Buch lesen: «Код равновесия. Техногород», Seite 4

Дверь с грохотом распахнулась.

– Скорее! – крикнул Прыть, часто хлюпая ногами по мокрому полу, – курс на бирже меняется. Все баллы – в яичный порошок!

Ундина сорвалась с места, схватив свой наручный браслет, и выбежала в коридор искать связь с Системой. Она безгранично доверяла Прыти. Пройдоха мог надуть в два счёта кого угодно – но только не её. Кряж, подскочивший было в кровати, повернулся на другой бок. Он конвертировал баллы в углеводы, и только в них, и вообще никогда не суетился. Углеводные единицы обычно не росли по отношению к другим товарам, но и не ныряли вниз слишком сильно. Да и зачем думать о баллах тому, кто их почти не имеет? Котлище и так отлично заботится о своих. Циркуль только вздохнул: утром он сделал перевод за растворитель, и на счету у него почти ничего не осталось.

В комнату с победным видом вошёл Фантазёр, а за ним плелась Тёзка со стопкой библиотечных планшетов в руках. Прыть поморщился: вечно они занимаются какой-то ерундой.

– Вовремя вы! – кинулся он к ним, – Срочно переводите баллы.

– Я уже, – довольно отозвалась Тёзка, – вчера посчитала курс, а сегодня утром конвертировала.

– Фу, опять меня подтопило, – забубнил библиотекарь, морщась от запаха плесени.

– А мне только что сказали, – с досадой отвечал Тёзке Прыть, – представляешь, я! Я – и случайно узнал!

Он сокрушённо замотал головой, перебирая ногами, пока Фантазёр возился с ведром и тряпками.

– Я вчера поняла, что соотношение вот-вот изменится, – всё больше оживляясь, говорила Тёзка, – и по-крупному.

– И больше всего выстрелит, – перебил её Прыть, – именно…

– Мыло!

– Яичный порошок!

Они выкрикнули это одновременно и в недоумении посмотрели друг на друга. Кряж рассмеялся.

– Как вам не стыдно участвовать во всем этом? – тихо, но горячо начал Фантазёр, роняя тряпку в лужу, – это же надувательство!

– Ничего не надувательство, – возразил Прыть, – Система дает немного подзаработать, так отчего не воспользоваться?

Это было верно. Корпорации начисляли баллы за работу в цифрах, но в течение трёх дней все переводили их в так называемый «эквивалент», а попросту – в продукцию, которую производили предприятия города. Корпоративный совет определил список разрешенного эквивалента, и почти каждый горожанин знал его наизусть. Но Фантазёр категорически не одобрял такую схему.

– Это несправедливо, что ты не знаешь, сколько баллов у тебя на счету, – сердился он, – сегодня это полторы упаковки галет. А завтра – всего одна и две пятых, потому что галеты за ночь упали. В какао это сорок три банки, а в сухом молоке – вообще непонятно что! И главное, узнаёшь обо всём день-в-день. Безобразие! Почему бы не пользоваться простыми цифрами, если уж из их изобрели?

Фантазёр не зря злился на эквивалентную схему. Она порождала спекуляции.

– Зато это над… наглядно, – появилась в дверном проёме Ундина, – В школе всё объясняют.

– А как ты сама это понимаешь? – с вызовом спросил библиотекарь.

Ундина замялась и покраснела. На самом деле она не понимала этой системы.

– Что ты к ней прикопался! – вскинулся Прыть, – Не все такие зануды, как ты! Хочешь-не хочешь, а ты тоже в этом участвуешь.

– Но я не спекулирую! И в душе я протестую!

– Протестуй, сколько влезет, а всё равно ничего ты не сделаешь. Думаешь, ты чище нас, да? Так вот шиш тебе! – скрутил Прыть кукиш, – Ты такой же, только дурак вдобавок.

Фантазёр побагровел и шагнул к крими. Циркуль быстро встал между ними.

– Тут всё просто, – миролюбиво начал он и, закрыв глаза, процитировал по памяти, – «Ценность продукции зависит от производительности труда». То есть, не вышел, положим, рабочий сегодня на завод, заболел. И всё, хлеба испекли меньше – вот он и подпрыгнул в цене. А завтра, положим, погода хорошая, ботинки никому не нужны. И они «падают».

