сначала запил, а потом исчез. Обнаружили его на Кипре недели полторы назад. Организовали целую спасательную операцию, в итоге доставили полуживого в город. Александр Степанович долго лежал в наркологичке, прокапался, пришел в себя и сейчас был как стеклышко, но злой и суровый.
– А я вот помню, случай был… – Олег вопросительно посмотрел на Александра Степановича – тот мигнул: мол, продолжай.
– Выгоню, говорит, к чертям собачьим! – опять запричитала бухгалтерша, она никак не могла вырваться из плена воспоминаний.
– Я тогда молодой был еще, зеленый. Приезжаем мы в Астрахань, по-моему, филиал открывать, – Олег опять взглянул на Александра Степановича: видно, что-то его тревожило.
– Веселое что-нибудь! – рявкнул Александр Степанович.
– Так вот я и говорю, – Олег заулыбался, вспоминая, – день такой тяжелый еще был, а Константин Петрович и говорит: «Устал, Олеж?» Я говорю: ну типа да, устал. А он и говорит: «А давай, Олежек, девок вызвоним!»
Вика подпрыгнула.
Олег наткнулся на тяжелый взгляд Александра Степановича, как на бетонную стену.
– Ты чего такое городишь-то, дурик?
– Так вы ж сами просили – веселое!
– Но не настолько же!
– А-а-а, ну ладно тогда. Ну, помянем, что ли! – Олег быстро свернул рассказ и протянул руку со стопкой.
– Не чокаясь! – гаркнул Александр Степанович и глотнул компот.
Олег постоял с протянутой рукой, плюнул и выпил. Он совсем запутался, что можно, а что нельзя.
Все застучали вилками. Лера вдруг встала и с приятной улыбкой подошла к Александру Степановичу. Слава напрягся.
– Документы по «Техпрому»… – донеслось с их стороны, потом какие-то обрывки.
Александр Степанович недовольно слушал, мрачнея.
– Сейчас, что ли?! – вдруг рявкнул он на весь зал и посерел как туча.
– Вас не было… Сроки поставок… Временные интервалы… – обрывки фраз, вкрадчивый Лерин голос и милая улыбка. Как она держится! Молодчина.
– До завтра подождет! – Александр Степанович метнул на Леру суровый взгляд.
Но она опять улыбнулась и стала что-то объяснять на полтона ниже.
– До завтра, сказал! – Александр Степанович хлопнул ладонью по столу.
– Так вы дайте мне ключи, я сама посмотрю, – Лера старалась изо всех сил.
Шеф вдруг махнул рукой и поднялся со стула. Они оба вышли.
– Ну что, приехали к вам девушки, а дальше что было? – Вика влюбленным взглядом посмотрела на Олега.
– Да не приехал никто, спать просто легли, и все дела!
– Что ж тут веселого?
– Да ничего, грустно, конечно, все это.
Олег посмотрел на Вику и нахмурился. Она ему уже надоела. Да еще недели две назад Вика к нему жить переехала. Это был совсем перебор. Он, конечно, держался, но из последних сил, надолго его не хватит.
– Ты сегодня опять на тренировку пойдешь?
Олег молча кивнул.
– Завязывал бы ты со своим этим боксом, что ли. Каждый день ведь как на работу.
– А чего делать-то? – Олег зевнул. Без спорта он не мыслил свою жизнь. Всю дорогу пахал в спортзале, по-другому не мог. Да и в жизни его бойцовские навыки часто выручали.
– А вдруг тебе опять нос сломают или сотрясение заработаешь?
– Мужик должен сражаться, иначе кровь густеет.
– Ну иди вон в теннис или бильярд, там сражайся.
– Ты чего от меня хочешь-то, Вик?
– Да нет, я так… – Вика покорно замолчала.
Олег совсем не понимал ее.
