Buch lesen: «Хроники пропавшей Атлантиды. Зов Упхарана», Seite 3

Глава 5

– Не хотелось бы весь следующий год пролежать в больнице, – тихо пробормотал Эррант Лиагон и замер, тревожно покосившись на деревянную дверь.

Из коридора доносились торопливые шаги. Это помощники распорядителя Гладиаторских игр шли за ним, чтобы сопроводить к арене. Эррант вздохнул. Сердце всё ещё стучало, словно обезумевшее. Нет, он не должен бояться Костолома. Страх лишает силы.

Гладиаторские игры в Упхаране являлись важной ежегодной традицией. Символом, отсылающим ко временам падения Первой цивилизации Атлантиды, когда всё население Земли поглотили жесточайшие межрасовые войны. Это было ужасное время. И несмотря на то, что с тех пор прошло уже более семисот тысячелетий, история Атлантиды хранит в памяти события тех дней так, словно бы это случилось только вчера. В стране, где соседствуют расы, самых противоречивых обликов и характеров, населению важно проявлять терпимость. Так Гладиаторские игры из жестокой забавы древних веков превратились в традиционные спортивные состязания, напоминавшие жителям Упхарана, что межрасовые сражения и войны не должны вновь поглотить Атлантиду, что они могут быть только лишь на арене и только в рамках строго регламентируемого спортивного соревнования. Мир и взаимное уважение – вот главный принцип существования последнего оплота Атлантиды.

Впрочем, Гладиаторские игры хоть и считались дружеским состязанием, всё же являлись суровым и опасным видом спорта. Все участники игр выходили на арену добровольно, понимая, что могут получить серьёзную травму, а то и лишиться жизни. Каждый из них преследовал свои собственные цели. Победитель Гладиаторских игр получал большой денежный приз, и многие участники выходили на арену в надежде разбогатеть. Других же мало интересовали деньги, но зато манила известность. За играми гладиаторов следил весь Упхаран. Имена финалистов знал каждый житель Атлантиды. С первого же выхода на арену участники игр становились настоящими знаменитостями. Это притягивало многих спортсменов, жаждавших славы. Но были среди участников игр и те, кто не хотел ни денег, ни известности. Это были авантюристы, желавшие проверить себя и свои силы, мечтавшие получить новые эмоции и оказаться в гуще самых интересных событий.

Именно к таким искателям приключений и относился Эррант Лиагон. Он был наполовину светлым эльфом, наполовину человеком, но предпочитал называть себя чистокровным эльфом. На это он имел достаточное право, так как унаследовал от эльфийского отца типичную для этой расы худощавую фигуру, высокий рост и заострённые уши. От человеческой матери он взял лишь зеленоватые глаза и непослушную копну густых русых волос. В одежде он предпочитал свободного кроя рубашки и узкие, но не стесняющие движения брюки. Вообще, Эррант любил свободу во всём. Он был молод, и мятежная эльфийская кровь отчаянно бурлила в нём, требуя приключений. Вот только в закрытом от всего мира Упхаране щекочущих нервы развлечений насчитывалось немного. За последние годы Эррант объездил земли Атлантиды вдоль и поперёк. Он поднимался высоко в горы и уходил вниз к самым барьерам, но в конце концов и путешествия ему наскучили. Вернувшись в город, он долго не знал, чем себя занять. Его терзала страшная скука, и именно она заставила Эрранта обратить взор на Гладиаторские игры.

Прислушиваясь к недовольному шуму зрителей, Эррант нервничал. Он прекрасно понимал, что ему достался опасный противник. Вольдемар Костолом – любимец публики и звезда Гладиаторских игр прошлого сезона. В финале игр того года Костолом сражался с Джеромом Викингом. Это была одна из самых напряжённых, волнующих и зрелищных битв. Зрители визжали от восторга. Ни один знаток игр не мог предсказать заранее, кто из двоих окажется победителем, но Джером Викинг всё-таки сумел вырвать победу у Костолома. В этом году зрители, узнав о том, что оба они будут принимать участие в турнире, с нетерпением ждали момента, когда эти два гладиатора вновь окажутся вдвоём на одной арене. Подтвердит ли свой титул чемпиона Джером Викинг? Или Вольдемар Костолом сможет-таки в этот раз одержать победу? А, может быть, возвратившийся в игру чемпион позапрошлого сезона Алебастр Когтеточ утрёт носы им обоим? Вот, что было главной интригой новых Гладиаторских игр.