– Вот-вот! – подхватил Прыть, – Какая разница, цифры у тебя туда-сюда скачут или мука? Всё равно! Так хоть заработать можно.

– Да это же не заработок, а надувательство! – воскликнул Фантазёр и обвиняющим жестом указал на друзей, – И вы все виновны, иначе Корпоративному совету пришлось бы ввести прозрачную схему.

– А мне вот нравится ловить рыбку в мутной воде, – цинично подытожил крими, – А кто брезгует, тот сиди тихо и не мешай мне!

Кряж хмуро переводил взгляд с одного спорщика на другого. Он честно старался разобраться во всём, но такие дебри не для него. Если бы офицер указал курсанту на горожанина: «Вот это – враг Стен», – то он бы знал, что делать. Но высчитывать банки и коробки было ему не по силам.

– Тогда как могут таять баллы на счетах, когда кто-то заболевает или наступает всеобщий выходной? – не унимался библиотекарь, – Ведь баллы начисляются за труд. Если трудящихся сегодня меньше, чем вчера, то ценность каждого из них выше. А? Что вы на это скажете?

Все молчали. Прыть, которому надоел спор, презрительно отвернулся.

– В цифрах либо переводят заём, либо списывают штрафы, – не унимался оратор, – и я делаю вывод…

– Падает! – вдруг донесся звонкий, отчаянный голос Тёзки, – И переводы заблокировали! Ну, как всегда…

Все подбежали к ней и следили, как на диаграмме, спроектированной на стену, пляшут разноцветные столбики. Синяя полоска, обозначенная как «мыло», медленно уменьшалась.

– Как же так? – огорчалась Тёзка, – Я всю ночь считала. Мне казалось, оно должно вырасти.

Ундина обняла подругу за плечи.

– Как наш порошок? – прошептала она на ухо Прыти.

– Держится, – так же тихо ответил тот.

– А! Что я говорил! – внезапно ликующе крикнул Фантазёр, указывая пальцем на стену, – Сложите-ка все проценты! Вот, хотя бы эти столбики… Дважды по семьдесят три – сколько это будет? Ну?

Друзья, как один, с укоризной обернулись на его голос. Молчание затянулось.

– Ненавижу этот тупой город, – буркнул библиотекарь и захромал в коридор.

Столбики ещё немного подвигались и замерли. «Эквиваленты обновлены на следующую неделю», – значилось под ними. Яичный порошок устоял. Тёзка горестно вздохнула и спросила себя: есть ли толк честно считать, когда распоследний крими знает всё лучше, потому что водит знакомство с нужными людьми?

– Вы мало заработали, – пожал плечами Циркуль.

– Зато ничего не потеряли! – радостно воскликнул Прыть, – И по этому поводу с меня слоёный пирог на всех! Самый большой беру!

Он подхватил грустную Тёзку под руку и друзья, возбуждённо толкаясь у двери, поспешили наверх.

ГЛАВА 6

Если вы всё-таки решите заехать в Котлище, обязательно взгляните на Крепость. Она огромная, как целый жилой район, железная, многоярусная, вытянутая спереди и сзади. Вам скажут, будто давным-давно на таких махинах путешествовали по воде. Не верьте! Ни один горожанин никогда не видел столько воды. Да и как водяная машина могла бы оказаться посреди города, а? То-то же! За Крепостью протянулась длинная, глубокая борозда, из которой получился целый овраг. Когда-то она валялась на боку, и мальчишки играли внутри неё, а взрослые растаскивали оттуда всякие диковинки. Но двести лет назад тогдашний глава наблюдателей велел поставить Крепость вертикально и врыть в землю до широкой, красной полосы на боках. И все «руки Системы» поселились в ней.

Месяц спустя Кряж сидел на скамейке в вагоне канатной дороги, на третьем уровне над землёй. На колени он поставил маленький саквояж, который дала ему Ундина, и крутил винты самодельной рации, пытаясь поймать сигнал. Архив стоял где-то внизу тёмным, едва различимым кубом. Сквозь стекло вагона Кряж видел перед собой старинный, чугунный мост, который давным-давно украсили светомузыкой. Каждые полчаса он расходился, чтобы пропустить вагоны нижнего яруса канатной дороги, а в праздники служил сценой для уличных представлений.