После того трагического вечера, когда он нацепил маску хорошего парня, Вика стала от него шарахаться, хотя он бомбил из всех орудий по классическим правилам любовной науки, но чем больше он старался, тем высокомерней и раздраженней она становилась. Олег, почувствовав азарт, не сдавался, заваливал цветами, подарками, пел серенады под окном, дошло даже до того, что он закрыл ее ипотеку. Деньги совсем не маленькие даже для него. Видно, маска настолько приросла, Олег настолько вжился в роль, что чуть на самом деле не исправился. Но вовремя опомнился.
Как-то утром Вика сама пришла к нему в квартиру забрать документы. Было совсем рано и ничто не предвещало какого-то альтернативного развития сценария, кроме делового. Олег пошел за документами и вдруг услышал в голове голос. Этот голос с недавних пор возникал у него в сознании в критические моменты жизни и что-то советовал. Олег с ним разговаривал, иногда спорил. Что это был за голос? Непонятно. Приятный мужской баритон. Может, это было его альтер эго, может, голос возник вследствие пропущенных ударов, а может, Олег был просто сумасшедший – неизвестно. Сам же он никогда об этом не задумывался, просто принял голос как дополнительную опцию, бонус за хорошее поведение.
«Ты что же, Олег, так и отпустишь ее? Сладкий ты парень, как я погляжу, лошок просто какой-то, тряпка. Деньгами заваливаешь, подарками и взять не можешь то, что тебе принадлежит по праву!» – «По какому такому праву?» – «По праву сильного, по праву мужчины, по такому праву, что она подарки и деньги берет, значит, и отдавать готова!» – «А ведь и точно! Вот же я придурок!»
Маска разлетелась вдребезги.
Олег вернулся к Вике другим человеком, самим собой.
Документы она не получила, вместо этого он схватил ее на руки и поволок в спальню.
Вика отбивалась как могла, но силы были не равны.
Когда все кончилось, Олег испытал легкий укол совести, но решил не извиняться.
Вика забилась в угол и смотрела на него, словно испуганный зверек на хищника, по щекам катились слезы.
Олег оделся и вышел.
А вечером, вернувшись с работы, он с удивлением обнаружил на кухне Вику. Она никуда не ушла, готовила ужин и пела.
Олег ожидал чего угодно – скандала, истерики, может, она заявление в полицию напишет, ну если уж совсем легкое, то перестанет с ним разговаривать. Какую угодно реакцию он ждал, но только не такую. С тех пор Вика стала покладистая, как домашняя кошка.
– Я ждала этого! – сказала она ему как-то в минуты откровения.
– Вот прямо этого ждала? С ума сойти можно! Хрен догадаешься!
Парадокс заключался в том, что, получив Вику, Олег мгновенно потерял к ней интерес. Не-е-е, удобно, конечно, было: она готовила, стирала, убирала, любила. Вышвырнуть ее из квартиры рука не поднималась, жила и жила. Но чувств не вызывала.
Дебиторская задолженность
– Не было там ничего, я весь сейф перерыла! – Лера заметно нервничала. – Может, он ее дома оставил?
– Может! Да как ты при Степаныче тетрадь бы утащила?
– В сумку бы положила, и все дела! Но не было ее там, понимаешь!
Лера напряженно думала, Славе даже показалось, что он слышит, как гудит ее мозг.
– Значит так, оставляем все как есть. В понедельник сделка, мы проскочим. Наверное, тетрадка где-то дома валяется. Потом придумаем что-нибудь. Кстати, со мной жена Константина Петровича связалась – все про деньги, про деньги, про Константина Петровича вообще не вспоминала. Я ей сказала: все ушло на благотворительность, как он и хотел. Крику-то было!
– Думаю, не отстанет она так просто от нас. К Александру Степановичу не пойдет, конечно, они ненавидят друг друга, но нервы нам потреплет еще.
– А я считаю, что мы с ней все уладим.
Слава хотел возразить, но в кармане зазвонил телефон.