Вольдемар Костолом, оказавшийся вторым в прошлом году, теперь ожесточённо рвался получить титул победителя. Все его противники в этом сезоне покидали арену с ужасными травмами. Эррант без тени скромности сознавал, что вряд ли ему удастся победить Костолома. Он был новичком Гладиаторских игр. То, что Эррант дошёл до полуфинальных поединков, уже было немалым достижением. Но победа… Впрочем, он ведь шёл сюда не за победой. Проверить силы… Где как ни в поединке с сильнейшим это сделать? Шагая из угла в угол полупустой комнаты гладиатора, полуэльф пытался унять сердцебиение. Нет, его цель – не победа. Хороший бой. Он должен показать хороший бой. А ещё желательно уцелеть.

– Бой. Хороший бой, – напомнил себе Эррант.

Традиционно в начале поединка гладиаторов проводилась жеребьёвка оружия. Ни один из бойцов заранее не знал, какое оружие попадётся ему и его сопернику для этого сражения. Жеребьёвка оружия была одним из самых интригующих моментов турниров. У каждого гладиатора были свои сильные и слабые стороны. Зрители знали их все и с интересом ждали ответ на вопрос, повезёт ли их любимому гладиатору или ему придётся биться, имея в руках непривычное оружие.

В этот день Эррант и Костолом бились вторыми. Пары соперников были сформированы за благовременно: Алебастр Когтеточ должен был биться против Джерома Викинга, а Вольдемар Костолом против Эрранта Лиагона. Полуфинальные поединки всегда проводились в малой городской арене. Зрители старались прийти туда как можно раньше, чтобы успеть сделать ставки и обсудить подробности прошедших игр со своими знакомыми. Первый бой полуфинала вызвал в среде зрителей неразбериху. Сражались Когтеточ и Викинг. В ходе этого поединка последний получил неприятное ранение колена и, что значительно хуже, серьёзную травму головы. По этим причинам он был вынужден прервать своё участие в играх, что и вызвало большое недовольство почитателей гладиаторского искусства. На Викинга ставили многие и теперь их деньги были потеряны.

Под гул толпы наряженный в традиционную белую сутану распорядитель игр проводил ликующего Алебастра Когтеточа и без чувств лежавшего на носилках Джерома Викинга, а затем призвал зрителей к тишине. Распорядитель игр менялся каждый сезон. Он выполнял сложную функцию ведущего, управляющего, а иногда и судьи состязаний. В этом году честь стать распорядителем Гладиаторских игр выпала молодящемуся певцу средних лет, прославившемуся не так давно за счёт своего безграничного отсутствия музыкального таланта, приправленного столь же значимым отсутствием стеснения по этому поводу, а также завидным умением вовремя оказаться вблизи имеющих власть и деньги представителей элиты Упхарана. Звали его Фердинанд Пуст.

– Дамы и Господа! Тише! Все мы знаем, что Гладиаторские игры непредсказуемы! Уверен, Джером Викинг обязательно вернётся к нам в следующем сезоне. А ещё я не сомневаюсь, что поединок, который мы увидим следующим, тоже войдёт в историю! Скоро мы узнаем имя второго участника финальной битвы Гладиаторских игр!

Зрители ответили на его слова бурными, нетерпеливыми овациями. Все ждали появления гладиаторов.

– Итак! – воскликнул распорядитель. – Приступим! Прошу внести чашу Жребия!

