Buch lesen: «Pretty Boys. История и секреты мужской красоты: от Александра Македонского и викингов до Дэвида Боуи и айдолов K-pop»

Schriftart:

Original title:

Pretty Boys: Legendary Icons Who Redefined Beauty (and How to Glow Up, Too)

Published by special arrangement with HarperCollins Publishers LLC

* * *

Индустрия красоты очень важна, так как позволяет различным демографическим группам почувствовать свою значимость и видимость. Но долгое время мужчины исключались из этого разговора. Дэвид восстановил справедливость, создав безопасное пространство, где они могут не только стать частью индустрии, но и найти единомышленников. Книга Pretty Boys делает то же, показывая мужчин во всех проявлениях. Когда она окажется на полках магазинов, грянет революция.
ШАРЛОТТА ЧО, соучредительница Soko Glam и автор книги «Корейские секреты красоты»

Pretty Boys – не просто очень важная книга, она меняет восприятие культурного контекста. И вдохновляет всех и каждого принять свое истинное «я». Нам как никогда нужен смелый, красивый, сверкающий маяк надежды, и я наконец его вижу.
НИКОЛА ФОРМИКЕТТИ, художественный директор и дизайнер

Прежде чем стать Патриком Старрром, я, как и любой молодой парень, пытался разобраться в себе. Pretty Boys – прекрасная коллекция узнаваемых историй, погружающая нас в те же эмоции, которые испытывали многие выдающиеся люди на протяжении всей истории. Эта книга доказывает, что красота есть во всех нас, вне всяких рамок.
ПАТРИК СТАРРР, гуру красоты и основатель ONE/SIZE

Пришло время учить историю, дорогие! Искусное повествование Дэвида и его исследования возрождают глубокие связи между маскулинностью и тушью для ресниц! Представление о том, что значит быть мужчиной, менялось веками и продолжает меняться… так что подведите глаза, накрасьте губы и откройте в себе красавчика!
САША ВЕЛЮР, экстраординарная дрэг-квин

Визуальное путешествие, которое стоит вашего времени. Уникальный взгляд Дэвида на красоту убедителен и великолепен. Обязательно к прочтению!
ДЖОНАТАН ВАН НЕСС, автор бестселлера по версии New York Times «За гранью» (Over the Top) и ведущий программы Queer Eye

В наше мрачное политизированное время отрадно найти маяк надежды. Дэвид уже давно бросил вызов традиционным представлениям о маскулинности и продолжает борьбу с помощью книги Pretty Boys. Сейчас она важна как никогда, и, несомненно, вдохновит будущие поколения расширять культурные горизонты.
ДЖО ЗИ, редактор моды и продюсер

Что мне действительно нравится в красоте, так это то, что она заставляет меня принять всю силу Бретмана Рока. Но не всем комфортно чувствовать силу, которую дает уверенность в собственной красоте. Эта книга подтверждает, что мужчины и гендерно неконформные люди, такие как я, всегда использовали макияж и косметику как способ облагородить внешний вид и дух. Так они обретали силу изменить мир. Да, красота – это сила, и Pretty Boys тому доказательство!
БРЕТМАН РОК, гуру социальных сетей

Посвящается моим любящим родителям Сынён Ли и Сунчжин Син

Предисловие

Когда я собирался в седьмой класс новой школы, мне стоило беспокоиться всего о двух приятных мелочах: выборе достаточно потрясающей одежды и поиске места, где я буду обедать. Но волновал меня вопрос поважнее: будут ли новые одноклассники обзывать меня геем. В том возрасте мне отчаянно хотелось влиться в компанию, поэтому конформизм был средством выживания. Приходилось прятаться за фасадом агрессивной маскулинности: самого крутого парня на школьном дворе ведь не задирают! Поэтому в тот первый день я выпятил грудь, надел мешковатые джинсы и постарался говорить глубже и грубее, перейдя с сопрано на тенор. Я готов был притворяться кем угодно, лишь бы скрыть, кто я на самом деле: растерянный американский мальчик корейского происхождения, озадаченный своей идентичностью и до ужаса ее боящийся.