– Степаныч звонит, – Слава побледнел, – что ему надо?
– Ну бери трубку, чего ты.
Слава щелкнул по дисплею.
– Зайди! – рявкнул Степаныч и отключился.
– Хочешь, я с тобой пойду?
Слава кисло улыбнулся.
– Думай над планом Б, Лер.
Огромный кабинет, дубовый стол, мощные кресла. Запах богатства. Александр Степанович сидел в центре стола, похожий на огромного косматого медведя. На столе стояли красивые резные шахматы, бутылка дорогого коньяка и стакан кофе. Один, Славе никто кофе не предлагал.
Александр Степанович молча кивнул на кресло перед столом. Слава сел и приготовился слушать. Но Александр Степанович молчал. Он открыл бутылку, плеснул коньяка в огромный фужер. Потом медленно достал из ящика стола кубинскую сигару и большой коробок спичек.
– Вы меня вызывали, Александр Степанович? – Слава улыбнулся.
Шеф моргнул, сунул сигару в пасть и зажег спичку. По кабинету поплыл ароматный табачный дым, Александр Степанович смачно раскуривал сигару, дымил как паровоз, чихал и кашлял.
Слава от нечего делать стал разглядывать шахматы. Каждая фигура была как произведение искусства. Он взял пешку, покрутил в руках и сделал ход. Игра началась.
– По «Оптторгу», – наконец выдохнул с табачным дымом первую фразу Александр Степанович и взял в руки коня.
Слава с радостью кивнул. Он понял, о чем пойдет речь. Этот «Оптторг» кучу денег должен и совсем не платит. Хозяин наглый, уверенный. Трудно с ним. Один из самых тяжелых клиентов.
– Гарантийное письмо очередное прислали, – затараторил Слава, – через неделю железно заплатят. Он слово дал.
Степаныч покрутил коня и наконец сделал ход. Слава тут же ответил.
– Мне сейчас надо. Олег пусть съездит с тобой.
– Да зачем, это лишнее. Это ж мой клиент, на следующей неделе рассчитаются они.
Александр Степанович понюхал коньяк и поставил на место, долго смотрел на доску и не торопился ходить. Казалось, у него впереди целая вечность, хорошо, что игра шла без контроля времени: Александр Степанович точно бы уже проиграл.
– Как семья? Дети?
– Все хорошо, только я ж ушел из семьи, развелся.
– Ну-у-у, если житья нет.
– Да нет, нормально жили, просто я ж Леру встретил.
– Любишь ее? – неожиданно спросил Александр Степанович и сделал ход.
– Ну-у-у да, наверное.
«Господи, чего ему надо? Что он от меня хочет?»
Слава быстро передвинул фигуру.
– В выходные на базу двигаем рыбу половить. Ты с нами едешь.
Слава опешил.
– У меня другие планы на выходные были, мы с Лерой планировали съез… – Но он осекся на полуслове.
Степаныч взял ладью и вопреки правилам перенес ее через все фигуры и сожрал ферзя прямо рядом с королем.
– Шах тебе!
Слава сглотнул.
– Я прошу прощения…
– Проси.
– Чего?
– Прощения.
– Нет, это образно. Просто я думаю…
– А ты не думай.
– Да не ходит так ладья, Александр Степанович, через все пешки, вообще через все.
– Почему? – Александр Степанович глубоко затянулся и откинулся назад. Кресло жалобно заскрипело.
– Так правила такие, – Слава опять сглотнул и тихо добавил: – В шахматах.
– Да?
– Ну да как бы…
Александр Степанович придвинулся, глядя Славе в глаза, медленно раздавил сигару в фужере прямо через коньяк.
– Здесь мои правила, понял?! Как я скажу, так и будет!
Славе стало совсем плохо.
– Хорошо. Ну съели вы ферзя и съели, никаких проблем, может, это даже и к лучшему. А на рыбалку – значит на рыбалку. Я всегда готов! Когда стартуем-то, вы говорите?