Едва он произнёс эти слова, заиграла торжественная музыка, и врата, отделявшие служебные помещения от арены, отворились, выпуская двух прекрасных эльфиек, одетых в традиционные для игр короткие серебристые тоги. Они вынесли довольно большой золотой шар, имевший наверху округлое отверстие, достаточное для того, чтобы просунуть туда мускулистую руку. Чаша была вынесена в центр арены и водружена на специальную подставку прямо перед распорядителем игр.

– Что ж, пора пригласить сюда оставшихся героев сегодняшнего действа! – прокричал распорядитель, как только эльфийки покинули арену. – Он – тот, кто заслужил известность, выступая на играх не один год. Число его побед бессчётно, а вот количество поражений можно сосчитать по пальцам одной человеческой руки. Гладиатор, занявший второе место на играх прошлого сезона! Встречайте, Вольдемар Костолом!

После этих слов зазвучали фанфары, и врата арены снова распахнулись, представляя зрителям одного из героев предстоящей битвы. Вольдемара Костолома! Публика взорвалась овациями. От него веяло мощью и нескрываемой опасностью. Доподлинная биография этого создания неизвестна, но поговаривали, что отец его был гоблином, а мать огрицей, и эта гремучая смесь породила существо огромного размера, отвратительной внешности и невероятной силы. Он был рождён для арены, ибо нигде более в Атлантиде его сильные качества не были так востребованы, как здесь.

Когда Вольдемар Костолом, вдоволь насладившись приветствиями обожавшей его публики, остановился справа от распорядителя игр, тот снова заговорил:

– Второй наш герой не был известен до этого сезона игр, но, едва появившись на отборах, сумел покорить сердца миллионов болельщиков, да, что уж говорить, и болельщиц тоже. – Пуст ухмыльнулся и лукаво подмигнул публике. – Он молод и напорист. Он обаятелен и хитер! Он – Эррант Лиагон!

Снова зазвучали фанфары и вместе с ними распахнулись врата, скрывавшие от публики Эрранта. Он вышел вперёд и смущённо улыбнулся. Свет солнца, отражённый от песка арены, на секунду ослепил его. В знак приветствия полуэльф помахал зрителям рукой. В отличие от Вольдемара, Эррант не стал затягивать общение с публикой, а сразу направился к распорядителю.

Когда второй гладиатор оказался на положенном ему месте рядом с Фердинандом Пустом, тот окинул бойца довольным взглядом и снова заговорил:

– Вы оба достойны победить, но сегодня лишь Боги решат, кому оказать эту честь. Сейчас вы по очереди опустите руки в чашу Жребия и вытащите по одному свитку, на котором будет написано то оружие, которым вам предстоит сражаться в этом поединке.

Публика нетерпеливо зааплодировала. Все знали, что зачастую результат поединка определялся именно тем, какие свитки достались противникам при жеребьёвке. Первым руку в чашу по традиции опустил более опытный гладиатор – Вольдемар Костолом. Казалось, его огромная лапища не сможет пролезть в столь небольшое отверстие чаши. Но уже спустя мгновение он громко зачитал то, что было написано на вытащенном им свитке – копьё и длинный кинжал. Зрители удовлетворённо загудели. Это оружие не было излюбленным Костолома, но он управлялся с ним весьма умело.

Как только Вольдемар озвучил своё оружие, распорядитель разрешил Эрранту опустить руку в чашу. Два коротких меча – вот какое оружие преподнёс ему жребий. Зрители встретили эту весть сдержанными аплодисментами. Холодность приёма не смутила Эрранта. Он ожидал этого, когда выходил на арену вместе с многолетним любимцем Атлантиды.

Когда жеребьёвка была завершена, гладиаторы встали лицом друг к друг, после чего распорядитель дал работникам арены знак принести бойцам оружие. Помощники Пуста подали Эрранту два коротких меча с искривлёнными у концов лезвиями и позолоченными рукоятями. Чтобы ощутить, как лежит в руке новое оружие, он несколько раз взмахнул им. Вольдемару принесли копьё с широким древком и острым наконечником, а также длинный кинжал с широким лезвием, который он закрепил у бедра. Сделал он это весьма демонстративно, словно бы желая показать всем зрителям, что сможет победить своего противника одним лишь копьём.