Когда они готовились к походу – так назвал Кряж ограбление – он разузнал об архиве всё, что можно, и подготовив необходимо снаряжение, вызвался руководить походом. Но Фантазёр отговорил его.

– Нам нужен надёжный человек на улице, тот, кто вовремя заметит опасность и предупредит нас. Не волнуйся, Циркуль прекрасно разбирается во всех искусствах и наберёт для себя и Ундины лучших вещиц.

Циркуль обещал собрать два переговорных устройства, не похожих на браслеты горожан и поэтому незаметных для наблюдателей. Всё свободное время он возился с паяльником и проводами, а Тёзка с Ундиной подавали ему мелкие детали из коробки, купленной на чёрном рынке. Фантазёр больше не доверял Системе и будто бы даже боялся её. Все вечера он проводил теперь с бумажными книгами – с теми, которые мог понять. Один только Прыть бездельничал с важным видом и вносил сумятицу в приготовления.

В назначенный вечер вся компания собралась в отдельном номере частных бань, которыми владел дальний знакомый Прыти. Ундина и Тёзка разрисовали лица троих будущих налётчиков разноцветными асимметричными узорами и Прыть увёл их под землю. В то же время Кряж сел в пустой вагон канатной дороги и ждал, пока рация в его руках «заговорит». Прошло уже довольно времени, но устройство молчало.

Курсант покачал головой: Фантазёр, конечно, гений каких ещё поискать, это его идея – держать архив в поле зрения не на земле, где полно дронов, а с высоты почти сорок метров. Ночь, когда все спят или работают – идеальное время, чтобы остаться тут в одиночестве и заниматься с рацией. За всё это время Кряж ни разу не покинул свой пост. Он лучше других понимал, чем грозит им проникновение в архив, но когда решил идти со всеми, то больше не сомневался. Курсант открыл окно. Сейчас не слышно было шума толпы, и гул заводов раздавался где-то в стороне. Зато звёзды казались чуть ближе. Кряж слышал, как внизу заскрипели створки моста, украшенные чугунными листьями, ягодами и птицами. Они медленно опустились вниз и почти коснулись крыши архива. Неудобно. Кряж надеялся, что этот мост уберут, когда будут строить новый, хороший дом. Тут, наконец, ему удалось поймать сигнал.

Прыть вёл ребят по переходам катакомб.

– Посмотрите наверх, – паясничал он, изображая гида, – вы ничего не видите, но прямо над нами расположился один из элитных районов севера Котлища. О нём я знаю только то, что с местными нотариусами невозможно договориться, а жители предпочитают слишком пресную кухню.

Иногда они шли по широким тоннелям, где тянулись ржавые, едва заметные рельсы. Иной раз им приходилось протискиваться в лазы. Несколько раз под ногами у них оказывалась старая мостовая. Фантазёр нашёл странный гранёный гвоздь с квадратной шляпкой, огромный, весь проржавевший.

– Что это? – удивился он

– Такого здесь полно, – отозвался Прыть, – А ты думал, что есть только одно Раньше? Вот уж нет, их было дополна.

– Как это?!

– А чему ты удивляешься? – хмыкнул крими, – Неужели ты не видел старьё вроде этого гвоздя? Им же некоторые трущобные лавки торгуют.

– Но такие вещи подделки! – выдохнул Фантазёр, – Проводники научно это доказали.

– Тогда поздравляю тебя, – захихикал Прыть, – Ты нашёл подделку.

– А я всегда верил, что в лавках настоящая старина, – довольно сказал Циркуль, который всё это время возился со своей рацией, закреплённой на груди, – Фантазёр, дай-ка мне этот гвоздь, тебе всё равно такая вещь не нужна.

Он повернулся к друзьям, и те зажмурились от яркого света его налобного фонаря. Фантазёр отдал Циркулю находку, но сдаваться не собирался.

– Прогрессивным горожанам известно, что подобные вещицы – проделки крими, – сказал он.

– Ага-ага, – поддакнул Прыть.

– Тогда как этот гвоздь здесь оказался? – хитро спросил Циркуль.

Библиотекарь промолчал.

– Я скажу, – ответил за него Прыть, которого душил смех, – крими делают вещи, похожие на старинные. Они вкладывают в это много сил и времени, а потом бегают и рассыпают свои поделки по катакомбам. Ну а после… после катакомбные ищут их, заново откапывают, несут в лавки и меняют на еду или всякую мелочь.