Вдруг дверь распахнулась и вошел Олег.
– Съезди с ним, поговори, – Александр Степанович кивнул на Славу, – там должны, не отдают.
– Поехали, конечно, сгоняем, всё отдадут, с процентами и извинениями, – Олег улыбнулся.
– Чтоб сегодня отдали, понял, о чем я? И это… на рыбалку едем, и вот он тоже с нами, – Александр Степанович ткнул пальцем в Славу. – Олег, ты понял? Нет? О чем толкую-то?
Александр Степанович неожиданно подмигнул. Парни в ужасе уставились на шефа. Они никогда не видели, чтобы он подмигивал, он и моргал-то редко.
«Может, у него нервный тик какой-то от пьянства?» – с надеждой подумал Слава.
«Наверное, это какой-то намек, он что-то хочет от меня. Но что? Как же с ним трудно работать», – Олег никак не мог понять скрытый смысл слов шефа. Вот Константин Петрович сказал бы прямо или, если нельзя было говорить при Славе, в сторонку бы отвел. А здесь сам черт ногу сломит.
– Езжайте! – рявкнул Александр Степанович и тут же потерял к ним интерес.
* * *
Олег шел пружинистой походкой по роскошным коридорам бизнес-центра. Быстрый и резкий, как молодое хищное животное, собранный. Рядом шагал Слава, он был выше и крупнее, но с какой-то подстреленной энергетикой. Сразу видно, типичный травоядный бизнесмен. Большой чемодан с мясом и костями.
Олег напряженно думал. Сто процентов Слава где-то проштрафился, накосячил, денег прижучил, он тот еще хлюст. Они ж с Лерой на кассе сидят. А когда Константин Петрович покинул свое бренное тело, а Степаныч забухал, так им вообще зеленая улица открылась. Теперь шеф хочет вытащить его на базу и там прессануть. А чтоб он окончательно хвост поджал, нужно сейчас потрепать немного его должника. Типа демонстрация силы и все такое. Так, наверное, что ли, получается?! Значит, сейчас надо кого-то бить! Круто!
Эта мысль, прошедшая через все его существо, словно напалмом обожгла. Вскипела кровь, сжались мышцы. Значит, драка! Господи, как хорошо! Как хорошо на свете жить! Спасибо за все! Санкционированный сверху бой – что может быть лучше? «Степаныч отмажет, если я слегка покалечу этого коммерса! Действительно, совсем уж обнаглели, деньги не платят, ужас! Вот бы Славке тоже навернуть!» Олегу он никогда особо не нравился. Белый воротничок, с папочкой, все сливки снимает, ворует внаглую, берегов не видит, ему и деньги, и красавица Лера. Печатями махать проще, чем кулаками.
Олег зло посмотрел на Славу и с удивлением обнаружил, что он что-то говорит.
– Гирями или штангой, я уж не помню чем, – заканчивал Слава какую-то фразу.
– Чего гирями или штангой?
– В молодости, говорю, гирями или штангой он занимался, здоровый мужик, со спортивным прошлым.
– А-а-а-а, ну круть, че, молодец. – Олег все никак не мог уловить нить разговора – видно, он много прослушал. – А кто он-то?
– Так Семен Эдуардович.
– А-а-а, ну это меняет дело. Может, он еще и бегает по утрам и зарядку делает, а?
– Да какая разница?! Я говорю, поаккуратней с ним надо, он здоровый мужик со связями.
– Да что за Семен Эдуардович-то такой?!
Слава остановился.
– Да владелец «Оптторга», с которым разбираться сейчас идем, деньги который не платит. Ты совсем, что ли, меня не слушаешь?
– А-а-а-а, Семен Эдуардович… – Олег задумался. – Ну хорошо. А мне-то это зачем? Ну то, что он штангу там поднимает или гантели.