Оба гладиатора были одеты в одинаковые тёмно-серые брюки и такую же тёмную, обтягивающую, удлинённую жилетку, сделанную из специального материала, создающего небольшую защиту для жизненно важных органов.

Как только распорядитель и его помощники покинули арену, прозвучал гонг, призывающий к началу поединка. Публика замерла в ожидании.

Между тем противники не торопились начинать бой. То ли по совету организаторов игр, то ли по своим собственным инициативам несколько первых минут они кружили по арене, не спуская глаз с лиц друг друга. Никто из них не стремился нападать первым. Оба выискивали слабые места соперника, хоть и отчасти знали их наперёд. Вольдемар был силён и опытен, но он уступал в скорости и манёвренности молодому полуэльфу. Тот же, в свою очередь, не имел в данном поединке никакого преимущества в весе или силе удара.

Решив, что драматическое вступление слишком затянулось, Костолом атаковал первым.  Словно невесомое перо, он перехватил своё массивное копьё поудобнее и пошёл в наступление на Эрранта. Тот сумел отбить атаку правым мечом и, не теряя ни секунды, нанёс удар противнику левым. Вольдемар уклонился, отступил на шаг и в то же мгновение ударил копьём, целясь в центр груди Эрранта. Полуэльф упал на колено, проскользнул под копьём, мгновенно вскочил и атаковал противника со спины. Вольдемар успел увернуться и, отступая, отбил серию выпадов древком копья.

По зрительному залу прошёл тихий ропот. Те, кто был абсолютно уверен в победе Костолома, заволновались. Несмотря на огромный турнирный опыт одного и полное отсутствие такового у другого, в бою оба противника были равны.

Тем временем бой продолжался, и каждый из гладиаторов уже не раз успел осуществить серию атак, успешно отбитых противником. Первая кровь появилась лишь на одиннадцатой минуте поединка. В тот момент, желая нанести удар сверху, Эррант подпрыгнул настолько высоко, насколько позволяли его невероятная физическая форма и эльфийская генетика. Удар должен был прийтись в голову Вольдемара, но тот, словно ожидая атаку, уклонился и отскочил в сторону в самый последний момент. Полуэльф приземлился на колено. Один из его мечей по самую рукоять вошёл в песок арены.

Зрители восхищённо ахнули, а Костолом торжествующе поднял копье вверх и прокричал что-то зрителям на языке гоблинов. Публика разразилась бурными овациями. Тем временем Эррант поднялся на ноги, выдернул меч из песка и вновь повернулся к противнику. Не дожидаясь, пока полуэльф атакует, Вольдемар перехватил копьё поудобнее и стал наступать на соперника.

Постоянно меняя положение копья, Вольдемар нанёс несколько ударов, но Эррант отбил их все. Тогда Вольдемар сделал обманный маневр, продемонстрировав противнику, что отступает, но вместо этого лишь изменил угол атаки. Полуэльф с опозданием осознал, что это был за ход. Он успел отбить атаку, но всё же получил легкое ранение у правого предплечья. Прозвучал гонг, сообщающий зрителям и бойцам о том, что первая кровь была засчитана.

Наличие первого видимого поражения заставило Эрранта собраться. Используя максимально возможную для себя скорость, он нанёс серию ударов, попеременно меняя стороны нападения. Вольдемар отбивался методично и точно, но всё же пропустил один из ударов, который принёс ему рассечение мышцы над левым коленом. Ранение было не сильным, но оно заставило Костолома ощутимо снизить скорость передвижения.