– Так себе версия, – весело ответил Циркуль.

– Я просто пытаюсь помочь Фантазёру! – запротестовал Прыть, – А если без шуток, то поговаривают, будто под катакомбами тоже целые города, один древнее другого.

Фантазёр ошеломлённо молчал. Он, к чьим услугам вся Система, и не подозревал ничего подобного. А крими, оказывается, давно об этом знают.

– Верили, что «наш Город – первый, единственный, вечный / На этом священном месте»? – процитировал Прыть гимн Котлища, а затем поддел он ногой потемневшую кость и рассмеялся, – Да здесь и жители остались.

Циркуль испуганно жался к друзьям – как знать, вдруг кость и впрямь человеческая? Фантазёр же решил, что исходит эти катакомбы вдоль и поперёк. Но Прыть, казалось, угадал его мысли.

– Не вздумайте потом сюда соваться, – предупредил он серьёзно, – Назад ещё не вернулся никто из непрошенных гостей. Мне самому дороговато стоил этот вечер.

Тут из рации послышался треск и шипение, а потом низкий голос произнёс:

– Приём, приём…

– Мы в пути, – ответил Циркуль, – Приём.

– Архив закрыт. Периметр патрулируют дроны, – сказали по рации, – Сколько осталось до места? Приём.

– Да это Кряж! – восхитился Прыть, – Циркуль, твоя штука и правда говорит!

– Не «штука говорит», а отвечайте по существу, – строго поправил Кряж, – Приём.

Прыть закатил глаза:

– Ди с тобой? – спросил он томным голосом, – А то она потерялась где-то в начале пути…

Циркуль отпустил кнопку сбоку корпуса рации, с укором глядя на Прыть. В коробке поперхнулись, потом оттуда донёсся сильный треск и отрывки приглушённых ругательств.

– Не «чёрт белёсый», – захихикал Прыть, – а отвечай по существу… Кстати, – обратился он к ребятам, – появление нашего друга – который, как мы помним, решил сдать нас с потрохами – говорит о том, что мы подошли совсем близко.

– Слушай, как ты тут ориентируешься? – удивился Фантазёр.

– У меня прекрасная память, – ухмыльнулся Прыть и, подмигнув, шёпотом добавил – Если нас ведут, как тут заблудишься?

Библиотекарь завертел головой, луч его налобного фонаря заметался по тоннелю. Он вглядывался в темноту, но так никого и не увидел.

– А ты думал, что крими просто так пустили нас к себе? – опять зашептал Прыть, – если бы они не хотели, чтобы мы вошли сюда, то мы остались бы у входа. Навсегда. И даже ничего бы не поняли.

Дальше все шли молча, только Циркуль и Кряж с шуршанием переговаривались между собой.

Спустя ещё десять минут компания оказалась под архивом. Прыть снял со спины рюкзак, вынул небольшие алюминиевые палочки и стал собирать лестницу.

– Отличная штучка, – пояснил он удивлённым друзьям, – Никакой автоматики, навигации и прочего такого. Вещица самая простая, зато Система её не видит.

Пока Циркуль и Фантазер держали лестницу, Прыть залез по ней и с улыбкой указал на люк сверху:

– Вот наши ворота. Защиту уже отключили.

Из маленькой поясной сумки он достал инструмент, вскрыл дверцу на потолке тоннеля и исчез внутри. Скоро все трое оказались в серверной комнате.

– Сидите тихо, мышатки, и не дышите, – показал он пальцем на зелёный уголок с газоном и песчаным бассейном, – Учитесь, запоминайте. Работает пока не известный, но многообещающий специалист!

Прыть развернул на полу тонкий, прозрачный планшет, дал знак не мешать ему и погрузился в работу.

– Ох, как всё у них серьёзно! – оглядываясь, с удивлением проговорил Фантазёр; он устраивался поудобнее на шелковистой траве, – Я думал, что всю технику уже вывезли. Её ведь в первую очередь собирают… Глядите-ка, и газон ухоженный. Обожаю, когда высаживают мятлик и овсяницу!