Краски сгущало то, что мама была одержима идеей защитить меня от солнца. Под густым слоем крема я напоминал вампира, в таком виде мне и приходилось появляться в школе. И если для корейцев уход за кожей всегда был нормой, то мои американские ровесники этого не понимали и дразнились. Только девчонки должны печься о красоте, считали они. Красота для них была почти синонимом женственности. А интерес мальчика к красоте означал, что он ненормальный.

Это противоречие разрывало меня пополам. Меня учили, что красота – это не только эстетика. Намазываясь кремом и очищая поры, мы занимаемся осознанной практикой ухода за собой и самореализуемся, уважаем себя и заботимся о себе. Запад же приравнивает уход за кожей и любое другое «наведение красоты» (или «груминг») к слабости. Мужчины воспринимаются как более «мужественные», когда они безразличны к своей внешности и демонстрируют превосходство с помощью физической силы и агрессии.

По крайней мере, так было раньше.

Сегодня предвзятые представления о «маскулинности» подвергаются сомнению, как никогда в новейшей истории. В нашем красочном мире люди все смелее выражают индивидуальность самыми разными способами. Мы живем в эпоху, когда экстравагантные звезды из шоу «Королевские гонки Ру Пола» становятся не посмешищами, а иконами поп-культуры. На мужчин, красящих ногти а-ля Фрэнк Оушен или Гарри Стайлс, больше не навешивают ярлык той или иной ориентации. А крупнейший в мире бой-бенд BTS меняет стандарты мужской сексуальности не только талантом, но и хрупкими образами (и разноцветными волосами!).

Но знаете ли вы, что за много веков до того, как Chanel запустила мужскую косметическую линию Boy de Chanel, пещерные люди уже создали первые варианты тонального крема и хайлайтера? За тысячи лет до того, как Трой Сиван появился на красной дорожке с разноцветным маникюром, древние вавилоняне красили ногти перед битвой. А за много столетий до того, как бой-бенды в стиле К-pоp и их макияж произвели сенсацию во всем мире, корейские воины шестого века, известные как хвараны, использовали «смоки айс» в качестве проводников высших духовных сил, когда защищали свое королевство от захватчиков.

Тем более любопытно, почему книги по истории подчеркивают мускулистость мужчин, особенно легендарных, но замалчивают их красоту, будто она кого-то унижает или делает слабее. Столетия гетеронормативных взглядов свели к минимуму тесную связь мужчин с ритуалами красоты. Прежде чем нанести поражение врагам, многие из них наносили макияж; чтобы запудрить мозги ненавистникам – сначала напудривали свои парики. Правителям и героям нужно было блистать самим, чтобы блистали их государства.

В этой книге вы прочтете о легендарных мужчинах, для которых ритуалы красоты были чем-то большим, чем просто последовательностью применения косметических средств. С древних времен они служили олицетворением заботы о себе и любви к себе. Но, конечно, мы поговорим не только о внешней, но и о внутренней красоте. По пути вы также получите советы по макияжу и уходу за кожей, рекомендации лучших мастеров – от визажиста Бейонсе Сэра Джона до непревзойденной дрэг-квин Ким Чи. Вы также познакомитесь с некоторыми вдохновляющими современными иконами мужской красоты. Все они ждут вас на этих страницах.

Каким бы ни был ваш взгляд на красоту – может, вы умываетесь обычной водой, а может, придерживаетесь десятиступенчатого корейского режима ухода за собой; может, вы модник, любящий макияж и парики, а может, вам просто интересна история маскулинности и гендерного самовыражения, – в любом случае эта книга для вас.

Читайте ее так, как вам комфортно, и в своем темпе. Представьте, что оглавление – это своеобразная карта, и выберите пункт назначения в зависимости от того, что для вас самое интересное!

ЛЮБИТЕЛИ ИСТОРИИ:

Загляните в различные эпохи, чтобы познакомиться с мужчинами прошлого. Откройте для себя их удивительные отношения с красотой, исследуйте широкий спектр гендерного самовыражения во всем мире и на протяжении веков.

Помните о духе разнообразия и флюидности впечатлений! Не пугайтесь, если одна глава написана от второго лица, другая – в стиле любовного романа, а третья напоминает детектив…

ЦЕНИТЕЛИ КРАСОТЫ:

Узнайте, как преобразиться! В этом помогут уроки от ведущих специалистов индустрии красоты. Получите советы и рекомендации по любым вопросам – от умывания и ухода за бровями до создания образа дрэг-квин.