– Так чтоб ты в драку не бросился, как в прошлый раз. Проблемы потом с ним могут быть: серьезный мужик.
– Да я понимаю. Мы ж только поговорим, я за мирные переговоры.
– Только поговорим, конечно. А кто в прошлый раз Егору нос сломал?
– Так то Егор, а тут целый Семен Эдуардович! – Олег улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую был способен.
Они подошли к роскошной дубовой двери с золотой табличкой.
– «Оптторг», – нарочито громко прочитал Олег и толкнул дверь.
– Как вас представить? – приятная секретарша в очках холодно улыбнулась.
– Представьте меня в ванной! – Олег заржал и прошел мимо нее к кабинету.
– Вам назначено, молодые люди?
– Полгода назад записывались, – Олег снова грубил.
Секретарша вскочила, но Слава тут же обнял ее и ласково улыбнулся:
– Все нормально, не переживайте, мы просто поговорить.
Олег по-хозяйски вошел в кабинет и слегка удивился.
Роскошная комната, панорамные окна, все дорого и стильно. Огромный стол буквой Т, в конце которого перед компьютером сидел здоровенный холеный мужик лет пятидесяти с надменным выражением лица. Видимо, Семен Эдуардович. Сразу было ясно, что он привык повелевать и командовать. От него веяло уверенностью и силой. Прическа волос к волосу, очки в дорогой оправе, пиджак с галстуком, золотые запонки на белой рубашке. Выглядел он на миллион долларов.
– Ты что ж денег не платишь, гаденыш?! – Олег подошел вплотную и присел на стол.
– Вы почему таким тоном со мной разговариваете?! Кто вам дал право так со мной… вы что себе позволяете… если вы думаете… то глубоко, очень глубоко ошибаетесь… – Олег слышал какие-то обрывки фраз, но размышлял о своем.
Какая большая голова. Если в челюсть навернуть справа, он упадет, интересно, или останется сидеть? А может, двоечку пробить? Сначала в нос, а потом уже в челюсть? А может, дать ему шанс и просто подзатыльник зарядить, не бить сразу сильно? Мужик-то вроде нормальный…
Семен Эдуардович говорил и говорил, упиваясь тембром собственного голоса, как глухарь на току. Он приводил аргументы и контраргументы, говорил по сути, по делу, сгладил острые углы, грамотно перевел этот наезд в конструктивный диалог. Всегда ведь можно обо всем договориться. Семен Эдуардович обладал даром убеждения, с ним трудно было спорить, он как-то всегда такие доводы приводил, что вроде бы и возразить нечего.
Стоявший сзади Вячеслав понял, что операция «деньги сегодня» провалилась, что надо, конечно, еще немного подождать, что в стране кризис, что ситуация патовая, что Семену Эдуардовичу и самому очень много должны и не отдают, и он к этому относится с пониманием, и действительно, долгосрочное сотрудничество важнее временных трудностей, и ведь были времена, когда Семен Эдуардович даже вперед им платил и т. д. и т. п. Славе даже стало немножко стыдно за сегодняшний визит. Он уже хотел откланяться, да и Семен Эдуардович, довольный собой, плавно подводил свой искрометный монолог к логическому завершению.
Олег же ничего этого не слышал, ну то есть он слышал какой-то шум фоном, как море шумит за окном или на кухне холодильник гудит. Он уже вошел в боевой режим и с интересом разглядывал Семена Эдуардовича как кусок мяса, который надо сожрать. Всего его он не мог видеть, так как Семен Эдуардович сидел, а видел только верхнюю часть.
– Ну в общем, неделя, максимум две – и мы все закроем! Больше года ведь ждали. Подождите уж еще чуть-чуть!
Слава тяжело вздохнул, соглашаясь.
– Таким образом, считаю наш конструктивный диалог завершенным, у меня вопросов к вам больше нет, я вас тоже прекрасно понимаю, но и вы, повторюсь, должны меня понять, – Семен Эдуардович резюмировал, широко улыбаясь.