– А может пойдём отсюда? – внезапно, тревожно нахмурившись, предложил Циркуль, – Что-то я перехотел смотреть альбомы. Давайте спустимся вниз, пока не поздно. Мне здесь не по-себе.

– Нет, – вдруг ожесточённо возразил Фантазёр, приподнявшись на локте, – У меня сегодня появилось ещё больше вопросов. Вот узнаю что к чему, тогда и уйду.

– Правильно, – поддакнул Прыть, не отрывая головы от тонкого, как завеса тумана, планшета, – А ты, Циркуль, не доверяешь мне что ли свою безопасность?

– Я знаю тебя ещё со школы, – растроганно отвечал Циркуль, – Мы работаем вместе каждую смену. Ты мне как брат, и мы с тобой живём в одной комнате в общежитии, поэтому… ну… нет. Не доверяю.

Фантазёр рассмеялся и по щиколотку зарыл босые ноги в крупный, чёрный песок. Зато Прыть и бровью не повёл. На одной из стен серверной проявилась огромная информационная панель, по ней забегали строки с ID горожан.

– Информация – это необходимость и одновременно богатство, – весело приговаривал Прыть, водя ловкими пальцами по едва видимой поверхности планшета, – И чем вы богаче, тем легче вам потерять какую-то часть вашего имущества. Вы просто не узнаете, если кто-то подменит ма-а-аленький кусочек вашего состояния на фальшивку. Мне напомнят: «Но как же проверки! Уникальность данных можно проверить. Когда-нибудь воришку обязательно поймают». А я отвечу: нет. Если он подменит похищенное чем-нибудь аналогичным, вы даже не заметите разницы. Создавать аналоги ценностей – это тоже искусство. А самое главное – не отламывать враз помногу. Если заменить огромный железный блок глиняным, пустым внутри, то это быстро обнаружат. Но подмените крошечный брусочек и ручаюсь вам, всё пройдёт как по маслу.

– Да ты фальшдатчик! – ахнул Циркуль.

– Ух ты, догадался, – Прыть изобразил восхищение.

Фальшдатчики промышляли подменой данных. Они, словно мыши, выгрызали дыры в слоях защиты Системы, уничтожали настоящие данные после подмены или передавали их заказчику. Но Система была не так проста, она отслеживала географию взлома, поэтому фальшдатчики любили выбирать для преступлений или общественные, или «солидные, чистые» места. Но в общественных местах почти невозможно было остаться незамеченным.

– Завязывал бы ты с этим, – хмуро бросил ему Фантазёр, – Твой брусочек тоже может треснуть в самый неподходящий момент.

– Чтоб мне жить на подачки завода? Ну уж нет! Если иметь такую голову на плечах, как моя, да вовремя уносить ноги…

– Если ты станешь хорошо работать, то вместо подачек будешь иметь хороший доход, – перебил его Циркуль.

– Как ты? – поддел его Прыть, – Кстати, ты уже расплатился за свои новые барабаны, которые валяются в углу нашей комнаты? Ладно, можешь не отвечать, знаю.

Циркуль хмуро промолчал.

– Готово! – торжественно объявил Прыть ещё через минуту, – Ну, вы там погуляйте пока, а я нашёл кое-что интересное.

– Что? – с любопытством подошёл к нему Фантазёр

– Идите, идите, – торопливо прикрыл Прыть ладошкой планшет, – у вас тут свои надобности, а у меня – свои.

– А как же селитра? – недоумённо спросил Циркуль.

– Ха! Да пропади она, – махнул рукой Прыть и указал пальцем на стену, – Вот тут кое-что подороже имеется.

Фантазёр уже обулся, и они с Циркулем вышли в коридор. Кругом валялись обрывки бумаги, мусор и хлопья пыли. Они заглядывали в залы, но везде видели разгром – последствия «чистки» здания. Ни одной нетронутой комнаты. В самом большом зале, на полу, небольшой грудой лежали картонные обложки книг, отдельно вдоль стены – стопки вырванных листов и старых, ещё жёстких планшетов; громоздились кучами пластиковые, деревянные и металлические части мебели, в стороне стояли коробки. Циркуль молча водил пальцами по деревянным завитушкам одной из досок и с отчаянием оглядывал бардак. Фантазёр никак не мог смириться с поражением. Он с остервенением рылся в обломках вещей, но всё зря. На щеках библиотекаря загорелись яркие пятна, лицо стало белым и злым, он раскидывал кучи мусора по полу, падал, поднимался снова и опять бросался на горы хлама. Циркуль с болью и сожалением оглядывал ободранные, испачканные стены, полы с выбитыми дощечками мозаики и настоящую редкость: кое-где сохранившиеся куски лепнины под потолком. Он сочувствовал этому старому дому почти как человеку, который вдруг оказался лишним и не знает, куда ему деваться.