А ещё оно его разозлило. Секунду Вольдемар озадаченно смотрел на свою окровавленную ногу, потом перевёл взгляд на противника, отступившего в это мгновение. Перехватив копьё покрепче, Костолом ринулся в атаку. Удар был мощным и направлялся в голову полуэльфа, но тот успел сложить мечи крестом и сдержать атаку. Несколько мгновений они так и стояли: один, пытаясь проткнуть второго, а тот – сдержать первого. Наконец, Эрранту удалось оттолкнуть Костолома, но в этот момент оба они, устав от взаимного сопротивления, потеряли равновесие. Прежде чем полуэльф смог вернуть баланс, опытный Вольдемар подставил ему подножку, и Эррант упал на песок арены. Он сразу же перевернулся на спину, что случилось как раз вовремя, так как Костолом, удержавшись на ногах, решил повторить свою атаку. Он ударил копьём сверху, целясь в грудь, но Эррант снова успел защититься двумя сложенными крестом мечами. Его раненая рука заметно ослабла, и эльф не мог долго сопротивляться копью. Понимая это и стремясь освободиться от захвата, он, бросив один из своих мечей, перехватил копье здоровой рукой и что было сил толкнул его вбок. Вольдемар, которому тяжело было наступать на раненую ногу, на секунду потерял равновесие и стал заваливаться вперёд. Эррант выскользнул из-под него, мгновенно поднявшись на ноги. В руках у него остался только один меч, а времени поднять второй не было, так как Вольдемар, перекувыркнувшись через голову, резко вскочил, перехватил крепче своё копьё и с разбегу налетел на Эрранта. Этот удар получился таким мощным, словно бы Костолом вложил в него всю силу своего наполовину огрского, наполовину гоблинского тела. Эррант едва успел защититься единственным мечом. Но, прежде чем полуэльф сумел обрадоваться этому, он ощутил у своего горла остриё кинжала, который Костолом успел незаметно отцепить от пояса при нападении.

Раздался гонг. Врата арены распахнулись, и перед зрителями предстал распорядитель игр. Он объявил, что поединок окончен безоговорочной победой Вольдемара Костолома. Зрители ликовали.

Глава 6

Пыхтя и тревожно фыркая, единорог привёз своих пассажиров к маленькому магазинчику, ничем особенно не отличавшемуся от многих других продуктовых лавок, которыми в изобилии пестрили улицы Упхарана. Не дожидаясь, пока Зарелла выберется из телеги, краснощёкий хозяин повозки резво спрыгнул на брусчатку. Дружески похлопав единорога по крупу, он обернулся к своей спутнице и задорно сказал:

– Ну вот и прибыли, девчонки!

Несмотря на разговорчивость гнома, Зарелла всю дорогу молчала. Она не сняла капюшонов, и, напротив, старалась как можно тщательнее скрывать свои одинаковые лица. Зарелла не была уверена, сохранился ли в памяти нового поколения жителей Атлантиды её облик, но не сомневалась в том, что внешность её могла бы вызвать у болтливого попутчика излишнее любопытство. Ей этого не хотелось. Всё, чего она желала сейчас, это добраться без лишних происшествий туда, где её уже давно ждали доверенные люди.

Зарелла проводила своего попутчика долгим подозрительным взглядом. Затем оба тела её, осторожно придерживая плащи, медленно выбрались из телеги и с некоторой опаской осмотрелись. Многое изменилось в Атлантиде, с тех пор как Зарелла в последний раз видела эти земли. То было ещё во времена, когда последняя цивилизация Атлантиды, страшась грядущих разрушений, пыталась построить свой замкнутый ото всех мир. Тогда Зарелла издали наблюдала за рождением Упхарана. Ей и в то время не понравились эти места, а теперь уж и подавно они не могли произвести на тёмную атлантку положительного впечатления. Сален – один из атлантов-строителей Упхарана – выбрал для города странное место. Последний город Атлантиды строился на склоне горы, поэтому не только улицы, но и сами дома подчинялись её неправильному рельефу. Казалось, все строения города искусственно вживлялись в саму структуру горы. Собственно, почти так и было. Многие древние дома, где сейчас жили преимущественно бедные слои населения, вырезались когда-то прямо внутри крупных скал. Улицы в новой Атлантиде были извилистыми и настолько узкими, что едва позволяли проехать одной повозке. Ко всему прочему за тысячелетия своего скрытого существования Атлантида росла и развивалась, но делала это внутри себя самой. Возросла численность населения и, как следствие, увеличилось количество домов, они стали куда выше, чем были во времена привычной Зарелле Четвертой Цивилизации. Конечно, живя среди людей внешнего мира, она привыкла к многоэтажным домам и шумным городам, но всё же то, что творилось в центре Упхарана, показалось ей удивительным и настораживающим.