ИСКАТЕЛИ ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ:

Познакомьтесь с личными историями самореализации – от поиска любви к себе до превращения красоты в бренд. Все они о реальных людях со всех концов мира. Прочтите эксклюзивные интервью с мужчинами из разных стран или даже начните путешествие с конца и вдохновитесь десятью современными иконами красоты в разделе «Что я люблю в себе».

____

Я исследовал различные культуры и изучил множество книг по истории, ища доказательства того, что мужчины и люди, идентифицирующие себя как маскулинные, действительно заботились о своей красоте. Конечно же, я понимаю, что в одной книге невозможно охватить всё. Есть еще множество не менее важных историй, которые мне хотелось бы рассказать. Надеюсь, что это только начало разговора о гендерной нейтральности красоты.

Написание книги и проведение исследований позволили мне окончательно принять свою идентичность. Процесс оказался для меня в высшей степени целительным. Оглядываясь в прошлое, я вижу мальчика, который годами не мог примириться с собственным «я». В одинокие моменты растерянности и ненависти к себе книга, подобная этой, помогла бы ему понять, что он прекрасен. Поэтому тем из вас, кто сомневается, можно ли считать себя красивым прямо сейчас, я говорю: да. Вы потрясающие. И надеюсь, следующие страницы помогут вам понять, что ваша красота всегда была и будет вашей силой.

ВПЕРЕД, ЧИТАТЕЛЬ… ПУСТЬ ТВОЯ ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ КРАСОТА ОСВЕТЯТ ТЕБЕ ПУТЬ.

Введение

Почему мужчины перестали носить макияж?

ГИПЕРМАСКУЛИНИЗАЦИЯ МУЖЧИН, И КАК ГЕТЕРОНОРМАТИВНОСТЬ ВЕКАМИ ПРАВИЛА МИРОМ

Около 50 000 лет назад наши двоюродные братья, неандертальцы всех полов, красили лица тональным кремом и подчеркивали скулы сверкающим молотым пиритом. В следующие века уход за кожей и макияж оставались важным средством самовыражения в цивилизациях по всему миру, как среди фараонов, королей и воинов, так и среди обычных людей. Практика наведения красоты преследовала разные цели. Для кого-то она была священным ритуалом, для кого-то – источником вдохновения и даже средством выживания. Однако в западном обществе XXI века нанесение макияжа мужчинами стало весьма стигматизированной практикой, способной вызвать неодобрение со стороны семьи, работодателей и случайных прохожих на улице. Как получилось, что уход за собой так разошелся с концепцией маскулинности? Чтобы это выяснить, перенесемся в XVIII век.

Тогда самовыражение с помощью косметики было для мужчин таким же обычным делом, как и для женщин. Возьмем, к примеру, законодателей моды – красивых юношей и девушек того столетия: французов с их пышными париками, роскошно одетых итальянцев и англичан с накрашенными губами. Но к концу века культура радикально изменилась. Конечно, красота оставалась жизненно важной для цивилизаций за пределами Западного полушария – и эта книга рассматривает многие из них. Но в конечном счете, благодаря колонизации и стремлению смотреть на мир через европейскую призму, на первый план вышли именно западные модели стигматизации красоты.

В книге «Создание секса: тело и гендер от греков до Фрейда» автор Томас Лакер утверждает, что наша современная гендерная бинарность возникла в эпоху Просвещения. Прежде мужчины и женщины считались физически одинаковыми, поэтому забота о внешности казалась естественной для обоих полов. Но, по мнению Лакера, многие мыслители эпохи Просвещения от Франции до Великобритании насаждали идею о том, что женщины – на самом деле недоразвитые версии мужчин.

Исследователи называют этот период «Великим мужским отречением» – моментом в истории Великобритании, когда идентичность и связанные с нею ожидания стали определяться и разделяться гендерной бинарностью. Это название придумал в 1929 году доктор Джон Карл Флюгель, американский психолог и историк. Он отметил, что именно в эту эпоху мужчины «отказались от притязаний на красоту» и «отныне стремились быть только полезными».