Тем временем, Фантазёр добрался до коробок у стены. Он сорвал крышку с одной из них и замер: внутри оказались аккуратно сложенные книги. На корешках некоторых можно было различить буквы, которые использовались в Котлище

– Циркуль, – позвал он шёпотом, боясь спугнуть удачу.

Через минуту они разбирали коробки уже вдвоём.

– Они сразу поймут, что кто-то здесь был, – боязливо поёжился Циркуль.

– Мы сгребём всё в угол, как было, – ответил Фантазёр, – а коробки закроем. Всё равно никто ничего не станет проверять, раз бумаги утилизируют.

Но он уже сомневался в своих словах. Слишком уж аккуратно лежали книги в коробках. Но что именно Фантазёр искал тут? Он и сам не знал. Циркуль вынул из коробки «Хроники Котлища» – их долго учат в школе, и они уже навязли в зубах. Сам Фантазёр с удивлённым лицом вертел в руках тяжёлую папку с надписью: «Городская оборона». Он спрашивал себя: почему такой ценный труд не в Крепости? Почему обложка «Обороны» покрылась серо-зелёной плесенью снизу и по углам, а страницы пожелтели, пошли пятнами и того и гляди рассыплются? Тут же «Теория управления населением», «Методические пособия расчёта индекса лояльности к корпорациям» – Фантазёр бегло пролистал брошюры и положил обратно.

Тут он заметил тёмно-синий плотный конверт с надписью: «Южный Зелёный пояс». Библиотекарь даже подпрыгнул на месте, а Циркуль испуганно отшатнулся и выронил красивый, блестящий фолиант. Фантазёр тем временем вынул из конверта стопку листов и нахмурился. Ну что за текст! Мало того, что написано от руки, так ещё и на одном из утраченных языков. Он застонал сквозь зубы от ярости и бессилия. Но пока он переворачивал листы, сердце его билось всё быстрее. Среди них были планы городов. Они не походили на тот единственный город, который знал Фантазёр. Здания стояли не вплотную друг к другу, а на значительном расстоянии; их было гораздо меньше, чем положено иметь широкой улице. Стен он вовсе не увидел. Может, это – всего лишь районы Котлища? Но тут же Фантазёр зажмурился и снова распахнул глаза: на одном из планов была обозначена береговая линия. Тут же, в углу, кто-то оттеснил два символа, которыми проводники обозначали порядок и равновесие в Системе. Библиотекарь смотрел на карту и листок в его руках дрожал.

– Ну, есть что-то интересное? – со вздохом спросил Циркуль, который перебирал уже четвёртую коробку.

– Не знаю, – уклончиво ответил Фантазёр, но голос выдал его.

Циркуль отложил свои бумаги и придвинулся к библиотекарю.

– Я не уверен, – начал тот, – и ничего не утверждаю. Но вполне возможно, что я кое-что нашёл. Кажется, это море.

Циркуль поперхнулся, закашлялся и рассмеялся. Фантазёр протянул ему карту:

– Вот, смотри. Это – береговая линия. Я таких карт повидал десятки в нашей библиотеке, и везде море начинается так.

– А почему море? Почему не река или пруд? – сквозь смех спросил Циркуль.

– Реки и пруды обозначаются по-другому, – раздражённо ответил Фантазёр, – И потом посмотри на дома. Если предположить, что это река, то она должна быть слишком широкой по сравнению с домами.

– Ну и что? – не унимался Циркуль, – Почему река не может быть огромной? Послушай, сколько рек ты видел в своей жизни?

– Ни одной, – нехотя признал Фантазёр.

– Вот именно. Никто никогда не видел перед собой реку. А значит, она может оказаться какой угодно.

– Но мы много раз видели реки в кино! – не отступал библиотекарь.

– И что же? Так уж всё, что показывают в кино – настоящее?