Отойдя от повозки, объединённые одним сознанием два тела остановились и незаметно прислонились к каменной стене ближайшего здания. От лишних глаз их скрывала тень высокого контейнера, предназначенного для вывоза мусора. Тошнотворный запах разлагающихся отходов, бурно исходивший из этой жестяной коробки, ничуть не смущал Зареллу, так как мысли её были обращены к совершенно иному предмету. По пути сюда она так и не смогла решить, стоит ли ей убить гнома, напросившегося к ней в случайные попутчики. Конечно, он был ненужным свидетелем её прибытия, но, с другой стороны, до самого их приезда говорливый гном так и не понял, с кем имеет дело. Он настолько был погружён в собственную болтовню, что ни разу не задумался над тем, насколько опасными могут оказаться его таинственные попутчицы. Едва выпрыгнув из повозки и ни на секунду не умолкая, гном встретил грузчиков-полуросликов, шумной толпой выбежавших ему навстречу из ближайшей продуктовой лавки. Полурослики принялись разгружать ящики, которыми была забита телега гнома. В ящиках были стеклянные бутылки, наполненные свежим молоком. Они гремели в такт шагам грузчиков, отвлекая Зареллу от размышлений.

Атлантка недовольно поморщилась. Кроме полуросликов вокруг было полно и других разумных существ, то скрывавшихся в магазинчиках, то вновь появлявшихся на улице. Нет, напасть на гнома здесь было бы слишком рискованно. Зарелла подумала, что неплохо было бы разыскать его чуть позже, когда рядом не будет лишних существ и тогда уж «расплатиться» за услугу. Эта мысль заставила атлантку улыбнуться, но ухмылки тут же ушли с лиц Зареллы. Её отвлекло до боли знакомое чувство. НЕЧТО торопило двусуществующую атлантку, не позволяя распылять свои силы на недостойных внимания противников. Зарелла опечаленно вздохнула, а затем заставила обе свои сущности покинуть окутанное ароматами отходов укрытие. Бросив последний расстроенный взгляд на суетливо оббегавшего телегу гнома, Зарелла свернула за угол и, не задерживаясь более нигде, направилась по пути, известному только ей одной.

Путь этот, петляя по оживлённым улицам и пересекая многолюдные площади, вёл в другой конец городской части Упхарана. Она не знала строения города, но всё же ни секунды не сомневалась в том, что движется в правильном направлении. Её вели знаки. Множество… Множество знаков было разбросано по всему Упхарану. Знаки привлекали внимание. Знаки указывали путь. Знаки вели Зареллу туда, где ждал её повелитель. Но обитатели города, эти наивные потомки некогда великой цивилизации, не замечали никаких знаков. Они были слепы в своём невежестве. Все улицы казались Зарелле усыпанными зеленоватыми мерцающими символами. Они были везде: на стенах старинных и новых домов, на брусчатке, выстилавшей улицы, на вывесках магазинов и даже на одеждах работавших на улице горожан. Знаки пульсировали и призывали Зареллу. С каждым шагом она ощущала своё приближение к заветной цели.

Вскоре знаки вывели её на широкую рыночную площадь. В этот час здесь царила неимоверная суета. Многие горожане в утренние часы приходили сюда, чтобы закупить продукты на неделю вперёд. Все они, эти шумные обыватели Упхарана, старались прибыть на рынок как можно раньше, чтобы иметь больший выбор и приобрести самый лучший товар. Они толпились у прилавков, толкаясь и едва ли не вырывая продукты из рук друг друга. Каждый из них старался перекричать своего соседа, и от этого трудно было разобрать, что же им в действительности необходимо: купить товар, насолить оппоненту или просто снять эмоциональное напряжение, издавая странные нечленораздельные звуки.