И пока женщин обесценивали, мужчин, не соответствующих «серьезным» представлениям о маскулинности, презирали. Открытая критика в адрес монархов и аристократии распространялась и на связанные с ними легкомысленные практики (включая уход за собой), которые не имели такого значения для простого человека. Хотя мужчины всех слоев общества так или иначе заботились о внешности, именно знать могла позволить себе не только покупку косметических средств, но и регулярные походы к парикмахеру.

Уход за одеждой, использование косметики, а также любые броские элементы самовыражения теперь считались женскими. Мужские корсеты из Италии сменились костюмами-тройками и свободными силуэтами. Экстравагантные парики быстро вышли из моды. Сдержанность стала нормой. Мрачные зануды викторианской эпохи с постными (или в нашем контексте – ненакрашенными) лицами сменили щеголей «макарони», законодателей моды и «хипстеров» XVIII века, которые использовали ослепительно белый макияж, румяна и помаду.

Викторианская эпоха систематически глушила всю радость самовыражения. Из-за одержимости колонизацией и войной тенденция усугубилась. Европа стремилась всюду водрузить свои флаги, череда войн способствовала не только росту насилия, но и еще большей экспансии гипермаскулинности. Мир покоряли такие «байронические» персонажи, как Красавчик Браммелл; представление о том, как должны вести себя и выглядеть достойные люди, менялось. Мужчины, уделяющие чрезмерное внимание внешности, считались аморальными и недостойными внимания. Все неординарное смывалось волнами осуждения, а мужчины, которые интересовались «женскими» занятиями, воспринимались как слабые, неадекватные существа.

К концу XIX века мужскую красоту и все, что выходило за рамки гетеронормативности, криминализировали и признали «грубой непристойностью» в Акте о поправках к уголовному законодательству 1885 года. В новом веке, около 1924 года, мужчину по имени Томас Б. отправили в тюрьму на три месяца за то, что он имел при себе «дамскую пуховку, пудру и маленькое зеркальце». В суде обвинители заявили, что «мужчина с пуховкой женоподобен; женоподобный мужчина обладает незаконными сексуальными желаниями; такой мужчина… характеризуется “приставаниями к мужчинам”». Позже Уильяма К., портье в гостинице, приговорили к девяти месяцам каторжных работ и порке, после того как у него нашли «пудру для лица, надушенные носовые платки и две фотографии в женском костюме». За подобные «преступления» многих наказывали и в последующие годы.

В США случилась своя версия «Великого мужского отречения». Некоторые лидеры американской революции, например Бенджамин Франклин, отказались от таких модных вещей, как periwig – популярный в 1670-х годах парик со штопорообразными локонами, разделенными пробором. Согласно книге «Флакон надежды: создание американской культуры красоты» Кэти Пейс, маскулинные американцы «должны были отринуть вычурные детали аристократического стиля». Желание иметь роскошную одежду, духи или косметику казалось «немужским». В 1840 году члены Конгресса поставили под сомнение мужественность президента Мартина Ван Бюрена из-за косметики, найденной на его столе. «Коринфское масло и концентрированная персидская эссенция не соответствовали образу знатного джентльмена, а намекали на холощеного денди», – пишет Пейс.

Истоки гипермаскулинности подпитывали многие политики, такие как девятый президент США Уильям Генри Гаррисон. Он строил свою избирательную кампанию на «гипермужественном» образе – это был прямой выпад в адрес Ван Бюрена. Он рассказывал, что родился в простой бревенчатой хижине, и делал акцент на своих чисто мужских увлечениях (распитие крепкого сидра и отдых на природе). Когда его избрали в Белый дом, новый президент якобы отказывался надевать пальто, несмотря на рекордно низкие температуры, и утверждал, что крепкие парни не нуждаются в жалких накидках. Через месяц он умер от пневмонии.

В то же время в ответ на движение за женское избирательное право по стране прокатились мизогинные настроения. Хорас Бушнелл, влиятельный пастор, опубликовал книгу «Женский суфражизм: реформа вопреки природе». Он утверждал, что женщины никогда не смогут стать равными мужчинам, опять же из-за анатомии. «Мужчина выше и мускулистее, у него больше мозг и шире шаги, – писал он. – В физической силе мужчина значительно превосходит женщин. Низкий тон голоса, растительность на лице, а также размах плеч наделяют его некоторой громоподобностью. В женщине нет ничего от грома. Ее кожа слишком тонка, удивительно нежна, чтобы быть суровым пристанищем грома». Таким образом, кустистые бороды, закрученные усы, удлиненные бакенбарды и многое другое стало на Западе предметом культа.