Библиотекарь молча пожал плечами. Он ценил то, что Циркуль не глуп, но сейчас злился на него.

– А эти? – показал он Циркулю остальные листы, – По-твоему, они все не настоящие?

– Может быть, оно всё и настоящее, – примирительно отвечал рабочий, – Но что с того? Хорошо, допустим, на одном из планов – море. И мы знаем, что когда-то на Земле были моря, и люди купались в них, как в настоящих банях. Только что это доказывает?

– А то доказывает, – прищурился Фантазёр, – Что эти листы аккуратно лежали в коробках. Кто их туда положил и зачем? Кто начертил знаки равновесия у этого моря?

– Ну, проводники, – недоумённо ответил Циркуль, – Это не секрет вовсе. Они разбирали архив и…

– И отобрали себе самое ценное! – нетерпеливо перебил библиотекарь, – Аккуратно сложили и оставили у стены. Часть вывезли, а остальное не успели.

– Признайся, что ты хочешь верить в чудеса, как это делают дети, – мягко ответил Циркуль, – Тебе хочется, чтобы код существовал в самом деле, а за Мусорными стенами оказалось что-то прекрасное, а вовсе не пустота.

Фантазёр наклонил голову и Циркуль сочувственно обнял его за плечи. Библиотекарь и сам понял, как глупо он рассуждал. Может, это просто красивые картинки или учебные пособия. Может, планы и настоящие, но вот морей-то уже нет. Может, их отобрали вовсе не для Башни, а для продажи на одном из рынков. Может… Фантазёр мотнул головой. Что толку строить предположения? Так никогда ничего не выяснить! Единственный выход узнать, что происходит – увидеть Снаружи своими глазами.

– Смотри, – Циркуль вынул из кармана сложенный лист бумаги, – На нас похоже.

На рисунке было лицо из геометрических фигур. Треугольный нос, разноцветные округлые щёки, глаза разной величины. Фантазёр прыснул.

– Как думаешь, заметят, если я возьму это? – спросил Циркуль.

– Не заметят, – успокоил его друг, – Ну и вкусы у тебя!

В эту минуту в комнату влетел Прыть, на ходу застёгивая сумку на поясе.

– Всё, уходим, – тяжело дыша сообщил он.

– Что случилось? – спросил Фантазёр, поднимаясь на ноги.

– Люк. Я не могу его открыть. Кто-то запер нас.

Циркуль побледнел, подхватил коробку и понёс её к стене.

– Ты что! – дёрнул его за рукав Прыть, – Нашёл время уборку затевать!

Коробка упала и бумаги веером легли на грязном полу.

– Скорее! – торопил крими, – Я чувствую опасность!

Трое незадачливых воришек выбежали в коридор. Рация на груди Циркуля зашипела.

– Уходите, – раздалось оттуда, – микроавтобус наблюдателей в квартале от архива. Мчит в вашу сторону. Слышите? Приём.

– Слышим, – сквозь зубы процедил крими и, бросив друзей, во всю прыть понёсся вверх по лестнице.

Циркуль прошёл ещё несколько метров, держась за стену и вдруг сполз на пол. Он тяжело дышал, его лоб блестел от пота.

– Вставай же! – пытался поднять его Фантазёр, отчаянно крича, – Вставай! Они едут за нами!

– Я иду, – еле слышно шептал Циркуль, водя рукой по стене, – Я сейчас встану…

– Ага, вижу! – раздался рядом ехидный голос Прыти, – И это – лучший рабочий на всём заводе!

Он разрезал верёвки на груди Циркуля, и коробка с рацией упала на пол. Ту же Прыть дважды резко и сильно ударил Циркуля по щекам, рывком поставил на ноги и, крепко схватив его за плечо, поволок вперёд. Фантазёр не успевал за ними, и тогда Прыть схватил его за шиворот другой рукой и потащил по лестницам уже двух своих «помощников», подбадривая их тычками и крепким словцом. Внизу с грохотом распахнулись двери.

– Брать живьём! – рявкнул кто-то оттуда.

Через минуту друзья оказались на крыше. Фантазёр наклонился вперёд и закрыл глаза, уперев руки в колени и тяжело дыша. Циркуль захлопнул люк и, заметив засов, пытался задвинуть его. Тот нехотя поддавался. Прыть забегал по крыше. Здание архива стояло отдельно от остальных. Здесь не было крытых переходов в другие дома, наружных лифтов и пожарных лестниц.