Зарелла не любила суету. Толкотня и шум страшно нервировали её, и поэтому она решила, не смешиваясь с толпой, обойти рыночную площадь стороной. Да, знаки вели её через рынок, но атлантка была уверена, что легко обнаружит их вновь, когда в обход доберётся до другого конца площади. Решив так, Зарелла свернула на одну из прилегавших к рынку улочек, где было ощутимо меньше народа, и, чтобы не терять времени, ускорила шаги. Дух тёмных сил вёл её, звал и поторапливал. Зарелла не хотела расстраивать его. Заставлять ждать Бога не позволено даже атлантам.

Вдруг нечто постороннее привлекло внимание Зареллы. Что-то, а вернее, кто-то подкрался сзади к одному из существ атлантки и неуклюже попытался пошарить в складках её плаща, очевидно рассчитывая отыскать там карманы. Почувствовав присутствие чужого, обе сущности Зареллы мгновенно остановились и резко обернулись к незадачливому грабителю.

Это был эльф, очень юный и, очевидно, только ещё недавно вошедший в подростковый эльфийский возраст. На вид Зарелла не дала бы ему и шестидесяти лет. Воришка, застигнутый на месте преступления, на мгновение застыл. А затем, боязливо покосившись назад, стал медленно отступать. Оба тела Зареллы столь же неторопливо двинулись за ним. Окружая воришку, они теснили его к каменной стене. Когда же преступник угодил в ловушку, властным движением рук тела Зареллы откинули капюшоны со своих лиц и устремили пронзительные, сквозящие жестокостью взгляды на эльфёнка. Он испуганно вжался в стену, не зная, пытаться ли ему снова бежать или попробовать атаковать этих странных близнецов. Но и Зарелла не торопилась нападать на него. Голос тёмного владыки внутри её сознания монотонно твердил, что не стоит уничтожать мальчишку. Воришка мог сослужить ей куда большую службу, оставшись в живых.

– Назови себя, – леденящим душу шёпотом одновременно произнесли оба существа Зареллы.

– Лэл… – испуганный мальчишка запнулся на собственном имени, но тут же поправился. – Лайонел.

– Лайонел, – тем же потусторонним голосом повторила Зарелла. – Ты знаешь, кто я?

– Н-Нет.. – воришка словно поперхнулся этим словом.

Зарелла задумчиво кивнула. Одна из её личностей приблизилась вплотную к мальчишке, крепко схватила его за плечи и, с усилием сжав их, заставила Лайонела смотреть только себе в глаза. Мальчишка повиновался ей. Взгляд Зареллы гипнотизировал и пленял его мысли. Маленький эльф, словно беспомощный мотылёк, замер перед ней, не смея и не желая отрывать взгляд от её опасных, магнетических глаз.

– Очень скоро ваш мир падёт, Лайонел – прошипела Зарелла. – Запомни это! Я призову тебя, когда придёт время, и ты станешь служить мне. В этом твоё спасение.

Сказав это, Зарелла выпустила мальчишку из рук, и он сломя голову побежал прочь от неё, прочь от этой стены и от этой улицы. Зарелла смотрела ему вслед, но не чувствовала удовлетворения. Её терзали сомнения, но времени на размышления не было. Тёмный дух снова поторопил её, и знаки, что, казалось, спрятались на время от глаз атлантки, вновь стали призывно пульсировать впереди.

Дом всех молитв, куда в этот час направлялась Зарелла, представлял собой приземистое деревянное строение с облезлыми стенами и хлипкой, местами протекающей крышей. Название своё здание получило не просто так. Изначально оно предназначалось для проведения коротких ежедневных религиозных церемоний, которые могли быть совершены любыми гражданами Атлантиды, по недоразумению, случайности или по вине свалившихся на них дел не успевавшими вовремя явиться в храм своего Божества. Граждане эти могли относиться к любой признанной в Атлантиде религии, и единственным требованием, выставляемым им хранителем дома всех молитв, было соблюдение законов чистоты и тишины. Одновременно в доме всех молитв могли находиться представители нескольких совершенно разных религий, иногда даже соперничающих или, что ещё страшнее, враждующих, но на территории этого святого места никто из них не имел права вступать в конфликт. Впрочем, никто не мешал последователям этих религий заколоть друг друга сразу же за воротами святилища.