Во времена политических, социальных и экономических потрясений волосы на лице были символическим напоминанием о главенстве мужчин, знаком их достоинства и негласным требованием уважения. «Женщина, стремящаяся к власти, так же нелепа, как и женщина, пытающаяся отрастить бороду» – гласила поговорка. Да, женщина могла проголосовать или выйти протестовать на улицу, но могла ли она отрастить густые усы? Бороды набирали популярность и продолжали символизировать власть из года в год: вспомните таких президентов второй половины XIX и начала XX века, как Авраам Линкольн с его узнаваемой бородой и Уильям Говард Тафт, щеголявший лохматыми усами.

По иронии судьбы, в XX веке это подтолкнуло развитие новой индустрии «груминга» (назвать ее «мужской красотой» было бы слишком по-женски). Уход за бородами стал профессией. По всей стране появлялось все больше подобных парикмахерских; мужчины ходили туда побриться, постричься и… побыть вдали от женщин. С другой стороны, возрождение христианской модели скромности привело к тому, что женщины лишились права на красоту – в начале 1900-х годов макияж носили, в основном, работницы секс-индустрии.

Мировые войны еще больше укоренили расхождения, связанные с гендерным самовыражением. Отцы, братья и мужья ушли в армию, их рабочие места опустели, и правительство США обратилось за помощью к женщинам. Теперь они трудились в Почтовой службе США и на заводах, водили транспорт и делали многое другое. Но чем активнее женщины приходили в традиционно мужские сферы, тем парадоксальнее менялся культурный сценарий. От тружениц тыла почему-то требовали гиперженственности: постоянно носить чулки, краситься и укладывать волосы. Пропаганда косметических брендов строилась на том, что мужчин нужно вдохновлять, пока они воюют, – отсюда рост популярности жанра пин-ап. «Рабочая красавица должна работать и над красотой» – проповедовала реклама, мелькавшая в каждой газете. Статья в Vogue за 1941 год вторила ей: «Выглядеть непривлекательно в наши дни – аморально и равносильно государственной измене».

НО СЕГОДНЯ, ВПЕРВЫЕ ЗА МНОГИЕ СТОЛЕТИЯ, НАЧИНАЕТСЯ ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ КРАСОТЫ. ОНА ИДЕТ ПАРАЛЛЕЛЬНО С НАШЕЙ БОРЬБОЙ ЗА РАВЕНСТВО

Многие флагманы индустрии красоты дебютировали в 1940-х. Крупные бренды, такие как помада Tangee, продвигали завуалированную идею женской хрупкости и превращали женственность в товар: «Красота – слава женщины. Свобода – слава нации. Защищайте их» – гласила одна реклама. «Красоте нужно служить… как на работе, так и вне ее» – гласил другой лозунг 1944 года. Руководители таких брендов, как Elizabeth Arden, пошли дальше, создав специально для женского резерва Корпуса морской пехоты США целый набор косметики, включая помаду, подходящую к цвету униформы. Элена Рубинштейн выпустила оттенки помады «Боевой красный», «Коммандос» и «Красный полковой». Войны вызвали бум в косметической промышленности, но привели к глубокой поляризации: косметика считалась частью женского мира, а умение и желание сражаться – частью мужского.

Сдвиг понимания гендера, начавшийся в 1800-е годы и усиленный капитализмом, ограничил наши взгляды на красоту и самовыражение. Долгое время миром правила бинарность, в которой мужчины – безэмоциональные герои-мачо, а женщины – их прекрасные болельщицы.

Красота перестала быть уделом богатых и знатных – мы увидим эту перемену, когда углубимся в историю. Благодаря YouTube, Instagram, TikTok, традиционным СМИ и самим косметическим брендам мы переживаем важный культурный сдвиг. Люди ставят под сомнение устоявшиеся гендерные роли, избавляются от бинарных представлений и бросают вызов закостенелым ожиданиям. Все вместе мы изучаем и развенчиваем угнетающую патриархальную пропаганду, господствовавшую последние двести лет и стиравшую всех, кто не вписывался в «традиционную маскулинность». Возможно, однажды мы шагнем в более свободное, не завязанное на гендере завтра.