Хороший мужик! Олег окончательно утвердился в своем мнении об оппоненте и быстро, практически без замаха отвесил ему подзатыльник. Словно перед ним сидел сопливый школьник, не сделавший уроки.
– Деньги давай, а то нос откушу!
Это был разрыв шаблонов. Семена Эдуардовича никто никогда не бил. Даже в детстве. Во-первых, его любили, он умел договариваться, а во-вторых, он был огромный. Давным-давно, в юности, была одна драка, но его не побили, он победил. С тех пор прошло очень много лет, это было как будто в другой жизни, не с ним. Закованный в броню социального статуса, больших денег, физической силы и солидного возраста, он уже и забыл об этой неприятной стороне любой конфронтации. От этого подзатыльника годами наработанная броня затрещала.
Есть в жизни вещи, когда слова ничего не значат. Когда невозможно договориться. Как в детской игре «а ты купи слона»: говори, не говори, а ты купи слона, и всё тут!
Были у него и посерьезней ситуации. Как-то он заплыл за буйки, очень далеко от берега, и шторм начался. Если кругом волны, ты один в море и видна только узкая полоска берега, то надо плыть, красноречие тут не поможет. И он молча плыл из последних сил, на морально-волевых, отплевываясь, проклиная себя за беспечность. И доплыл все-таки, правда чуть не утонул. А на охоте заблудился в тайге и замерзал, бесполезно было жаловаться и договариваться. С кем? С зимой? С тайгой? Он сжал зубы и шел вперед, через метель, через летящий снег, через холод и боль, практически ничего не видя, из глаз текли слезы. Но он вышел и продолжил жить. Отморозил себе, правда, кое-что из ненужного, ну да это так, мелочи.
Со стихией нельзя договориться. Сейчас перед ним сидел человек из другого теста, волчара, готовый вцепиться ему в горло. Это иная форма жизни в человеческой оболочке – бесполезно с ним вступать в дискуссии. Можно, конечно, было отдать деньги, можно и даже нужно. И это было бы правильно. Но Семен Эдуардович забыл о деньгах, забыл о времени, глухая обида, словно цунами, поднималась из глубин его существа, мешая нормально думать. Такое унижение! Как щенка какого-то! В душу плюнул!
И он словно опять оказался в юности за гаражами. Слетело все, как шелуха. Идет снег, вокруг толпа, и он должен драться. Холодно, он замерз, они скинули куртки, приготовились к драке. Как здорово было бы пожать друг другу руки, вернуться в школу, в тепло. Он пытается договориться, что-то сказать, но его бьют в голову, а потом в солнечное сплетение, трудно вдохнуть, и он бьет в ответ. Невозможно договориться. «Давай! Давай! Бей его!» – все кричат вокруг: драка – это как пожар, всегда интересно. Он прорывается с ударами, валит противника в снег и бьет его куда-то в голову, сквозь капюшон. Бьет, бьет и бьет. «Убью, убью гада» – только эта мысль, и больше ничего…
Семен Эдуардович мотнул головой, покраснел и стал подниматься.
– Ты что себе позволяешь, щенок?! Ты еще пешком под стол ходил, когда я…
– Тихо-тихо, успокойся, нам бы свое забрать, чужого не надо.
Семен Эдуардович встал во весь рост и навис над Олегом. Он был громадный. Олег даже немножко попятился. Злые языки говорят, что чем больше шкаф, тем громче падает. Но это совсем не так. Точнее, не совсем так. Не зря же в спорте существуют весовые категории. Голова ведь большая была, можно было бы догадаться, что он и весь огромный. М-да, век живи, век учись и дураком помрешь – может, он и поторопился с подзатыльником…
– Слава!! – вдруг рявкнул хозяин кабинета за спину Олега. – Ты бандита ко мне, что ли, привел?