В эпоху Четвертой цивилизации Атлантиды дома всех молитв были широко распространены, но впоследствии, когда число официальных храмов значительно возросло, а количество религиозно-настроенных граждан, напротив, сократилось, дома всех молитв потеряли свою популярность. Многие из них были с годами разрушены, а те, что всё-таки сохранились до наших времён, являли собой весьма неприглядное зрелище.

Один из уцелевших домов всех молитв размещался в паре кварталов к северу от рыночной площади. Следуя своим тайным указателям, Зарелла нашла его без особого труда. В отличие от торговых рядов на улице около покинутого святилища было очень тихо. Горожане будто бы специально обходили стороной эти места, что, впрочем, не казалось удивительным, так как все строения в этой округе были какими-то старыми, порушенными и абсолютно непривлекательными на вид.

Ржавые ворота дома всех молитв оказались широко распахнуты, а нижняя их часть даже немного вросла в землю. Казалось, врата эти не закрывались уже очень много столетий. Вообще, у любого, кто посмотрел бы со стороны на это здание, должно было возникнуть стойкое ощущение, что уже очень давно сюда никто не входил.

Не теряя времени на ненужные страдания о былом, Зарелла направила оба своих тела ко входу в забытое всеми святилище. С каждым шагом приближаясь к нему, она всё сильнее ощущала зов тёмного божества. Оно ждало её здесь. Оно торопило её, и, отзываясь на его призыв, атлантка тянулась к нему всей душой.

Дверь дома всех молитв, как и врата, была не заперта, но всё же не распахнута настежь. Брезгливо толкнув трухлявую, скрипучую дверь, Зарелла медленно вошла внутрь и сразу же остановилась, позволяя глазам привыкнуть к полумраку молельной комнаты. Внутри было пусто и тихо. Тяжёлый запах пыли заставил оба лика Зареллы скривиться. Она не любила грязь. Быть духовно во тьме для неё – не значило быть в грязи. Так могли считать лишь те, кто мыслит узко. Кто не способен понять истинную природу и красоту тьмы.

Когда глаза её окончательно привыкли к полумраку комнаты, Зарелла медленно двинулась к противоположной стене. Деревянные половицы под ногами двусуществующей атлантки протяжно заскрипели, словно моля о том, чтобы кто-нибудь уже прекратил их мучения и разрушил, наконец, это богами забытое место. Впрочем, Зарелла прибыла сюда не с целью разрушения. Очень скоро она услышала слабый шорох, доносившийся из-за стены. Там, в самом углу, имелась низкая, сколоченная будто бы наспех дверь, ведущая в комнату, потаённую от обычных посетителей. Покрытая пылью, эта дверь была почти незаметна в полумраке молельной комнаты. Когда-то за ней находилась келья смотрителя. Сейчас на полу около этой двери имелись следы, ясно указывавшие на то, что, несмотря на общую заброшенность всего здания, эта дверца всё же часто открывалась.

Зарелла подошла ней и прислушалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Тишину прерывал едва слышный молитвенный шёпот. С сомнением покачав головой, атлантка открыла дверь.

В потайной комнате совсем не имелось окон, но здесь на стенах были установлены лампы. Посреди комнаты находился широкий алтарь, созданный из монолитного куска чёрного мрамора. С двух концов его размещались серебряные канделябры, в каждый из которых были вставлены по три свечи. В центре алтаря находилась огромная чаша, сделанная из особого золотистого сплава. Свет, падавший от свечей и лампад, отражался на краях чаши и освещал комнату завораживающим потусторонним сиянием.