– Четвёртый этаж! – со злостью и паникой воскликнул Прыть.

Вдруг где-то вверху заскрипели створки моста. Они медленно опускались, сверкая маленькими, разноцветными прожекторами; играл вальс «Земля снова будет в цветах». Прыть вдруг рассмеялся и стукнул себя по лбу.

– Все сюда! – закричал он, – На мост!

Теперь половинки моста почти касались крыши. Прыть без слов схватил Фантазёра, подсадил его на спину Циркуля, и библиотекарь повис на чугунных перилах, дрыгая ногами. Сам Прыть ловко вскарабкался на другую створку, а за ним, цепляясь за чугунные завитушки, лез Циркуль. Мимо них невыносимо медленно ехали вагоны. Прыть с отчаянием смотрел на гладкие стенки кабинок – зацепиться было не за что. Внизу что-то грохнуло, а потом ещё и ещё. Наблюдатели выбивали люк. Циркуль зажмурился и втянул голову в плечи. Вот вагоны проехали, и створки моста медленно поднимались вместе с тремя незадачливыми налётчиками.

Они ещё не успели соединиться, а Прыть уже стоял на мосту. Он рывком втащил на мост Фантазёра, пока Циркуль путался в своих длинных ногах, перелезая через ограду.

– Бегом! – скомандовал Прыть, схватив за шиворот библиотекаря, но тот упал, – Ух, ты, пёс трёхлапый! Для себя берёг…

Крими скинул рюкзак и с силой рванул его в разные стороны. Из спинки рюкзака выскочили колёса, а ручка поднялась вверх на металлическом стержне.

– Держись крепче, а то сдохнешь, – велел Прыть, подсадил Фантазёра на рюкзак и помчался вперёд, – Полный ход, Невсебешка!

Рюкзак, который Прыть назвал Невсебешкой, лихо промчался мимо, подпрыгивая по мосту; библиотекарь с огромными от ужаса глазами вцепился в него. На краю моста рюкзак затормозил так, что из-под колёс брызнули искры, а Фантазёр слетел на землю и сел, ошарашенно мотая головой.

– Лови его! – крикнул Прыть, и библиотекарь навалился на Невсебешку как раз в тот момент, когда тот развернулся, чтобы удрать.

Фантазёр верхом на рюкзаке скрылся из вида.

Прыть с Циркулем пробежали только половину пути, когда услышали за собой сирены. К ним агрессивной, металлической стаей неслись дроны. Они мигали красными огнями. Циркуль, бежавший впереди, послушно остановился и поднял руки. Прыть рванул его за собой, а тот опомнился, и помчался дальше. Дроны догнали друзей и летели рядом, пытаясь считать раскрашенные лица или войти в контакт с их наручными браслетами. Бесполезно. Один из дронов отлетел подальше, разогнался, и с громким воем сирены бросился на Циркуля. Машинка резко затормозила у его лица, и тот испуганно отшатнулся, налетев на перила моста, и упал. Остальные дроны летали над ним, оглушая, пытались задеть его по голове, мешали встать. Прыть подбежал к ним с палкой в руках и с наслаждением, наотмашь ударил одного дрона. Тот, кувыркаясь, отлетел в перила моста и запутался в проводах. Рассыпались искры, сирена дрона стихла. Остальные механизмы теперь не подлетали к друзьям, а лишь старались ослепить и оглушить их. Двое грабителей снова бежали по мосту, а дроны преследовали их с воем и миганием. Циркуль оглянулся, испуганно распахнул глаза и припустил ещё быстрее: к ним неуклюже летели два «тяжёлых» дрона с брюшками– резервуарами. Прыть прибавил ходу: по опыту он знал, что в них – краска, чтобы пометить преступников. Они оба почти одновременно вбежали в наружный лифт в высотке у края моста, и прозрачные двери закрылись за ними. Лифт полз вниз, а механизмы бестолково метались и толкались наверху, за прозрачным стеклом. Через минуту по нему поползли потёки зелёной, светящейся краски: это подоспели «тяжёлые» дроны.

– Безмозглые железки, – со свистом просипел Прыть, – Даже этого не могут сделать нормально.